В статье автор исследует проблемы квалификации убийства, встречающимся в правоприменительной практике.
Ключевые слова: убийство, совокупность, беспомощное состояние.
Актуальность исследования вопросов квалификации такого преступления как убийство подтверждается его распространенностью в общей массе преступлений против личности (за январь-май 2023 года зарегистрировано 3825 деяний, квалифицированных как убийства и покушения на убийство) [1], а также повышенной опасностью деяний подобного рода, направленных на лишение человека жизни — одной из невосполнимых ценностей.
В ч. 1 ст. 105 УК РФ имеется основной состав убийства, который ученые называют «простое убийство», а также квалифицированные составы убийства (в пп. «а-м» ч. 2 ст. 105), которые относятся к категории особо тяжких деяний. Квалифицированные виды убийства отличаются повышенной степенью общественной опасности, вследствие чего за их совершение предусмотрено более суровое наказание, как в части его вида, так и в части его размера. Среди квалифицированных видов убийства принято подразделять данные деяния в зависимости от отличительных свойств того или иного признака. При этом квалифицирующий признак может относиться к любому из четырех элементов. К примеру, по особенностям способа совершения убийства, т. е. специфическим характеристикам объективной стороны, выделены оценочные категории в п. «д» и п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Например, совершение деяния с особой жестокостью или общеопасным способом соответственно.
Важно заметить, что содержание оценочных признаков в составе убийства не находит конкретизации в тексте уголовного закона, такие понятия раскрываются лишь в рекомендациях Верховного Суда Российской Федерации (Далее ВС РФ). Проблема наличия среди квалифицирующих признаков рассматриваемого преступления оценочных категорий на сегодняшний день довольно актуальна. В частности, это касается такой формулировки как «особая жестокость». Вариативность трактования подобных понятий усложняет работу правоприменителей и делает допустимым субъективизм в оценке обстоятельств совершения преступления.
Кроме того, как отмечают современные исследователи, при квалификации убийств возникают и другие различного рода сложности. Так, ряд авторов указывают на проблемы отграничения:
1) простого и убийства, совершенных в состоянии аффекта (А. С. Ахметзянов, Л. А. Камалиева);
2) умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, от убийства (А. В. Бессонов, К. К. Смирнова);
3) доведения до самоубийства от убийства (Л. Р. Суслина);
4) убийства из корыстных побуждения от убийства по найму (М. А. Дунюшкина);
5) убийства, совершенного при превышении пределов необходимой обороны от конкурирующих составов преступлений (М. Р. Гедиев) и многие другие.
Спорные вопросы уголовной ответственности за убийство и квалификации деяний, совершаемых против жизни и здоровья человека, были предметом рассмотрения в Постановлении Пленума ВС РФ от 27.01.1999 № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)». Однако правоприменители по-прежнему допускают ошибки при оценке исследуемого состава.
Распространенными проблемами в правоприменительной деятельности являются вопросы квалификации убийства двух и более лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Пленум ВС РФ указывает на то, что в таких ситуациях следует применять п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ, независимо от того были ли совершены убийства лиц в одно или в разное время. Думается, что следует сделать некоторые замечания по данному поводу. Так, в соответствии с принципом справедливости, если убийства объединены единым умыслом, то в подобной ситуации не будет образовываться совокупность преступлений, а содеянное будет оценено по п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ. В противоположном случае, если не установлен единый умысел на причинение смерти двум или более потерпевшим, содеянное все-таки следует оценивать по правилам о совокупности преступлений.
Еще одним из проблемных вопросов уголовно-правовой оценки рассматриваемых преступлений является квалификация убийства лица, которое находилось в состоянии беспомощности (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Ключевая роль при разрешении вопросов о правильной квалификации указанного вида преступления отводится правилам, отраженным в доктрине уголовного права и практике ВС РФ. В соответствии с позицией ВС РФ, в данной ситуации следует исходить из наличия обстоятельств, определяющих такую беспомощность. Так, по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ было оценено убийство пострадавшей в силу ее «престарелого возраста и неспособности в силу физического состояния защитить себя» [2].
Показательной в данном случае является ситуация изменения подхода ВС РФ к оценке беспомощности потерпевшего при совершении его убийства: в 1997 году убийство человека во сне квалифицировалось им как убийство лица, находящегося в состоянии беспомощности [3], однако в 2000 году были опубликованы противоположные судебные решения, в результате чего сон потерпевшего перестал рассматриваться нижестоящими судами как признак его беспомощности [4].
На сегодняшний день в науке выделены обстоятельства, не позволяющие квалифицировать преступления по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ в случаях, если:
1) потерпевший лишен жизни после ограничения его подвижности, выступающего элементом объективной стороны убийства;
2) потерпевший находится в состоянии физиологического сна, состоянии алкогольного опьянения;
3) беспомощное состояние потерпевшего наступило в результате противоправных действий преступника, например, когда потерпевший теряет сознание в результате избиения, после чего совершается его убийство.
Анализ судебной практики показывает, что такой квалифицирующий признак как «беспомощное состояние» зачастую исключается из первичных приговоров вышестоящими судебными инстанциями [5, с. 53]. Следует полагать, что подобные судебные ошибки вызваны разносторонностью исследуемого понятия, а также необходимостью учета при его установлении психологического, медицинского, физиологического и уголовно-правового содержания, с допустимой оценочностью понятия с учетом фактических обстоятельств. Исходя из изложенного, в качестве значимой проблемы правоприменительной практики следует признать перечень лиц, которые могут рассматриваться как лица, находящиеся в беспомощном состоянии.
Буквальное толкование положений вышеназванного постановления Пленума свидетельствует о том, что данный перечень не является исчерпывающим и теоретически может быть расширен за счет лиц, которые стали беспомощными в результате совершения нападающими в отношении них другого преступления. В данном случае преступник, осознавая появившуюся беспомощность своей жертвы и ее неспособность защититься, принимая решение о совершении убийства последней, существенно усиливает социальную опасность совершаемого преступления.
Также на практике возникают сложности при оценке общеопасного способа убийства. Так, органами предварительного расследования Р. вменялось совершение преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, п. «е», «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Р. находился в собственном доме, расположенном на отдаленном расстоянии от других домов садоводства. Между ним и его сожительницей Л. произошел конфликт, в ходе которого он неоднократно высказал ей угрозы убийством, после чего схватил Л. на руки, подвел ее к погребу, расположенному в их доме, и столкнул внутрь. Далее Р. взял канистру с бензином и плеснул в произвольном направлении в помещение погреба, где находилась Л., после чего стал зажигать спички и кидать их в погреб, при этом, высказывая потерпевшей намерение сжечь ее в терминах обсценной (от лат. obscenus «непристойный, распутный, безнравственный») лексики [6]. Однако, возгорания не произошло по не зависящим от воли Р. обстоятельствам, поскольку согласно протоколу осмотра места происшествия, зажженные Р. спички попадали на области, на которые не попал бензин, при этом потерпевшая Л. предпринимала своевременные меры к тушению данных спичек. В суде из обвинения был исключен признак, предусмотренный п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ, так как Р. проживал в частном доме, который находился в существенном удалении от жилых и нежилых помещений других лиц, в связи с чем в случае реализации его умысла на поджег супруги, находящейся в его доме, другие лица не могли пострадать.
ВС РФ относительно содержания квалифицирующего признака «общеопасный способ», к нему рекомендует относить поджог, взрыв, отравление водоемов, стрельбу в публичном месте, т. е. совершение убийства таким образом, при котором ставятся в опасность жизнь и здоровье других лиц, а не только жертвы, при этом умысел преступника относительно смерти окружающих потерпевшего лиц может быть как прямым, так и косвенным. Именно потенциальная возможность причинения вреда жизни и здоровью неограниченного круга непричастных лиц отличает данный способ убийства от объективной стороны состава, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ.
Таким образом, в настоящее время следует сосредоточить нормотворческую деятельность на выстраивании более четкой дифференциации квалифицированных видов убийства и принятии мер по исключению субъективной оценки элементов состава преступления, обладающего максимальной степенью общественной опасности. В силу не совсем корректных формулировок уголовного закона, а также противоречивых разъяснений норм уголовного закона в актах Верховного Суда РФ на практике нередко допускаются ошибки при квалификации убийства. В качестве перспективы для дальнейшего исследования следует рассмотреть вопрос о:
1) расширении перечня лиц, характеризующихся беспомощным состоянием в уголовно-правовом смысле п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ за счет лиц, беспомощность которых стала приобретенной в результате совершения преступником в отношении них иного преступления, не охватываемого умыслом на убийство;
2) необходимости установления единого умысла на причинение смерти двум и более лицам при квалификации убийства по п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ. В этой связи необходимо внести соответствующие изменения в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 1.
Литература:
- Состояние преступности в России за январь-май 2023 года. — М.: Министерство внутренних дел Российской Федерации, ФКУ «Главный информационно-аналитический центр», 2023. — 55 с.
- Определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 27.01.2022 по делу № 59-УД21–8-А // СПС «КонсультантПлюс». URL: https://www.consultant.ru/ (Дата обращения: 08.07.2023).
- Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ № 75–097–19 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. — 1997. — № 12.
- Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ № 749п99 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. — 2000. — № 5, 8.
- Гречко И. Р. Проблемы квалификации убийства лица, находящегося в беспомощном состоянии // Право и общество в условиях новой реальности: перспективы развития: Материалы международной научно-практической конференции. Саратовский государственный технический университет имени Гагарина Ю. А.; Полоцкий государственный университет имени Ефросинии Полоцкой. — Саратов, 2023. — С. 53–55.
- Приговор Катайского районного суда Курганской области от 27 января 2020 г. № 2–53/2020 в отношении Рухлова С. Т., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, п. «е», «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ. URL:http://sudact.ru (Дата обращения: 12.05.2023).
