В статье проанализирован правовой статус Банка России как ключевого элемента системы ПОД/ФТ. Рассмотрены параметры риск-ориентированного надзора, механизмы межведомственного взаимодействия и цифровые платформы оценки рисков («Знай своего клиента»). На основе статистических данных показана эффективность действующей модели регулирования в части сокращения сомнительных операций.

Ключевые слова: Банк России, противодействие легализации доходов, ПОД/ФТ, финансовый мониторинг, риск-ориентированный надзор, валютный контроль, межведомственное взаимодействие, «Знай своего клиента», подозрительные операции с денежными средствами, криптовалюты, стандарты FATF.

Архитектура финансовой безопасности Российской Федерации базируется на координации регуляторных и правоприменительных институтов. Банк России в рассматриваемой системе выполняет роль системного координатора, совмещая функции органа специальной компетенции с нормотворческими и контрольными полномочиями [1]. Институциональный статус регулятора в контуре ПОД/ФТ опирается на Федеральный закон от 7 августа 2001 года № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» и валютно-правовой режим, установленный Федеральным законом от 10 декабря 2003 года № 173-ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле».

Правовая природа Банка России характеризуется дуализмом: он участвует в обороте как юридическое лицо и одновременно реализует властные полномочия. В современной доктрине, с учетом судебной практики, Банк России определяется как государственный орган специальной компетенции, не входящий ни в одну из классических ветвей власти [4, с. 243]. Данная конструкция легитимирует применение мер принуждения к финансовым организациям и обеспечивает пропорциональность вмешательства государства в частную автономию ради пресечения схем легализации. Компетенция регулятора включает издание нормативных актов в сфере ПОД/ФТ, установление правил внутреннего контроля и идентификации, риск-ориентированный надзор. В случае нарушений применяются санкции, предусмотренные Федеральным законом от 7 августа 2001 года № 115-ФЗ. Дополнительный защитный барьер создает валютный контроль. Опираясь на Федеральный закон от 10 декабря 2003 года № 173-ФЗ, регулятор обеспечивает стабильность внутреннего рынка и перекрывает каналы вывода капитала под видом внешнеторговых сделок.

Эффективность системы зависит от межведомственной кооперации. Банк России взаимодействует с Росфинмониторингом, ФНС и правоохранительными органами, обмениваясь данными о сомнительных операциях и проводя совместные проверки. Для защиты интересов бизнеса создана двухуровневая система реабилитации клиентов при отказах в обслуживании (апелляция в банке и межведомственная комиссия), что снижает издержки добросовестных участников рынка.

С 2013 года надзор строится на риск-ориентированных принципах: ресурсы концентрируются в зонах повышенного риска [3, с. 451], что привело к устойчивому снижению объемов незаконных операций. По данным Банка России, вывод денежных средств за рубеж сократился с 816 млрд руб. в 2014 году до 25,6 млрд руб. в 2024 году. Объем обналичивания за тот же период упал с 681 млрд руб. до 44,2 млрд руб. (рисунок 1).

Рис. 1. Динамика объемов вывода средств за рубеж и обналичивания в банковском секторе Российской Федерации в 2014–2024 гг. по данным Банка России [5]

Следующим этапом эволюции надзора стала цифровизация. С июля 2022 года запущена платформа «Знай своего клиента» (ЗСК), централизующая данные о рисках юридических лиц и ИП. С октября 2024 года информация о принадлежности контрагента к группе высокого риска доступна в открытом режиме, что уменьшает информационную асимметрию и позволяет выявлять паттерны легализации на ранних стадиях.

Однако ужесточение внутреннего контроля смещает риски в сферу трансграничных расчетов и виртуальных активов. Децентрализованные финансы и криптосервисы затрудняют идентификацию бенефициаров. Позиция Банка России заключается в ограничении вовлеченности финансового сектора в операции с криптовалютами и мониторинге данных транзакций для предотвращения их использования в преступных целях [5].

Таким образом, институциональная модель Банка России обеспечивает системное снижение рисков легализации преступных доходов. Комбинация риск-ориентированного надзора, исполнения требований Федерального закона от 7 августа 2001 года № 115-ФЗ, межведомственной координации и внедрения цифровых платформ (ЗСК) создает прозрачную среду, вытесняя теневые схемы из легального оборота. При этом сохраняется необходимость адаптации методологии к новым вызовам, связанным с виртуальными активами.

Литература:

1. Федеральный закон от 07.08.2001 № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» // Собрание законодательства РФ, 13.08.2001, № 33 (часть I), ст. 3418.
2. Федеральный закон от 10.12.2003 № 173-ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле» // Собрание законодательства РФ, 15.12.2003, № 50, ст. 4859.
3. Гарышинова А. Р. Роль Банка России в противодействии нелегальной деятельности на финансовом рынке / А. Р. Гарышинова // Молодой ученый. — 2022. — № 24(419). — С. 450–453.
4. Козлов И. В. Правовой статус Банка России: вопросы правовой теории, законодательного регулирования и судебной практики / И. В. Козлов // Вестник Саратовской государственной юридической академии. — 2024. — № 2(157). — С. 241–246.
5. Банк России. Противодействие легализации преступных доходов и финансированию терроризма [Электронный ресурс] // Официальный сайт Банка России — Режим доступа: https://cbr.ru/counteraction_m_ter/ (дата обращения: 23.09.2025).