Автор статьи рассматривает основания для отвода эксперта. Большое внимание уделяется предыдущему участию эксперта в производстве по уголовному делу в качестве специалиста. В соответствии с действующим законодательством участие эксперта в производстве по уголовному делу ранее в качестве специалиста основанием для отвода не является. В настоящей статье автор пытается оспорить данный постулат, устоявшийся как в законодательстве, так и в науке судебной экспертологии.
Ключевые слова: эксперт, специалист, отвод, процессуальный статус, уголовный процесс, судопроизводство.
The author of the article considers the grounds for removal of the forensic expert. Much attention is paid to the previous participation of expert in criminal proceedings as a specialist. In accordance with the current legislation, the participation of an expert in criminal proceedings previously as a specialist is not a basis for removal. In this article, the author tries to challenge this postulate, which is well-established both in legislation and in the science of forensic expertise.
Keywords: forensic expert, specialist, removal, procedural status, criminal proceedings, court procedure.
Эксперт и специалист — участники уголовного процесса, содействующие отправлению правосудия. Без применения специальных знаний, которыми они обладают, невозможно полное, объективное и всестороннее рассмотрение уголовных дел. Как и любой другой участник производства по уголовному делу, эксперты и специалисты должны беспристрастно и добросовестно реализовывать свои права, выполнять возложенные на них обязанности. В противном случае такие лица должны быть отстранены от участия в производстве по делу путём заявления отвода либо самоотвода. Основания для отвода эксперта предусмотрены в ст. 61 и ст.70 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ) [6]. Законодатель ответственно подошёл к разработке института отвода эксперта в уголовном процессе. В УПК РФ присутствует даже «уникальное» основание — эксперт подлежит отводу в случае выявления его некомпетентности (п.3 ч.2 ст.70 УПК РФ). Мы полагаем, что данная норма должна применяться во всех видах судопроизводства, а не только в уголовном, как это происходит сейчас. Однако, спорным, на наш взгляд, является положение, закрепленное в п.1 ч.2 ст.70 УПК РФ, согласно которому «предыдущее участие эксперта в производстве по уголовному делу в качестве эксперта или специалиста не является основанием для отвода».
Мы считаем данную норму неприемлемой и убеждены, что любое лицо, участвующее в производстве по делу, должно быть наделено только одним процессуальным статусом.
Совмещение статусов «специалиста» и «эксперта» в одном лице характерно для сотрудников правоохранительных органов, ввиду нехватки квалифицированных специалистов и материально-технического оснащения подразделений. Как правило, сотрудники государственных судебно-экспертных учреждений МВД РФ и Следственного комитета Российской Федерации привлекаются в качестве специалиста для участия в следственных действиях и проведения предварительных исследований, например в форме экспресс-тестов для выявления наркотических средств. Далее, им, но уже в статусе эксперта, может быть поручено проведение судебной экспертизы по данному уголовному делу. Такая практика должна быть прекращена по следующим основаниям: во-первых, совмещение статусов «специалиста» и «эксперта» в одном лице невозможно, поскольку права специалиста противоречат обязанностям эксперта, то есть тому, что эксперт не вправе делать. Так, эксперту категорически запрещено самостоятельно собирать материалы для сравнительного исследования (п.2 ч.4 ст.57 УПК РФ), хотя среди учёных существует мнение о необходимости наделения эксперта такой обязанностью в случае, если собирание объектов является частью экспертного исследования [1, c. 52]. Именно этим занимается специалист-криминалист при осмотре места происшествия. На практике при помощи специалиста изымаются пули, гильзы, оружие, отпечатки пальцев рук и иные следы, собираются образцы для ольфакторного исследования. В соответствии с п.1 ч.3 и п.1 ч.4 ст.70 УПК РФ эксперту запрещено знакомиться с материалами дела, не относящимися к предмету судебной экспертизы, и вести переговоры по вопросам, связанным с производством судебной экспертизы, с иными участниками уголовного дела без ведома следователя, дознавателя, суда. Представляется, что специалист при участии в следственных действиях будет иметь возможность совершить вышеуказанные действия. Например, сразу после осмотра места происшествия могут производиться допросы потерпевших и свидетелей. Ознакомившись с протоколами этих допросов, эксперт в будущем может «подогнать» результаты экспертизы под прочитанные показания. Ведение переговоров без ведома следователя также нельзя исключать, к тому же переговоры могут вестись на темы, никак не связанные с экспертизой.
Во-вторых, возникает вопрос, как допрашивать в суде лицо, ранее участвовавшее в уголовном деле в двух статусах? Дело в том, что перед допросом председательствующий разъясняет допрашиваемому его права и ответственность (ст.269 и ст.270 УПК РФ). Если абстрагироваться от формального подхода к данной процедуре, то достижение целей данного действия при таких условиях вряд ли возможно. Допрашиваемый субъект должен на слух воспринять две статьи из Уголовно-процессуального кодекса, понять, какие права он имеет в качестве специалиста, а какие — в качестве эксперта; понять, за какие действия он будет нести ответственность в качестве того или иного участника. Естественно, права и действия, за которые наступает уголовная ответственность у эксперта и специалиста, существенно различаются.
В-третьих, суть судебной экспертизы заключается в том, что эксперт, изучив поставленные перед ним вопросы, проводит исследование представленных на экспертизу объектов, выбирая методики, способствующие решению поставленных задач. Таким образом получается новое доказательство по уголовному делу [4]. Вернёмся к примеру с наркотическими средствами. Современные достижения науки позволяют специалисту провести экспресс-тест прямо на месте обнаружения таких веществ и определить не только принадлежность вещества к наркотическим, но и узнать название запрещенного вещества. А теперь представим, что специалисту, проводившему экспресс-тест, следователь поручает провести судебную экспертизу найденных веществ. Естественно, при поступлении объектов на экспертизу эксперт уже знает, что перед ним лежит наркотическое средство, а не «неизвестное вещество». При таком исследовании выбор методик диктуется не поставленными задачами, а результатами, которые должны быть получены. Эксперт выберет методику, применение которой приведет к тем же результатам, что и проведенное им ранее предварительное исследование. В таких условиях действия эксперта нельзя назвать последовательными, они противоречат смыслу судебной экспертизы. По сути, лицо просто занимается процессуальным переоформлением результатов предварительного исследования в «красивое и научное» заключение эксперта.
Теперь рассмотрим аргумент, приводимый Е. Р. Россинской в защиту своей позиции: «Если специалист участвует в собирании объектов, могущих стать впоследствии вещественными доказательствами, зная, что производство экспертизы может быть поручено ему, он работает гораздо ответственнее и скрупулезнее» [3, c. 84; 2, c. 89]. На наш субъективный взгляд, здесь имеет место логическая ошибка поспешного обобщения. Не сомневаемся, что в богатой экспертной практике Е. Р. Россинской были случаи, когда лица ответственно подходили к своей работе в качестве специалиста и эксперта. Но это вовсе не означает, что каждый эксперт будет действовать также. С другой стороны, специалисты допускают нарушения при собирании, хранении и транспортировке объектов с места происшествия. Позднее, выступая в качестве эксперта, они не распознают своих ошибок, так как могут добросовестно заблуждаться или скрыть нарушения умышленно. Вероятность выявить ошибки специалиста выше, если они будут предоставлены эксперту, ранее не участвовавшему в деле, который осмотрит представленные на экспертизу объекты свежим взглядом.
Несмотря на наши разногласия о целесообразности изменений института отвода УПК РСФСР [7], который в этом плане соответствовал действующему КоАП РФ [8] и запрещал повторное участие лица в деле в ином статусе, мы солидарны с позицией О. Г. Дьяконовой и Е. Р. Россинской в части необходимости унификации норм, регулирующих отвод эксперта. Считаем, что требуется привести данный институт к общему знаменателю и сделать единым для всех видов судопроизводств.
Не стоит ссылаться на схожесть специальных знаний эксперта и специалиста как аргумент в поддержку действующих норм УПК РФ. Если развивать эту мысль дальше, то возникает масса вопросов: почему, например, эксперт-речевед не может выступать в качестве переводчика, если он владеет соответствующим языком? Ведь переводчик также является не заинтересованным в исходе дела лицом, обладающим специальными знаниями. Как отмечают некоторые ученые, данные статусы очень близки по наделённым правам [5, c. 267]. Кроме того, одинаковыми знаниями в области права обладают следователь и прокурор, но если позволить лицу вести следствие, а потом поддерживать обвинение в суде, то это приведет к нарушению прав подозреваемых, обвиняемых, подсудимых, нарушению принципов уголовно-процессуального права, а также создаст обвинительный уклон при рассмотрении дел судами.
Подводя итог, отметим, что судебный процесс — строго регламентированная кодексами процедура. Для достижения наибольшей объективности и эффективности при рассмотрении дел необходимо соблюдать процессуальные требования, и мы считаем, что выдвинутый нами тезис «одно лицо — один процессуальный статус» будет коррелировать с назначением уголовного судопроизводства и повысит качество проводимых в правоохранительных органах судебно-экспертных исследований.
Литература:
- Дьяконова О. Г. Собирание экспертом объектов для исследования: запрет, обязанность или право / О. Г. Дьяконова // Вестник Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА). — 2020. — № 6(70). — С. 44–52.
- Россинская Е. Р., Галяшина Е. И. Настольная книга судьи: судебная экспертиза. — Москва: Проспект, 2021. — 464 с.
- Россинская Е. Р. Судебная экспертиза в гражданском, арбитражном, административном и уголовном процессе: монография / Е. Р. Россинская. — 4-е изд., перераб. и доп. — Москва: Норма: ИНФРА-М, 2020. — 576 с.
- Сахнова Т. В. Доказательственное значение специальных познаний // ЭЖ — Юрист.2004. № 21.
- Швец С. В. Особенности процессуального статуса переводчика в сравнении с процессуальным статусом специалиста и эксперта / С. В. Швец // Актуальные проблемы российского права. — 2010. — № 2(15). — С.261–272.
- Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 30.04.2021, с изм. от 13.05.2021)
- Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 27.10.1960) (утратил силу)
- Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ (ред. от 26.05.2021)
