Право на защиту пронизывает все уголовное судопроизводство (статья 16 УПК РФ), его правильная реализация является неотъемлемой частью справедливого и объективного правосудия. Это право принадлежит каждому лицу, подозреваемому или обвиняемому в совершении преступления, независимо от его имущественного положения, гражданства, социального статуса, пола, расы, вероисповедания, возраста. Положение о нем закреплено в статье 45 Конституции РФ, согласно которой «государственная защита прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации гарантируется и каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом», и в статье 48, которая гласит: «каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи».
В зависимости от характерных признаков личности подозреваемого, обвиняемого как носителя права на защиту, указанных в статье 51 УПК РФ, (возраст, пол, наличие физических или психических недостатков, степень владения языком судопроизводства (национальность)), а также совершенного им общественно-опасного деяния и особенностей рассмотрения уголовного дела в суде реализация этого права сопровождается с определенными процессуальными и организационными особенностями [1; 2; 3].
В этой связи особое значение принцип обеспечения подозреваемому и обвиняемому права на защиту приобретает в производстве по уголовным делам о преступлениях лиц, не достигших к моменту совершения преступления 18-летнего возраста. Прежде всего, это проявляется в специфичности уголовно-процессуального, уголовно-правового положения несовершеннолетнего лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления. Об этом говорит установленный в Главе 50 УПК РФ «Производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних» специальный правовой подход в отношении несовершеннолетних участников уголовного судопроизводства.
Основным составляющим звеном принципа обеспечения права на защиту (статья 16 УПК РФ) являются обязанности суда, прокурора, следователя и дознавателя разъяснять несовершеннолетнему подозреваемому и обвиняемому их права и обеспечивать в силу статьи 51 УПК РФ обязательное участие защитника и законного представителя, а также возможность защищаться всеми, не запрещенными УПК РФ способами и средствами лично, либо с помощью защитника и законного представителя.
Предоставление любого права может превратиться, в пустую формальность, если не будут созданы необходимые условия для его осуществления. Поэтому действующее уголовно-процессуальное законодательство не просто предоставляет право на защиту, но и предусматривает обеспечение его реализации. Из этого следует, что активная защитительная деятельность обвиняемого — это не только его (и защитника) личное право, но и предмет работы органов уголовного преследования, несущих обязанность собирать не только уличающие, но и оправдывающие, смягчающие вину обвиняемого обстоятельства (п. 5–7 части первой ст.73 УПК РФ). Примеры действия данного принципа в уголовном процессе можно увидеть не только в самом УПК РФ, но и в других актах [4].
Необходимо отметить, что деятельность органов уголовного преследования по обеспечению и соблюдению прав и свобод, законных интересов несовершеннолетних должно находиться под пристальным вниманием не только прокурорского, но и ведомственного контроля. Вместе с тем, согласно результатам анализа уголовных дел, нередко допускаются нарушения обеспечения права на защиту.
Так, отмечаются нарушения права на защиту, связанные с не обеспечением языка уголовного судопроизводства [5; 6]. В процессе анализа уголовных дел изучено семь случаев аналогичных нарушений. В трех случаях речь идет о представлении процессуальных документов на языке, которым несовершеннолетний обвиняемый не владеет. Например, в кассационной жалобе на решение суда о применении меры пресечения указано, что суд первой инстанции, несмотря на слабое знание, несовершеннолетним обвиняемым языка судопроизводства огласил важные по уголовному делу документы на данном языке, переводчика при этом не обеспечил, копии иных документов при этом также вручены обвиняемому без перевода. По мнению защитника, данное обстоятельство может отразиться на использовании несовершеннолетним обвиняемым своего права на защиту. Жалоба Верховным Судом Республики Саха (Якутия) была удовлетворена [7].
Допускаются также нарушения, связанные с необеспечением права несовершеннолетнего обвиняемого давать показания и разъясняться на родном языке, с неразъяснением права на помощь переводчика. Так, в уголовном деле по обвинению группы подростков в грабеже, следователь, обладая сведениями о том, что лица обучались в национальной школе, в этой связи языком судопроизводства свободно не владеют, не обеспечил им переводчика. В проводимых следственных действиях вопросы задавались на языке производства (русском), а ответы обвиняемых, прозвучавшие на другом (якутском), переводились и одновременно вносились в протокол этим же следователем. Данные нарушения были выявлены на предварительном слушании, в результате которого было принято постановление о возвращении уголовного дела прокурору для устранения недостатков [8].
К числу возможных, т.н. «латентных» нарушений права на защиту, которым способствует несовершенство законодательной регламентации обязанностей по обеспечению реализации права на защиту в задержании, а также в стадии возбуждения уголовного дела [9; 10; 11;12] можно отнести ч.2 ст.95 УПК РФ, согласно которой «с письменного разрешения дознавателя, следователя или суда, в производстве которых находится уголовное дело, допускается возможность в случае необходимости проведения оперативно-розыскных мероприятий, так называемых встреч сотрудника органа дознания (например, полиции, ОВД), осуществляющего оперативно-розыскную деятельность с подозреваемым, задержанным в совершении преступления».
Полагаем, что данная норма, разрешающая в уголовном судопроизводстве проводить оперативно-розыскные мероприятия в отношении задержанных подозреваемых, требует детального переосмысления, так как с помощью этой нормы, пользуясь неведением законных представителей и адвоката-защитника могут допускаться в отношении права на защиту несовершеннолетних различные нарушения (например, незаконные методы опроса в целях добычи нужных для следствия объяснений и т. д.).
Такие встречи могут происходить на территории мест содержания под стражей, куда помещается несовершеннолетний подозреваемый, задержанный по подозрению в совершении преступления либо в других неопределенных местах. В результате таких мероприятий в деле могут появиться рапорта, справки, объяснения, полученные на «добровольной» основе. При этом нельзя недооценивать значение получаемых в ходе оперативно-розыскных действий объяснений, т. к. «для лица, проводящего расследование, принципиально важно, чтобы сведения, сообщенные в объяснении, были отражены и в протоколе допроса подозреваемого либо обвиняемого» [13, c.32]. Ориентируясь на полученные сообщения следователь, дознаватель может запланировать основной «стержень» обвинения, плана допросов и т. д.
Как указывают А. А. Воронова, А. А. Пасмарнова, «по мнению же самих следователей и оперативников, такие беседы дают важную оперативную информацию, которая может быть использована в самых различных целях, представляют им определенное тактическое и психологическое преимущество. Подобное положение дел иначе как ущемлением прав человека на получение квалифицированной и своевременной юридической помощи, на личную неприкосновенность и многих других расценить нельзя» [14, c.11]. Эта проблема была замечена также Н. Ю. Черкасовой, отметившей о том, что «совершенно очевидно, в каких целях и какими методами проводятся такие «беседы». Поэтому любые формы общения обвиняемого (подозреваемого) с органами и лицами, осуществляющими уголовное преследование, а также с оперативными работниками должны происходить в присутствии адвоката» [15, c.70].
В этой связи возникают следующие вопросы: подлежит ли обеспечению право на защиту несовершеннолетнего при производстве оперативно-розыскных мероприятий? Если нет, то не лучше ли нормы статьи 95 УПК РФ исключить из УПК РФ, признав их исключительно регулируемыми законодательством об оперативно-розыскной деятельности? (где вопросы обеспечения прав граждан исходят из иных положений).
Мнения на этот вопрос практикующих работников правоохранительной системы также неоднозначны. Так, результаты проведенного нами анкетирования по данному вопросу показали, что адвокаты — 79,4 % считают обязательным обеспечение присутствия адвоката-защитника при встрече (беседе) сотрудника органа дознания, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность с несовершеннолетним подозреваемым в порядке применения части второй статьи 95 УПК РФ. Что касается следователей, 30 % из них считает, что присутствие защитника при такой встрече обязательно, тогда как 38,9 % из них считают это лишним, ссылаясь на непроцессуальный характер оперативно-розыскной деятельности. Остальная часть затруднилась с ответом1.
В целом, в науке нет общепризнанных исследований, посвященных механизму реализации права на защиту в процессе осуществления оперативно-розыскной деятельности. Тем не менее, в некоторых источниках, носящих фрагментарный характер, встречаются мнения о том, что «заявленное в момент оперативно-розыскных мероприятий требование о предоставлении свидания с адвокатом, а также об участии адвоката являются законным, т. к. государство приняло на себя обязанность обеспечивать каждому возможность защищать свои права всеми не запрещенными законом способами» [17, c.139].
Представляется не совсем верным, на наш взгляд, при определении вопроса об обеспечении реализации права на защиту от уголовного преследования ссылаться на не процессуальный и негласный характер ОРМ. Во-первых, предписания УПК РФ распространяются на весь уголовный процесс, являются обязательными для всех без исключения участников уголовного судопроизводства. Несовершеннолетний вряд ли может отличать статус проводимых в отношении него действий, учитывая также и то, что вряд ли перед беседой ему разъясняются правила ОРМ, и связанные с ними права, их последствия. Несовершеннолетний подозреваемый во время таких встреч (бесед) абсолютно беспомощен, если учитывать особенности возраста. Во-вторых, характер таких встреч не носит явно скрытый (негласный) элемент, так как встреча происходит в форме личного контакта и прямого, открытого диалога с несовершеннолетним по известной для него теме, до его производства для получения разрешения может быть уведомлено несколько лиц, список которых перечислен в части второй статьи 95 УПК РФ. Адвоката в этом перечне не значится.
Согласно статье 51 УПК РФ по уголовным делам о преступлениях несовершеннолетних участие адвоката обязательно. Встречи сотрудника органа дознания, перечень которого определен в статье 40 УПК РФ, проводятся в период действия задержания несовершеннолетнего, примененного ему в порядке статей 91, 92 УПК РФ, а также являющегося, согласно статье 46 УПК РФ подозреваемым.
Таким образом, на проводимые беседы, установленные статьей 95 УПК РФ сотрудника органа дознания, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность в рамках уголовного преследования в отношении несовершеннолетнего лица, также должны распространяться правила, установленных статьями 46, 51 УПК РФ.
Из всего этого следует, что любые формы общения несовершеннолетнего обвиняемого (подозреваемого) с органами и лицами, осуществляющими уголовное преследование, а также с оперативными работниками должны происходить в присутствии адвоката.
Обобщая вышесказанное, в целях обеспечения правильной правоприменительной практики по обеспечению реализации права на защиту по уголовным делам о преступлениях, совершенных несовершеннолетними, считаем целесообразным следователю (дознавателю) при поступлении запроса о получении разрешения на встречу сотрудника органа дознания с задержанным несовершеннолетним и перед разрешением его проведения, своевременно уведомлять защитника о проведении таких бесед.
Такой подход на наш взгляд обусловлен тем, что адвокат, как лицо, призванное реализовывать право на защиту несовершеннолетнего, имеет полное право знать обо всех проводимых в отношении его подзащитного действиях, в том числе и гласного оперативного характера. И в случае, поступления к нему информации о применении в отношении несовершеннолетнего подзащитного в ходе встречи запрещенных методов «беседы», принимать меры к обжалованию таких действий. При этом необходимо подчеркнуть, что на практике следователи ограничиваются устным разрешением, нежели письменным. Поэтому в материалах уголовных дел, связанных с задержанием несовершеннолетних и большим объемом выполненных оперативно-розыскных действий по поручениям следователя (дознавателя) такие письменные разрешения прилаживаются редко.
А также, в целях конкретизации данной нормы предлагаем изложить часть вторую статьи 95 УПК РФ в следующей редакции: «В случае необходимости проведения оперативно-розыскных мероприятий допускаются встречи сотрудника органа дознания, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, с подозреваемым с письменного разрешения дознавателя, следователя или суда, в производстве которых находится уголовное дело. Если подозреваемым является несовершеннолетнее лицо, участие защитника при этом должно быть обеспечено».
В числе международных стандартов, требующих исполнения вышеуказанных предписаний являются Пекинские правила, которые содержат норму, определяющую характер первоначального контакта несовершеннолетнего с органами уголовного преследования. Так, статья 10, именуемая как «Первоначальный контакт», определяет в п.10.3. следующее правило:
«10.3. Контакты между органами по обеспечению правопорядка и несовершеннолетним правонарушителем осуществляются таким образом, чтобы уважать правовой статус несовершеннолетнего, содействовать благополучию несовершеннолетнего и избегать причинения ей или ему ущерба, с должным учетом обстоятельств дела».
Литература:
Кудрявцев В. Л. Процессуальные и криминалистические основы деятельности адвоката-защитника в российском уголовном судопроизводстве. — М.: Юрлитинформ, 2006. — 145с.
Р. З. Еникеев. Некоторые процессуальные и криминалистические аспекты участия адвоката-защитника в доказывании по делам несовершеннолетних / Проблемы правовой защиты общечеловеческих ценностей в современной России. Материалы конференции / под ред. Еникеева З. Д. — УФА.: Башгу, 2005. Часть 2. — С.201–211.
Осьмаков Н. А. О некоторых проблемах адвокатского расследования // Российский следователь. — 2007. — № 9. — С.22–28.
Приказ Генерального прокурора РФ от 27.11.2007 № 189 «Об организации прокурорского надзора за соблюдением конституционных прав граждан в уголовном судопроизводстве» (п.1.9) также обязывает прокуроров на всех стадиях досудебного процесса обращать особое внимание на соблюдение права подозреваемого и обвиняемого на защиту.
Мелкумян Т. Виды нарушений права обвиняемого на защиту и устранение их судами вышестоящих инстанций // Адвокатская практика. — 2003. — № 4. — С.33–39.
Ведищев Н. П. Ошибки правосудия и их устранение (из досье адвоката). Монография. — М.: Юрлитинформ, 2006. — 450с.
Уголовное дело № 2–50–05 // Архив Верхневилюйского районного суда.
Уголовное дело № 1–915–10 // Архив Якутского городского суда.
Трашкова С. М. Правовой статус личности несовершеннолетних подозреваемых на стадии возбуждения уголовного дела и гарантии его реализации: по уголовным делам публичного обвинения: дисс... кандидата юридических наук. — Барнаул, 2006. — 256с.;
Боровик О. В. Особенности досудебного производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних. Дис.... кандидата юридических наук. — М, 2006. — 220с.;
Солонникова Н. В. Проблемы процессуальной дееспособности несовершеннолетних в уголовном судопроизводстве (досудебное производство). Дисс...канд.юрид.наук.. — Краснодар, 2008. — 239с.;
Кирянина Н. А. Обеспечение прав несовершеннолетних участников уголовного судопроизводства в стадии возбуждения уголовного дела. Автореферат дисс….кандидата юридических наук. — Нижний Новгород, 2010. — 210с.;
Чашин А. Н. Тактика работы адвоката на первоначальном этапе привлечения подзащитного к уголовной ответственности // Адвокатская практика. — 2005. — № 4. — С.32–38.;
Воронов А. А., Пасмарнов А. А. Можно ли противостоять «проведению беседы»? // Адвокатская практика. — 2006. — № 2. — С.11–21.;
Черкасова Н. Ю. Некоторые проблемы обеспечения права на защиту в свете нового законодательства / Материалы международной научно-практической конференции, посвященной принятию нового УПК РФ. — М.: Изд-во МГЮА, 2002. — С.70–75.
Лазарева В. А. Достаточны ли гарантии права на защиту / Материалы международной научно-практической конференции «УПК РФ: год правоприменения и преподавания». — М.: МГЮА, 2004. — С.139–143.
1 Если предполагать о бланкетности статьи 95 УПК РФ относительно к статье 5 «Соблюдение прав и свобод человека и гражданина при осуществлении оперативно-розыскной деятельности» ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12.08. 1995 г., следует, что в объектах соблюдения прав человека и гражданина в ОРД значатся неприкосновенность частной жизни, жилища, личная, семейная тайна, тайна корреспонденции. В этом перечне другие права личности, охраняемые уголовно-процессуальными принципами конституционного значения не значатся, что может явиться основанием для признания статьи 95 УПК РФ не соответствующей задачам уголовного судопроизводства.