К моменту возникновения русской литературы существовала достаточно развитая устная культура, поэтому влияние фольклора на литературу изначально было очень активным. В данной статье мы попытаемся выявить основные способы взаимодействия рок-текста с русским устным народным творчеством, в которых можно проследить основные типы фольклорного заимствования.
Изучая взаимодействие литературы и фольклора, О. Ю. Трыкова пишет: «Часто художник подсознательно, интуитивно воплощает в своем произведении ту или иную фольклорную модель… Воспринятая как часть культуры народа, она становится органической составляющей художественного мира писателя» [1]. Иными словами, поэты и писатели используют фольклорный интертекст не намеренно, а именно как «генетически» наследованные элементы.
Остановимся подробнее на основных типах фольклорных заимствований, которые так или иначе распространены в рок-поэзии.
Структурные заимствования. Данный тип заимствования касается случаев, когда рок-поэт моделирует текст по принципу того или иного фольклорного произведения. Так, в тексте «Егоркина былина» А. Башлачева используется структура народной былички: человек вступает в контакт с нечистой силой — нечистая сила действует — человек переживает последствия контакта с нечистой силой. В быличке чаще всего присутствуют существа низшей мифологии (домашние духи, хозяева природных сфер, персонажи-посредники между своим и чужим мирами). А. Башлачев именует нечистую силу, о которой говорит в произведении, Снежной Бабушкой:
Заплясали вдруг тени легкие,
Заскрипели вдруг петли ржавые,
Отворив замки громом-посохом,
В белом саване Снежна Бабушка...
(А.Башлачев, «Егоркина былина»).
Отступление от жанра заключается в том, что персонаж с таким именем в быличках не фигурирует. Причастность к потустороннему миру маркирует «белый саван», в который героиня одета. В данном случае смерть предстаёт как антропоморфное существо, что, в свою очередь, сближает её с воплощением в одном лице двух низших славянских божеств — Мары и Морены (богини смерти и богини зимней стужи). В данном ключе смерть можно рассматривать как представителя нечистой силы. Появление и действия нечистой силы в быличке связаны с нарушением какой-либо нормы народной этики; как и в быличке, в тексте Башлачева и это — своеобразное наказание за неправильно прожитую, греховную жизнь героя.
В рок-поэзии проявляется заимствование жанровой структуры из фольклора и в таких текстах, как «Конец света в деревне Лебедевка» Юрия Шевчука (структура приметы: «если воет собака, то это к покойнику»), «Нюркина песня» Янки Дягилевой (ориентирована на структуру свадебной протяжной песни) и т. д. Однако в этих произведениях не столь ярко выражены черты структурного заимствования, и поэтому мы лишь отметим их, но не будем останавливаться на них подробно.
Мотивные заимствования. Как пишет О. Ю. Трыкова, «мотивное заимствование предполагает использование в художественной литературе отдельных мотивов фольклора» [1]. В рок-поэзии такого рода заимствование чаще всего выражено мотивом поиска суженого / суженой и решением в связи с этим трудной задачи (избегание опасности). В качестве примера приведём отрывок текста «Княже мой, княже» Хелависы:
Через семь смертей к тебе я шла,
Мой князь, из заклятий сеть тебе ткала,
Мой враг, наконец-то я тебя нашла –
Проснись и взгляни на меня…
<…>
Княже мой, княже, шёлкова пряжа,
До ворот твоих мне дорога легла,
Враже мой, враже, грозна твоя стража,
Что ж от меня-то не уберегла…
В приведённом отрывке задействована часть свадебного сюжета, а именно мотив поиска суженого, что характерно для фольклорного жанра волшебной сказки. Героиня рок-текста подвергается испытаниям («семь смертей») во время поиска. Следовательно, функционально она сходна с героиней волшебной сказки, однако обладание волшебными способностями («плетение» сети из заклинаний) соответствует фольклорному герою-вредителю. Это и является отличием рок-текста от фольклора.
Образные заимствования. В рок-поэзии данный вид заимствования проявляется в «невидимом» присутствии фольклорного персонажа в произведении. Наиболее широко представлены два типа фольклорных образов — антропоморфные и зооморфные.
Антропоморфные образы присутствуют в текстах многих поэтов. Как правило, они репрезентируют силы и явления природы, наделенные человеческими чертами и качествами. Наиболее частым типом антропоморфного персонажа является образ ветра:
Как ко мне посватался ветер,
Бился в окна, резные ставни…
<…>
Распускает тугие косы
Под масличной юной луною,
В тишине танцует, смеётся,
Будто впрямь я стала женою.
(Хелависа, «Ветер»).
В данном тексте представлен свадебный сюжет, где ветру становятся присущи черты жениха героини. Однако реальность, «человечность» образа разрушается лексемой «будто», что отменяет тождество понятий «ветер» и «человек».
В русском фольклоре зооморфизм часто сопрягается с мотивом смены ведьмой или колдуном своего облика и принятия облика животного или птицы, чаще всего вороны или волка. Например, в тексте «Зверь» М. Пушкиной:
Я жил, как во сне, легко,
Но раненый где-то волк
Вонзил мне клыки в плечо,
И я стал таким, как он,
Невидимый ясным днём,
Убийца и злой хозяин в мире ночном.
Данный отрывок демонстрирует обряд заражения волком-оборотнем человека и превращение последнего в такого же оборотня, следовательно, зооморфизм имеет традиционное отрицательное значение: оборотень — «убийца и злой хозяин». Однако зооморфные персонажи могут изменять свою функцию:
Проклинаю заклятое злато,
За предательский отблеск тепла,
Вспоминаю о той, что когда-то,
Что когда-то крылатой была -
Она давно умерла
(Хелависа, «Дракон»);
Здесь герою (дракону) не свойственна атрибутивная алчность, а его одержимость горечью от утраты близкого существа свидетельствует о положительности героя.
Характерный для фольклора анимизм (например, образ чудесной куклы) также используется рок-поэтами, однако «оживающими» предметами становятся атрибуты рок-культуры:
Я вчера разбил гитару
Неслучайно, неспроста -
Она мне вдруг предсказала
Дату близкого конца.
Вдруг завыла, завизжала,
Когда в руки её взял,
С того света принимала
Спиритический сигнал.
(Д.Борисенков, «Мёртвые не пишут писем»).
Как и традиционный для фольклора волшебный помощник, гитара предупреждает своего владельца о грозящей опасности. Поэтому возможным представляется соотнесение данного образа с чудесным помощником волшебной сказки, однако в данном случае «помощник» не подсказывает путей решения проблемы, предоставляя герою право справляться с трудностями самому.
Наиболее типичным для фольклора является образ дурака. В рок-поэзии этот образ также широко используется, однако значения его варьируются от просто глупого человека («Дурак и молния» А. Горшенева) до юродивого («Рок-энд-ролл — это не работа» К. Кинчева), от ребёнка («Выше ноги от земли» Я. Дягилевой) до шута («Король и шут» А. Князева). В большинстве текстов дураком является сам лирический герой, что свидетельствует о том, что его поведение выходит за рамки общепринятых норм.
В рок-поэзии, в числе прочего, мы можем увидеть также буквальное цитирование русских пословиц и поговорок, или же их авторскую переработку, конечно, без изменения смысла народной мудрости. Так, авторская интерпретация пословицы «Без труда не выловишь рыбку из пруда» наблюдается в тексте Янки Дягилевой «Гори, гори ясно»:
Не догонишь — не поймаешь, не догнал — не воровали,
Без труда не выбьешь зубы, не продашь, не нае…шь...
Использование художественных приемов и средств русского устного народного творчества. Тропы и фигуры фольклора в настоящее время стали достаточно традиционными для литературы и чаще всего даже не осознаются как фольклорные в контексте художественного произведения. Прежде всего это происходит потому, что многие рок-поэты используют фольклорные элементы в своих произведениях, не намеренно, а подсознательно включая их в тексты, чтобы ярче и полнее выразить свою мысль, правильно донести ее до слушателя или читателя. В качестве примера можно привести произведение Д. Ревякина «Девка красная». Следует отметить, что в этом тексте поднимается тема замужества и беззаботной, «вольной» жизни в девичестве, характерная для песенного народного творчества вообще:
Ой-ей-ей, как вы длинны,
Темны ноченьки.
Потускнели, приуныли
Ясны оченьки.
Видно, суждено тебе
Горе-горюшко,
Быть немилому женой, -
Доля-долюшка.
А если так -
Сиди дома — не гуляй,
Девка красная.
Хмарь на улице стоит,
Хмарь заразная.
Да и если выкатит
Красно солнышко,
Не гуляй — пропадет
Воля-волюшка.
Для данного текста характерно обильное использование постоянных эпитетов («девка красная», «ясны оченьки», «темны ноченьки», «красно солнышко»), повторы с уменьшительно-ласкательными суффиксами, в целом свойственные русским народным песням (горе-горюшко, доля-долюшка, воля-волюшка).
Рассмотрение основных типов фольклорных заимствований логически подводит к выводу о том, что они воплощают тягу поэтов к необычному, стремление к обобщению и осмыслению действительности с позиций традиционных нравственных категорий и форм художественного мышления.
Однако, кроме влияния фольклора на рок-поэзию, свою роль в создании рок-текстов внесли особенности советского времени и советской культуры. Как пишут О. Сурова и И. Кормильцев, «налицо заигрывание с революционной символикой (красное, черное), которое приходит на смену символике эзотерической… При чтении этих текстов приходят на ум традиции агитбригад, синеблузников» [2]. Примечательно, что в рок-текстах атрибутика советского времени несёт негативный оттенок. Вербальные клише зачастую складываются в блоки так, что сквозь их привычную стертость и обеззвученность проступает жуткая изначально бесчеловечная суть. Например, в тексте Я. Дягилевой «Деклассированным элементам» такие штампы, как «старый мир», «школа жизни», «комсомол», «вождь», метафора «по приказу бить заразу из подземных дыр» (уничтожать тех, кто неугоден власти, тех, кто прятался) относятся к эпохе тоталитаризма, а в тексте «Гори, гори ясно» строки, прославляющие «великий рабочий народ», звучат как откровенное издевательство:
Славься, великий рабочий народ!
Непобедимый, могучий народ!
Этот народ — воплощение злобы, жестокости, фальши. «Непобедимый, рабочий народ» жестоко карает человека за его инакость, за то, что он не такой, как окружающее его общество, в тексте наказание выражено надругательством над героиней.
Отрицательное значение лексем, связанных с советской жизнью и культурой, указывает на протест рок-поэтов против существующего политического строя.
Итак, фольклор имеет значительное влияние на русскую рок-поэзию. Рок-поэты заимствуют у фольклорных произведений как структурные элементы, композиционные приёмы, сюжеты и мотивы, так и отдельные образы и художественные средства выразительности. Причём, помимо традиционного народного творчества в рок-поэзии наблюдается явление так называемого постфольклора — народного творчества Советского времени. Вкрапления фольклора в рок-тексты служат для выражения самобытности творчества поэта или же для наиболее полного раскрытия какого-либо образа.
Литература:
Трыкова О. Ю. О классификации способов взаимодействия русской литературы XX в. с фольклором [электронный ресурс] // Ярославский педагогический вестник. URL: http://vestnik.yspu.org/releases/doskolnoe_obrazovanie/1_5/.
Кормильцев И., Сурова О. Рок-поэзия в русской культуре: возникновение, бытование, эволюция // Русская рок-поэзия: текст и контекст. — Тверь, 1998. — Вып. 1.