Компенсация морального вреда в порядке реабилитации лица, подвергшегося незаконному и необоснованному уголовному преследованию, представляет собой один из способов реализации, закрепленных Конституцией Российской Федерации принципов и гарантий соблюдения защиты права и свободы человека и гражданина, согласно, общепризнанным принципам и нормам международного права.
Право на компенсацию морального вреда гражданина, за которым признано право на реабилитацию, осуществляется по правилам ст. 136 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ). В свою очередь, компенсация морального вреда в порядке реабилитации осуществляется по правилам гражданского судопроизводства по исковому заявлению лица, подвергшегося незаконному и необоснованному уголовному преследованию.
При рассмотрении требований о компенсации морального вреда по данной категории дел суды руководствуются положениями гражданского законодательства Российской Федерации, посвященным данным вопросам, а именно ст. 151, 1070, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ), разъяснениями Верховного суда Российской Федерации, в частности, Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2011 № 17 (ред. от 28.06.2022) «О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве».
Одной из актуальных проблем при рассмотрении требований о компенсации морального вреда является определение в порядке гражданского судопроизводства размера денежной компенсации морального вреда причиненного гражданину подвергнувшегося незаконному и необоснованному уголовному преследованию.
Если в части установления вины причинителя морального вреда (должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры, суда и др.) гражданским законодательством установлена презумпция виновности, то в части наличия морального вреда, факта причинения лицу морального вреда в соответствии со ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее — ГПК РФ), бремя доказывания возложено на истца — реабилитированного, так как требование о компенсации морального вреда, в денежном выражении рассматривается по правилам гражданского производства.
Между тем, анализируя судебную практику по данной категории дел, можно отметить, что суды при рассмотрении дел исходят из того, что причинение морального вреда лицу, незаконно подвергнутому уголовному преследованию или осуждению, подтверждается судебным актом, устанавливающим его невиновность, так как относится к общеизвестным обстоятельствам и не нуждается в дополнительном доказывании [10].
Аналогичные подходы можно встретить и в определениях Судебной коллегии по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции. Например, в своем определении от 26.03.2024 г. № 88–4362/2024 Второй кассационный суд общей юрисдикции соглашается с выводом суда первой инстанции о том, что привлечение гражданина к уголовной ответственности умаляет широкий круг его прав и гарантий, предусмотренных Конституцией Российской Федерации, лица, имеющие право на реабилитацию, во всех случаях испытывают нравственные страдания, в связи, с чем факт причинения им морального вреда предполагается, причинение морального вреда в результате незаконного уголовного преследования является фактом, не требующим доказывания. Доказыванию в данном случае подлежит лишь размер компенсации морального вреда [12]. Идентичную позицию можно усмотреть и в других актах органов судебной власти [13].
Таким образом судебная практика идет по пути возложения на истца по данной категории дел обязанности по доказыванию именно размера компенсации морального, причиненного ему в следствии незаконного и необоснованного уголовного преследования.
Согласно разъяснениям Верховного Суда Российской Федерации, судам при разрешении спора о компенсации морального вреда и определении его размера, согласно общим принципам, закрепленным гражданским законодательством Российской Федерации, необходимо в совокупности оценивать следующее:
— конкретные незаконные действия причинителя вреда;
— тяжесть причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий в совокупности с индивидуальными особенностями его личности;
— заслуживающие внимание фактические обстоятельства дела, а также требования разумности, справедливости и соразмерности компенсации последствиям нарушения.
К фактическим обстоятельствам незаконного уголовного преследования, при которых причинен моральный вред, в частности могут быть отнесены: тяжесть инкриминируемого обвинения (которое могло отразиться на дальнейшем трудоустройстве или дальнейшей общественной жизни); вид наказания; вид избранной меры пресечения, длительность ее применения и связанные с этим жизненные обстоятельства истца (при избрании подписки о невыезде и надлежащем поведении разъездной характер постоянной работы, проживание родственников, родных в другом регионе); продолжительность уголовного преследования; интенсивность и характер следственных действий, осуществляемых в период незаконного и необоснованного уголовного преследования; наличие или отсутствие осуждения, вид исправительного учреждения, в котором лицо отбывало наказание; возникновение заболеваний в период уголовного преследования и ухудшение состояния здоровья; общественный резонанс, вызванный обвинением в преступлении определенной тяжести и направленности (публикации в средствах массовой информации, и т. д.); нарушение поддерживаемых истцом близких семейных отношений с родственниками и другими членами семьи, лишение его возможности оказания необходимой им заботы и помощи и др. [5, п. 42].
В качестве индивидуальных особенностей личности, влияющими на размер компенсации морального вреда, могут служить, в частности:
— наличие судимости, в том числе погашенной;
— гражданское и иное состояние (несовершеннолетний, нетрудоустроенный);
— состояние здоровья человека и влияние на него уголовного преследования (инвалидность или хронические заболевания, их проявления во время уголовного преследования);
— участие в общественной жизни (публичная личность: депутат, член политической партии, председатель профсоюза);
— принадлежность к профессиональным, религиозным, этническим и другим сообществам, формирующим ценностные установки (педагог, врач);
— активное участие в жизни родных и близких (количество иждивенцев, период нахождения на иждивении до задержания, количество свиданий во время отбывания наказания в колонии).
Так, например, Верховный Суд Российской Федерации, рассмотрев жалобу гражданина в кассационном порядке указал, что выводы судов нижестоящих инстанций об определении размера суммы компенсации морального вреда не мотивированы, так как судами не дана какая-либо оценка обстоятельствам, приведенным истцом в обоснование размера денежной компенсации морального вреда. Гражданин в обосновании своих требований ссылался на то, что он занимал руководящие должности, обладал известностью, уважением, авторитетом и признанием в профессиональном сообществе и за его пределами, имел пятидесятилетний стаж безупречной работы и многочисленные награды, а распространение информации о расследуемом уголовном деле среди широкого круга лиц, в том числе посредством средств массовой информации отразилось на жизни, карьере, деловой репутации и будущих профессиональных планах истца, конечно же, не могло, не оказать негативного влияния на его психологическое состояние [14].
В другом деле Верховный Суд Российской Федерации, отправил дело на новое рассмотрение указав, что суды при определении размера компенсации морального вреда (50 000 руб.) не учли длительность уголовного преследования (более 2 лет и 6 месяцев), невозможность гражданина в течение этого периода участвовать в выборах депутата областной Думы, в выборах Главы города, что существенно ограничило права истца, отразилось на его общественно-политической деятельности, в то время, как истец являлся членом территориальной избирательной комиссии области с правом решающего голоса [7].
То есть, при определении размера денежной компенсации морального вреда суды не ограничены в оценке фактических обстоятельств только теми обстоятельствами, содержащимися в правовых нормах законодательства Российской Федерации и разъяснениях Верховного суда Российской Федерации. Как указывает Верховный суд Российской Федерации разумные, и справедливые пределы компенсации морального вреда являются оценочной категорией, четкие критерии его определения применительно к тем или иным категориям дел не предусматриваются. В каждом конкретном случае суд вправе определить такие пределы с учетом конкретных обстоятельств дела, согласно принципу свободного усмотрения суда, основанного на индивидуальных обстоятельствах каждого дела и характере спорных правоотношений [11]. При этом определение судом размера согласно принципу свободы усмотрения не может рассматриваться как нарушение каких-либо конституционных прав и свобод гражданина [18].
В научной литературе также отмечается, что денежная компенсация не может полностью восстановить психологическое здоровье и репутацию гражданина, но предоставляет возможность за счет присужденных средств, приобрести дополнительные социальные или иные блага для адаптации к жизни после окончания незаконного уголовного преследования [19]. Поэтому, если суд приходит к выводу о необходимости присуждения компенсации морального вреда, то данная сумма должна быть адекватной и реальной, должна соотноситься с уровнем жизни в государстве и необходимыми благами, потребностями человека для полного восстановления его в общественных и иных сферах. Иначе, как отметил Верховный Суд Российской Федерации, основываюсь на постановлении Европейского Суда по правам человека от 18 марта 2010 г. присуждение чрезвычайно малой, незначительной денежной суммы означало бы игнорирование требований закона и приводило бы к отрицательному результату, создавая у потерпевшего впечатление пренебрежительного отношения к его правам [11].
Тем не менее, при анализе актуальной судебной практики можно увидеть разнообразие и вариативность присуждаемых судами размеров компенсации морального вреда в аналогичных обстоятельствах. Например, по исковому заявлению гражданина, подвергшегося незаконному и необоснованному уголовному преследованию, им были заявлены требования взыскании о компенсации морального вреда в размере 2 000 000 рублей, суды апелляционной и кассационной инстанции снизили размер компенсации морального вреда до 50 000 рублей с 850 000 рублей, присуждённых судом первой инстанции. Однако Верховный Суд Российской Федерации не согласился с судами апелляционной и кассационной инстанции и направил дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции, учитывая, что срок уголовного преследования составил 3 года 5 месяцев 15 дней и примененные к гражданину меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога, подписки о невыезде [16]. Подобные решения в которых суды присуждают денежную компенсацию морального вреда со значительным уменьшением его размера, по сравнению с первоначальными требованиями, встречаются довольно часто.
Учитывая отсутствие четких критериев и единого подхода к определению размера компенсации морального вреда стоит отметить позицию Верховного Суда Российской Федерации, согласно которой при определении размера денежной компенсации морального вреда суды могут принимать во внимание размер справедливой компенсации в части взыскания морального вреда, присуждаемой Европейским Судом за аналогичное нарушение [6, п. 9]. В последующем, в своем определении Верховный Суд Российской Федерации с учетом сложившейся практики Европейского Суда по правам человека признал, что присуждение компенсации морального вреда судами нижестоящих инстанций в размере 150 000 руб. за 38 месяцев незаконного пребывания под стражей (132 рубля за сутки) является явно не справедливой, а испрошенная истцом компенсация в размере 2 000 руб. за сутки или 2 366 000 руб. — разумной, тем самым задав некий вектор направления при определении размера компенсации морального вреда в порядке реабилитации [8].
Так, например, при рассмотрении требования о компенсации морального вреда причиненного незаконным и необоснованным уголовным преследованием Судебная коллегия по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции согласилась с решением судов нижестоящих инстанций о компенсацию морального вреда, исходя из суммы 600 рублей в сутки, и взыскании общей суммы компенсации морального вреда 1 000 000 рублей, с учетом Верховного суда Российской Федерации указанной ранее и период уголовного преследования истца, который составил 4 года 6 месяцев [17].
Между тем, данная позиция не может рассматриваться как некий стандарт определения размера компенсации морального вреда при рассмотрении требований по данной категории дел, так же считают и некоторые суды, указывая, что установленная Верховным Судом Российской Федерации в своем определении компенсация морального вреда в размере 2000 рублей за сутки содержания под стражей, не может являться основанием для изменения решения суда, поскольку фактические обстоятельства и степень нравственных страданий лица подвергшегося незаконному и необоснованному уголовному преследования устанавливаются при рассмотрении каждого конкретного дела [9].
Вслед за судебной практикой в 2020 г. в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации внесен законопроект № 990771–7 о внесении изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации в части установления минимального размера компенсации морального вреда за незаконное уголовное преследование, устанавливающий минимальные пределы размеров компенсации морального вреда: без применения меры пресечения — 1 000 руб., с применением меры пресечения в виде подписки о невыезде — 5 000 руб. или заключения под стражу — 15 000 руб. Однако законопроект был отклонён и на данный момент аналогичные вопросы об установления минимальных и максимальных пределов размера компенсации морального вреда на законодательном уровне не осуждаются.
Таким образом, действующее законодательство Российской Федерации и судебная практика по делам о компенсации морального вреда в порядке реабилитации вследствие незаконного и необоснованного уголовного преследования, свидетельствуют о том, что разумные и справедливые пределы компенсации морального вреда являются оценочной категорией, четкие критерии определения которого применительно к тем или иным категориям дел не предусмотрены действующим законодательством Российской Федерации. При этом, право на денежную компенсацию морального вреда в порядке реабилитации не предполагает наделение гражданина правом определять итоговый ее размер, таким правом наделен суд, который, согласно принципу свободы судебного усмотрения, на основе внутреннего убеждения, вправе определять размеры присуждаемой гражданину компенсации с учетом фактических обстоятельств дела, при рассмотрении каждого конкретного дела.
Литература:
- Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 N 51-ФЗ (ред. от 08.08.2024, с изм. от 31.10.2024) [Электронный источник] / СПС КонсультантПлюс.
- Конституция Российской Федерации: [принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01 июля 2020 г.] [Электронный источник] / СПС КонсультантПлюс.
- Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 N 174-ФЗ (ред. от 02.10.2024) [Электронный источник] / СПС КонсультантПлюс.
- Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2011 № 17 (ред. от 28.06.2022) «О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве» [Электронный источник] / СПС КонсультантПлюс.
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» [Электронный источник] / СПС КонсультантПлюс.
- Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2013 № 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней» [Электронный источник] / СПС КонсультантПлюс.
- Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 08.06.2021 № 82-КГ21–3-К7, 2–7803/2019 [Электронный источник] / СПС КонсультантПлюс.
- Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 14.08.2018 № 78-КГ18–38 [Электронный источник] / СПС КонсультантПлюс.
- Апелляционное определение Новосибирского областного суда от 19.04.2022 № 33–3893/2022 [Электронный источник] / СПС КонсультантПлюс.
- Апелляционное определение Челябинского областного суда от 11.08.2022 N 11–9764/2022 по делу N 2–697/2022 [Электронный источник] / СПС КонсультантПлюс.
- Определение Верховного суда Российской Федерации от 8 февраля 2022 г. № 3-КГ21–7-К3 (11RS0005–01–2020–005004–34) [Электронный источник] / СПС КонсультантПлюс.
- Определение Второго кассационного суда общей юрисдикции от 26.03.2024 № 88–4362/2024 (УИД 69RS0023–03–2023–000180–22) [Электронный источник] / СПС КонсультантПлюс.
- Определение Второго кассационного суда общей юрисдикции от 25.04.2023 № 88–10325/2023 по делу № 2–980/2021 [Электронный источник] / СПС КонсультантПлюс.
- Определение Верховного суда Российской Федерации от 21 июня 2022 г. № 32-КГ22–3-К1 (64RS0043–01–2021–001462–62) [Электронный источник] / СПС КонсультантПлюс.
- Определение Верховного суда Российской Федерации от 8 февраля 2022 г. № 3-КГ21–7-К3 (11RS0005–01–2020–005004–34) [Электронный источник] / СПС КонсультантПлюс.
- Определение Верховного суда РФ от 13 февраля 2024 г. № 18-КГ23–228-К4 (23RS0017–01–2022–000252–97) [Электронный источник] / СПС КонсультантПлюс.
- Определение Второго кассационного суда общей юрисдикции от 20.10.2022 по делу № 88–24209/2022 [Электронный источник] / СПС КонсультантПлюс.
- Определение Конституционного Суда РФ от 20.11.2003 N 404-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Цапцина Юрия Владимировича на нарушение его конституционных прав статьей 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьей 33 Закона Российской Федерации «Об авторском праве и смежных правах» и частью третьей статьи 322 Гражданского процессуального кодекса РСФСР» [Электронный источник] / СПС КонсультантПлюс.
- Проблема унификации практики определения размера денежной компенсации морального вреда в порядке реабилитации (Хазиева Е. М.) [Электронный источник] / «Российский судья», 2021, № 11, № 12.
