В статье доказывается своеобразие политического характера разработанной в КНР официальной концепции «Экономического пояса Шелкового пути».
Ключевые слова: Великий Шелковый путь, Экономический пояс Шелкового пути, политика КНР в Центральной и Южной Азии.
В последние десятилетия заметную активность в реализации «шелковичной» дипломатии проявляет Китай (КНР), значительно окрепший в экономическом плане после проведенных с начала 90-х гг. ХХ в. общественно-политических и социально-экономических реформ.
При этом, участие КНР в реализации своего варианта возрождении Шелкового пути, как отмечает один из экспертов, изначально опиралось на тактику «преодоления менталитета холодной войны и конфронтации» [1]. В целом, все выдвинутые КНР за последние годы идеи возрождения Шелкового пути отличалась заметным политическим и экономическим прагматизмом.
Как справедливо отмечал один из авторов, «именно китайский маршрут, реализуемый под лозунгом воссоздания исторического Шёлкового пути, стал наиболее перспективным, так как пролегает по суше и не имеет, в отличие от ТРАСЕКА, «морской составляющей»» [2].
«Пекин, — пишет, в свою очередь, французский эксперт Марк Руссе в своей книге «Новая Европа: Париж — Берлин — Москва», — прилагал огромные усилия, чтобы модернизировать «Великий Шелковый путь» вплоть до границ Европы, считая экономическую экспансию более важной, чем создание военных баз, которые там сегодня преимущественно российские» [3].
(Следует добавить, что Китай в контексте культурного возрождения на пространстве Шелкового пути заявил о создании гарантийного фонда оплаты определенных статей расходов китайским туроператорам).
26 октября 2005 г. премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао выступил в Москве на 4-м заседании Совета глав правительств стран-участниц Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Вэнь Цзябао указал на необходимость безусловного осуществления уже согласованных планов сотрудничества, ускорения разработки документов о сотрудничестве стран-членов организации. Он подчеркнул актуальность расширения такого сотрудничества, основой для которого могла бы стать плодотворная концепция «Шелкового пути». Следовало, по его мнению, «также улучшать взаимодействие в области здравоохранения, расширять возможности в плане борьбы с серьезными эпидемиями, такими как птичий грипп». Необходимо активизировать подготовку людских ресурсов. В этой связи китайская сторона приступила к осуществлению планов подготовки 1500 специалистов и управленцев для других стран-членов ШОС. Каждая из сторон может оптимально использовать свои преимущества для активизации обменов и сотрудничества в области подготовки кадров [4].
6 июля 2006 г. на границе индийского штата Сикким и китайского региона Тибет состоялась церемония открытия Гималайского перевала Натула, проходящего на высоте 4 тысячи метров над уровнем моря, и бывшего когда-то составляющей частью древнего Великого Шелкового пути. По утверждению британских СМИ, открытие этого маршрута «представляло собой важнейший шаг в направлении налаживания двусторонних дипломатических отношений… Открытие перевала носит скорее политический, чем экономический характер» [5].
Президент Кыргызстана А.Атамбаев, находившийся в 2012 г. с рабочим визитом в г.Урумчи, столице Синьцзян-Уйгурского автономного округа КНР, заявил: «мы сегодня становимся свидетелями возрождения Великого шелкового пути, который на протяжении веков связывал торгово-экономическими, культурно-гуманитарными и политико-дипломатическими узами Восток и Запад, Кыргызстан и Китай…. Как и в древности, сегодня Великий Шелковый путь начинается с Китая. В этом плане отрадно отметить, что эффективная и целенаправленная политика Правительства КНР, отражающаяся в масштабных экономических и социальных преобразованиях, а также мудрость всего китайского народа, позволили стране занять одно из ведущих мест в мировом сообществе».
Президент КР заявил также о необходимости активизации усилий по реализации взаимовыгодных региональных проектов, среди которых строительство железной дороги Китай-Киргизия-Узбекстан (она должна связать КНР через территорию Киргизии, Узбекистана, Афганистана, Ирана и Турции со странами Европы)» [6].
В сентябре 2013 г. председатель КНР Си Цзиньпин, будучи с визитом в Казахстане, заявил о стратегической концепции создания Экономического пояса Шелкового пути, которая предполагает экономическое развитие регионов, расположенных на историческом маршруте Великого Шёлкового пути [7].
Что касается КНР, писала в этой связи газета «Женьминь жибао», этот регион связан с безопасностью государства, Китай также надеется путем расширения регионального взаимодействия стимулировать экономическое развитие западных районов страны, поэтому идея об «Экономическом поясе Шелкового пути» — это попытка соединить Центральную, Восточную, Южную и Западную Азию различными способами экономического сотрудничества [8].
«Россия считает важной инициативу Китая по формированию «Экономического пояса Шелкового пути» и высоко оценивает готовность китайской стороны учитывать российские интересы в ходе ее разработки и реализации. Стороны продолжат поиск путей возможного сопряжения проекта «Экономического пояса Шелкового пути» и создаваемого Евразийского экономического союза. В этих целях они намерены и дальше углублять сотрудничество между компетентными ведомствами двух стран, в том числе для осуществления совместных проектов по развитию транспортного сообщения и инфраструктуры в регионе», — говорилось в Совместном заявлении РФ и КНР о новом этапе отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия [9]. Большинство экспертов, однако, отмечают, что в данном случае речь идет лишь о «поиске путей возможного сопряжения» двух интеграционных проектов.
Трудно не согласиться с мнением, что подход республик Центральной Азии (ЦА) (Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана) к различным проектам, касающимся их собственной судьбы, весьма прагматичен. Конечно, он различен от страны к стране, но в целом можно сказать, что в государствах ЦА готовы поддержать проект любой стороны, если он выразится в финансовом содействии, инвестициях и не будет подрывать основы государственного строя и безопасность [10].
(Например, в Узбекистане КНР подписала 31 соглашение на $15,5 млрд: контракты касаются добычи нефти, газа и золота. В Туркменистане, где добывают природный газ, китайцы подписали 8 соглашений на $7,6 млрд. В Казахстане компания «China National Petroleum Company» (CNPC) купила 8 % акций нефтяного консорциума, разрабатывающего одно из месторождений в Каспийском море — стоимость сделки составила $5 млрд. В Киргизии КНР подписала восемь соглашений на $5 млрд; среди совместных планов — строительство нового газопровода. Если говорить о Киргизии и Таджикистане, то для них крупнейшим партнером последние два года является не Россия, а именно КНР) [11].
Боаоский экономический форум-2014 прошел под девизом «Новое будущее Азии: Идентификация драйверов нового роста». На ежегодной конференции впервые организовано заседание, посвященное экономическому сотрудничеству в рамках Великого Шелкового пути.
В целом, дипломатия Шелкового пути, ее вектор, направленный на развитие регионов, развивался и развивается в обстановке острого противоборства позиций США, стран Евросоюза, КНР, России, Японии, Индии, Пакистана, Ирана, ряда других стран. Да, действительно, в середине 90-х гг. упомянутая концепция преодолела характерный для начального этапа деструктивный процесс политизации, призывая, например, к поощрению познавательного туризма, расширению сети туристических маршрутов и соответствующей инфраструктуры туризма, возрождению, сохранению и устойчивому развитию культурного наследия, реализации плана действий по созданию и развитию центров ремесел, проведению телевизионных путешествий по трассам возрождаемой древней караванной дороги. Однако ныне в большинстве своем очевиден политический аспект различных, выдвигаемых основными игроками, концепций возрождения Шелкового пути — при этом КНР, как считают многие эксперты, действует «энергичнее, изобретательнее и гибче» [12].
Литература:
1. Karrar H. The new Silk Road diplomacy: China’s Central Asian foreign policy since the Cold War. — Vancouver: UBC Press, 2010. — Р.83.
2. Шустов К. Китайский Шелковый путь // Веб-сайт «Фонда стратегической культуры» — www.fondsk.ru;
3. Rousset M. La nouvelle Europe: Paris-Berlin-Moscou. Le continent paneuropйen face au choc des civilisations. — Paris: Godefroy de Bouillon, 2009. — р.355, 359;
4. Вэнь Цзябао выступил на заседании Совета глав правительств стран- участниц ШОС. 27 октября 2005 г. // Веб-сайт Китайского информационного Интернет-центра — russian.china.org.cn;
5. Перевал на Великом шелковом пути вновь открыт. 6 июля 2006 г. // Веб-сайт Русской службы радиостанции Би-Би-Си — bbcrussian.com;
6. Президент А.Атамбаев выступил на церемонии открытия ЭКСПО «Китай-Евразия» и Форуме Китайско-Евразийского экономического сотрудничества. 2 сентября 2012 г. // Официальный веб-сайт Президента КР — www.president.kg;
7. Лакомая Азия. ЕАЭС, Китай, США: чья стратегия развития Центральной Азии выиграет? 21 ноября 2014 г. // Веб-сайт Евразийского коммуникационного центра — eurasiancenter.ru;
8. Какие различия существуют в стратегиях Китая, США и России в Центральной Азии? 10 октября 2013 г. // Веб-сайт русскоязычной версии газеты «Жэньминь Жибао» — russian.people.com.cn;
9. Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики о новом этапе отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия. 20 мая 2014 года // Официальный веб-сайт Президента РФ — kremlin.ru;
10. Лукин А. В. Идея «экономического пояса Шелкового пути» и евразийская интеграция // Международная жизнь. — 2014. — № 7.
11. КНР прокладывает новый Шелковый путь в Азии. 22 октября 2013 г. // Веб-сайт Русской службы BBC — www.bbc.co.uk;
12. Новый Шелковый путь: стратегические интересы России и Китая. 20 декабря 2013 г. // Веб-сайт Российского совета по международным делам — russiancouncil.ru.
