Появление письменности стало одним из самых важных, фундаментальных открытий на долгом пути эволюции человечества. По значимости этот шаг можно, пожалуй, сравнить с добыванием огня или с переходом к выращиванию растений вместо долгой поры собирательства. Становление письменности — очень непростой процесс, длившийся тысячелетия. Славянская письменность, наследницей которой является наше современное письмо, встала в этот ряд уже более тысячи лет назад, в IX веке нашей эры [1; с.48].
Актуальность данного аспекта языкознания объясняется тем, что язык и письменность являются едва ли не самыми важными культурообразующими факторами. Если у народа отнять право или возможность говорить на родном языке, то это будет самым тяжким ударом по его родной культуре. Если у человека отнять книги на родном языке, то он лишится самых важных сокровищ своей культуры. Не удивительно, что знания того, как влияло письменное слово на людей с момента его распространения на Руси, может помочь осмыслить многие аспекты развития Российского государства. Невозможно представить себе образованного человека, не знающего истории своего народа. Всё это лишний раз доказывает, что расширение кругозора, помогает развитию и формированию полноценной личности.
В целях освещения истории создания славянской системы письма необходимо выявить причины и условия появления славянской письменности; рассмотреть особенности двух славянских азбук: кириллицы и глаголицы.
Причины и условия появления славянской письменности
Письмо является вторым по важности — после звукового языка — средством общения людей. Оно возникло значительно позже языка в раннеклассовом обществе в связи с усложнением хозяйственной жизни и появившейся потребностью как-то фиксировать информацию для сохранения ее во времени и для передачи на расстояние. Предшественниками письма были знаки, не связанные с языком и выполнявшие чисто мнемонические функции, т. е. служившие средством напоминания о тех или иных фактах (событиях, количестве каких-либо предметов и т. п.) совершенно независимо от языковой формы воплощения соответствующей информации. Но постепенно такое «предписьмо» превращалось в письмо: оно все теснее связывалось с языком, начинало все полнее и точнее передавать языковое сообщение, и притом не только его содержание, но и его внешнюю (звуковую) форму. Со временем письмо начинает оказывать влияние на язык, что становится особенно ощутимым с распространением грамотности [4; с.238].
В VI-IX вв. в Западной и Восточной Европе образовались раннефеодальные славянские государства: Болгарское царство (VII в.), Сербское княжество (IX в.), Великоморанское княжество (IX в.), Польское королевство (IX в.), Паннонское княжество (VIII в.), Киевское княжество (IX в.). В этих государствах росли города, развивались торговля и ремёсла, усиленно распространялись (с IX в.) христианская религия. Поэтому, вполне естественно, славяне остро нуждались в упорядоченной письменности.
Потребность в письменности ощущалась ещё до изобретения в IX в. Первого славянского алфавита. Болгарский учёный Черноризец Храбр, живший в IX-Х вв., написал трактат о том, как была создана ранняя славянская азбука («О письменах»). Из этого сочинения мы узнаём, что «ранее славяне не имели букв, но чертами и надрезами вели счёт, гадали, потому что были они (славяне) язычниками; после крещения они стали писать латинскими и греческими буквами…»
Но ранние попытки приспособления греческих и латинских азбук к передаче славянских слов оказались неудачными, так как алфавиты этих языков не имели букв для обозначения ряда специфических звуков славянской речи, например, б, ж, ч, ц, ш, носовых гласных, гласных ъ, ь и др. А потому, по словам Храбра, славянская письменность страдала, ибо была «без устроения».
Возникла необходимость в создании упорядоченного славянского письма. Кроме того, ряд исторических обстоятельств ускорил рождение раннеславянской азбуки. Западные славяне, жившие в Великой Моравии (она находилась на территории современной Чехии и Словакии; её древней столицей был Велеград) и Паннонии (на территории современной Венгрии с древней столицей Блатноградом), в IX в. Вели ожесточенную борьбу за свою независимость с агрессивными соседями — франкскими (германскими) князьями и епископами. Народ Великой Моравии, в результате тяжкой борьбы освободившись от немецкого короля, пожелал освободиться и от немецких епископов, насильно распространявших католическую религию на латинском языке
По настоянию князя Великой Моравии Ростислава папа римский учреждает в этой стране самостоятельную епархию (церковное управление) с богослужением на родном языке. Учителей, которые могли бы проповедовать христианское вероучение, было решено пригласить из Византии. С этой целью в 862 г. к византийскому императору Михаилу III в Царьград выехало посольство Ростислава. В результате в Моравию была направлена миссия во главе с братьями Константином и Мефодием, ученейшими людьми того времени. Константин, прозванный за образованность Философом, был главным библиотекарем в Царьграде [5; с.8–10].
Кириллица и глаголица
От периода деятельности Константина Философа, его брата Мефодия и их ближайших учеников, т. е. от второй половины девятого века, до нас не дошло, к сожалению, никаких письменных памятников, если не считать сравнительно недавно обнаруженных надписей на развалинах церкви царя Симеона в Преславе (Болгария).Надписи эти одними учеными (например, Е. Георгиевым) относятся к последним годам IX в.; другие ученые оспаривают эту датировку и относят преславские надписи к X-XI вв. К X в. относятся и все остальные дошедшие до нас древнейшие славянские надписи, а также наиболее древние рукописи.
И вот, оказывается, что эти древнейшие надписи и рукописи выполнены были не одной, а двумя графическими разновидностями старославянского письма. Одна из них получила условное название «кириллицы» (от имени Кирилл, принятого Константином Философом при его пострижении в монахи); другая же получила название «глаголицы» (от старославянского «глагол», что означает «слово»).
По своему алфавитно-буквенному составу кириллица и глаголица почти совпадали. Кириллица, по дошедшим до нас рукописям XI в., имела 43 буквы (см. рис. 1).
Рис 1.Графические варианты кирилловских букв, встречающиеся в русских рукописях XI в. (по Черепнину)
Глаголица, согласно памятникам примерно того же времени, имела 40 букв. Из 40 глаголических букв 39 служили для передачи почти тех же звуков, что буквы кириллицы, а одна глаголическая буква — «дервь», отсутствовавшая в кирилловском алфавите, предназначалась для передачи палатального (мягкого) согласного г; в древнейших из дошедших до нас глаголических памятниках X-XI вв., «дервь» обычно служила для передачи звука г, стоящего перед гласными е, и (например, в слове «ангел»). Отсутствовали в глаголице буквы, аналогичные кирилловским «пси», «кси», а также йотированные э, а. Таков был алфавитный состав кириллицы и глаголицы в XI в.. В IX-X вв. их состав был, видимо, несколько иной.
Так, в начальном составе кириллицы, по-видимому, еще не было четырех йотированных букв (двух йотированных «юсов», а также йотированных а, э). Это подтверждается тем, что в древнейших болгарских кирилловских рукописях и надписях отсутствуют все четыре указанные буквы (надпись царя Самуила, «Листки Уидольского») или же некоторые из них («Саввина книга», «Супрасльская рукопись»). Кроме того, буква «ук» (оу) первоначально, вероятно, воспринималась не как особая буква, а как сочетание из «он» и «ижицы». Таким образом, начальная кириллица имела не 43, а 38 букв [3; с.51–52].
Соответственно, в начальном составе глаголицы, по-видимому, имелись не два, а только один «малый юс» (тот, который впоследствии получил значение и название «йотированного малого юса»), служивший для обозначения как йотированного, так и нейотированного носового гласного звука э. Второй «малый юс» (получивший впоследствии значение и название «нейотированного малого юса») в первоначальной глаголице, по-видимому, отсутствовал; это подтверждается графикой древнейшей глаголической рукописи — «Киевских листков». Возможно, отсутствовал в начальной глаголице и один из двух «больших юсов» (получивший впоследствии значение и название «йотированного большого юса»); во всяком случае, происхождение формы этой глаголической буквы очень неясно и, вероятно, объясняется подражанием поздней кириллице. Таким образом, начальная глаголица имела не 40, а 38–39 букв [3; с.52,56].
Подобно буквам греческого алфавита, глаголические и кирилловские буквы имели, кроме звукового, также и цифровое значение, т. е. применялись для обозначения не только звуков речи, но и чисел.При этом девять букв служили для обозначения единиц (от 1 до 9), девять — для десятков (от 10 до 90) и девять — для сотен (от 100 до 900). В глаголице, кроме того, одна из букв обозначала тысячу; в кириллице для обозначения тысяч применялся особый знак. Для того чтобы указать, что буква обозначает число, а не звук, буква обычно выделялась с обеих сторон точками и над ней проставлялась особая горизонтальная черточка — «титло».
В кириллице (см. рис. 2) цифровые значения имели, как правило, только буквы, заимствованные из греческого алфавита: при этом за каждой из 24 таких букв было закреплено то самое цифровое значение, которое эта буква имела в греческой цифровой системе.
Рис. 2.Славяно-кирилловская цифровая система
Исключением были только числа 6, 90 и 900. В греческой цифровой системе для передачи этих чисел применялись буквы «дигамма», «коппа», «сампи», давно утерявшие в греческом письме свое звуковое значение и использовавшиеся только как цифры. В кириллицу эти греческие буквы не вошли. Поэтому для передачи числа 6 в кириллице была использована новая славянская буква «зело» (вместо греческой «дигаммы»), для 90 — «червь» (наряду с иногда применявшейся «копной») и для 900 — «цы» (вместо «сампи»).
Почти одинаковым был порядок расположения букв в кирилловском и глаголическом алфавитах. Порядок этот устанавливается, во-первых, исходя из цифрового значения букв кириллицы и глаголицы, во-вторых, на основе дошедших до нас азбучных акростихов (стихотворение, каждая строка которого начинается с соответствующей буквы азбуки в порядке алфавита) XII-XIII вв., в третьих, на основе порядка букв в греческом алфавите.
Сильно разнились кириллица и глаголица по форме их букв. В кириллице форма букв была геометрически простой, четкой и удобной для письма. Из 43 букв кириллицы 24 были заимствованы из византийского устава, а остальные 19 построены в большей или меньшей мере самостоятельно, но с соблюдением единого стиля кирилловской азбуки. Форма букв глаголицы, наоборот, была чрезвычайно сложной и замысловатой, со множеством завитков, петель и т. п. Зато глаголические буквы были графически оригинальнее кирилловских, гораздо меньше походили на греческие.
Несмотря на, казалось бы, очень значительную разницу, многие буквы глаголицы, если их освободить от завитков и петелек, близки по форме к аналогичным буквам кириллицы. В особенности велико сходство букв глаголицы с теми буквами кириллицы, которые не заимствованы из греческого устава, а созданы для передачи особых звуков славянской речи (например, буквы «живете», «цы», «червь», «шта» и др.); одна из этих букв («ша») в глаголице и кириллице даже совершенно одинакова. Внимание исследователей привлекало также то, что буквы «шта», «ук» и «еры» в глаголице и в кириллице представляли собой лигатуры из других букв. Все это указывало, что одна из азбук оказала когда-то сильное влияние на другую [3; с.56–58].
Происхождение формы букв кириллицы
Из 43 букв кириллицы 24 были несомненно заимствованы из византийского уставного письма с сохранением их графической формы, а первоначально также и звукового значения.
Остальные 19 букв кириллицы отсутствовали в греко-византийском письме и были введены для передачи особых звуков славянской речи. Почти все эти новые буквы (15 из 19) были помещены в конце кирилловского алфавита и только четыре из них («буки», «живете», «зело», «ук») находились среди букв, заимствованных из византийского письма. Таким образом, в отношении кириллицы возникает вопрос о происхождении лишь этих 19 новых букв (см. рис. 3) [3; с.67].
Рис. 3.Происхождение формы кирилловских букв, созданных для передачи особых (отсутствующих в греческом языке) звуков славянской речи. В левой колонке — буквы, полученные путём заимствования или же путём графического видоизменения; в правой колонке — буквы, полученные путём лигатурного сочетания других букв кириллицы
Одна новая славянская буква — «буки» (Б) была получена путем небольшого изменения греческой «беты» (β). В византийском письме «бета» получила название «вита», так как стала обозначать звук в и лишь очень редко (например, в некоторых словах после звука м) произносилась как б. В славянском языке звуки в и б встречались почти одинаково часто. Поэтому в кириллице для передачи в была сохранена византийская «вита» (славянская «веди»), а для передачи звука б, «вита» была графически видоизменена в «буки», этому способствовало то, что в некоторых византийских рукописях (например, в Порфирьевой псалтыри 862 года) буква «вита» имела форму, более близкую к Б, чем к В. Общность происхождения славянских букв «веди» и «буки», подтверждается также тем, что в отличие от большинства других новых букв, отнесенных в конец алфавита, «буки» была поставлена в алфавите рядом с «веди».
Форма другой кирилловской буквы «зело» была, по-видимому, получена путем изменения позднего, византийского начертания греческой буквы «дигаммы». Это подтверждается графическим сходством этих двух букв, а также тем, что «зело» получила в славянском письме такое же цифровое значение («шесть»), которое имела в греческом письме «дигамма». Цифровое значение буквы «зело» определило и место этой буквы в Кирилловском алфавите.
Три новые буквы — «цы», «червь», «ша» были заимствованы из еврейского с приданием им только более правильной геометрической формы, соответствовавшей общему графическому стилю кириллицы. Буква «ша» была получена из еврейской «шин». Буквы «цы» и «червь» представляют собой графическую дифференциацию еврейской «цаде», которая в средние века произносилась и как ц и как ч. Возможно, на форму буквы «червь» повлияла также греческая «коппа»; это подтверждается тем, что «червь» получила в кириллице то самое цифровое значение («девяносто»), которое имела в греческом алфавите «коппа».
Пять новых букв были получены путем графического видоизменения других букв кириллицы. Taк, «юс малый» и «юс большой» представляют собой видоизменение уставного греческого А (Л.Гейтлер), которое иногда имело в некоторых византийских рукописях форму, близкую к кирилловскому «юсу малому» и даже «юсу большому».
Буква «ерь» (ь), видимо, происходит от графически наиболее простой кирилловской буквы «и» (i), а «ер» (ъ) и «ять» (ѣ) были получены путем графического усложнения «ерь» (Е.Георгиев); это подтверждается близостью формы и звукового значения букв «ер» — «ерь», а отчасти также букв «ерь» — «ять».
Восемь новых букв были созданы путем лигатурного сочетания различных букв кириллицы. Сочетание это, как правило, было связано с звуковым значением новой буквы.
Так, буква «ук» была получена путем сочетания «он» с «ижицей». Такое лигатурное построение кирилловской буквы «ук», видимо, было подсказано византийским письмом, так как в письме этом для передачи звука у тоже использовалось сочетание «омикрона» с «ипсилоном». Наряду с горизонтальной лигатурой «он» с «ижицей» (оу) в позднем кирилловском письме применялась и вертикальная, слитная лигатура тех же двух букв. Буква «шта» была построена в кириллице путем лигатурного сочетания буквы «ша» с примкнутой к ней снизу буквой «твердо». Такое построение буквы «шта» отражало звуковое значение этой буквы в старославянском (болгарском) языке, в котором эта буква произносилась как шт; о таком построении этой буквы свидетельствует и само ее название («шта»). Буква «еры» (ы) представляла собой сочетание «ер» (ъ) с буквой «и» (I).
Особенно интересным и соответствующим законам фонетики было построение кирилловских букв для славянских йотированных гласных. Буквы эти строились путем лигатурного сочетания буквы, обозначающей соответствующую гласную, с буквой «и» (I). Так были построены в кириллице буквы: «я» («и»+«аз»), «е» («и»+«есть»), два йотированных «юса» («и»+соответствующий «юс»), а также буква «ю» («и»+«он»). Последняя буква первоначально представляла собой, вероятно, сочетание «и» с «ук» («оу») с последующим отпадением второго графического элемента буквы «ук». Возможность использования такой сокращенной лигатуры (I+о) для передачи звука ю обеспечивалось тем, что звука ё в старославянском и древнерусском языках еще не было; поэтому придание этой лигатуре звукового значения ё было в то время невозможным.
Недостаточно ясно происхождение только одной новой буквы кириллицы — «живете». Возможно, форма этой буквы была получена путем добавления центральной вертикальной черты к букве «хер» (Е. Ф. Карский) или же путем удвоения буквы «земля», близкой к «живете» по звуковому значению; может быть, этим объясняется то, что, в отличие от других новых букв, «живете» не была отнесена в конец кирилловского алфавита, а была поставлена почти рядом с буквой «земля» [3; с.67–70].
Происхождение формы букв глаголицы
Несмотря на графическое своеобразие этих букв, многие ученые пытались разыскивать их прототипы в разных других алфавитах [3; с.70]. Наибольшее распространение получили три гипотезы. Одна из них была развита в 1881 г. И. Тэйлором, а затем Д. Ф. Беляевым, И. В. Ягичем, В. Н. Щепкиным и др. Согласно этой гипотезе, глаголица выводилась из византийской скорописи IX в. Замысловатость же рисунка глаголических букв объяснялась стремлением писцов к украшению письма. Гипотезу эту подверг критике И. И. Срезневский; в советский период недостатки этой гипотезы разобраны в работах Е. Ф. Карского, Е. Э. Гранстрем и др.
Действительно, сходство глаголицы с византийской скорописью IX в. весьма отдаленное, разница же очень значительна. Принципиальными особенностями скорописи как почерковой разновидности византийского письма были: связное, курсивное написание букв; наличие элементов букв, выступающих за верхнюю и нижнюю линии строки; частое применение лигатур; использование «петель» с единственной целью ускорения письма. Наоборот, для глаголицы были характерны: раздельное написание букв; отсутствие элементов, выступающих за линии строки; редкое применение лигатур; использование «петель» отнюдь не для ускорения письма (так как глаголические буквы писались раздельно), а как графических элементов букв, служивших для их украшения, орнаментации. В особенности графически далека от византийской скорописи древнейшая «полуугловатая» глаголица (см. рис. 4), имевшая скорее уставный, чем скорописный характер. Лишь в результате ее эволюции, в позднейших болгарских рукописях глаголица приобрела более близкие к скорописным округлые формы, а связное написание букв возникло в глаголице лишь с XIV-XV вв. [3; с.73].
Рис. 4.Древнейшие болгарские кирилловско-глаголические надписи. Вверху — глаголические и кирилловские надписи на развалинах церкви болгарского царя Симеона (около 893 г.); внизу — кирилловская надпись на камне их румынской Добруджи (947 г.)
Кроме того, в Византии IX в. скоропись применялась преимущественно для канцелярской, торговой и бытовой переписки, реже для светских книг; богослужебные же книги почти всегда переписывались уставным почерком. Поэтому очень маловероятно, чтобы в качестве образца для славянского письма, призванного обслуживать главным образом церковные нужды, был бы взят не богослужебный византийский устав, а канцелярская скоропись. Таким образом, построение глаголической азбуки и целом на основе греческого курсива представляется неправдоподобным. Можно допустить некоторое влияние греческого курсива лишь на форму отдельных, сравнительно немногих букв глаголицы [3; с.74].
Близка к разобранной гипотеза, выдвинутая в интересной, но во многом парадоксальной работе Н. Н. Дурново. Согласно этому автору, глаголицу и кириллицу следует понимать не как две разные славянские азбуки, а как почерковые разновидности одной и той же азбуки, возможно даже созданные одновременно и одним автором. Подобно греческому уставу и скорописи или современному печатному шрифту и рукописному курсиву глаголица была, согласно Н. Н. Дурново, скорописной разновидностью славянской азбуки, предназначенной для письма на пергаменте, а кириллица — уставной разновидностью, предназначенной в основном для высекания на камне. Однако уставный, а не скорописный характер древнейших глаголических надписей, слишком резкая разница в форме почти всех букв кириллицы и глаголицы, а также одновременное применение их как для надписей на камне (см. рис. 4), так и для письма на пергаменте делают такое понимание кириллицы и глаголицы неприемлемым [3; с.74,76].
Согласно другой гипотезе, глаголица происходит от некоего «протоглаголического» письма, сформировавшегося у восточных славян эволюционным путем еще в дохристианское время. Документальных подтверждений этой гипотезы найти почти не удалось. Кроме того, очень сложная и вычурная форма большинства глаголических букв заставляет думать скорее об искусственном их создании, чем о естественном, эволюционном происхождении. История письма показывает, что алфавиты, возникшие эволюционным путем (финикийский, еврейский, греческий, латинский, ранний арабский и др.), первоначально отличались сравнительной простотой и даже геометричностью формы букв. Графическая же сложность была более характерна для алфавитов, созданных в результате индивидуального изобретательства (например, армянский, грузинский алфавиты), или же возникала в результате последующей нарочитой стилизации (например, поздний арабский, некоторые сирийские алфавиты).
Поэтому наиболее вероятной представляется третья гипотеза, согласно которой глаголица появилась в результате индивидуального творчества. При этом одни исследователи считают, что индивидуальными творцами глаголицы были ученики Кирилла и Мефодия; ученики эти создали глаголицу взамен ранее разработанной Кириллом кириллицы, в годы, когда кирилловское письмо, слишком походившее на византийское, подвергалось в Моравии особенно жестоким преследованиям со стороны соперничавшего с Византией немецко-католического духовенства. Другие исследователи считают индивидуальным творцом глаголицы самого Кирилла, который создал глаголицу с целью сделать свою азбуку полностью «новой», не похожей на все ранее существовавшие. Первый вариант этой гипотезы был выдвинут во второй половине XIX в. русскими учеными И. И. Сиезневским, А. И. Соболевским, затем Е. Ф. Карским и другими. Второй вариант этой гипотезы развивает в последние годы болгарский ученый Е. Георгиев. Согласно обоим вариантам этой гипотезы, считается, что индивидуальные творцы глаголицы использовали в качестве основы для своего творчества ранее существовавшую кириллицу, нарочито изменив и усложнив ее графические формы [3; с.76–77].
Проникновение славянской азбуки на Русь
Кирилло-мефодиевская азбука используется на Руси уже в языческий период, в частности, для записи официальных переводов договоров с Византией 907, 911, 944 и 971 годов. К памятникам самого раннего периода относятся церковные книги (Новгородский кодекс рубежа X и XI в., Остромирово евангелие середины XI в.), тексты княжеских печатей, надписи на стенах церквей, берестяные грамоты (примерно с 1030 г.).
Как видно, славянская письменность стала активно развиваться с принятием христианства на Руси. Постепенно дети высших слоёв общества начали обучаться азбуке. Всё это способствовало культурному развитию Древнерусского государства, так как письменность является одним из важнейших способов сохранения и передачи накопленных обществом знаний.
Исследуя славянскую письменность можно с уверенностью говорить о том, что с IX в. в ней произошли существенные изменения: было проведено несколько реформ, которые несколько изменили состав азбуки и упростили начертание букв алфавита. В итоге сейчас в русском алфавите насчитывается 33 буквы. Это может показаться удивительным фактом, так как доподлинно известно, что в XI в. кириллица имела 43 буквы, а глаголица 40 букв. Но постепенно произошло упрощение алфавита, для более удобного его использования. Для современного общества это скорее всего является несомненным плюсом, но с точки зрения культурного наследия это потеря. Ведь в кириллице и глаголице каждая буква, её начертание имели какой-то смысл.
Надо также отметить, что в истории развития славянской письменности остаётся ещё множество вопросов, так как она возникла более тысячи лет назад, и сохранилось очень мало славянских памятников. Расшифровка же найденных надписей занимает довольно длительное время. Не случайно многие учёные и в наш век, в котором, казалось бы, осталось не так уж и много неизведанного, посвящают всю свою жизнь изучению славянской письменности.
Изучение славянской письменности несомненно доказывает, насколько значимым был вклад Кирилла и Мефодия в развитие Древнерусского государства. Они не просто создали славянскую азбуку, но и перевели множество текстов с греческого на славянский язык, на котором у священнослужителей появилась возможность совершать богослужение. В то же время Кирилл и Мефодий заложили основы литературного языка. Вклад братьев в развитие славянского языка настолько огромен, что 24 мая в России — это государственный праздник, День славянской письменности и культуры (День святых Кирилла и Мефодия).
Литература:
1. Байбурова Р. Как появилась письменность у древних славян // Наука и жизнь. — 2002. — № 5. — с. 48
2. Драчук В. Дорогами тысячелетий: О чём поведали письмена. — М.: Молодая гвардия, 1976. — с. 209–211
3. Истрин В. А. 1100 лет славянской азбуки. — 2-е изд., переработанное и дополненное. — М.: Наука, 1988. — с. 51–77
4. Маслов Ю. С. Введение в языкознание: учебник для вузов. — 3-е изд., исправленное. — М.: Высшая школа, 1997. — с. 238
5. Турбин Г. А., Шулежкова С. Г. Старославянский язык: учебное пособие. — 5-е изд., стереотипное. — М.: ФЛИНТА; Наука, 2011. — с. 8–10
