Данная статья является обзорной, в ней рассматривается история возникновения территориальных споров в регионе Каспийского моря, а также актуальная ситуация в регионе с экономической и политической точек зрения; анализируются негативные факторы, влияющие на развитие России; приводятся рекомендации по их нивелированию.
Ключевые слова: месторождения, углеводородные ресурсы, правовой статус, прикаспийские государства, трубопровод (газопровод).
Регион Каспийского моря всегда представлял собой сложный и запутанный клубок отношений между участниками этого региона, а после обнаружения в его недрах полезных ископаемых, прежде всего, газа и нефти, отношения стали ещё более напряженными.
Большие запасы нефти и газа обнаружены на суше прикаспийских стран. Например, в Туркменистане в бассейне реки Амур-Дарьи залегает более 15 триллионов кубических метров газа и свыше 6 миллиардов тонн нефти. По добыче газа (95,6 миллиарда кубометров в 1991 году) эта республика занимала четвертое место в мире после США, РСФСР и Канады. Запасы Ирана составляют 89,3 миллиарда баррелей нефти (12,23 миллиарда тонн) и 24 триллиона кубометров газа (19 процентов его мировых запасов).
Прогнозные ресурсы нефти под дном Каспийского моря составляют 15– 17 млрд. тонн условного топлива [1, с. 7].
И если с 40-х гг. до начала 90-х гг. XX в. ситуацию в каспийском регионе можно было назвать более или менее стабильной [1, с. 3], несмотря на любые политические изменения в Иране, то после распада Советского Союза ситуация кардинально изменилась.
Природа распорядилась так, что основные запасы углеводородов, разведанные в Каспийском море в 70–80-х годах, сосредоточены, главным образом, у берегов трех стран — Казахстан, Туркменистан, Азербайджан — которые после обретения статуса суверенных государств захотели самостоятельно выстраивать свои отношения с другими странами, не собираясь участвовать в российских инициативах.
Так, Азербайджан приступил к освоению морских месторождений, заключив соглашения о разделе продукции с иностранными нефтяными компаниями. Ведущие позиции в образованных консорциумах заняли американские корпорации. Впрочем, российские “Лукойл” и “Роснефть” и иранская государственная нефтяная компания также получили определенную долю в разработке ряда морских месторождений, хотя обе страны, а также Туркменистан отказались признать, что эти месторождения находятся в “азербайджанском секторе” Каспийского моря.
Однако позиция России и Ирана в отношении правового статуса Каспия не воспрепятствовала появлению здесь американских нефтяных компаний, выступавших партнерами Государственной нефтяной компании Азербайджана. Несколько позднее по пути объявления международных тендеров на участки дна у своих берегов в целях разведки и разработки углеводородных ресурсов пошли Казахстан и Туркменистан.
Сразу возник острый вопрос: «нарушался ли при этом правовой статус Каспия, установленный советско-иранскими договорами?» Иранская сторона отвечает на этот вопрос утвердительно. По ее трактовке, не имея возможности самостоятельно осваивать морские месторождения, любое прикаспийское государство обязано сначала пригласить на равнодолевой основе (по 20 процентов) к участию в этом процессе остальные прибрежные государства и только после их отказа принимать в долю компании третьих стран. При отсутствии такого преференциального режима для прикаспийских государств любое из них имеет право начать разведку и разработку углеводородных ресурсов в любой точке Каспия.
По мнению российской стороны, которая поначалу была склонна поддержать иранский подход, но вскоре после появления американских компаний на этой территории осознала его бесперспективность, должен быть найден компромисс: в 45-мильной прибрежной зоне каждое государство обладало бы исключительными или суверенными правами на минеральные ресурсы морского дна, то есть ресурсной юрисдикцией. Там, где морская добыча уже велась каким-либо прибрежным государством за пределами 45-мильной зоны или должна была вскоре начаться, такое государство обладало бы “точечной” ресурсной юрисдикцией на соответствующие месторождения. В то же время центральная часть моря оставалась бы в общем владении, а ее углеводородные ресурсы разрабатывались бы совместной акционерной компанией пяти прикаспийских государств [1, с. 4].
Однако, несмотря на то что “точечная” юрисдикция в полной мере отвечала интересам Азербайджана, готовившегося начать разработку месторождения Чираг за пределами 45 миль, попытка России, Туркменистана и Ирана создать трехстороннюю акционерную компанию для разведки и разработки углеводородных ресурсов морского дна окончилась безрезультатно, поскольку Туркменистан, вблизи побережья которого такая компания должна была начать работу, решил вместо этого выставить соответствующие участки дна на международный тендер.
И тогда же была впервые озвучена идея строительства транскаспийского трубопровода (ТКГ), что было расценено Россией как слабая попытка изменить установленный в СССР расклад сил в регионе.
Строительство не началось в связи с отказом Туркмении, даже несмотря на выделенные США денежные средства в размере 1,3 млн. долл. для разработки ТЭО проекта.
Причиной отказа Туркмении от участия в этом проекте стали неформальные соглашения, достигнутые по итогам встречи в Подмосковье президентов Б. Н. Ельцина и Н.А Назарбаева в январе 1998 года, по результатам которой было опубликовано совместное заявление, в котором высказывалось мнение, что в отношении правового статуса территорий Каспийского моря и прикаспийской зоны “достижение консенсуса предстоит найти на условиях справедливого раздела дна Каспия при сохранении в общем пользовании водной поверхности, включая обеспечение свободы судоходства, согласованных норм рыболовства и защиты окружающей среды”.
После этого в течение полугода российская правительственная делегация во главе с первым заместителем министра иностранных дел Б. Н. Пастуховым провела несколько раундов переговоров с казахстанской стороной и консультации с другими прикаспийскими государствами. Однако никаких письменных соглашений заключено не было — вместо этого началась активная работа в прикаскийских секторах с участием зарубежных компаний, которые намеревались «закрепиться» в этом регионе.
Более того, сам Туркменистан, пожелавший ослабить свою зависимость от российского рынка по прошествии нескольких лет (и это при наличии договоренностей между ним и Россией, заключенных в начале 2000-х гг.), проявил заинтересованность в новом проекте — запуске транскаспийского трубопровода, который по замыслу США, Турции и ЕС должен поставлять туркменский газ в трансанталийский газопровод, по которому газ доставляется в Европу (через Азербайджан и Турцию) [2, с. 1].
Естественно, что данная идея лоббировалась проамериканской коалицией, заинтересованной в захвате региона и вытеснении из него России.
Однако доподлинно известно, что не только Туркменистан нарушал установленные договоренности с Россией, но и последняя, по политическим соображениям, реализованным в экономических целях, пыталась монополизировать своё влияние на Туркменистан: так, по мере увеличения объемов добычи газа в Туркменистане и, соответственно, роста объемов экспорта туркменского «голубого топлива» в Россию/российском направлении, «Газпром» и в целом РФ стали проявлять повышенную заинтересованность в модернизации и увеличении пропускной способности туркменской газотранспортной инфраструктуры, а также строительстве новых трубопроводов для перекачки газа.
Причем, строительные проекты тесно увязывались Москвой с задачей не допустить появления альтернативных путей транспортировки углеводородов из Центральной Азии [1,с.2].
Следствием этого явились российско-туркменские «газовые споры» в конце 90-х гг., которые обусловили резкое снижение экспортного потока «голубого топлива» из Туркменистана и, как следствие, привели к кардинальному снижению добычи газа в республике, а многие скважины были законсервированы. По сравнению с советским периодом, ежегодная добыча газа сократилась почти в 7,5 раз [1,с.8]. А это, очевидно, не могло устраивать руководство республики, поэтому впоследствии, несмотря на некоторый подъем во взаимоотношениях двух стран, приоритетной задачей во внешнеэкономической и внешнеторговой политике Туркмении стало избавление от российского монополизма.
Поэтому ещё через несколько лет (к середине 2000-х гг.) возникла идея строительства проекта Nabucco со вполне определенной целью «отрезать» Россию от потребителей в Европе. Предполагаемая стоимость проекта — 7,9 млрд. евро [4, с. 2].
Задачей данного проекта было укрепить позиции «южного коридора» как альтернативного источника поставки природного газа в Европу для снижения имеющейся зависимости от российского газа. Но по ряду политических причин (конфликт, связанный с иранской ядерной программой, развязывание войны в Южной Осетии и т. д.) к реализации проекта так и не приступили, и сроки запуска сместились: вместо намеченного 2011 года, начало строительства было отложено до 2018 года.
Тем не менее, эксперты и аналитики, рассматривающие данный проект, подтверждают его экономическую эффективность.
Понятно, что подобное развитие событий невыгодно для России, которая, как мы понимаем, ощущает нацеленность задействованных в проекте стран-участниц не столько на экономическую выгоду, сколько на политическую победу, заключающуюся в оттеснении РФ с основных позиций в этом регионе, что чревато политической нестабильностью в регионе, ухудшением российских отношений с третьими странами, а также потерей источников сырья для ныне действующих трубопроводов.
Для того чтобы как-то противостоять такому раскладу сил в регионе, Россия планирует строительство трубопровода, проходящего по дну Каспийского моря, оспаривая при этом соглашение о строительстве ТКГ, аргументируя это тем, что каждый из участников региона должен согласовать соглашение о строительстве, поскольку официального разделения дна Каспийского моря на сектора так и не произошло.
Вторит России и Иран, заявляющий, что экспорт туркменского газа со дна Каспия невозможен, предлагая себя в качестве «транзитера» на маршруте в Турцию. Тем не менее, Туркменистан договорился с Азербайджаном о прокладке труб по дну Каспийского моря, пользуясь отсутствием официального статуса у этой территории, считая, что Россия в своем нынешнем положении и так поддерживает энергетическую монополию в регионе, что не дает принять верное решение в имеющемся территориальном споре [3, с. 1].
Итак, становится понятно, что на Россию надвигается реальная угроза быть вытесненной из региона Каспийского моря, а также оттесненной от «межгосударственной стройки» трубопроводов, что влечет за собой негативные последствия изоляции.
Однако существуют мнения, согласно которым все манипуляции, совершаемые США и ЕС в регионе, есть ничто иное, как попытка отвлечь Россию от других международных вопросов и проблем: военные действия в Сирии, ситуация в Афганистане после вывода американского и европейского контингента, напряженность в Иране, конфликт на Корейском полуострове и т. д.
Такого мнения придерживается политический и экономический обозреватель — Г. С. Ковалев.
Среди основных факторов, озвученных им, которые выгодны для России с позиции совершаемых манипуляций в регионе Каспия — внутреннее разъединение Европы, противоречия между Туркменистаном и Азербайджаном, обострившиеся по причине спорных месторождений «Сердар» и «Капаз», «Осман» и «Чираг», наличие возможности у российской стороны снизить цены на «голубое топливо», что сделает цены на газ, поставляемый по ТКГ, неконкурентоспособными [2, с. 3].
Тем не менее, автор данной статьи, как и многие политологи, экономисты, специалисты, изучающие вопросы современной геополитики, не разделяет убежденности Ковалева Г. С. об отсутствии всяких причин для беспокойства российской стороне. Несмотря на факты, приведенные в этой статье, есть определенная политическая сила, стремящаяся установить свое господство в регионе, для которой ни политическая напряженность в Европе, ни значительные финансовые затраты не смогут стать препятствием для достижения цели.
Из этого следует то, что России нужно серьезно думать об ответных мерах, альтернативных путях, позволяющих удержать свои позиции в регионе, а, возможно, и наладить новые контакты, способствующие укреплению и расширению своего положения (например, с Китаем, заявившим о своем желании участвовать в финансировании строительства ТКГ).
Также очевидно, что проблемы во взаимоотношениях со странами бывшего СССР (не раз упомянутыми в статье Азербайджаном, Туркменистаном, Казахстаном, а также Арменией и Грузией) возникают не только по вине этих стран, но и по вине России, которая пытается руководствоваться тем же стилем диктата, который характеризовал её правление в течение 70 лет существования общего государства, но который утратил свою актуальность после его распада. А перестройки государственного восприятия и проведения анализа внутригрупповых конфликтов так и не произошло, подтверждением чему являются напряженность во взаимоотношениях России и Туркменистана, политическая холодность и даже некоторая враждебность в отношениях с Азербайджаном, интриги во взаимоотношениях России и Казахстана.
Литература:
1. Russian National Interests and the Caspian Sea report by Mr. Timothy L. Thomas, Foreign Military Studies Office, Fort Leavenworth, KS., 2000.13 с.
2. Интернет-ресурс. Режим доступа: URL: http://mir-politika.ru/3522-transkaspiyskiy-gazoprovod.html (дата обращения: 29.05.13).
3. Интернет-ресурс. Режим доступа: URL: http://www.naturalgaseurope.com/azerbaijan-wont-invest-trans-caspian-pipeline (дата обращения: 30.05.13)
4. Интернет-ресурс. Режим доступа: URL: http://www.todayszaman.com/news-291766-trans-caspian-pipeline-vital-to-meeting--turkeys-gas-demands.html (дата обращения: 30.05.13)
