В данной статье рассматривается такое явление советской лингвистики, как «марризм», или же «новое учение о языке». Затронуты периоды зарождения марризма, его суть, а также то, как данная теория была опровергнута и, в конце концов, отвергнута советским научным лингвистическим сообществом. Статья раскрывает основные принципы «нового учения о языке» и даёт оценку данному явлению.
Ключевые слова: лингвистика, русский язык, советский союз, марризм, яфетическая теория, компаративистика, исследование языка, советская наука, учение, марксистская философия.
После Октябрьской революции в России произошло много потрясений, изменений и обновлений. Сменился общественный уклад, за ним последовала смена политико-экономического строя. Под влиянием марксизма поменялся каждый аспект существующего государства, в том числе и научная сфера. В данной статье мы рассмотрим такое явление в лингвистике, как марризм, или же «новое учение о языке», так же называющееся «яфетической теорией».
До своего низвержения и провозглашения теории как лженаучной, она успела всколыхнуть советскую лингвистику, а также повлиять на жизнь и деятельность некоторых ученых-лингвистов. За время своего существования данная теория успела оказать сильное влияние на всю научно-лингвистическую сферу, практически расколов её, и чуть было не задав основополагающий вектор развития всей советской лингвистической мысли.
Николая Яковлевича Марра нельзя назвать далеким от науки человеком, несмотря на ситуацию с яфетической теорией. Он являлся полиглотом и довольно успешным археологом и историком. Занимаясь археологией, им были опубликованы различные древнеармянские и древнегрузинские тексты, так же он провёл раскопки некоторых древних городов Кавказа.
Марр, не имевший как такового лингвистического образования, стал заниматься вопросом генетической связи кавказских языков, например языков картвельской семьи, распространенной на западе и в центре Южного Кавказа. В данную языковую семью входил и его родной грузинский язык.
Начиная с 1890-х годов прослеживается интерес Марра к изучению архаических бесписьменных языков. Именно с этого периода в его лингвистических статьях можно обнаружить термин «яфетический язык», указывающий на предполагаемое родство кавказских языков с семитическими. Термин «яфетический язык» образован от имени третьего сына Ноя — Яфета, по аналогии с названием семитеческих языков, произошедшего от имени Сим.
Ранние гипотезы Марра не соответствовали уже накопленным компаративистикой знаниям, поэтому Марр приходит к мысли, что не его гипотезы не верны, а ошибочна компаративистика. Подвергся критике Марра и младограмматизм, в то время господствующее лингвистическое направление. Может встать вопрос, чем же было вызвано принятие Марром компаративистики ошибочной? Дело в том, что Марр пытался на основе компаративистских методов анализа создать компаративистику кавказских языков, чего ему сделать не удалось [3, 72]. К слову, главный тезис марризма стал прямо противоположен главному тезису компаративизма, то есть Марр считал, что языки происходили не от одного общего начального праязыка, а наоборот, возникая по отдельности — объединялись в один, но об этом мы поговорим в другой части статьи.
Первое время в ученом кругу Марр вызывал недовольство, так как, уже являясь довольно немолодым ученым, вдруг по сути своей превратился в эдакого «новатора». Изучая языки и процесс их зарождения с палеонтологической стороны (напомню, Марр не имел как такового лингвистического образования), он пытается превратить свои утверждения в правдивые, несмотря на полное отрицание ими компаративистских методов изучения возникновения языков, а также идущих в разрез с учением младограмматизма. Учитывая общую политическую обстановку в стране в тот период, Марр прибегает к марксизму.
Он начинает интерпретировать роль языка в общественной жизни через призму марксистского учения. Будучи неудовлетворенным устоявшейся методологией, Марр лишь укрепляет свое убеждение в собственной правоте обращаясь к марксизму, как к пути поиска новой методологии, немалую роль в котором сыграли принципы марксистской философии. [3, 76]
Обратившись к марксизму, Марр почувствовал себя по истине «первооткрывателем» нового времени, он считал, что его идея является лингвистическим прорывом. Он стремился увязать свои поиски сущности языка с претензией на социологическую, культурологическую и историческую значимость их результатов. И на какое-то время учение Марра заимело успех, на него ссылались деятели науки, в университетах студентов учили, исходя из принципов нового учения о языке. И только непрекращающееся сопротивление традиционалистов сумело удержать советскую лингвистику от бесповоротной зависимости от заведомо ложной теории.
Далее мы рассмотрим, в чём же заключалась суть яфетической теории. Как уже было сказано выше, главным тезисом Марра в его теории было то, что языковое развитие осуществлялось в обратном направлении, то есть от множества к единству. Появлялись языки независимо друг от друга, например, русский не только не является родственным украинскому, но еще и каждый диалект и говор русского языка появлялся отдельно, был самостоятельным языком. Затем со временем происходил процесс скрещивания языков, на выходе получался уже третий, новый язык [1].
Прошелся Марр и по структурному развитию языков. Компаративистика указывает на то, что языки хоть и происходили от одного общего праязыка, тем не менее, имели в процессе своего развития какие-либо характерные черты и законы. Марр же эту идею отрицает. Согласно ему, все языки, образуясь отдельно, всё же развивались по одним и тем же законам. Например, зарождение звуковой речи Марр привязывает к средствам классовой борьбы [4], то есть уже здесь мы можем увидеть использование марксисткой философии в попытках выстроить собственную теорию зарождения и развития языков.
По Марру, у всех народов эта «праречь» состояла из четырех элементов: САЛ, БЕР, ИОН, РОШ. Из комбинаций этих «трудовых выкриков» впоследствии формировались слова, грамматика и фонетика. При этом Марр привязывал все стадии формирования языка к социально-экономическому уровню развития, тем самым указывая, что стадии формирования у разных языков так же были одинаковы. Можно сделать вывод, что Марр считает язык частью базиса, так как привязывает его к экономике, которая в свою очередь, по Марксу — базис, на котором надстраивается общество и государство [1].
Марр умело смог использовать момент, когда языкознание XX века находилось в кризисе. Постулаты и методы XIX века, опирающиеся на сравнительно-историческое изучение индоевропейских языков уже не удовлетворяло ученых. Марр же предложил новую исследовательскую парадигму. Он предположил, что языки можно изучать и с точки зрения внеязыковых факторов, таких как сам человек, общество и культура. Можно рассмотреть пример со словами hund (собака) и hundert (сто). Марр выстроил такую семантическую цепочку: собака как тотем — название коллектива — все — много — сто. Но Марр продолжает при этом игнорировать тот факт, что компаративистика давно доказала, что эти два слова имеют разное происхождение [1].
В общем и целом, новое учение о языке отвергало устоявшиеся методы изучения лингвистики, так же отвергая то, что уже было доказано компаративистикой. При этом сторонники нового учения о языке, да и сам Марр, особо не могли доказать свою правоту, так как всё, что они пытались переиначить, уже было доказано той же компаративистикой. В какой-то мере Марра можно даже назвать научным оппортунистом, ведь он, понимая всю серьезность происходящих в стране событий, решил использовать в качестве опоры своей «науки» не какие-то новые исследовательские методы, а марксистскую философию, на основе которой выстроил свое понимание зарождения языков.
Неудивительно, что марризм подвергался серьезной критике от всего научного лингвистического сообщества того времени. Однако Марр имел и сторонников как в ученом кругу, так и среди политических деятелей. Данные связи затем помогли ему добиться довольно высокого положения в советской науке, Марр занимал пост вице-президента АН СССР. Один из тезисов Марра даже был упомянут Сталиным во время XVI съезда ВКП(б): “В период победы социализма в мировом масштабе, когда социализм окрепнет и войдет в быт, национальные языки неминуемо должны слиться в один общий язык, который, конечно, не будет ни великорусским, ни немецким, а чем-то новым” [1].
Всё дошло до того, что с 1934 года начались аресты среди лингвистов, в основном их обвиняли в пропаганде «реакционной науки, распространенной в фашистской Германии», а также в приверженности к славизму. Два крупнейших ученых Н. М. Дурново и Г. А. Ильинский в результате данных репрессий погибли, а такие ученые как А. Ф. Селищев, А. А. Сидоров и другие провели какое-то время в лагерях и ссылках.
Казалось бы, что новое учение о языке прочно закрепилось в советской науке, и уже ничто не сможет поколебать настолько плотно засевшую теорию, на которую ссылался даже Сталин. Однако, 9 мая 1950 года дискуссия о марризме вновь была открыта А. С. Чикобавой, написавшим в «Правду» статью с критикой марризма. Позже Чикобава вспоминал, что данная статья была написана им по заданию Сталина, который лично читал и правил статью.
Становится ясно, что данная статья была задумана Сталиным как прелюдия к своему основному выступлению. 20 июня появляется статья Сталина «Относительно марксизма в языкознании», которая резко критиковала яфетическую теорию, открыв короткую дискуссию по данному вопросу. 4 июля дискуссия завершилась и в газете «Правда» были напечатаны ответы Сталина на письма учёных, принявших участие в данной дискуссии. Все эти публикации затем составили текст «Марксизм и вопросы языкознания», на который впоследствии было необходимо ссылаться во время написания научных работ.
В чём же может быть причина такой критики? Ясного ответа нет, но считается, что послевоенная риторика Сталина сыграла здесь важную роль. Мечты о мировой революции и всепланетном социализме были оставлены, соответственно новое учение о языке уже не могло претендовать на главенствующую позицию в советском языкознании. В этой статье Сталиным развенчиваются такие положения Марра, как заявления о принадлежности языка к надстройке, и о самой классовости языка. Так же перестала считаться реакционной компаративистика.
Уже после смерти Сталина упоминания его статьи в лингвистических работах сошли на нет, однако и возврата к марризму так же не произошло. Лишившись поддержки со стороны правительства, новое учение о языке исчезло с научного горизонта, сумев, несомненно, войти в историю, как образец псевдонауки, ставший в тот сложный период «единственно верным учением».
Литература:
- В. М. Алпатов «Марр, марризм и сталинизм». // Философские исследования, 1993.
- В. М. Алпатов «История одного мифа». М.:УРСС, 2004.
- Ю. М. Шилков «Яфетическая философия языка Н. Я. Марра».// Вече. Альманах русской философии и культуры. Выпуск 16. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского Университета, 2004.
- Марр Н. Я. «Избранные труды», 1936.
