В статье авторы производят анализ следственных действий, ограничивающих права гражданина и человека, на основе данного анализа происходит выявление проблем и направления совершенствования в уголовно-процессуальном праве относительно следственных действий, которые содержат ограничение прав и свобод человека.
Ключевые слова: следственные действия, уголовно-процессуальный закон, ограничение прав и свобод человека и гражданина.
Успешность расследования преступного деяния ставится в зависимость от своевременного и продуктивного производства следственных действий, благодаря которым происходит накопление доказательственной базы. Именно этот фактор обуславливает актуальность исследования нормативной основы и практики правоприменительного производства следственных действий, особенно тех, которые связаны с ограничением прав человека. Более того институт следственных действий принято считать фундаментальным элементом системы тактических приемов, помогающих в расследовании преступлений.
Законодательные конструкции следственных действий, ограничивающие права гражданина и человека, недостаточно доработаны, что приводит к систематическим обращениям с жалобами в высшие судебные инстанции, поэтому системе в этом случае ничего не остается, как принимать сторону обвинения, чтобы не снизить уровень раскрываемости преступлений и не добавить работы и без того загруженным правоохранителям.
Важно сказать, что следственные действия не получили единую систематизацию в общей норме, что характерно, например, для оперативно-розыскных мероприятий, получивших законодательную фиксацию в статье 6 Федерального закона от 12.08.1995 N 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» [4]. Правовое отнесение следственных действий к виду процессуальных произведено теоретиками и практиками юридической науки, при этом между учеными до сих пор не имеется стойкости и единства в выработке определения «следственное действие» и их системы.
В особых ситуациях самыми продуктивными становятся такие следственные действия как обыск, выемка из жилища, наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, контроль и запись телефонных и иных переговоров, получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами. Перечисленные действия уголовно-процессуального характера непосредственно ограничивают на конституционные права человека, что ознаменовало их особую регламентацию. В соответствии с предписаниями статей 23 и 25 Конституции РФ [1] и ч. 2 статьи 29 УПК РФ [3] их производство возможно только при получении судебного решения, а при невозможности их отложения — при последующем проведении проверочных мероприятий судом на соблюдение принципов законности и обоснованности в ходе их производства. Подобные факты вызывают дискуссии относительно порядка проведения некоторых следственных действий. Важно отметить, что юридическая наука не сформировала единой позиции по отношению к их понятию, сущности, перечню и иным важным вопросам, что также становится катализатором для возникновения трудностей в процессе ведения уголовного судопроизводства, достижения его основных целей [5, с.302].
Основания для назначения и производства следственных действий, вызывающих ограничение конституционных прав и законных интересов граждан, могут быть разделены на две группы: материально-правовые и формально-правовые. Формальные по своему характеру правовые основания видятся допустимыми и вероятными только в пределах осуществляемой следователем (дознавателем) деятельности по предварительному расследованию каждого уголовного дела, возбуждаемого в соответствии со статьей 146 УПК РФ и подлежащему расследованию в рамках сроков, также определенных законодателем. Материально-правовые причины для производства следственных действий, содержащих возможность ограничения конституционных прав человека, представлены совокупностью доказательств [6, с.396]. Поэтому следственные действия, вызывающие ограничение конституционных прав, требуют судебной легализации. Сущность судебного разрешения на производство следственных действий сведена к организации процесса проверки полноты и убедительности поводов для ограничивающей конституционные права граждан деятельности.
Рассмотрим некоторые проблемные аспекты по исследуемой теме и предложим направления их совершенствования.
- В Российской Федерации в 1990-е годы законодателем была определена возможность проведения действия оперативно-розыскного характера, именуемого как прослушивание телефонных переговоров и снятие введений с каналов связи. Позже такое же по внутреннему содержанию следственное действие получило регламентацию в УПК РФ.
В качестве предмета исследуемого следственного действия надо понимать переговоры, происходящие благодаря телефонному аппарату, а также иные — по всем другим имеющимся в распоряжении общества средствам электросвязи [8, с.41].
Согласно ч. 7 ст. 185 УПК, которой данная статья дополнена в 2016 г., при наличии достаточных оснований полагать, что сведения, имеющие значение для уголовного дела, могут содержаться в электронных или иных передаваемых по сетям электросвязи сообщениях, следователем по решению суда могут быть проведены их осмотр и выемка. Актуальность и практическую значимость данной нормы для раскрытия и расследования преступлений невозможно переоценить.
Однако внесение в ст. 185 УПК РФ положения об осмотре и выемке электронных и иных сообщений, передаваемых по сетям электросвязи, создает сложности для органов предварительного расследования в ее реализации. Исходя из логики, если новелла была внесена в законодательные нормы, регулирующие производство следственного действия «наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, их осмотр и выемка», то предусмотренные ею предписания должны учитывать содержание, предмет и форму этого следственного действия, соответствовать нормативным правовым актам, регулирующим общественные отношения в области распространения информации в сети Интернет. В действительности между данными категориями возникает юридическая коллизия, которая не позволит получать электронные и иные сообщения, передаваемые по сетям электросвязи.
Нарастающий темп научного прогресса в сфере связи становится детерминантом для расширения возможностей и способов обмена данными. При этом нормы уголовно-процессуального законодательства должны отражать этот процесс не перечислением средств связи, а выработкой объективного понятия общего характера, основанного на положениях законодательства о связи. Это создаст возможность для получения информации, передаваемой по вновь созданным и разработанным средствам электросвязи, избегая бесконечных корректировок УПК РФ.
Особо стоит остановиться на проблеме, обусловленной вопросом разрешения ходатайства о проведении рассматриваемого следственного действия. Так, к примеру, дело может содержать достаточный объем информации, подтверждающей причастность конкретного человека к преступлению, или сведений о том, что беседы другой личность значимы для дальнейшего хода уголовного дела, но отсутствует доказательственный материал и стопроцентная уверенность в принадлежности телефонного номера лицу, попавшему под контроль [7, с233]. В суд с рапортами оперативных сотрудников направляются сведения, удостоверяющие принадлежность номера или IP адреса подконтрольному субъекту. Суд здесь руководствуется слепой верой в достоверность изложенных в рапорте фактов, что может в результате повлечь нарушение конституционных прав личности, даже не являющейся стороной в деле. Статьей 186 УПК РФ в качестве объекта контроля телефонных переговоров называется не конкретный номер, а конкретное лицо — абонент, пользующийся услугами связи. В случае, когда применяемый подконтрольным лицом абонентский номер, IP адрес зарегистрированы на иное лицо, на сотрудников органов предварительного расследования возлагается обязанность по предъявлению в судебное заседание доказательств их использования именно проверяемым лицом, причастным к факту преступного деликта. Иное становится основанием для отказа в удовлетворении ходатайства.
Таким образом, на основе проведенного анализа, можно предложить иную формулировку положений п. 14.1 статьи 5 УПК РФ: «контроль соединений средств электросвязи — следственное действие, состоящее в контроле и фиксации содержания сведений, передача которых происходит по средствам электросвязи; осмотр и прослушивание фонограмм зафиксированных голосовых сообщений; осмотр распечаток зафиксированных неголосовых сообщений».
- При реализации контрольных мероприятий в рамках производства по уголовному делу подобная ситуация может возникнуть, особо это касается таких следственных действий как осмотр и выемка в жилище (ст. ст.182, 183УПК РФ).
В границах уголовного судопроизводства неприкосновенность жилища сводится к таким моментам:
- Осмотр такого помещения может быть реализован только при наличии согласия на это лиц, которые проживают в нем либо при получении судебного разрешения;
- Обыск и выемка требуют обязательного судебного одобрения в форме решения.
Важно сказать, что действие данного принципа распространяется и на граждан, находящихся в жилом помещении на законных основаниях, возникающих не только из права собственности на него или найма, но и из договоров аренды, а также иных обстоятельств, которые влекут непосредственное и постоянное пользование жилищем [7, с.234]. Право на неприкосновенность жилища не всегда ставится в зависимость от наличия права на жилище.
Во время проведения следственных действий в жилище следователем должны быть предприняты предварительные меры, не допускающие утечку данных, полученных в процессе проведения обыска (выемки) в жилом помещении, личной и семейной тайны лица, в отношении которого эти действия производятся, а также данных частного характера, затрагивающих жизнь других лиц (ч. 7 ст. 182 УПК РФ). Законодатель не определил перечень таких мер, способы и их выбор самостоятельно определяются следователем с учетом обстоятельств дела, обстановки расследования и имеющихся у него ресурсов, в том числе и людских.
К сожалению, практике известны случаи «трансформации» осмотра жилища в производство обыска. Следователь, дознаватель совершают действия, не входящие в понятие осмотра (осмотр содержимого шкафов, ящиков, личных вещей и т. д.).
В целях предупреждения нарушения правил осуществления следственных действий, оперативно-розыскных мероприятий, сопряженных с ограничением неприкосновенности жилища, можно предложить рекомендуемые правила для уполномоченных работников правоохранительных структур:
1) Принцип неприкосновенности жилого помещения подлежит соблюдению как по месту постоянного жительства человека, так и по месту его временного пребывания (автомобиль, купе поезда, каюта парохода, номер в гостинице, туристическая палатка, иное помещение, в котором человек находится временно).
2) Производство следственных действий внутри жилого помещения допустимо при получении согласия лиц, которые в нем проживают, и на основе судебного решения. За исключением случаев, которые не терпят промедления.
3) Также надо сказать, что при осмотре жилища в протоколе в письменной форме фиксируется согласие лиц на подобные процессуальные действия, что удостоверяется всеми участниками перед его началом. Это поможет исключить последующий отказ жильцов от данного ими согласия.
4) В ситуации несогласия одного из лиц, проживающих в жилом помещении, с производство действий следственного характера, дознаватель обращается в суд для получения соответствующего разрешения о возможности их реализации при отсутствии согласия.
5) На следователя и дознавателя до начала производства осмотра ложиться обязанность по разъяснению жильцам возможности изъятия предметов, обладающих ценными свойствами для дальнейшего продвижения дела.
Представляется, что назрела необходимость предусмотреть в УПК РФ новые следственные действия, проводимые в сфере информационных технологий. Во избежание злоупотреблений и ошибок на практике целесообразно также установить процессуальный порядок их производства. При этом вполне возможно появление новой главы УПК РФ, посвященной правилам производства следственных действий, связанных с электронными носителями информации, а не просто добавление в предусмотренный законом перечень видов осмотра или обыска новых их разновидностей. Все это в настоящее время требует большего внимания законодателя, диктует необходимость особых процессуальных правил.
Подводя итог, можно заключить, что систематизировать что-либо — значит упорядочить. Порядок в системе и процедуре уголовно-процессуальных следственных действий исключительно важен на практике, так как следственные действия — основной способ собирания доказательств. В юридической литературе неоднократно высказывались предложения о включении понятия «следственное действие» непосредственно в текст УПК РФ. Данные предложения, безусловно, заслуживают поддержки.
Литература:
- Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6 –ФКЗ, от 30.12.2008 № 7 –ФКЗ, от 05.02.2014 № 2 –ФКЗ, от 21.07.2014 № 11 –ФКЗ, от 14.03.2020 № 1 –ФКЗ) // Российская газета. 1993. № 237.
- Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (ред. от 24.09.2022) // Собрание законодательства Российской Федерации. — 1996. — № 25. — Ст. 2954.
- Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 07.10.2022) // Собрание законодательства Российской Федерации. — 2001. — № 52 (ч. I). — Ст. 4921.
- Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12.08.1995 N 144-ФЗ (ред. от 28.06.2022) // Собрание законодательства Российской Федерации. — 1995. — № 33. — Ст. 3349.
- Михайловская, О. В. Процессуальные основания производства следственных действий, ограничивающих конституционные права и свободы граждан / О. В. Михайловская // Уголовное судопроизводство России: современное состояние и перспективы развития: Материалы Международной научно-практической конференции, Краснодар, 09–10 апреля 2020 года. — Краснодар: Краснодарский университет МВД России, 2020. — С. 301–305.
- Михайловская, О. В. Следственные действия, ограничивающие конституционные права граждан: вопросы теории и практики / О. В. Михайловская // Теория и практика расследования преступлений: Материалы IХ Международной научно-практической конференции, Краснодар, 15 апреля 2021 года / Редколлегия: Э. С. Данильян [и др.]. — Краснодар: Федеральное государственное казенное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Краснодарский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации», 2021. — С. 395–404.
- Орлов, А. О. О некоторых проблемных вопросах производства следственных действий, ограничивающих конституционные права граждан / А. О. Орлов // Следственная деятельность: проблемы, их решение, перспективы развития: Материалы II Всероссийской молодёжной научно-практической конференции, Москва, 23 ноября 2018 года / Под общей редакцией А. М. Багмета. — Москва: Московская академия Следственного комитета Российской Федерации, 2019. — С. 233–235.
- Поляков, Н. М. Следственные действия, ограничивающие конституционные права и свободы граждан / Н. М. Поляков // Студенческий. — 2019. — № 1–5(45). — С. 40–44.
