Понимание женщины в мире Ренессанс также наследует одновременно у Античности и Средневековья.
Отношение к женщине в Средние века было довольно противоречивым. Исследователи гендерной истории отмечают: «Женщина… это искусительница, колдунья, змея, чума, хищница, сыпь на теле, яд, палящее пламя, опьяняющий туман» [1].
Во многом такое восприятие женщины было вызвано господствующей христианской религией. Кто стал виновником изгнаний человека из Рая? Кто общался со змеем-искусителем? Ева, первая женщина. Её порочность, не совершенность (мужчина создан по подобию Божьему, а женщина — из ребра мужчины) на сознательном уровне ставили её в подчиненное положение. Можно даже воспринимать женщину как инструмент, который был дан человеку для продолжения рода.
«Большая часть теорий о природе и предназначении женщины предлагала способы нивелирования и «корректировки» женского несовершенства. Оправдательные схемы греховной и несовершенной женской природы служили теоретическим обоснованием включения женщины в общественный порядок средневекового Запада. В самом общем виде эти схемы можно разделить на две группы — оправдание через утверждение андрогинности души, игнорирование связи женщины со своим полом; или признание женского несовершенства естественной частью мироздания, проступков женщины в связи с этим простительными, а подчинение ее мужчине закономерным…» [2].
Если учесть общее пренебрежительное отношение средневекового христианства к мирскому, земному, плотскому по сравнению с духом, то может сложиться впечатление о крайне незавидной судьбе женщин в данную эпоху.
Однако Средневековье знает и положительные образы женщин, например «женщина как добродетельная мать Христа Мария, женщина как Прекрасная Дама и объект куртуазной любви» [3].
Из образа девы Марии формировались сразу две модели поведения женщин.
Первая — добродетельная хозяйка, мать, образец духовной красоты и смирения, которая состоит в браке с мужчиной. Жена является подчиненной мужу, его помощницей. «Речь, однако, не идет о рабском подчинении жены мужу. Отношения супругов в христианском браке предполагают взаимную любовь, смирение и терпимость, что вытекает из самого характера новозаветного учения» [4].
Добрая жена считалась большим благом, особенно если она была обладала высокой фертильностью.
Вторая модель поведения, выводимая из образа Богоматери, это подвижница, монахиня, девственница, которая избирает своим уделом служение Богу.
Эти две модели соответствуют двум формам средневековой любви, земной, плотской, презираемой, и возвышенной, духовной, направленной на Бога.
Но даже женщины, избравшие монашескую среду, считались несовершенными и нуждались в контроле со стороны мужчин. Монахини были равны монахами в пределах монашества, но не могли рассчитывать на место в церковной иерархии, даже быть священниками.
«Следует особо подчеркнуть, что средневековые представления о женской природе и предназначении, о месте женщины в обществе, о допустимом и недопустимом для нее социальном поведении, хотя и соотносились с повседневной практикой, далеко не всегда в полной мере отражали ее, зачастую не вписывались в нее или успевали меняться в соответствии с ней. Так, например, и монахини, и жены на практике имели гораздо больше полномочий, чем предписывали им уставы и дидактические трактаты. Это касалось их деятельности как внутри институтов, где они исполняли свои социальные функции, так и вне их» [2, c. 100].
Формальное соответствие идеалу Марии было сложно достижимым, хотя и поощряемым. Большая часть людей в Средние века предпочитали заключать браки, исходя из рациональных побуждений, будь то династический союз для феодалов или наличие богатого приданного для торговцев [5].
Однако в XI-XIII вв. под влиянием рыцарской культуры складывается третья поведенческая модель для средневековой женщины — Прекрасная Дама.
Дама становится объектом такой называемой куртуазной любви. Она характеризовалась несколькими основными критериями:
1) Брак не знает истинной любви, т. к. часто заключается по расчету, поэтому объектом поклонения должна быть уже замужняя женщина;
2) Истинная любовь не может быть плотской, любовь должна быть платонической. Она выражается прежде всего в переживании нового духовного опыта, ведущем в итоге к совершенствованию души;
3) Любовь имеет форму сложного ритуала, игры; правила поведения формировались с помощью куртуазной литературы;
4) Настоящий рыцарь и Прекрасная Дама неотделимы — поклонник Дамы должен воспитать в себе рыцарские добродетели, а рыцарь — найти объект своего поклонения.
«Характер идеальной рыцарственной любви, Fin’ Amors, завладевавшей и сердцем, и умом влюбленного, во многом определялся различием положения дамы и влюбленного в общественной иерархии. Поведение куртуазного влюбленного моделировалось и по образцу поведения адепта религиозного культа, объектом которого становилась дама, и по образцу вассального служения. Вассальный долг побуждал рыцаря не только совершать подвиги во славу госпожи своего сердца, но и выполнять любые ее поручения. Вассальская любовь заставляла его сдерживать проявления своих чувств, страдать, смущаться в присутствии дамы, а по ночам лишаться сна» [6].
В тоже время культ Прекрасной Дамы не эмансипировал женщину: «что же касается роли женщины в этой игре, то в рамках культа Прекрасной Дамы мужчина, устанавливая правила куртуазности, не просто контролировал, но создавал женщину, чтобы затем сделать средством собственной самореализации» [2, c. 102].
Поклонение Прекрасной Даме, безусловно, делало женщину объектом восхищения. Но прекрасной и достойной восхищения она становилась только по воле рыцаря, когда он желал сделать женщину объектом куртуазной любви. Только подчинение и соответствие правилам куртуазности, созданным мужчинами, превращало женщину в Прекрасную Даму. Женщина абсолютно лишалась самостоятельности в данной игре и становилась объектом.
Однако появление культа Прекрасной Дамы стало своеобразным прорывом в понимании места женщины в мире и природы любви. Трубадуры постепенно сближают в своем творчестве любовь плотскую, допустимую только по отношению к простолюдинкам или законной супруге, и истинную, духовную, которая раньше предназначалась только Богу, но через культ Прекрасной Дамы становится допустимой по отношению к человеку.
К концу Средневековья уже в одной и той же женщине можно было найти оба аспекта, и симфонию любви духовной и плотской пытаются на основе неоплатонической философии обосновать гуманисты.
Литература:
- История женщин на Западе: в 5 т. Т. II: Молчание Средних веков. СПб.: Алетейя, 2009. С. 30.
- Букатова Д. М., Колесниченко Л. И. Культ Прекрасной Дамы как отражение средневековой концепции несовершенства женской природы // Знание. Понимание. Умение. 2017. № 2. С. 98–104. С. 99.
- Потехина Е. А. Культурные модели феминного в западно-европейском Средневековье // Известия Санкт-Петербургского государственного аграрного университета. 2014. № 37. С. 303–308. С. 304.
- Букатова Д. М. Христианская брака и её роль в формировании средневековых гендерных идеологий // Знание. Понимание. Умение. 2011. № 4. С. 253–256. С. 253.
- Ануприенко И. А. Итальянская купеческая среда и гендер в эпоху позднего Средневековья // Гуманитарные и юридические науки. 2015. № 4. С. 7–12. С. 9.
- Бурова И. И., Цзычжу Ч. Эволюция представлений о любви в западноевропейской лирике XII-XIV вв. // Грамота. 2017. № 7(73). С. 21–24. С. 22.
