Лексическая система языка, в особенности её паремиологический состав, служит транслятором мировоззренческой информации, характерной для каждой лингвокультуры. Фиксация этих культурных смыслов в языке происходит через особое промежуточное звено, природа которого остаётся предметом научных дискуссий. Лингвисты предлагают различные термины для его описания, среди которых « национально-культурный компонент », « фоновые знания », « культурные семы », «лингвокультурная маркированность». Наиболее употребительным, особенно в лингвокультурологии, стало понятие культурной коннотации , введённое В. Н. Телией (см. [12], [13]). Несмотря на его широкое использование, в академическом сообществе отсутствует консенсус относительно сущности этого феномена и механизмов его реализации в языке. Дискуссия осложняется терминологической неоднозначностью. Во-первых, неопределённым остаётся соотношение культурной и лексической коннотации. Во-вторых, наличие терминологических синонимов лексической коннотации осложняет дифференциацию этих понятий: в стилистике она трактуется как эмоционально-оценочная окраска (И. В. Арнольд [4]), а в лингвострановедении — как национально-специфический компонент значения (Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров [5]). Наконец, открытым остаётся вопрос о статусе коннотации, который заключается в рассмотрении её как части лексического значения или в качестве самостоятельного семантического образования. Таким образом, актуальность данного исследования обусловлена теоретической неопределённостью культурной коннотации, потребностью в разграничении от смежных понятий (лексической коннотации), обосновании приоритетности рассмотрения паремий как наиболее репрезентативного материала для актуализации культурной коннотации. Цель данной работы — уточнить и конкретизировать понятие культурной коннотации, обосновав целесообразность её выделения как отдельного термина в лингвокультурологических исследованиях, и обосновать механизмы её реализации в паремиологическом фонде.
В лексикографической трактовке коннотации можно выделить три основных подхода к её определению: 1) как дополнительный стилистически-экспрессивный оттенок , который наслаивается на денотативное значение слова и служит для передачи эмоционально-оценочного отношения, определяя тон высказывания (торжественность, непринуждённость, фамильярность) [10, с. 101]; 2) как структурный элемент лексического значения (оценочный, интенсиональный, образный, культурный), дополняющий денотативный компонент и связанный с категорией модальности [8, с. 155–156].
Ю. Д. Апресян определяет коннотацию как факультативный, но устойчивый прагматический компонент значения, представляющий собой «узаконенную в языке оценку объекта действительности» [3, с. 159]. В его концепции она отлична от ядра лексического значения, относится к несущественным признакам денотата (ассоциации) и обладает национальной спецификой. Ключевыми характеристиками коннотации являются её компаративность (основана на уподоблении), неоднозначность (например, «пёс» содержит коннотации как верности, так и презрения), непредсказуемость (может возникать путём литературной обработки слова) и контекстуальная зависимость (от политических, исторических, религиозных реалий). Языковыми носителями коннотативных смыслов выступают: переносные значения (например, «свинья» как эквивалент слова «неряха»); метафоры и сравнения (например, «гордая, как пава»); дериваты (рус. «свинья» и «свинтус», «свинство»); фразеологизмы (коннотация изменчивости и несерьёзности в слове «ветер» лежит в основе фразеологизма «бросать слова на ветер»); пословицы и поговорки ; синтаксические конструкции (например, псевдотавтологические модели вроде «война есть война», «дети есть дети»); семантические взаимодействия слов (например, в предложении «Ты мне больше не сестра» как отказ вести себя по отношению к адресату высказывания так, как подобает родственникам) [3, с. 163–169].
В концепции В. Н. Телии коннотация определяется как семантическая сущность, обязательными компонентами которой являются образно-ассоциативный (или звукосимволический) мотив, эмоционально-аксиологическая модальность и стилистическая маркированность. Основная функция коннотации — воздействие на адресата через сообщение о значимости объекта действительности. При этом В. Н. Телия чётко отличает коннотацию как семантический феномен от экспрессивности (достигаемой особыми компонентами) и стилистической окраски (как результата словоупотребления) [12, с. 5, с. 107–108].
Частично схожие взгляды представлены Н. Ф. Алефиренко, который рассматривает эмоциональный компонент значения как сугубо коннотативный, отделяя его от оценочного, относимого к денотативной сфере. По его мнению, ядром коннотации является эмосема, усиливаемая ассоциативно-образным и стилистическим компонентами, что отдаляет значение от непосредственного денотата. Н. Ф. Алефиренко также чётко разграничивает коннотацию и переносное значение, мотивированное свойствами объекта, и классифицирует коннотативные семы по степени утраты связи с денотатом — от сохраняющих логическую соотнесённость до полностью идиоматизированных, объяснимых лишь этимологически [1, с. 168–171].
Сводя все теоретические наработки, возникает вопрос о целесообразности выделения культурной коннотации как отдельного от собственно лексической явления. В. Н. Телия, введшая этот термин в лингвокультурологию, определяет её как интерпретацию денотативных и образно-мотивированных аспектов значения в категориях культуры [12, с. 214]. Именно образный мотив воплощает национальную специфику, а его интерпретация через культурный код составляет суть культурной коннотации [12, с. 215, 219]. К её носителям В. Н. Телия относит пословицы, фразеологизмы и слова-символы, отмечая, что наиболее мощным источником являются паремии, так как они представляют собой сформулированный веками язык культуры, передающий следующим поколениям философские установки народа через связанные с культурными эталонами и мифологемами образы [12, с. 233, 241].
Разграничивая культурную и лексическую коннотацию, С. В. Иванова и З. З. Чанышева подчёркивают, что первая содержит культурно значимую информацию, известную всем носителям лингвокультуры и обозначающую их принадлежность к «своему» пространству, хотя может быть и индивидуальной. Они акцентируют, что культурная коннотация всегда выражает точку зрения сообщества, отражает его ценности и имеет ассоциативную природу, обусловленную коллективным опытом. Её когнитивный аспект связан с пониманием мира, а ключевыми чертами являются стереотипность (проявляющаяся в мифологемах, символах, ритуалах, концептах) и динамизм (например, тенденция к эвфемизации физических недостатков). Главное отличие от лексической коннотации, по мнению исследовательниц, заключается в том, что культурные ассоциации зарождаются в сознании людей в незнаковом пространстве и лишь затем, регулярно повторяясь, закрепляются в семантике языковых единиц [6, с. 275].
Н. Ф. Алефиренко объясняет специфику культурной коннотации через взаимодействие трёх координат: объекта действительности, его образа в сознании и средств вербализации. Факультативные знания об объекте, соотнесённые с предыдущим опытом, формируют импликационал — периферию значения, содержащую устойчивые ассоциативно-образные и оценочные отношения в социально-психологическом контексте. Именно этот импликационал и воспринимается как культурная коннотация, в отличие от интенсионала — ядра лексического значения [2, с. 126–127].
Культурная коннотативность в большей мере свойственна прежде всего паремиологическому фонду. Фольклорные афоризмы представляют собой «стереотипы и прескрипции народного самосознания» [13, с. 146]. Как отмечает Е. В. Ничипорчик, в паремиях содержится информация о картине мира, оценках и системе ценностей, а также нормах поведения [9, с. 66]. Таким образом, пословицы и поговорки являются формулами культурного знания, передающегося из поколения в поколение.
Механизм формирования культурной коннотации паремий, по мнению Г. В. Токарева, происходит в несколько этапов. Прежде всего конкретный образ или ситуация (например, «тише едешь — дальше будешь») обрастает дополнительным, коннотативным смыслом (предостережение против поспешности, совет быть осмотрительным). Далее языковая единица с закреплённой коннотацией начинает функционировать в культуре как стереотип, культурный эталон или символ. Она становится устойчивым способом выражения определённой житейской мудрости, универсалией, которую понимают все представители определённой лингвокультуры. [14, с. 99].
Ключевую роль в формировании культурно-коннотативного значения выполняет метафора, лежащая в основе большинства паремий. Согласно Т. В. Маркеловой, метафора в фольклорных афоризмах выполняет лингвокреативную функцию, сущность которой заключается в моделировании оценочных смыслов, а не простом отражении существующих культурных знаний. Через конкретный образ («водить за нос», «кот наплакал») выражается ценностное отношение к абстрактному понятию (обман, малое количество). Такой образ, будучи национально-специфичным, и становится носителем культурной коннотации [7, с. 203].
Итак, коннотация, безусловно, представляет собой многогранное семантическое образование, относящееся прежде всего к прагматическому значению. Специфику культурной коннотации исследователи (В. Н. Телия, С. В. Иванова, З. З. Чанышева) сводят к соотнесению с культурным контекстом, включающим стереотипы, ритуалы, символы. При этом сама по себе коннотация (как отмечает, например, Ю. Д. Апресян) также обладает национальной спецификой.
В рамках настоящего исследования культурную коннотацию предлагается определить как образно-ассоциативное переосмысление свойств денотата, соотнесённое с определённой шкалой ценностей и отражающее общественное сознание. Выделение культурной коннотации в отдельный термин целесообразно по двум причинам: ориентация лингвокультурологии на культурные семы и применимость термина к единицам, большим, чем слово (фразеологизмы, пословицы), а также к безэквивалентной лексике. Ключевые отличия культурной коннотации от лексической заключаются в следующем: 1) в структурном аспекте лексическая коннотация включает эмоциональный, оценочный и стилистический компоненты; культурная — лишь эмоционально-оценочный, так как стилистическая маркированность считается проявлением субъективного выбора говорящего; 2) в семантическом аспекте лексическая коннотация связана с денотатом или его отдельным признаком и может быть понятна носителям других культур (например, коннотация упрямства у слова «баран»); культурная же является результатом переосмысления свойств денотата через призму культурного контекста (стереотипа, ритуала) и всегда мотивирована ассоциативным образом; 3) с точки зрения природы происхождения лексическая коннотация субъективна (выражает отношение говорящего), а культурная — объективна (закрепляет отношение языкового сообщества, выработанное в ходе исторического развития).
Таким образом, культурная коннотация , связанная с коллективными представлениями о мире, играет ключевую роль в интерпретации национальной картины мира. Культурная специфика паремий заключается в том, что они представляют собой вербализованные культурные константы. Культурная коннотация в них возникает, когда ассоциативно-образная основа (метафора) паремии, проходя путь от коннотации к символу, становится устойчивым кодом для передачи именно того комплекса оценок, норм и знаний, который закреплён в сознании представителей лингвокультуры. Эта коннотация объективна и коллективна, так как её понимание не зависит от субъективного мнения отдельного говорящего, а основано на общем для всего языкового сообщества культурном опыте.
Литература:
1. Алефиренко Н. Ф. Спорные проблемы семантики / Н. Ф. Алефиренко. — Москва: Гнозис, 2005. — 326 с.
2. Алефиренко Н. Ф. Фразеология в свете современных лингвистических парадигм: монография / Н. Ф. Алефиренко. — Москва: «Элпис», 2008. — 271 с.
3. Апресян Ю. Д. Избранные труды: в 2-х томах. Лексическая семантика / Ю. Д. Апресян. — Москва: Школа «Языки русской культуры», 1995. — Т. 2. — 472 с.
4. Арнольд И. В. Стилистика. Современный английский язык: учеб. для вузов / И. В. Арнольд. — Москва: Флинта, Наука, 2002. — 384 с.
5. Верещагин Е. М. Костомаров В. Г. Язык и культура. Три лингвострановедческие концепции: лексического фона, рече-поведенческих тактик и сапиентемы / Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров. — Москва: «Индрик», 2005. — 1040 с.
6. Иванова С. В. Чанышева З. З. Лингвокультурология: проблемы, поиски, решения: монография / С. В. Чанышева, З. З. Иванова. — Уфа: РИЦ БашГУ, 2010. — 366 с.
7. Маркелова Т. В. Знак-коннотация в семантическом континууме лексики и фразеологии: аксиологический аспект / Т. В. Маркелова. // Язык как искусство: функциональная семантика и поэтика. Сборник статей Международной научнопрактической конференции. — М.: Российский университет дружбы народов, 2022. — С. 202–210.
8. Матвеева Т. В. Полный словарь лингвистических терминов / Т. В. Матвеева. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2010. — 562 с.
9. Ничипорчик Е. В. Отражение ценностных ориентаций в паремиях. / Е. В. Ничипорчик. — Гомель: ГГУ им. Ф. Скорины, 2015. — 358 с.
10. Розенталь Д. Э. Теленкова М. А. Словарь лингвистических терминов / Д. Э. Розенталь, М. А. Теленкова. — Москва: Просвещение, 1985. — 399 с.
11. Телия В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц / В. Н. Телия. — Москва: Наука, 1986. — 141 с.
12. Телия В. Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты / В. Н. Телия. — Москва: Школа «Языки русской культуры», 1996. — 288 с.
13. Телия В. Н., Опарина Е. О. Культурная коннотация как способ воплощения культуры в языковой знак // Вестник культурологии. 2011. № 1. — С. 145–148. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kulturnaya-konnotatsiya-kak-sposob-voploscheniya-kultury-v-yazykovoy-znak (дата обращения: 12.12.2025).
14. Токарев, Г. В. К вопросу о специфике культурно-семиотического процесса / Г. В. Токарев // Форма, значение и функции единиц языка и речи. Материалы докладов Международной научной конференции. Минск/Беларусь 16–17 мая 2002 г. В 3 ч. Ч 3. — Минск: Минский государственный лингвистический университет, 2002. — С. 97–100.
