К вопросу о проблемах доказывания добросовестности в правоприменительной практике

В статье обозначены основные проблемы применения принципа добросовестности в российском гражданском праве, систематизированы проблемы и критерии доказывания недобросовестности поведения участников гражданских правоотношений.

Ключевые слова: добросовестность, презумпция добросовестности, доказывание добросовестности, критерии добросовестного поведения.

Хотя принцип добросовестности теперь напрямую введен в Гражданский кодекс, его определение на законодательном уровне не дается. Неоднозначность трактовки и понимания принципа добросовестности в юридической доктрине и отсутствие прямых указаний на этот счет в законодательстве обуславливает проблемы в доказывании добросовестности, или, напротив, недобросовестности поведения участников гражданских правоотношений.

В ч. 5 ст. 10 ГК РФ указано, что: «добросовестность участников гражданских правоотношений предполагается» [1], соответственно можно сделать вывод о наличии своего рода «презумпции добросовестности» участников гражданских правоотношений. При этом, прямой формулировки данного положения именно как презумпции, на которую следует ориентироваться в практике правоприменения и судебной практике, нет.

Исходя из обозначенной презумпции можно сделать вывод, что бремя доказывания лежит на том, кто оспаривает добросовестность [2].

Иначе говоря, следует предполагать добросовестность участника сделки (иных гражданских правоотношений), и соответственно, доказывать надо обратное (то есть недобросовестность) — ведь добросовестность презюмируется.

Однако, позиция Верховного Суда РФ не столь категорична, в обзоре судебной практики ВС РФ, дано разъяснение о том, что: «если имеются доказательства недобросовестности, то уже доказывать добросовестность должна соответствующая сторона (против которой имеются эти доказательства)» [3].

Таким образом, казалось бы, можно говорить об определённой коллизии между нормами права и судебной практикой, которая как раз вытекает из неоднозначности понимания принципа добросовестности.

Однако, приведенное положение также неоднозначно, ведь из него следует, что для того, чтобы в процессе возникла необходимость доказывать именно добросовестности, должны быть доказательства обратного. Следовательно, можно сделать вывод, что изначально все же необходимо (пусть даже в исковом заявлении) привести доказательства недобросовестности — а это означает как раз подтверждение обозначенной выше презумпции. Соответственно, доказывание добросовестности будет иметь вид опровержения обвинений в недобросовестности.

Поэтому резюмируем все же приоритетность доказывания недобросовестности, то есть можно говорить именно о презумпции добросовестности.

В правовой доктрине существует подход, согласно которому предлагается трактовать добросовестность как отсутствие намерения причинить вред другой стороне правоотношений и третьим лицам. Имеется ввиду, что даже если такой вред и наступает, то он совершен непреднамеренно, субъект действовал из «лучших побуждений», не желал наступления вреда, делал все для его предотвращения, а также руководствовался нормами морали и этики [4], [5, с.49].

Такой подход к пониманию добросовестности в целом представляется актуальным, однако в таком понимании добросовестного поведения как раз и кроется проблема его доказывания. Здесь речь идет о субъективных намерениях, мыслях и мотивах, а их доказать практически невозможно. Поэтому встает остро вопрос о выработке ряда критериев, которые могут быть ориентирами при доказывании недобросовестности участников гражданских правоотношений.

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» N 140. 30.06.2015. дается некоторое уточнение того, как оценивается добросовестность поведения действий сторон. В рассматриваемом Постановлении говорится, что: «Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе, в получении необходимой информации» [2].

То есть можно сделать вывод, что ВС РФ предлагает понимать под добросовестным такое поведение участников гражданского процесса, при котором они уважают права и интересы противоположной стороны и третьих лиц. Также важным на наш взгляд является факт того, что ВС трактует добросовестность и как предоставление всей информации, которая затрагивает интересы контрагента в гражданско-правовых отношениях.

Представляется значимым и упоминание в данном постановлении и того, что такое (добросовестное) поведение является ожидаемым другой стороной. Однако, здесь также, как и в теории права встает вопрос субъективных отношений и субъективных ожиданий. Само собой, что, вступая в гражданские правоотношения, все стороны ожидают (не берем в расчет заведомо нечестные и мошеннические сделки), что контрагент будет следовать нормам права.

Сложнее с ситуациями, при которых нет явного нарушения закона, но одна из сторон считает, что по отношению к ней контрагент ведет себя недобросовестно. Здесь как раз и встает вопрос о субъективных ожиданиях, так как в гражданском праве действует свобода договора и стороны могут вносить практически любые условия в контракт, то соответственно может быть и разное понимание сторонами одного и того же пункта договора. Например, объёма оказания услуг, места совершения обязательств и т. д.

Поэтому и возникают проблемы в доказывании добросовестности поведения участников гражданских правоотношений — ведь одна сторона может считать, что контрагент недобросовестен, а другая в свою сторону искренне полагать добросовестность своего поведения. Здесь будет уже проблема толкования не столько самих норм права, сколько каждого конкретного договора.

Иное дело, если факт недобросовестности «налицо», в таком случае непосредственно суд может проявить инициативу по признанию недобросовестности поведения одного из участников гражданских правоотношений [2].

Предлагаем выделять следующие базовые критерии определения добросовестности участников гражданских правоотношений:

1. Соблюдение условий договора. Данный критерий можно обозначить как объективный, дело в том, что прямое нарушение условий договора трудно назвать добросовестным. Конечно, могут быть исключения, например, действия в форс-мажорных обстоятельствах, но в целом этот признак добросовестного поведения можно считать одним из наиболее очевидных.
2. Соблюдение законодательства. Также, как и предыдущий критерий мы отнесем к объективному признаку добросовестности. При том, указание субъектом на незнание некоторых норм права не является освобождением его от ответственности, но не однозначно с точки зрения добросовестности. Все же данный признак добросовестности, как и предыдущий можно назвать базовым при доказывании недобросовестного / добросовестного поведения.
3. Недопущение действий — прямо влекущих причинение вреда имуществу, законным интересам других лиц. Под этим критерием предполагаются те действия, которые очевидно, либо при должной осмотрительности приведут к причинению вреда, например, существенно превышение скорости при эксплуатации автомобиля, оставление без присмотра открытого огня (например, свечей) в помещении. При таких действиях может и нет намерения причинить вред, но сами по себе они (эти действия) являются фактом недобросовестного поведения, эксплуатации объектов и т. д.
4. В случае наступления определенных негативных обстоятельств субъект активно пытается предотвратить причинение вреда другой стороне [7].
5. Сокрытие информации, которая имеет существенное значение в данной сделке, договоре. Однако, здесь необходимо установить факт владения такой информацией. В ряде случаев это не столь сложно. Например, при сдаче квартиры по договору аренды арендодатель не предупредил, что в квартире существуют проблемы с проводкой, при этом за месяц арендодатель пять раз сталкивался с этой проблемой и вызывал электрик.

Обозначенные критерии применимы именно как базовые, и, можно сказать, что в целом, они составляют основу практики применения принципа добросовестности и его доказывания. В более же сложных случаях вопрос доказывания субъективного отношения участника правоотношений к последствиям, нарушениям условий и пр. остается в ведении конкретного суда и является достаточно сложным.

С одной стороны, так как в российском гражданском праве существует своего рода «презумпция добросовестности», то и доказывать ее не нужно, а наоборот необходимо истцу доказывать недобросовестность контрагента. С другой же стороны ситуация в корне меняется при наличии доказательств недобросовестности. На наш взгляд такая позиция суда не упрощает, а еще больше усложняет практику применения изучаемого принципа в российском гражданском праве.

Литература:

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 г. № 51-ФЗ // Собрание законодательства РФ, 05.12.1994, N 32, ст. 3301. (ред. От 14.07.2022).
2. О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 // КонсультантПлюс: справ. правовая система. Версия Проф. — М., 2022.
3. Обзор судебной практики Верховного Суда РФ № 1 (2022) от 1.06.22. Утв. Президиумом Верховного Суда РФ // Официальный сайт ВС РФ. [Электронный ресурс]. URL: https://vsrf.ru
4. Гаврилов Ю. В. Некоторые проблемы реализации принципа добросовестности в правоприменительной практике // Современная научная мысль. — 2016. — № 3. — с. 257–262
5. Белов А. В. Добросовестность, разумность, справедливость как принципы гражданского права // Гарант. [Электронный ресурс]. URL: https://base.garant.ru/3540963/?ysclid=l77odf8znp353348238
6. Разумовская Е. В. Договорное право в 2 т. Том 1. Общая часть: учебник для вузов — М: Юрайт, 2022. 186 с.
7. Суворов А. Добросовестность в гражданском праве // Юридический кабинет Андрея Суворова [Электронный ресурс]. URL: https://suvorov.legal/dobrosovestnost/