В данной статье автор предпринимает попытку рассмотреть семантико-структурные особенности наиболее известного произведения Роджера Желязны «Хроники Эмбера», состоящего из двух циклов романов, по пять в каждом цикле. Материалом данной работы являются пять романов первого цикла.
Каждая часть «Хроник» не является сюжетно завершенной и включает в себя определенный набор тем и проблем, и является логическим продолжением предыдущей. Все романы цикла мы относим к жанру научного фэнтези, однако они содержат элементы приключенческого, детективного, шпионского и психологического романов являясь, тем не менее, целостным произведением. Художественная манера Желязны характеризуется смешением различных жанров. Сам автор самоиронично признавал, что пишет «научное фэнтези, потому что маленькая часть меня, которая желает оставаться честной в то время, когда я рассказываю тщательно просчитанную ложь научной фантастики, обязывает меня показать таким способом, что я не знаю всего, и что мое незнание тоже должно быть каким-то образом проявлено в той вселенной, которую я творю» [5].
«Хроники Эмбера» можно назвать итоговым произведением автора, в нем авторы поднимает все вопросы и темы, которые были затронуты в его творчестве ранее. Весь цикл «Хроник» является сложным преломлением психоаналитических идей Юнга и Фрейда, в нем автор предлагает вниманию читателя свой взгляд на устройство человеческой психики. Для этого автор использует бинарную оппозицию Эмбер (порядок) — Хаос (непордяок) [1], где Эмбер ассоциируется с сознанием человека а Хаос с бессознательным, и все последующие приключения главного героя олицетворяют собой проблемы, с которыми сталкивается каждый человек на пути к своей индивидуации, т. е. уравновешенному и гармоничному состоянию психики, свободному от влияния детских психологических травм, комплексов и приводящего человека к умению контролировать «хаос» своего бессознательного, черпая в нем жизненные силы и потенциал для творчества. «Индивидуация заключается в том, чтобы стать отдельным существом и, поскольку мы понимаем под индивидуальностью нашу глубочайшую, последнюю и несравненную уникальность, — стать собственной самостью. Поэтому «индивидуацию» можно было бы перевести и как «самостановление» или как «самоосуществление»» [3, с. 235].
Юнг выделял пять стадий индивидуации. Как мы уже отмечали, цикл «Хроники Эмбера» можно считать оригинальной трактовкой идей Юнга, а потому каждый из романов цикла можно соотнести с одной из пяти стадий юнгианского процесса индивидуации личности.
Первый роман цикла, который называется «Nine Princes in Amber» (Девять принцев Эмбера, 1970), сочетает в себе элементы детектива (начало романа) и рыцарского романа, наполненного кельтскими мотивами, что проявляется в обилии кельтских названий, имен и параллелей по линии сюжета.
В начале повествования главный герой — принц Корвин предстает перед читателем в образе самого заурядного человека, наделенного всеми типичными для современного общества комплексами: эдиповым комплексом, комплексом неполноценности, а также некоторой расщепленностью, выражавшей в периодических проявлениях мании величия.
Сообразно первой стадии индивидуации Юнга, ведущей темой этой части цикла является стремление героя самоидентифицироваться, понять кто он есть (в начале буквально, потому что действие начинается с того, что главный герой обнаруживает себя в больнице и страдает от временной амнезии, в результате аварии вызнанной покушением на его жизнь) и что ему делать (в поисках причины своего состояния, мир вокруг представляется ему враждебным и полным опасностей). Естественно, выводы, сделанные в подобном состоянии, выдвигают на первый план поспешные решения о мщении и возвращении себе былых позиций, несмотря на неизбежные жертвы и ошибки, за которые ему предстоит неминуемая расплата в будущем. В это время он и совершает одну из ошибок проклиная своего брата и открывая тем самым Черную дорогу, по которой в дальнейшем чудовища из Хаоса могут беспрепятственно проникать в другие миры, вызывая дисбаланс добра и зла. Здесь мы опять видим аналогию с человеческой психикой, когда под властью своего Эго и бессознательных процессов, человек принимает необдуманные и неконструктивные решения, идя на поводу своих комплексов. В самом конце романа главному герою удается бежать из заключения и у него появляется возможность обдумать свои дальнейшие действия, с учетом прошлых ошибок.
Во второй части «Хроник», которая называется «Ружья Авалона» (The Guns of Avalon, 1979), главной темой стали осознание вины и исправление ошибок. По дороге в Авалон (Avalon — прообраз кельтского Острова Блаженных, где обретает свой покой король Артур) Корвину приходится столкнуться с результатами своей прежней легкомысленности и вступить в борьбу с темными силами, которые он сам и вызвал к жизни ранее. В это время он проделывает в себе большую внутреннюю работу, переосмысливая события последнего периода своей жизни и приходит к выводу, что помимо гордыни и тщеславия существуют понятия долга и ответственности, и они ставятся ему близки, тем самым он меняется как человек, осознавший что-то более высокое и важное, и удовлетворение сиюминутных амбиций уходит на второй план. Однако, как и процессы индивидуации второй стадии, по классификации Юнга, он еще не в силах полностью отделиться от детских комплексов, в частности от Эдипова комплекса, и продолжает неосознанное соперничество с отцом, не оставляя попыток занять трон Эмбера. Достигнув Авалона он собирает новое войско и опять идет на штурм Эмбера, однако, столкнувшись с тем, что Эмбер атакован созданиями Черной дороги, принимает решение встать на его защиту и борется с чудовищами рука об руку с братом, которого еще недавно ненавидел всем сердцем. Неожиданно в этой битве его брат (принц Эрик) погибает и в итоге Корвин получат то, к чему стремился — он стал первым претендентом на престол Эмбера. Однако это не приносит ему ожидаемого удовлетворения, видимо, в силу произошедшей в нем переоценкой ценностей, он не торопится занять трон отца. Во второй части «Хроник» отчетливо прослеживается христианский мотив об искуплении грехов, страданиях и ожидаемой награде, однако, Корвин уже не тот человек, которым был еще недавно, и долгожданная награда не приносит ему должного удовлетворения.
В третьем романе, как и в третьей стадии индивидуации Юнга, у героев происходит своего рода деидеализация прежних проекций, в частности на фигуру отца. Всемогущество теперь не проецируется на его личность, так как он оказывается по своей сути таким же человеком, как и они, теперь, получив способность к абстрактному мышлению, оно проецируется высшие категории: Судьба, Истина, Бог. Один из принцев Эмбера Брэнд (Brand), решает не ждать милости судьбы, а делает попытку сам завладеть высшей силой, так и не сумев избавиться от Эдипова комплекса, сам стать подобным Богу.
По сюжету третий роман цикла «Знак Единорога» (Sign of the Unicorn, 1975) близок к классическому детективу. Он начинается с убийства одного из братьев — принца Каина и далее Корвин ведет расследование данного убийства в духе романов Агаты Кристи.
В четвертом романе «Рука Оберона» (The Hand of Oberon, 1976) Желязны с помощью своих героев пытается раскрыть, ставшую популярной в эти годы в американском обществе, тему «отцов и детей», избавления от комплексов и поиска собственного пути в жизни. С этим процессом соотносится четвертая стадия индивидуации Юнг, характеризующаяся снятием проекций даже с теологических абстракций, возникновению «пустого центра» внутри собственной личности и желанием заполнить чем-то эту пустоту, дав начало новой, более осознанной ступени развития.
Отношения короля Оберона и его детей непросты, порой они чувствуют себя марионетками в руках отца и ненавидят его, не понимая, что в конечном итоге все его действия направлены на благополучие управляемого им мира, хотя как и любой человек он не лишен недостатков. Во время отсутствия Оберона его дети начинают борьбу за власть, которая обнажает скрытые мотивы и слабости каждого, в тоже время для некоторых из них, включая Корвина, это становится возможностью разобраться в себе, понять причины произошедших в нем перемен.
Заключительная пятая часть «Дворы Хаоса» (The Courts of Chaos, 1978) являет собой заключительную стадию процесса индивидуации главного героя. Опыт, полученный в первой половине жизни, помогает ему завершить путь самопознания, а дальнейшее развитие, присущее второй половине жизни, определенная Юнгом как пятая стадия развития сознания, помогает воссоединению сознания и бессознательного. Данные психологические процессы приводят Корвина к заключительному шагу в процессе своей индивидуации, что находит свое выражение в создании нового Образа, являющегося новым миром, самостоятельным, не зависящем от старого мира, но вобравшим в себя его позитивный опыт, по аналогии с сознанием человека второй половины жизни свободным от груза прежних комплексов и проекций. Но история на этом не закончена, у Корвина есть сын Мерлин, который совместил в себе кровь Эмбера и Хаоса, и которому только предстоит дорога, проделанная его отцом, — нелегкий путь самопознания и индивидуации.
Повествование в «Хрониках Эмбера» ведется от первого лица, это дает возможность автору выражать скрытые недоступные внешнему наблюдателю мысли и чувства рассказчика, открывает путь разнообразным формам самонаблюдения и рефлексии персонажа, и иногда делает его схожим с личным дневником. Данный вид повествования характерен для творчества Желязны, он предрасполагает к конструированию нарративного идиостиля рассказчика, с особым выбором лексики, идиоматики, другими языковыми особенностями. Отличительными чертами персонажа-рассказчика от первого лица являются субъективность в подаче и осмыслении событий и трактовке мотивов действий других персонажей, неполнота сведений, которыми он располагает, эксплицитный психологизм его оценок других действующих лиц. Кроме того, такой «я»-рассказчик может иметь цель ввести адресата в заблуждение или дать намеренно искажённый образ событий. «Я»-нарратив предполагает, что читатель выстраивает свой образ рассказчика и в ходе восприятия текста корректирует конструируемый рассказчиком образ реальности, восстанавливая, что «на самом деле» произошло. Фигура рассказчика от первого лица накладывает и известные ограничения на авторское повествование, например, в описании героя — рассказчика, в таком случае автору приходится прибегать к описанию героя через речевые средства описания, таким образом, речь, вложенная автором в уста героя уже содержит материал, на основании которого читатель может сделать вывод о личности героя. Так в начале первой части автор приводит мысли Корвина: «In the state of Denmark there was an odor of decay», что является аллюзией к «Гамлету» Шекспира, в оригинале у автора: «Something is rotten in the state of Denmark» [4]. Так герой характеризует свое отношение к ситуации, в которую он попал, оказавшись запертым в частной клинике, куда его определили виновники покушения на его жизнь. Далее в романе автор часто вкладывает в уста своего главного героя (как, впрочем и других персонажей) цитаты из произведений не только Шекспира, но и Джона Китса, Агаты Кристи, Льюиса Кэррола, так, например, в одной из сцен последний части «Хроник» Корвин произносит: «Вы всего лишь колода карт!... Я с вами не пойду. Оставь меня здесь. Все равно я только джокер» [4, с. 193].
Имена героев так же несут в себе определенный смысловой посыл к фоновым знаниям читателя, так имя главного героя Корвин (Corwin), является производным от corvinus, т. е. имеющий свойства ворона, либо «вороненок». В ирландской эпической традиции ворон ассоциировался с мраком и тьмой, а также даром пророчества, что в полной мере характеризует главного героя, особенно в начале повествования и в первой его половине. Имена большинства героев «Хроник» отсылают к кельстской мифологии. Например, имя любимой сестры Корвина — Дейрдре (Deirdre), от кельтского Deirdre (трепетная) — прекраснейшая дева Ирландии, которой была напророчена вина за будущую гибель страны. В имени принца Кейна (Caine) заключена двойная аллюзия: от ирландского cain — плата за использование земли или штраф, взятый натурой, а также от имени ветхозаветного персонажа Каина (Caine) — братоубийцы. В именах второстепенных персонажей Ланселота (Lancelot du Lac) и Ганелона (Ganelon) содержится аллюзия на легенды о Короле Артуре и Рыцарях Круглого Стола. Имя короля Эмбера — Оберона отсылает к пьесе Шекспира «Сон в летнюю ночь (A Midsummer Night's Dream), где Oberon — король фей и эльфов, кроме того Оберон был известен задолго до Шекспира в качестве героя западноевропейского фольклора.
Использование аллюзий помогает автору глубже раскрыть образы своих героев, предлагая читателю почерпнуть информацию об этих персонажах (помимо описания их в тексте), так же отсылкой к денотату их имен, которые превращаются в аллюзивные имена собственные (АИС). АИС в данном случае можно считать определенным иконическим знаком, так как оно моделирует определенную реальную или нереальную ситуацию; а так же порождает ассоциативные связи в сознании читателя, являясь разновидностью аллюзии, оно функционирует в аллюзивном процессе, смысл которого состоит в кодировании информации автором и декодировании ее читателем. Желязны использует широкий спектр АИС в данном произведении: это и АИС — антропонимы, и АИС — топонимы, и АИС — теонимы. Таким образом, посредством ввода прецедентного имени собственного, как части прецедентного текста, в свой вторичный текст, автор наполняет его определенным лингвокультурным смыслом. Аллюзивные имена собственные являются в данном случае важным способом выражения авторской интенции и реализуют так же прагматическую функцию, обогащая художественное произведение и внося в него ассоциативные линии, помогающие читателю приблизиться к наиболее полному пониманию авторского замысла. Как следует из вышеизложенного использование интертекста во всех его проявлениях: цитаты, аллюзии, реминисценции, а так же параллели по линии сюжета, являются для Желязны одним из излюбленных средств передачи авторской интенции. Таким образом, текст «Хроник Эмбера» представляется своего рода мозаикой, составленной из цитат, мотивов и образов мирового литературного наследия. В нем представлен широкий спектр жанров мировой литературы различных времен от классиков до современных писателей, от высокой литературы до массовой, а также в нем переплетены религиозные и мифологические мотивы.
Литература:
- Анисимова О. В. Поэтика «Хроник Эмбера» Роджера Желязны. Дисс. …канд. филол. наук: 10.01.03 / Анисимова Ольга Владимировна — СПб, 2010. — 179 с.
- Желязны Р. Дворы Хаоса. — СПб.: Terra Fantastica, 1996. — 495 с.
- Юнг К. Г. Отношения между Я и бессознательным / Психология бессознательного. — М.: Канон +, 2003. — 175–316 c.
- Bevington D. The Complete Works of Shakespeare / Fifth Edition / ed. Longman, 2003. — 1800 с.
- Zelazny R. Fantasy and Science Fiction: a Writer's View — 2000. — Электрон. дан. — Режим доступа: https://books.google.ru/books?isbn/ — Загл. с экрана.
