Для описания смысла предложения в современной синтаксической семантике используется реляционный подход, в рамках которого в качестве ключевого выступает понятие «предикат». При реляционном подходе оно не связывается с актом предикации. Оно отражает свойства некоторой вершины, доминантного узла в системе иерархических отношений, образуемой пропозицией [8]. Данная модель позволяет описывать синтаксические объекты, выражающие комплекс пропозиций, обладающие многоступенчатой семантической организацией.
К числу синтаксических объектов со сложной семантической организацией, относятся конструкции с предикатными актантами, обнаруживающиеся во многих языках мира.
Конструкции с предикатными актантами представляют собой конструкции, в которых как минимум один семантический актант вершинного слова имеет предикатное значение [2, c. 3].
Предикатные актанты определяются как компоненты семантической структуры предложения, занимающие позицию аргумента вышестоящего в иерархии предиката, и являются при этом номинациями отдельного события.
У каждой семантической структуры существует первичная форма ее выражения, а каждая синтаксическая конструкция имеет свою первичную семантическую структуру, для выражения которой она в первую очередь и существует в языке.
Синтаксическим актантом мы считаем такой элемент синтаксической конструкции, который зависит от глагола и заполняет его обязательную валентность [2, c. 5] и при этом соответствует некоторой семантической валентности.
В поверхностном уровне данной структуре соответствует большое разнообразие типов конструкций. Многие синтаксические конструкции, которые в рамках формальной морфолого-синтаксической классификации представляют собой самостоятельные синтаксические единицы, в соответствии с развиваемым представлением выступают как формальные варианты инвариантных конструкций с предикатными актантами (КПА).
По предварительным наблюдениям можно выделить следующие основные способы лексико-грамматического оформления комбинации вершинный предикат (ВП) — предикатный актант (ПА).
К числу наиболее распространенных способов представления КПА относятся конструкции, в которых каждый предикат передан отдельной лексемой. При этом ПА представлен полнозначной единицей:
- глагольной лексемой (личный глагол, неличные формы глагола, отглагольные имена). Например, Н. А. Козинцева пишет в [9], что в армянском языке ПА оформляется личной глагольной формой желательного наклонения: Bajc jes der piti spasem, uzum em aspiranturan avartem, heto. ‘Но я должен подождать, хочу закончить аспирантуру потом’.
В кхмерском языке при модальных и фазовых глаголах в роли ПА выступает инфинитив: ратхайанта ка ча: п’ панта Тамнеир [автомобиль — выделительная частица — начинать — продолжать — ход] ‘Автомобиль снова тронулся с места’.
ПА-деепричастие имеют модальные глаголы намерения, подавляющее большинство каузатиных ВП и глаголы темпа действия в эскимосском языке. Как отмечает Н. Б. Вахтин в [3], эскимосские деепричастия представляют собой специфические глагольные формы, называемые также “глаголами зависимого действия”. Основным отличием их от русских деепричастий является наличие у них полной парадигмы спряжения, а также, то обстоятельство, что деепричастия могут иметь свой субъект, отличный от субъекта главного предложения. Петя схапагумалу-ку телевизормын, таги-ма-к илана ‘Петя когда смотрел телевизор, пришел его друг’ (-лу- -показатель деепричастия, -ку — лицо деепричастия, -ма- — прошедшее время, -к — 3 л.ед.ч.).
Глаголы речи и мышления, типа лабла-ха ‘выяснять, уточнять’, мартагда-ха ‘забывать’, тухайл-ха ‘догадываться’, каузативные глаголы, типа гуй-ха ‘просить’, ури-ха ‘приглашать’, захи-ха ‘давать поручение, наказывать’, эмотивные глаголы, типа атаар-ха ‘завидовать’, баярла-ха ‘радоваться’, жэрхэ-хэ ‘брезговать’ в бурятском языке имеют зависимый глагол в причастной форме. Наиболее употребительны в этой функции причастия на –ха (будущего времени), -hан (прошедшего времени), — даг (многократная форма), — аагγй (отрицательная форма причастия настояще-прошедшего времени). Например, Би манайхинай (S2) ила-hан-да (ЗГ) баярла-жа … ‘Я наши (S2) победили-потому-что (ЗГ) радуясь…’, находим у Е. К. Скрибник [3, с. 85].
В армянском языке ПА может быть оформлен различными падежными словоформами отглагольных имен — существительным в номинативе: Mekhenan aragacrec ənthackhə ‘Машина ускорила ход’; существительным в дативе: Ajd hangamankhə npastec kapitalistakan haraberuthjunneri zargacmanə. ‘Это обстоятельство способствовало развитию капиталистических отношений’; падежными словоформами имен с послелогами: Guce zγdzacel e ir ararkhi hamar. ‘Может быть он расскаивается в своем поступке?
- комплексом из глагола — связки с существительным или с прилагательным, то есть связки с именным предикативом; Связка может выступать во всех необходимых формах — инфинитива, спрягаемой части сказуемого. Например, англ. John began to be sleepy. ‘Джон начал становиться сонным’ Mary ordered John to be ready in time. ‘Мэри приказала Джону быть готовым вовремя’ [3, c. 48].
В роли ПА при глаголах намерения в бурятском языке выступает конструкция из служебного слова гэжэ и причастия на –ха без личных показателей: хэлэ-хэ гэжэ шиидэ-бэ ‘сказать (говоря) решила’, указывает Е. К. Скрибник в [3, c. 83].
И. Б. Долинина в [3, с. 49] обращает внимание на случаи, когда в английском языке связка элиминируется, а предикатив сохраняется. Они представлены разновидностью конструкций с так называемыми вторичными предикативами: Mary packed her bag full. ‘Мэри упаковала чемодан полностью’; John called his brother a liar. ‘Джон назвал своего брата лжецом’. Здесь ВП выражен в глаголе, а репрезентантом ПА является имя (существительное или прилагательное). В других языках эти конструкции часто двуглагольны. Например, в индонезийском: Mereka memilih nya menjadi presiden (досл. ‘Они выбрать его стать президентом’) ‘Они выбрали его президентом’.
Вершинный предикат может оформляться:
- глагольной лексемой (служебной, полнозначной); В армянском языке ВП могут выступать в качестве вводного предложения. Отличие вводного предложения от главного как компонента сложноподчиненного в том, что ПА всегда присоединяется бессоюзно, и вводное предложение помещается линейно внутри ПА, располагаясь на границе между темой и ремой сообщаемого: Manthašovn, orinak, asum en, ajs tari mtadir e saner uγarkel Berlin ‘Манташов, например, говорят, собирается в этом году послать учеников в Берлин’ [3, с. 70].
- определенными классами наречий. Наречие может выполнять функцию вводного слова и определять модальность всего предложения. Например, в английском языке: Probably, he has finished his work already. Evidently, Mary is ill. В синтаксическом плане такое вводное слово можно рассматривать как своеобразное главное предложение, по отношению к которому остальная часть выступает в качестве придаточного. В подобной функции могут выступать наречия с узкомодальным значением, такие как наречия вероятно, очевидно; модальные слова типа экан\эмиш в узбекском языке. В другом типе КПА наречия выполняют функцию обстоятельства образа действия He easily made his work [3, с. 49].
- прилагательными.
Прилагательное выступает в роли предикатива в именном сказуемом всего предложения, от которого зависит либо придаточное предложение It is clear that they are late, либо инфинитивный оборот It is easy to read this book. Конструкции первого типа образуют как прилагательные с собственно-модальной, так и с общеоценочной семантикой, а конструкции второго типа — только с оценочной. От конструкций, в которых инфинитив непосредственно зависит от сказуемого, может быть образован пассивный по значению тип конструкций: This book is easy to read. John is sure to come. [3, c. 50].
В китайском языке слова nán ‘трудно’ róngyi ‘легко’ hăo ‘легко’ ‘приятно’ ‘удобно’ образуют особый класс, называемый модальными прилагательными. Они должны иметь после себя глагол. При этом подлежащее при них обозначает не субъект, а объект действия, называемого этим глаголом. Zhōngguó huà hĕn năn xué ‘Китайскому очень трудно научиться’. Китайское предложение по структуре отличается от русского (в котором нет подлежащего), но оно близко к соответствующему английскому: Chinese is very difficult to learn. По смыслу оно выводится из словосочетания xué Zhōngguó huà ‘учиться китайскому языку’ Объекту этого словосочетания соответствует подлежащее предложения с năn. Субъект не указывается, глагол после модального прилагательного всегда имеет обобщенно-личное значение. На поверхностном уровне между словами huà ‘язык’ и xué ‘учиться’ нет непосредственной связи [3, c. 140].
В бурятском языке модальные имена хэрэг ‘дело’ хэрэг-тэй ‘нужно’ хэрэг-гуй’ ‘не нужно’ ёho-той ‘должно’ в грамматиках характеризуются как прилагательные, используются в основном в функции сказуемого. В отличие от китайского языка модальные слова имеют лично-предикативные показатели. Например: … нэгэ хундага аягал-ха ёho-той-л-та даа. ‘…. одну рюмку налить должны-ведь-вы’ (-л — выделительная частица, -та — показатель 2-го л. мн. ч.) [3, c. 83].
- частицами;
В кетском языке некоторые модальные значения выражаются не глаголами, а при помощи модальных частиц, занимающих позицию перед личным знаменательным глаголом. Значение нереализованной возможности выражает частица сuм, значение пермиссивной возможности — частица кан: бу сим данбай о:н са:н бу адалγол’адан. ‘Он мог бы много белок убить, но он заболел’; бу кан дутоуот, ам ситий кает ‘Он может спать — я его разбужу’ [3, c. 133].
В русском языке вершинный предикат может быть выражен частицами чуть, еще: Он чуть не упал. Он еще не ушел. В других языках, например английском соответствующие значения могут передаваться при помощи делексикализованных наречий или же аналогичными им по значению именными группами: The stair was so steep, that he nearly fall down ‘Лестница была такой крутой, что он чуть не упал’; The child was on the verge of crying ‘Ребенок чуть не плакал’ [3, c. 50].
Второй из широко используемых способов передачи комплекса ВП + ПА следующий. Только ПА представлен самостоятельной лексемой, а вершинный различными морфологическими средствами: приставками, суффиксами, трансфиксами и т. д. В этом случае в качестве глагольного ядра синтаксической конструкции выступает специально маркированная лексема пропозиционального глагола, а вершинный предикат репрезентируется посредством аффикса при глаголе, таким образом, комплекс из двух предикатов передается средствами одноглагольной конструкции.
Так, в литовском языке приставки pa-, pra-, su-, už- и др. в сочетании с рефлексивным аффиксом isi-, užsi- могут выражать начало действия: ср.užsidege ‘загорелся = начал гореть’, pražydo ‘зацвел = начал цвести’ [3, c. 156].
В эвенкийском языке средствами выражения модальных значений могут быть суффиксы: -му-, выражающий желание сделать что-л. (суру ‘уйти’- суру-му — ‘хотеть уйти’), -сса-, выражающий попытку произвести действие (ил- ‘встать’ — или-сса — ‘пытаться встать’) и т. д. [3, c. 202].
Как отмечает А. К. Оглоблин в [3], в индонезийском языке корнфикс ke-an, участвующий в передаче значений, выражающих эмоции, означает приблизительно ‘охвачен состоянием’: Ср. Amir takut lari ‘Амир боиться бежать’ и Amir lari ke-takut-an ‘Амир бежит от страха’.
От указанных выше конструкций отличают случаи, когда оба предиката содержатся в одной и той же лексеме. В данном типе конструкций используются не две разные, а одна языковая единица для передачи двух различных предикатов. Такие типы конструкций широко представлены в английском языке при выражении каузативных значений: My finger hurts ‘Мой палец болит’– I hurt my finger ‘Я ушиб свой палец’. I walked‘Я гулял’– I walked the horse ‘Я выгулял лошадь’. Здесь в одной вокабуле — по две лексемы [3, c. 50].
Конструкции с придаточными предложениями регулярно образуются модусными глаголами и некоторыми оценочными, в частности, полнозначными каузативами. Так, в армянском и кетском языках в КПА с глаголами речи, мышления ПА может быть оформлен как прямая речь; как придаточное причины; изъяснительное. При подобном оформлении каждый из глаголов выступает в личной форме, ВП в роли сказуемого главного предложения, а ЗГ придаточного.
Если оба предиката представлены глаголами, то морфологическое выражение их будет следующим:
1. в языках, где нет спряжения глаголов, как, например, в индонезийском ни один из них не спрягается;
2. оба глагола спрягаются как, например, в арабском;
3. вершинный предикат (ГГ) спрягается, пропозициональный глагол (ЗГ) либо опосредованно, либо непосредственно зависит от него как, например, в русском.
А. К. Оглоблин в [3] рассматривая класс синтаксических конструкций, в которых выражается обязательная семантическая зависимость одного предиката от другого, выделяет несколько типов по признаку изоморфизма/ алломорфизма семантических и синтаксических связей, а также по признакам способа выражения того и другого предиката.
Он разграничивает конструкции с предикатным актантом. В них семантически главный предикат выражается синтаксически господствующим словом: индонез. Dia takut biasa ‘Он боится привыкнуть’ или фр. Je peux l’accepter ‘Я могу его принять’ [4, c. 187].
Специфика конструкций с предикатным сирконстантом заключается в том, что в них семантически главный предикат выражается синтаксически подчиненным словом, присоединяясь к выражению зависимого предиката в виде члена адвербиального характера: русск. Он идет быстро.
Конструкции с предикатным определением алломорфны: в них зависимый предикат выражен определением к семантическому актанту этого предиката, а последний является синтаксическим актантом главного глагола. В армянском языке этот тип конструкций образуют некоторые глаголы мысли: hamarel ‘считать’, hsavel ‘считать’, kartsel ‘полагать’. Vahann iren arzani er hamarum ajd mtermuthjanə. ‘Ваан считал себя достойным этого доверия’ [3]. Ср. русск. Меня научил погибший осел [6]. В отличие от русского и английского языка в литовском возможно также и атрибутвное употребление пассивных причастий от фазовых глаголов с инфинитивом в качестве определения при имени-объекте последнего: Pamačiau juos prie nebaigto krauti sunkvežimio, букв. ‘Я увидел их около неоконченного грузить грузовика’ [3, c. 163].
Если согласиться с тем, что актантом является не только дополнение (именное или глагольное), но и подлежащее, можно выделить конструкции с предикатным подлежащим [9]. Чаще всего это существительное со значением процесса или состояния. В кетском языке в КПА с фазовым глаголом бимбуgут, ПА является подлежащим. Так как этот глагол согласуется только с именами вещного класса, то нельзя сказать: «Я кончу работать», а нужно: «Моя работа кончится». Именем вещного класса в этом случае фактически является слово с предикатным значением: бур’а ел’ ан бет бинут ‘Он перестал дышать (его дыхание кончилось)’ [3].
В некоторых языках конструкция с предикатным подлежащим обслуживает семантические структуры, которые носителю русского языка представляются типично «адвербиальными». Например, для индонезийских языков характерны конструкции типа индонез. Jalannya cepat букв. «Ход его быстрый».
С подлежащим предикатного значения связана еще одна конструкция алломорфного типа, в которой и главный и зависимый предикат номинализованны или субстантивированы: русск. Его мечта — учиться. [3].
Разные виды КПА объединяются не столько синтаксическим, сколько семантическим признаком как минимум один актант имеет предикатное значение.
Способность образовывать конструкции с предикатными актантами характеризует определенные семантические классы глаголов, которые объединяют в два основных разряда:
- грамматические (каузативные, модальные, фазовые, аспектуальные);
- модусные (глаголы речи, мысли, памяти, знания, эмоций).
Модальные лексемы со значением необходимости в числе прочих формируют конструкции, в которых от одного (главного) предиката семантически зависит другой. Наиболее типичны для рассматриваемого класса глаголов конструкции с предикатным актантом: I must thank him (Хэмингуей); It’s necessary to come in time. Вам следует отдохнуть. Лексемы со значением необходимости образуют конструкции с предикатными сирконстантами: Я непременно навещу Вас на следующей неделе. Это правило обязательно должно соблюдаться. Также можно выделить конструкции с предикатным подлежащим — Необходимо ваше согласие; Мне не нужно утешение (Тэффи), предикатным определением — He felt it his duty to remain by his mother; I’ve got work to do; I had at least one thing to be thankful for (Моэм), и особый тип с алломорфной структурой, в котором главный и зависимый предикаты субстантивированны: Выбор и есть неотложная необходимость (Ефремов).
Глаголы, оформляющие конструкции с предикатными актантами, по своей семантической природе отличаются от других глаголов, неспособных к подобному употреблению, и определяются в лингвистической литературе как функторы, реляторы или операторы [2, 8, 7, 5]. Релятор как вершина пропозиции подчиняет себе актанты или аргументы, каждый из которых в определенных условиях может оказаться вершиной какой-либо другой пропозиции, то есть выступать релятором более низкого ранга.
Способность предиката со значением необходимости выступать вершиной конструкции с предикатными актантами реализуется на семантико-синтаксическом уровне в том, что модальный глагол ведет себя как включающий предикат [1], формирующий ядро предложения и определяющий аргументно — предикатную структуру пропозиции. Связывая отдельные единицы, эквиваленты реальных объектов и представляя собой лишь некоторое отношение, предикат со значением необходимости требует обязательного (о чем свидетельствует его неспособность к самостоятельному употреблению) заполнения валентностей на семантический субъект и, в особенности на включенный предикат, который, по сути, раскрывает содержание необходимости, определяя ее характер.
Литература:
1. Богданов В. В. Семантико-синтаксическая организация предложения. — Л.: Наука, 1977.
2. Касевич В. Б., Храковский В. С. Конструкции с предикатными актантами. Проблемы семантики // Категории глагола и структура предложения. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1983. — С. 5–28.
3. Категории глагола и структура предложения. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1983.
4. Корди Е. Е. Побудительные значения конструкций с каузативными и модальными глаголами // Типология конструкций с предикатными актантами. — Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1985. — С. 187–194.
5. Насилов Д. М. Конструкции с модальными словами экан и эмиш в узбекском языке // Категории глагола и структура предложения. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1983. — С. 175–174.
6. Падучева Е. В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью: (Референц. аспекты семантики местоимений) / Отв. ред. В. А. Успенский. — М.: Наука, 1985.
7. Сусов И. П. Семантическая структура простого предложения: На материале немецкого языка. — Тула: Тульск. гос. пед. ин-т, 1973.
8. Сусов И. П. Языковое общение и лингвистика // Прагматические и семантические аспекты синтаксиса. — Калинин, 1985. — С. 3–12.
9. Типология конструкций с предикатными актантами. — Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1985.
