Высокую актуальность данной теме придает процесс модернизации действующего законодательства и приведения его в соответствие с текстом обновленной Конституции РФ в ходе конституционной реформы 2020 года. Ввиду чего Президент РФ 14 октября 2020 года внес проект ФКЗ № 1024643–7 «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации». На стадии рассмотрения законопроекта во втором чтении к нему были предложены поправки, содержащие положения о порядке назначения Председателя Конституционного Суда, его заместителя, а также порядок опубликования особых мнений судей и комментирования ими решений Конституционного Суда. Данные поправки были предложены депутатом Государственной Думы РФ П. В. Крашенинниковым и сенатором РФ А. А. Клишасом. А уже 9 ноября 2020 г. данный законопроект был подписан Президентом РФ.
Статья 5 ФКЗ «О конституционном суде Российской Федерации» среди основных принципов деятельности Конституционного Суда РФ выделяет независимость, гарантией которой отчасти выступает и право судей Конституционного Суда РФ на особое мнение [2]. Н. В. Витрук отмечает, что особое мнение судьи представляет собой официально выраженное судьей мнение, которое не совпадает с позицией большинства судей относительно постановляющих выводов решения или их обоснования [3]. Наличие такого института как особое мнение в конституционном судопроизводстве отражает реальное действие независимости Конституционного Суда РФ как судебного органа конституционного контроля.
Ст. 76 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» [2] выделяет два вида мнения: во-первых, особое мнение, которое выражает судья Конституционного Суда РФ при его полном несогласии с общим решением остальных судей; во-вторых, совпадающее мнение, которое судья вправе выразить в случае, если он голосовал за постановление или заключение, однако остался в меньшинстве при голосовании по какому-либо другому вопросу или по мотивировке принятого решения. Примером второго вида может служить мнение судьи Константина Арановского к постановлению КС РФ о том, что реабилитированные жертвы политических репрессий имеют право на жилье от государства. Он подверг сомнению тезис о России, как о правопреемнице советского репрессивного режима, хотя и не оспаривал само право на жилье.
Решения Конституционного Суда принимаются большинством голосов судей, которые в процессе его подготовки предлагают собственную позицию по делу. В случае, когда позицию отдельного судьи не разделяют другие, его мнение может быть сформулировано в виде особого мнения. Такое мнение до принятия редакции от 09.11.2020 г. ФКЗ «О конституционном суде РФ» публиковалось в «Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации». В настоящее же время судьи КС РФ «не вправе обнародовать особое мнение или мнение в какой-либо форме или публично на него ссылаться» [2].
Институт мнений и особых мнений судей призван оказывать воздействие на развитие понимания общественных процессов, дальнейшую общественную дискуссию по вопросам, которые стали предметом рассмотрения. Несмотря на то что принимаемое Судом решение не подлежит обжалованию, институт мнений и особых мнений судей способен в будущем привести к переосмыслению ситуации и принятых Судом решений [6]. Также стоит отметить, что возможность выражения особого мнения очень важна как для репутации суда, так и для граждан, поскольку это дает более полную картину проблемного вопроса, позволяет увидеть детали. К тому же в особых мнениях четко формулируются причины несогласия судьи, что существенно расширяет восприятие всей палитры юридических позиций по рассматриваемому вопросу.
Ст. 29 Конституции Российской Федерации [1] содержит положение о том, что никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них. Несомненно, данное положение Конституции РФ распространяется и на мнения судей Конституционного Суда РФ.
Особое мнение не является судебным постановлением, поскольку оно не отвечает его признакам (законность, обоснованность), у него отсутствует властный характер [5, С.75]. Как известно, особые мнения судей Конституционного Суда РФ не имеют юридической силы, однако имеют важное доктринальное значение для развития и совершенствования законодательства. Особые мнения выступают частью правовой доктрины, которая в свою очередь является важным атрибутом правового государства, к которому и стремится Российская Федерация, провозглашая данный принцип в ст. 1 Конституции РФ [1]. Одной из идей правового государства можно выделить понятность и простоту восприятия норм права.
Ни для кого не секрет, что довольно часто наши нормативные правовые акты написаны таким языком, который вызывает трудности восприятия и понимания нормы не только у простых обывателей, но и у высококвалифицированных юристов. В этой связи считаю важным отметить именно роль особых мнений судей Конституционного Суда РФ, которые в свою очередь являются высококлассными юристами, их позиции — это огромный вклад в дальнейшее развитие законодательства.
Инициаторами поправок в законопроект № 1024643–7 приводились доводы о том, что во многих зарубежных странах вообще отсутствует институт особого мнения судей, назывались такие страны как Австрия, Бельгия, Италия, Люксембург и др. П. В. Крашенинников указывал на то, что в названных странах «выражение судьей конституционного суда особого мнения считается несовместимым с принципом коллегиальности, с которым связывается солидарная ответственность всех судей за принятое решение». Исходя из этого, считаем целесообразным более подробно разобрать зарубежный опыт в сфере наличия института особого мнения судей.
Институт особого мнения «видится достаточно реальным способом косвенного влияния на развитие действующего законодательства» [4]. В подтверждение данного тезиса как раз-таки приведем в пример зарубежный опыт. В США так называемые «канонические особые мнения» в практике Верховного суда США имели огромное значение, «сработав» спустя некоторое время после вынесения основного решения по рассматриваемому делу.
Классическим примером является дело «Скотт против Сэнфорда». Оно касалось признания свободным гражданином Дредда Скотта, раба, в течение некоторого времени находившегося на территории «свободного» штата, где рабство было отменено. Скотт был признан Судом рабом, а акты Конгрессов штатов, которыми определенные территории признавались свободными, неконституционными. Против решения высказалось двое судей, один из которых, в частности, указал, что оснований не считать негров гражданами к моменту рассмотрения дела уже не было, и Суд принял решение «более на основании личных предпочтений, чем права». Рабство в США было полностью отменено в 1865 году, спустя одиннадцать лет [5].
Конечно, нельзя отрицать, что США относятся к англосаксонской правовой системе, а Российская Федерация в свою очередь к романо-германской правовой системе, исходя из чего приведенный пример может вызвать критику, однако хотелось отдельно отметить то, что даже в разных правовых семьях институту особого мнения уделяется должное внимание.
Возвращаясь к проблеме запрета на опубличивание судьям Конституционного Суда РФ особого мнения, хотелось бы отметить, что, рассматривая данный институт с точки зрения обеспечения реализации принципа приоритета прав и свобод человека, особое мнение в какой-то степени гарантирует, что охрана прав и свобод человека в рамках конституционного судопроизводства ведется с особой ответственностью, существует плюрализм мнений, ведется активная дискуссия, что и получало выражение впоследствии в особых мнениях судей Конституционного Суда РФ, как бы дополняя и расширяя взгляды на определенную проблему. Отдельно стоит отметить тот факт, что особое мнение способствовало обеспечению гласности, прозрачности конституционного правосудия, обеспечивая всех заинтересованных лиц возможностью проследить ход разрешения поставленных перед Конституционным Судом РФ вопросов права.
Некоторыми авторами выдвигается позиция, что особые мнения направлены только на критику большинства, голосовавшего за принятие итогового решения, в этой связи считаем важным привести мнение Н. С. Бондаря, выраженное им к Постановлению Конституционного Суда РФ от 18.07.2019 N 29-П «По делу о проверке конституционности положения абзаца первого пункта 1 статьи 2 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина О. В. Сухова»: «мнение судьи как способ процессуального реагирования на итоговое решение Конституционного Суда не обязательно должно быть связано с критической оценкой тех или иных положений, содержащихся в постановлении (как это имеет место и в данном случае); оно может быть продиктовано, прежде всего, желанием представить некоторые дополнительные аргументы в пользу принятого решения, дать уточняющие пояснения по отдельным положениям и выводам, содержащимся в принятом решении, которые в последующем могут вызвать неоднозначное толкование в законотворческой и правоприменительной практике» [7].
Уделяя отдельное внимание запоминающимся и имеющим значение на практике особым мнениям судей Конституционного Суда РФ, обратимся к особому мнению судьи Владимира Ярославцева, выраженному им в 2017 г., о том, почему КС РФ не должен был рассматривать запрос Минюста, который хотел, чтобы Россия не выполняла решение Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) по делу ЮКОСа. ЕСПЧ тогда потребовал выплатить акционерам компании компенсацию в размере около 1,8 млрд евро. Большинство членов КС тогда поддержали Минюст, и это стало вторым случаем, когда Россия отказалась выполнять решения международных судов (после принятия поправок приоритет решений КС РФ над международным правом закреплен в Конституции РФ).
Подводя итоги, стоит отметить, что запрет на опубликование особых мнений и вывод их из публичной сферы влечет за собой утрату важного элемента правовой традиции. Именно особые мнения могут содержать в себе детальный анализ юридической конструкции, изложенной в Постановлении или Определении КС РФ. Лишение судей Конституционного Суда РФ права обнародовать свое особое мнение, а также права на него ссылаться, неизбежно приведет к снижению качества конституционного правосудия. Также стоит отметить, что запрет на опубликование особых мнений ограничит доступ гражданам к информации о деятельности Конституционного Суда РФ. К тому же особые мнения судей Конституционного Суда РФ обладали профессиональной и в то же время доступной гражданам аргументацией, юридической логикой. Особые мнения выступали средством коммуникации суда и общества. Терпимость судебной системы к наличию внутри себя публичных обособленных мнений непосредственно связана с ее открытостью обществу. Нельзя забывать и о том, что особые мнения имеют важное доктринальное значение для развития и совершенствования законодательства.
Литература:
- Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ, от 14.03.2020 N 1-ФКЗ)
- Федеральный конституционный закон от 21.07.1994 N 1-ФКЗ (ред. от 09.11.2020) «О Конституционном Суде Российской Федерации» // СЗ РФ, 25.07.1994, № 13, ст. 1447; Российская газета., 11.11.2020, № 253(8307).
- Витрук Н. В. Конституционное правосудие. Судебно-конституционное право и процесс: учеб. пособие. — 4-е изд., перераб. и доп. — М.: Норма: Инфра-М, 2012. — 592 с.
- Григорьев К. Е. Решения Конституционного Суда РФ как источник российского права // Конституционное и муниципальное право. 2019. № 1. С. 56–61.
- Ултургашев П. Ю. Особые мнения судей в сравнительно-правовом контексте // Сравнительное конституционное обозрение. 2013. № 6. С. 75–87.
- Чихладзе Л. Т., Болдырев О. Ю. Местное самоуправление в правовых позициях Конституционного Суда РФ и его судей в контексте конституционной реформы 2020. DOI 10.24411/2686–7206–2020–10304 // Антиномии. 2020. Т. 20, вып. 3. С. 71–87.
- Мнение судьи Н. С. Бондаря к Постановлению Конституционного Суда РФ от 18 июля 2019 г. N 29-П // http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_329426/
