На основе анализа положений нормативных правовых актов, регулировавших деятельность Отдельного корпуса пограничной стражи Российской империи (1893–1917), автор полагает возможным предложить уважаемым коллегам некоторые сведения об отечественном опыте береговой охраны государственной границы.
Ключевые слова: Отдельный корпус пограничной стражи, правовое регулирование, пограничный надзор, береговая полоса местности, пункты наблюдения, флотилия ОКПС.
Наблюдение за береговой линией издавна осуществлялось различными способами, поскольку именно здесь потоки контрабанды были наиболее объемными, вследствие значительной грузоподъемности судов. В частности, «берега Черного моря и Керченского пролива весьма удобны для укрытия контрабанды. На побережье много ущелий, горных речек, небольших бухт, куда могли заходить рыбачьи и каботажные суда» [1, c. 30].
В береговой полосе местности чины пограничной стражи руководствовались высочайше утвержденным 22 декабря 1987 года мнением Государственного совета «Об основных началах отправлении чинами отдельного корпуса пограничной стражи служебных обязанностей и об употреблении ими оружия по пограничному надзору в пределах пограничной полосы вдоль Европейской границы» [2, c. 707, 708]. Они вносили некоторые изменения и дополняли действующий Таможенный устав (Свод законов Российской империи, Т. 6, изд. 1892 г.). Позже деятельность Отдельного корпуса пограничной стражи (далее ОКПС) стала регулироваться и другими правовыми актами, куда вошли некоторые положения вышеназванных правовых источников. Например, статья 5 «Правил об Отдельном корпусе пограничной стражи», утвержденных в 1910 году (далее Правил) устанавливала, что пространство воды в двенадцать морских миль «от линии наибольшего отлива от морских побережий Государства Российского, как на материке, так и на островах» признавалось морской таможенной полосой, в пределах которой русские и иностранные суда подлежали надзору о стороны русских властей, на которые возложена пограничная охрана государства [3, c. 2].
Вопросы, связанные с употреблением оружия регулировались главой 12 Правил, а противодействие контрабанде на морском направлении регулировала глава 13, которая так и называлась «О морском надзоре за неводворением судами контрабанды».
Наблюдение за прибрежными водами и охрана береговой пограничной линии имели целый ряд особенностей, не предусмотренных общими нормативными актами. Первым актом, предназначенным закрепить в нормах права основные обязанности чинов Отдельного корпуса пограничной стражи по наблюдению за морским побережьем, стала «Инструкция пунктам ближнего наблюдения», утвержденная 2 июня 1900 г. командиром корпуса генералом от артиллерии А. Д. Свиньиным [4, c. 1]. При этом командующий, понимая необходимость разработки и принятия общей инструкции, отмечал временный характер утверждаемого акта.
Целями создания системы ближнего наблюдения были: постоянный надзор за прибрежной полосой водной поверхности, появлявшимися там судами неприятеля, информирование руководства об их действиях и намерениях, надзор за плавучими средствами местного населения и их деятельностью, пресечение контактов местных жителей с неприятелем, а также охрана важных объектов побережья от нападений вражеских диверсантов.
Подчинение пунктов ближнего наблюдения обусловливалось выполняемыми задачами и было различным в мирное и военное время. В обычной обстановке пункты являлись подразделениями пограничной стражи и подчинялись пограничным офицерам — начальникам участков наблюдения, а в случае войны — непосредственно начальникам участков обороны побережья. Этим достигалась необходимая оперативность использования получаемой информации.
Старшим наблюдательного пункта назначался один из нижних чинов. Он должен был постоянно находиться на пункте, за исключением необходимости возглавить резервную группу. В его входили главным образом поддержание порядка на пункте и обработка информации, поступавшей от часовых.
На пункте велся журнал, куда вносилась вся информация, поступившая от часовых: о появившихся в зоне ответственности неприятельских и своих судах, время их появления и ухода, направление движения и характеристики; выход в море и возвращение рыбачьих лодок; основания для подачи часовыми условных знаков; особенности в поведении местных жителей; и вообще все, касавшееся службы.
Сведения о действиях неприятеля и его судов старший наблюдательного пункта сообщал донесениями непосредственному начальнику, направляя пакет с конным объездчиком. Информация о своих судах и местных жителях включалась в донесения только в особых случаях (поломка машины, крушение, неповиновение и т. п.).
Наблюдение осуществлялось с неподвижных постов пешими стражниками и объездом установленных маршрутов конными объездчиками. Кроме того, в распоряжении пункта имелись плавсредства (лодки), для управления которыми привлекались наемные рулевые.
На каждый пост назначались две очереди нижних чинов, сменявшие друг друга через сутки, при этом в каждой очереди было не менее 3 человек, один из них — старший, контролировавший своевременность смен часовых, осуществлявшихся через каждые 2 часа. При появлении неприятельских судов, в целях оказания помощи в наблюдении на пост дополнительно направлялся нижний чин, т.н. «подчасок».
В целях информационного обмена с крейсерами ОКПС и между постами была разработана система сигналов. Для этого посты оборудовались мачтами, при которых имелись сигнальные средства (семафоры, флаги и фонари). Кроме того, сигналы могли подаваться голосом, свистками или звоном колокола. Свод сигналов для связи был секретным и разрабатывался для каждого наблюдательного пункта отдельно.
Относительно действий судов флотилии ОКПС следует отметить, что использовались различные сигналы. Так, на Балтике для остановки проходящих кораблей или преследовании подозреваемых судов пограничные крейсеры поднимали таможенный флаг днем, и два синих фонаря (один над другим) ночью. Такие сигналы были установлены в соответствии с высочайше утвержденным мнением Государственного совета от 1 апреля 1880 года «По проекту положения о Балтийской таможенной крейсерской флотилии» и использовались в т. ч. для производства таможенного досмотра. При устройстве сигналов необходимо было руководствоваться действовавшими маячными установлениями, а на маяках разрешалось ставить чинов флотилии ОКПС для наблюдения за судами, проходящими «в виду маяков» [5, c. 124, 126].
На пунктах ближнего наблюдения, в отличие от караульной службы, часовые сменяли друг друга самостоятельно, без разводящего. Сменявшийся часовой передавал новому все результаты наблюдения и мог покинуть пост, убедившись, что сменивший его заметил все наблюдаемые предметы и способен продолжить наблюдение. Доклад о смене производился в помещении наблюдательного пункта старшему пограничнику в очереди. Ему докладывалось обо всем подозрительном, что замечал часовой. В этих целях он вызвал старшего поста условным сигналом. По прибытии старшего на пост по сигналу выяснялись обстоятельства вызова, после чего привлекалось усиление (пеший или конный патруль, лодку с вооруженными гребцами). Таким образом, повторный условный сигнал, поданный уже старшим, означал команду всем находившимся на пункте к боевой готовности: при получении его стражники надевали снаряжение, а конные объездчики седлали и выводили лошадей.
Как уже отмечалось, одним из важнейших направлений правового регулирования пограничного надзора были правила применения оружия. Инструкция четко делила объекты применения оружия на две группы. К первой были отнесены неприятели, против которых пограничникам разрешалось применять огнестрельное и холодное оружие без каких-либо ограничений «без всякой с их стороны ответственности». К другой — представители местного населения. Но и здесь была установлена градация. Если местные жители оказывали содействие неприятелю в любой форме, то они тем самым приравнивались к неприятелю.
При появлении неприятеля любые попытки неповиновения законным требованиям пограничной стражи подавлялись оружием. Если в отсутствие неприятеля в пределах зоны ответственности поста местные жители пытались разрушить или захватить объекты, охраняемые чинами пограничной стражи, или совершить нападение, и не подчинялись требованиям, то оружие можно было применить только после предупреждения. Простое неповиновение местных жителей влекло за собой вызов полиции для принятия надлежащих мер.
Инструкция содержала несколько тактических приемов боевых действий против неприятеля, которые сводились к необходимости оценить соотношение сил и при возможности уничтожить неприятельский отряд, либо воспрепятствовать высадке его на берег, либо отступить, не прекращая наблюдения.
Отношения с местными жителями регулировались рядом запретительных норм, в том числе: запрет на причаливание в любых местах, кроме определенных полицией; запрет на выход в море даже при предполагаемом появлении неприятеля, и требование срочного возвращения к причалам по установленному сигналу; запрет к любым действиям, дающим возможность сигнализации в море (костры, выжигание угля и пней, подъем флагов, фейерверки и пр.).
Отношения чинов ОКПС с местным населением не ограничивались запретами. Первые часто оказывали помощь, а иногда, рискуя своей жизнью, спасали людей, попавших беду. Примеры подвигов пограничников публиковались в приказах министра финансов — шефа ОКПС. Например, приказом шефа корпуса № 40–1897 года «По представлению Главного правления Императорского Российского Общества спасения на водах, Высочайше пожалована в 5 день сентября 1895 г. штабс-ротмистру особого Беломорского отдела Пиотровскому Золотая медаль с надписью «за спасение погибавших», для ношения на груди, на Владимирской ленте, за оказанный им подвиг самоотвержения при спасении 4 марта 1893 года шести человек крестьян, унесенных в море на оторвавшееся льдине» [6, c. 77].
Статистический анализ норм инструкции показывает, что основным ее назначением было регулирование действий чинов пограничной стражи, наблюдавших за береговой полосой и прибрежными водами в военное время. Но даже нормы, регулировавшие службу наблюдательного пункта в мирное время, дают основание считать условия этой службы очень тяжелыми. Даже при полной укомплектованности личным составом (что в российских условиях бывало крайне редко) нижние чины заступали часовыми через день, а в свободные дни находились на пункте, не имея возможности отлучиться, за исключением краткосрочных визитов за продуктами. Реальная картина была еще более мрачной. Наиболее тяжкие условия службы сложились в Крымской бригаде, где летом 1906 г. дезертировали с оружием трое нижних чинов. В рапорте командира 5-го округа Отдельного корпуса пограничной стражи от 4 сентября 1906 г. № 459 о результатах инспекции Крымской бригады, в частности, сказано: «Крымская бригада простирающаяся по границе на 742 версты…некоторая часть штатных нижних чинов бывает больной в отпуску и в командировках по разным случаям. Ко дню проверки таковых оказалось 21 человек. Таким образом действительную службу по охране границы несет в среднем около 362 человек, что составляет всего лишь около 80 % штатного состава. Указанные нижние чины распределены на 59-ти постах, почему на большинстве из них (29) и не может находиться по штату и на лицо более 4–5 человек, принимая во внимание, что на Ливадийский пост назначено по штату 48 человек. На 9-ти постах имеется по 5 человек, на 8-ми постах по 6 человек и на 12-ти постах от 9 до 14 человек. Столь малочисленный состав постов создает обстановку крайне неблагоприятную для тесного знакомства начальствующих лиц с подчиненными им нижними чинами, для установления между ними... той нравственной связи, которая одна только представляет достаточную гарантию от проявления злой воли людьми с менее или более дурными наклонностями. Начиная с командиров отрядов, все ближайшие в порядке постепенности начальники нижних чинов в очень редких случаях имеют возможность беседовать в казармах с 2–3…чаще всего им приходиться видеть своих подчиненных или при исполнении службы по надзору границы или только что возвратившихся на кордон после обхода или проезда верхом дистанции в 40–50 верст, когда физическое утомление не позволяет им с должным вниманием выслушать слово начальника и воспринять его душой» [7, л. 2об, 3].
Насколько сильным было это утомление, показывает подробный анализ нагрузки на нижних чинов стандартного наблюдательного пункта в том же рапорте: «Пост составом четыре человека: наряд с 6-ти часов вечера, первый нижний чин заступает на дежурство с 6-ти часов и с этого же часа выходит третий нижний чин в обход по границе. Второй и четвертый ложатся спать, с 12 часов ночи вступает на дежурство второй нижний чин и выходит в обход четвертый, а первый ложиться спать, таким образом, остается на посту два нижних чина, ибо третий нижний чин, отправившийся с 6-ти часов вечера в обход, не может вернуться к 12 часам ночи, считая, что в обход, он делает не более 3-х верст в час, дистанцию наибольшую 25 верст, он может пройти в 8 часов (полагая 3 часа отдыху) и на обратный путь 8 часов, всего он пробудет в пути 19 часов и вернется на свой пост в 1-м часу дня, а вечером того же дня с 6-ти часов должен вступить на дежурство» [8, л. 3 об.].
Справедливости ради следует заметить, что происшествие стало возможным не только вследствие огромной физической нагрузки, но и целого ряда субъективных факторов: длительное отсутствие вследствие болезни непосредственных начальников, низкие моральные качества бежавших и деятельность агитаторов революционных партий.
Юридическая техника рассматриваемой инструкции также оставляет желать лучшего. В первую очередь следует обратить внимание на отсутствие постатейного разделения, что создавало определенные неудобства при изучении норм. Инструкция разделена на разделы, но в разделе «Обязанности старшего на пункте» говорится об организации службы на постах, смене часовых и некоторых обязанностях часового, в разделе «Обязанности очередной смены» — о действиях старшего на наблюдательном пункте. В нормах инструкции постоянно подменяются понятия «пункт» и «пост», что, кстати, отразилось и в служебной переписке чинов ОКПС.
Инструкция урегулировала только обязанности чинов пограничной стражи по сторожевой службе на побережье, ни словом не упомянув о второй важнейшей составляющей пограничного надзора — разведывательной службе. Причиной этого, возможно, было то, что инструкция была адресована в основном нижним чинам (назначение офицера старшим на наблюдательном пункте упоминалось в инструкции как возможное, но на практике не встречалось), в компетенцию которых организация разведывательных мероприятий не входила.
Все упомянутые недочеты и упущения правового регулирования были учтены в последующем нормотворческом процессе, и нормативные правовые акты общего характера, регулировавшие пограничный надзор в целом: вышеуказанные Правила, а также Инструкция службы чинов ОКПС, утвержденная шефом корпуса — министром финансов В. Н. Коковцовым 7 декабря 1912 г. — этих недочетов не имели.
Таким образом, первый нормативный правовой акт, регулировавший береговую охрану в Российской империи — Инструкция пунктам ближнего наблюдения 1900 г., создала правовую базу охраны побережья и наблюдения за прибрежными водами, определила правомочия чинов Отдельного корпуса пограничной стражи во взаимоотношениях с местным населением, заложила основу дальнейшего развития правового регулирования пограничного надзора.
Литература:
1. Плеханов А. М., Плеханов А. А. Отдельный корпус пограничной стражи на границе России (1893–1919). М., 2012. 510 с.
2. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 3-е. Том 17. СПб., 1900. 730 с.
3. Свод законов Российской империи. Том. 6. Правила об Отдельном корпусе пограничной стражи. СПб., 1910.
4. Инструкция пунктам ближнего наблюдения. СПб, 1900. 13 с.
5. Положение о Балтийской таможенной крейсерской флотилии от 1 апреля 1880 года. §§ 23, 24 // Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2-е. Т. 55. № 60749
6. Хроника пограничной жизни // Журнал «Разведчик». СПб., 1897. № 328. С. 77
7. РВГИА. Ф. 4888. Оп. 1. Д. 43. Л. 2об, 3.
8. РВГИА. Ф. 4888. Оп. 1. Д. 43. Л. 3об.
