Сэй-Сёнагон (966–1017 гг.) — японская писательница эпохи Хэйан (9–12 вв.). Была фрейлиной императрицы Тэйси, и в единственном дошедшем до нас произведении «Записки у изголовья» передала быт и нравы аристократии того времени. «Записки у изголовья» положили начало жанру японской прозы дзуйхицу — досл. «вслед за кистью», когда автор не придерживается чёткого сюжета, а записывает всё, что ему приходит в голову, не задумываясь о литературной «ценности» своего творения.
Япония — страна, где благодаря удивительным природным пейзажам, традиционным способам окрашивания тканей и изготовления керамики, самобытным школам живописи и театрального искусства сформировался богатый пласт лексики, обозначающей цвета и не имеющей эквивалентов в других языках мира.
В «Записках у изголовья» автор использует огромное количество так называемой «цветовой» лексики. Отчасти это связано не столько с любовью Сэй-Сёнагон к цветописи, сколько с духом и литературной традицией целой эпохи: аристократы Хэйан с помощью одежды определённого цвета выражали свой статус при дворе; в литературе описание одежды в значительной степени дополняет образ героя, широко используются символы и метафоры цветов.
В данной работе рассмотрим символику пурпурного цвета мурасаки (紫). Иероглиф紫 встречается в тексте произведения в различных сочетаниях 21 раз. Однако 2 раза в сочетании紫野 (мурасаки-но) иероглиф употребляется как часть топонима, сохранившегося до сих пор. Мурасакино — северный район современного Киото, в эпоху Хэйан на его месте существовали охотничьи угодья, где могли охотиться лишь члены императорской семьи и знатные аристократы. Сейчас невозможно установить, откуда происходит данное название; возможно, оно было дано просто потому, что на территории охотничьих угодий рос мурасаки — в переводе на русский язык — «воробейник краснокорневой» (лат. lithospermum erythrorhizon). Корни воробейника использовались для получения пурпурного красителя, и цвет мурасаки был назван в честь растения. Такой цвет получали только из одного вида растения, в то время как красители каждого из остальных цветов (красный, чёрный, синий и т. д.) можно было изготовить из нескольких видов растений. К тому же, процесс получения красителя мурасаки представлялся достаточно трудоёмким. К. Накаэ в своей книге «Японские цвета в истории» («Рэкиси ни миру нихон но иро») описывает его следующим образом: «После того как корни мурасаки высохнут, поместить их в каменную ступку и растолочь пестиком. Далее высыпать содержимое ступки в джутовый мешок и процедить горячей водой. Следует выжимать мешок до тех пор, пока корни не перестанут давать пурпурный цвет, это и есть необходимый пигмент, вы можете легко представить, сколько усилий придётся затратить для его получения. <…> Корни мурасаки неустойчивы к высокой температуре, и для того чтобы после окрашивания получился красивый цвет, температура краски должна быть ниже 60 градусов по Цельсию» (пер. автора статьи) [1, с 57].
Из-за ограниченного ареала распространения нужного растения и трудностей получения пигмента цвет мурасаки стал считаться цветом аристократии, он не был доступен простолюдинам. В действующей тогда системе 12 рангов чиновников пурпурные одежды позволялось носить лишь чиновникам двух высших рангов. Нетрудно предположить, что пурпурный цвет ценился в обществе, всё пурпурные предметы вызывали уважение и восхищение, свидетельствовали о богатстве и знатном положении.
Сэй-Сёнагон впервые упоминает пурпурный цвет в самом начале произведения:
春はあけぼの。やうやう白くなり行く、山ぎは少しあかりて、紫だちたる雲の細くたなびきたる。
«Весною –– рассвет.
Все белее края гор, вот они слегка озарились светом. Тронутые пурпуром
облака тонкими лентами стелются по небу» (здесь и далее в пер. В. Н. Марковой).
Текст произведения наглядно иллюстрирует, что Сэй-Сёнагон очень любила пурпурный цвет. В 88-ом дане «То, что великолепно» («Мэдэтаки моно») попадаются такие строки:
すべて紫なるは、なにもめでたくこそあれ、花も、糸も、紙も。紫の花の中には杜若ぞ少しにくき。色はめでたし。六位の宿直すがたのをかしきにも、紫のゆゑなめり。
«Все пурпурное великолепно, будь то цветы, нити шелка или бумага. Среди пурпурных цветов я все же меньше всего люблю ирис. Куродо шестого ранга потому так великолепно выглядят во время ночного дежурства во дворце, что на них пурпурные шаровары».
При описании одежды знатных аристократов пурпурный цвет мурасаки используется 8 раз, три раза — с прилагательным коки (濃き, досл. «густой»), то есть густо-пурпурный или тёмно-пурпурный. Тёмно-пурпурные шаровары носит старший брат императрицы; в 281-ом дане, который так и называется 指貫 (cасинуки, разновидность японских брюк хакама, в переводе В. Н. Марковой значатся как шаровары), Сэй-Сёнагон перечисляет цвета, надлежащие для шаровар, и прилагательное «тёмно-пурпурные» (мурасаки-но-коки, 紫の濃き) поставлено ей на первое место. Третий случай употребления — мурасаки-но-ито-коки-сасинуки (紫のいと濃き指貫), цвет насыщеннее, чем просто тёмно-пурпурный мурасаки-но-коки, на степень влияет слово ито (いと) — очень. Дословно получается «очень пурпурные шаровары», и автор не случайно использует подобное уточнение. Пурпурный — цвет роскоши, но разве роскошь везде уместна? «Очень пурпурные», уж слишком пурпурные, на русский язык данное словосочетание переведено как «густо-лиловые шаровары», что невольно ассоциируется с чем-то чрезмерным и напыщенным. Речь идёт о неподобающей одежде паломника, решившего нарушить обычай совершать паломничество в старой, потрёпанной одежде:
«— Глупый обычай! Почему бы не нарядиться достойным образом, отправляясь в святые места? Да разве божество, обитающее на горе Митакэ, повелело: «Являйтесь ко мне в скверных обносках?»
三月晦日に、紫のいと濃き指貫、しろき、青山吹のいみじくおどろしきなどにて、<…>
«Когда в конце третьей луны Нобутака отправился в паломничество, он поражал глаза великолепным нарядом. На нем были густо-лиловые шаровары и белоснежная «охотничья одежда» поверх нижнего одеяния цвета ярко-желтой керрии».
В итоге после совершения паломничества Нобутака получил высокий пост, и люди дивились: «Он был прав!», однако Сэй-Сёнагон весьма ясно выражает свое отношение к происходящему:
これはあはれなる事にはあらねども
«Этот рассказ не из тех, что глубоко трогают сердце»
Поступок Нобутаки кажется автору скорее комичным, цвет мурасаки здесь ассоциируется с расточительством, неподобающим использованием роскоши.
В другом отрывке Сэй-Сёнагон любуется молодыми придворными четвертого и пятого ранга, гуляющими по засыпанным снегом улицам, и здесь не обошлось без драгоценного пурпурного цвета, который «красиво выглядит на фоне снега» (юки ни хаэтэ, 雪に映えて):
紫の指貫も、雪に映えて、濃さ勝りたるを著て
«Пурпур шаровар, казалось, еще более насытился цветом, еще ярче заиграл на фоне чистого снега».
Тонкий художественный вкус Сэй-Сёнагон сочетается в этих строках с дворянской эстетикой Хэйан, когда костюм выбирался не только в соответствии с социальным статусом, но и с учетом времени года. Фокус внимания хоть и сосредоточен на одеянии молодых людей, окружающая их природа также удостоилась описания. В зависимости от времени года использовались различные цветовые комбинации в одежде, они получили название касанэ-но-иромэ (襲の色目). Одной из касанэ-но-иромэ, встречающейся в тексте «Записок у изголовья», является сион (紫苑, первый иероглиф — искомый нами мурасаки), в данной комбинации лицевая сторона ткани одеяния тёмно-пурпурная, а изнанка зеленая. В сион облачались осенью, цвета символизировали цветки и листья растения紫苑(Aster tataricus, астра татарская), в честь которого и была названа эта касанэ-но-иромэ. [8]
Как уже было сказано выше, не только одежда, но и другие предметы пурпурного цвета могли указывать на знатное происхождение. Например, веер:
露をあはれと思ふにや、しばし見たれば、枕がみのかたに、朴に紫の紙はりたる扇、ひろごりながらあり。
«У изголовья женщины, замечает он, брошен широко раскрытый веер, бумага отливает пурпуром, планки из дерева магнолии».
В этой сцене мужчина заглядывает в комнату к незнакомой женщине, видит этот веер, и по столь незначительной детали читатель сразу понимает, что женщина — знатная дама.
Дважды в тексте встречается упоминание пурпурной бумаги, в обоих случаях она используется как декоративная, в неё заворачивают письма с поздравлениями, к которым также прикладывают цветы в тон бумаге (в первом случае это цветы ясенки, во втором — глицинии). Согласно лекциям профессора А. Нагоя, в эпоху Хэйан декоративная бумага часто окрашивалась в пурпурный мурасаки (紫) и тёмно-синий ай (藍), это были основные цвета дорогой декоративной бумаги, символизировали цвета облаков [6, с. 1].
В эпоху Хэйан существовал обычай писать стихи на искусственных цветочных лепестках, вырезанных из ткани. [4, с. 45]. Сэй-Сёнагон пишет ответ императрице на искусственном лепестке пурпурного лотоса мурасаки-нару-рэ-но-ханабира (紫なる蓮の花びら):
紙などのなめげならぬも取り忘れたるたびにて、紫なる蓮の花びらに書きてまゐらする。
«Я забыла взять с собой в дорогу подходящую к случаю бумагу и написала ответ на пурпурном лепестке самодельного лотоса».
Лотос символизирует чистоту, он поднимается из грязи и остаётся незапачканным, а пурпурный — цвет, достойный послания к императрице.
Напоследок хотелось бы отметить интересный случай употребления цвета мурасаки: ума-ва-мурасаки-но-мадара-дзукитару (馬は紫の斑づきたる) — досл. «лошадь в пурпурную крапинку». В намного более позднем атласе лошадей эпохи Эдо (17–19 вв.) значится порода мурасаки кирикэ (紫騟), это серая лошадь [5]; считаю возможным предположить, что имеется в виду не пурпурный цвет, а некий едва уловимый сиреневый оттенок, тёмные пятна на светлой шкуре лошади, лошадь чубарой масти. Впрочем, также возможно, что здесь сыграло роль субъективное восприятие автора, и она употребила цветообозначение мурасаки, руководствуясь собственными эстетическими критериями, нехарактерным эпитетом желая подчеркнуть необычайную красоту животного. В русском переводе этот отрывок опущен.
Литература эпохи Хэйан богата цветовой лексикой, данная статья — лишь небольшой шаг к обширному исследованию. В дальнейших работах хотелось бы осветить использование других цветообозначений как в произведении Сэй-Сёнагон, так и в других памятниках литературы того времени, изучить историю цветовой лексики литературы Хэйан, сравнить цветообозначения Хэйан с современными.
Литература:
1. 中江克己, 歴史にみる「日本の色」– PHP研究所, 2007. Накаэ Кацуми, «Японские цвета в истории» — исследовательский центр PHP, 2007.
2. http://botsad.ru/ru/menu/activity/articles/bezdeleva-t/biomorfologicheskie-osb/ Т. А. Безделева, Биоморфологические особенности астры татарской (ASTER TATARICUS L. fil. ASTERACEAE).
3. http://jti.lib.virginia.edu/japanese/sei/makura/SeiMaku.html Сэй-Сёнагон, «Записки у изголовья», оригинальный текст.
4. http://repo.nara-u.ac.jp/modules/xoonips/download.php/AN10533924–20020300–1003.pdf?file_id=3677 山本利達、「花びらに書く」. Ямамото Ритацу, «Записи на цветочных лепестках»
5. http://togetter.com/li/537227 Атлас лошадей эпохи Эдо
6. http://washiken.sakura.ne.jp/wordpress/wpcontent/uploads/2011/11/5c61eab146ed1c282de7fdc595403d0a.pdf 名児耶 明、料紙に見る藍と紫. Нагоя Акира, «Тёмно-синий и пурпурный цвета при окрашивании бумаги».
7. http://www.izumo-murasakino.jp/yomimono-015.html 出雲大社紫野教会, 「紫野」の地名. Сайт храма Изумо Ооясиро Муросакино, статья о происхождении топонима Муросакино.
8. http://www.kariginu.jp/kikata/kasane-irome.htm 綺陽装束研究所, 有職の「かさね色目」. Исследовательский центр «Киё», справочный материал о касанэ-но-иромэ.
9. http://www.serann.ru/text/zapiski-u-izgolovya-polnyi-perevod-v-markovoi-9212 Сэй-Сёнагон, «Записки у изголовья» в переводе В. Н. Марковой, 1975 г.
