Повесть Алексея Самойлова «ЯКнига», опубликованная в 2009 году, написана от лица Книги по имени «Безусловная любовь», проходящей путь познания себя, мира и вечных ценностей; одними из ключевых понятий являются: «Книга», «Текст», «Литературное Произведение», «Автор».
Главная героиня постоянно ищет истину между противоположностями: жизни и смерти (живого и неживого), божественного и земного, нематериального и материального, вечного и временного, действительного и ошибочного, а для этого ей необходимо по возможности постигать сущность таких противоположностей. Пространство и время в повести многомерны, их элементы часто сменяют друг друга по ходу развития сюжета.
Кроме того, в центре идейно-композиционной системы повести «ЯКнига» находится несколько тем, по сюжетному и идейному масштабу выходящих за рамки мотивов. Каждая представляет собой отдельный полноценный сюжет и могла бы составлять самостоятельное литературное произведение, что подтверждается сюжетом повести: каждая из трех тем представлена в образе одной из книг. Это «Любовь без условий» (“Love without Conditions”) Пола Феррини (Paul Ferrini), «Безусловная любовь» и непосредственно «ЯКнига».
Такая сложная внутренняя структура повести требует особых средств систематизации материала, важнейшим среди которых является его интертекстуальная организация.
В общем смысле понятие «интертекстуальность» отражает межтекстовые связи, их особенности и механизмы. Внутри художественных текстов обнаруживается «диалогичность», «чужое слово» – эти понятия были разработаны М. Бахтиным в 20-е годы XX века. Он расширяет понятие диалогичности, подразумевая под ним «всякое речевое общение, какого бы типа оно ни было». [1, с. 97]. В частности, автор затрагивает понятие книги как элемента речевого общения, которое «на что-то отвечает, что-то опровергает, что-то подтверждает, предвосхищает возможные ответы и опровержения, ищет поддержки» [2, с. 429-230]. Бахтин также пишет о принципиальном неограничении семиотических элементов текста рамками последнего: «Каждое слово (каждый знак) текста выводит за его пределы. Всякое понимание есть соотнесение данного текста с другими текстами <…> и переосмысление в новом контексте (в моем, в современном, в будущем)». [3, с. 384].
Эти же идеи иллюстрируется взаимодействием Текстов, Книг, Литературных произведений героев «ЯКниги», возможностью Книг проникать в тексты друг друга, связь с Текстами других эпох, прошлых и будущих, единством через Произведение. «Читатель не может читать две Книги в один момент времени…» – Считает герой повести – книга «Восстание Ангелов» [4, с. 115]. «ЯКнига» и, соответственно, «Безусловная Любовь», «Любовь без условий» по мере развития сюжета повести опровергают этот тезис, как и существование времени вообще.
С понятием интертекстуальности связано понятие «гипертекст», в широком смысле – «текст, устроенный таким образом, что он превращается в систему, иерархию, одновременно составляя единство и множество текстов». [5, с. 69] Таким образом, гипертекст представляет собой аналитико-синтетическиое образование. Его исследование – это, с одной стороны, рассмотрение составляющих (анализ), с другой стороны – комплексное осмысление их связей и иерархии (синтез).
Каждая из трех книг – «Любовь без условий», «Безусловная любовь» и «ЯКнига» – представляют собой ряд гипертекстов: каждая из них является гипертекстом последующей в названном ряду. Линейная гипертекстовая модель могла бы отражать композиционную структуру «книга в книге», однако линейность отвергается синтезом – общего Произведения этих трех книг. В повести говорится о некой силе, названной автором «НЕЧТО» [4, с. 173], которая непрерывно живет и функционирует во всех существах мира, в том числе – в книгах.
Таким образом, интертекстовая организация «ЯКниги» не ограничивается композиционным принципом «книга в книге», выходит за рамки линейной структуры, а также служит особым средством выражения ключевых идей произведения. Остановимся на последнем утверждении подробнее.
Интертекстуальность основывается на соотнесении двух и более текстов в рамках единого произведения. В повести через это соотнесение также передается ключевая идея о субъекте порождения литературного произведения. Фактически, изложенная в «ЯКниге» концепция авторского повторяет идеи М. Бахтина. Бахтин пишет о порождении текста как смысла во взаимодействии автора и читателя, о возникновении текста при чтении, из чего следует идея о читателе как о соавторе текста: «Это встреча двух текстов – готового и создаваемого реагирующего текста, следовательно, встреча двух субъектов, двух авторов» [6, с. 285].
Та же идея развита в работах Р. Барта. Им были сформулированы основные положения, которые также отражены «ЯКниге» – в виде проблемы авторства. По словам Барта: «Всякий текст есть между-текст по отношению к какому-то другому тексту, но эту интертекстуальность не следует понимать так, что у текста есть какое-то происхождение; всякие поиски «источников» и «влияний» соответствуют мифу о филиации произведений, текст же образуется из анонимных, неуловимых и вместе с тем уже читанных цитат – из цитат без кавычек. <...>. Автор считается отцом и хозяином своего произведения; литературоведение учит нас поэтому уважать автограф и прямо заявленные намерения автора, а общество в целом признает связь автора со своим произведением <...>. Что же касается Текста, то в нем нет записи об Отцовстве <...>. Текст можно читать, не принимая в расчет волю его отца; при восстановлении в правах интертекста парадоксальным образом отменяется право наследования. Призрак Автора может, конечно, «явиться» в Тексте, в своем тексте, но уже только на правах гостя...» [7, с. 418-420].
На протяжение повествования, «Безусловная Любовь» ищет своего Автора, понимая под ним то Типографа, то Бога, то Идиота, то Читателя. В конце концов, она убеждается, что разделение на авторов, как и разделение на книги, – условно.
Под сомнение поставлено даже приписывание авторства неким высшим силам, диктующим книги писателям. С древних времен существовал по крайней мере один вид произведений, текстов, книг, авторство которых неоспоримо приписывалось божественному началу, – это сакральные тексты. По «ЯКниге», «старые мудрые Книги говорят, что Библия – единственная Книга, у которой на самом деле нет Автора». [4, 158] Сравним это утверждение с выводами Барта: «Текст представляет собой не линейную цепочку слов, выражающих единственный, как бы теологический смысл («сообщение» Автора-Бога), но многомерное пространство, где сочетаются и спорят друг с другом различные виды письма, ни один из которых не является исходным…» [8, с. 388]
Поскольку Библия, записанная разными людьми, но считающаяся откровением Автора-Бога, в то же время, по идее Барта, представляет собой многомерное пространство без исходного источника, то есть не несущее “«сообщения» Автора-Бога”, единственный вариант ее авторства (откровение Автора-Бога) логически опровергнут. Следовательно, она действительно может быть определена как не имеющая авторства.
Возвращаясь к концепциям Бахтина, следует отметить, что к ним близка следующая идея «ЯКниги» – о разделении Текста и Литературного Произведения, формы и «души» любой книги: «Текст – не вещь, а потому второе сознание, сознание воспринимающего, никак нельзя элиминировать или нейтрализовать" [6, с. 285]. В 1971 году идея была развита Р. Бартом в труде «От произведения к тексту», уже в названии которого заключено разделение Текста и Произведения: "Произведение есть вещественный фрагмент, занимающий определенную часть книжного пространства (например, в библиотеке), а Текст – поле методологических операций». [7, с. 415].
В «ЯКниге» особое внимание уделено имени как одному из средств обеспечения интертекстуальности: в повести постоянно фигурирует имя «Анна». Предисловие представляет читателю Анну как одну из последних праведников, встретившуюся с носителем Ветхого Завета Иисусом Христом. Анна – также человек, в которого «Безусловная любовь» перевоплощается во время проникновений в свое прошлое. Знаковой является и первая буква этого имени. Это первая буква алфавитных систем разных языков: альфа ([4, с. 170]), «А» («…запахом буквы «А», похожим на запах настороженного предчувствия…» [4, с. 191]). Символичны также имена, содержащие эту букву и это имя: Аэлита, Апологетика, Жанна, Мэри-Энн (это имя перекликается с именами Марии и Анны, имеющими особое значение в контексте повести, Мария – также героиня повести, участвующая в спасении Читателя).
Значение особого использования имени (по методу анаграмм) или его части для интертекстуальной организации отмечалось еще Ф. де Соссюром, открывшим этот метод. Исследуя особенности построения стихов по методу «анаграмм» в ранней латинской, греческой, древнегерманской поэтической культуре, он обнаружил, что, например «Ригведа» строится так: «…В зависимости от звукового (фонологического) состава ключевого слова, чаще всего - имени бога (обычно неназываемого). Другие слова текста подбираются таким образом, чтобы в них с определенной закономерностью повторялись звуки (фонемы) ключевого слова» [9, с. 251].
Корреляция между методами, замеченными Соссюром, и методами, примененными в повести «ЯКнига», таким образом, очевидна.
Кроме того, анализируя данный метод на материале «Песни о Нибелунгах», Соссюр наблюдает, как видоизменения имени после его внесения в текст меняет значения и общий смысл произведения: «В нарративном порядке символ-материал не просто используется, он испытывает изменение. Дело в том, что сам порядок видоизменяем, но одновременно и сам он становится агентом изменений. Достаточно проникновения вариации во «внешние» отношения первичного материала, чтобы изменились те характеристики, которые кажутся «внутренними». Идентичность символа теряется в диахронической жизни легенды» [10, с. 17].
Любопытно, что «Песнь о Нибелунгах», исследовавшаяся Соссюром, – это также и один из персонажей «ЯКниги».
Итак, основы построения интертекстуальной организации художественного текста, изложенные известными учеными, полно отражены в организации повести «ЯКнига». При этом в «ЯКниге» различными средствами реализована сложная индивидуально-авторская система интертекстуальной организации.
Интертекстуальные отношения между текстами трех книг, с одной стороны, а также корреляции между ними как героями повести «ЯКнига», с другой стороны, выполняют ряд важнейших функций. Так, например, они помогают доказательно изложить (в художественной форме) основные идеи повести.
1. Иллюстрируют идею автора о том, что у трех книг – одна «душа». Открывая любую из них, можно одновременно читать обе другие – эта мысль отражена в сюжете повести, а также подтверждается ее построением: читатель «ЯКниги» – это читатель и двух других книг одновременно.
2. Иллюстрируют идею об условности авторства и творческих форм. «Любовь без условий», «Безусловная любовь» и «ЯКнига» не пересказывают друг друга и формально написаны разными авторами. Однако в идейном, сюжетном, философском отношении, по «ЯКниге», это единое целое, изложенное в разных формах: «Наши литературные души вечны, а наши обложки и странички – нет. Вот твоя душа и путешествует по своим прошлым телам. Сейчас ты в теле американской Книги». [4, с. 148].
3. Повествование «ЯКниги» ведется от лица «Безусловной Любви», которая, таким образом, олицетворяет настоящее время. «Безусловная любовь» постепенно познает себя и Текст, содержащийся в ней, – текст книги «Любовь без условий», написанный в ней когда-то, олицетворяя, таким образом, прошедшее время. В заключительной части «Безусловная любовь» сгорает на костре, рождается «ЯКнига», в которой рассказано о «Безусловной любви», – таким образом, «ЯКнига» условно олицетворяет будущее «Безусловной любви».
Без интертекстуальной организации линия «настоящее – прошедшее – будущее», олицетворениями которой являются последовательно появляющиеся три книги, отражала бы естественную сюжетную смену периодов времени и героинь. Однако каждая из них является гипертекстом для последующей. Держа в руках «будущее» («ЯКнигу»), читатель воспринимает настоящее (рассказ «Безусловной любви»), проникая в контекст «прошлого» («Любовь без условий»): «Читают тебя, я же говорю. Читают одновременно – тебя прежнюю и нынешнюю. Прежняя сидит в твоём нынешнем теле, а нынешняя – в прежнем. И при этом и та, и другая – ты, потому что это твоя литературная душа» [4, с. 149]. В силу одновременности действия границы и понятие времени стираются. Это доказывает одну из ключевых идей, содержащуюся в тексте повести: «С исчезновением времени исчезает любой страх перемен – а из меня улетучивалось именно ощущение времени». [4, с. 159] «Вечно ты путаешь время и вечность!» – Говорит Автор своей Рукописи в ответ на ее вопрос о времени года. Идея о вечности Любви находит необычное воплощение.
Следствием является также вывод о несуществовании Смерти: «Кольцо Нибелунгов с трудом открыл глаза и осознал, что всё живое, и границ между мирами Жизни и Смерти не существует» [4, с.119]. Героиня повести приходит к такому же выводу: «Мы бессмертны, милый. Умереть может только то, что нами не является, и чем не являемся мы». [4, с. 195].
Интертекстовая организация повести имплицитно доказывает ее основные философские положения, иллюстрирует их. Дополняя выводы, выраженные в тексте напрямую, она оказывает дополнительное воздействие на читателя.
Литература:
1. Волошинов В. Н. Марксизм и философия языка: Основные проблемы социологического метода в науке о языке. Л., 1930.
2. Бахтин М.М. (Под маской). - М.: Лабиринт, 2000, 625 с.
3. Бахтин М. М. К методологии гуманитарных наук // Бахтин 1986: 381–393.
4. ЯКНИГА: повесть/Самойлов Алексей; - М.: Ганга 2009. – 224 с.
5. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. М., 1996.
6. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.
7. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1989.
8. Барт Р. Смерть автора // Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс; Универс, 1994.
9. Иванов, 1976: Иванов В. В. Очерки по истории семиотики в СССР. М.: Наука, 1976.
10. Старобински, 1971: Starobinski J. Les mots sous les mots: Les anagrammes de Ferdinand de Saussure. P.: Gallimard, 1971.
