Безэквивалентные фразеологические единицы в удинском языке

Cтатья посвящена проблемам перевода безэквивалентных фразеологических единиц. Она состоит из таких идиоматических словосочетаний, что не говорящий на удинском языке человек едва ли когда поймет. Необычные идиоматические словосочетания, типичные только для удинской речи сравниваются с английскими и русскими эквивалентами, с целью, чтоб найти наиболее достоверный перевод.

The article is devoted to problems of discrepant idioms interpretation. It contains such idiomatic word combinations that no Udi speaking person could hardly ever understand. The unnatural idioms typical only of Udi speech, are compared with English & Russian equivalents, all aimed to find the most reliable interpretation.

Ключевые слова: проблема перевода; несоответствие эквивалентов; (лингвистическая) калька; описательный перевод; буквально, дословно.

Key words: interpretation problem; discrepancy of equivalent; loan-translation; descriptive translation; literally, word for word.

Общеизвестно, что язык считается основным, ярчайшим и устойчивым показателем этноса.

В связи с неодинаковыми географическими условиями, этническим самосознанием, историческим развитием, государственным строем, религией при сопоставлении языков выявляются элементы совпадающие и несовпадающие.

К несовпадающим элементам, относятся, прежде всего, фразеологические единицы (ФЕ), поскольку, именно ФЕ с точки зрения этнолингвистики и лингвокультурологии, являются знаками национальной культуры и одним из наиболее ярких проявлений национально-культурной специфики языка. В них этнокультурность своеобразия и особенности метафорического переосмысления реалий из области традиционного быта, обычаев, уклада, жизни носителей исследуемого языка.

В Мире все познается в сравнениях. «Сравнение есть основа всякого понимания»¹.

При сравнительном сопоставлении двух или более языков на лексическом уровне всегда возникают понятия полной и частичной непереводимости, которые в лингвострановедении и теории перевода принято называть безэквивалентными.

Начнем с объяснения понятий «эквивалент» и «безэквивалентные фразеологические единицы».

Если на раннем этапе развития переводоведения под эквивалентом понималось любое удачно найденное соответствие слову или словосочетанию оригинального текста, то в поздний период советского переводоведения и вплоть до сих пор принято понимать под эквивалентом «постоянное равнозначное соответствие, как правило, не зависящее от контекста» [Рецкер Я. И., 1974, с.10].

Тогда, очевидно, безэквивалентными фразеологическими единицами (БЭФЕ) будут считаться единицы, не имеющие, как правило, постоянных, не зависящих от контекста эквивалентов в языке перевода, то есть план содержание которых невозможно сопоставить с какими-либо иноязычными понятиями.

Перевод этих ФЕ на другие языки просто немыслимы, поэтому их значение нужно передавать только описательно с соответствующим комментарием относительно их возникновения и ситуации употребления.

По мнению А. О. Иванова (1985::90) существуют два способа перевода БЭФЕ: а) лексический (описательный); б) калькирование.

«Лексический или описательный перевод,- считает А. О. Иванов,- трудно назвать полноценным, поскольку даже с учетом возможностей компенсации в рамках более широкого контекста, он влечет неизбежно определенные потери» [там же].

Говоря о калькировании, А.О. Иванов отмечает, что главным его достоинством является сохранение национальной окраски ФЕ и ее образности, но предупреждает, что достигается это за счет определенного насилия над нормой ПЯ, и предостерегает от чрезмерности подобного неизбежного насилия. [Иванов А.О., 1985, с. 90].

В калькированных выражениях буквальный перевод с одного языка на другой создает семантическую неразложимость устойчивой фразы, а воспроизведение по традиции, и часто с учетом оригинала, создает неразрывность фразовой структуры.

В современной лингвистике устойчивые выражения часто рассматриваются как стилистические средства.

Н.Л. Шадрин считает вообще неправильным строить изучение закономерностей фразеологии и средств ее перевода на три вида на основе какого-то одного классификационного принципа. Он выделяет три вида классификационных показателей - это структурно-семантические, стилистические и с генетические [1991, с. 40].

В нашей работе мы все же будем придерживаться считающейся традиционной классификации ФЕ, предложенной В.В. Виноградовым. – Как говорит Я. И. Рецкер, «Несмотря на то, что в теории фразеологии семантическая классификация уже потеряла свой былой аксиоматический характер в результате обоснованной критики, которой ее подвергли многие лингвисты (Б. А. Ларин, И. Е. Аничков, С. И. Ожегов, Н. Н. Амосова, А. В. Кунин), в теории перевода она фактически продолжает удерживать монопольные позиции» [1970, с. 71-73]. Именно переводческой точки зрения, по его словам, схема В. В. Виноградова наиболее целесообразна [1970, с. 72-73].

Многие фразеологические единицы, называющие реалии быта в плане выражения имеют соответствующие эквиваленты в других языках, однако по своей образности они абсолютно коннотативны и уникальны.

В них отражаются традиции, быт, культура и психология народа. Они настолько окрашены элементами национальной культуры, что даже самый удачный перевод уничтожает весь их колорит.

Несмотря на то, что удинский язык является одним из малоизученных бесписьменных языков, входящих в лезгинскую группу нахско-дагестанских языков и фразеология его еще не стала объектом исследования, фразеологические единицы в нем, можно сказать, занимают центральное место.

На труднопереводимые исконно удинские фразеологические единицы обратил внимание, еще Г. Ворошил.².

«О человеке, который не хозяин своего слова,- пишет Гукасян В. Л.,- удины говорят: пурди доъпiтiал, т. е. бросает слово на ветер (букв. человек, стреляющий птицу в полете) или о жадных и ехидных: пул деши (букв, человек с дырявыми глазами) т. е. что видит, берет себе и т. д.».[1968. - С. 167-170].

И.Р. Гальперин считает, что так называемые эквиваленты фразеологических единиц лишают оригинал его эстетической функции и в большинстве случаев не дают представления об особенностях образного характера единиц. Но с другой стороны, И. Р. Гальперин считает, что буквальный перевод обогащает тезаурус читателя своеобразием образных средств иного языка.

Способы передачи образных средств языка, развивает свою мысль И. Р. Гальперин, «конечно, раскрывают большие возможности обмена языковыми ценностями. Однако, с точки зрения контрастивной лексикографии, фразеология или, точнее, взаимодействие двух систем образных средств выражения в сопоставляемых языках имеет кроме эстетико-познавательной функции также и историко-культурную значимость. Многие образные фразеологизмы опираются на культурные обычаи и традиции и тем самым при раскрытии их идейно-эстетического содержания косвенно знакомят читателя с обычаями, нравами, традициями, фактами истории народа» .[Гальперин И. Р. 1982. С. 599].

«На передачу образных фразеологизмов обратил внимание и Рецкер Я. И.»- пишет Цзян Сипин³. Он выделяет четыре способа передачи иноязычного образа:

1) с полным сохранением иноязычного образа;

2) с частичным изменением образности;

3) полной заменой образности;

4) со снятием образности

Для первого способа он приводит следующие примеры: «dead letter- мертвая буква, blue stocking- синий чулок, the lion`s share- львиная доля, body and soul- душой и телом, in the seventh heaven- на седьмом небе».

Эти же примеры, которые нашли свое отображение в русском языке с полным сохранением иноязычного образа, в удинском языке имеют свои эквиваленты, которые по структуре и значению расходятся. Например: англ. in the seventh heaven, нашедшее полное соответствие в русском языке ‘на седьмом небе’ в удинском языке имеет эквивалент- purene gӧjnü или gӧjnüne pure (букв. летит на небе или на небе летит) с полным сохранением значения, но с отсутствием понятия ‘seventh’- ‘на седьмом’ и наличием понятия ‘лететь’. Для второго способа – «in the dead of nigtht- глубокой ночью, in broad day light- средь бела дня, food for poder- пушечное мясо, to give a free hand- развязать руки, no to lie on a bed of roses- его путь не усыпан розами, to make one`s mouth water – (у кого) слюнки потекли».

То же самое можно говорить и о втором способе. Например: англ. in the dead of night – глубокой ночью в удинском языке имеет эквивалент с точным значением – üšenin zἵlmat или üšenin sa vӓdӓ (üšenin - ночь в притяжательном падеже, sa – одно в им. падеж и vӓdӓ – время (наставшее или определенное), но с расхождением структуры, то есть абсолютно правильная передача смысла, но из-за отсутствия удинского понятия z(ἵ)lmat в английской или другой реалии в сопоставительной культуре процесс дословного перевода осложняется. Однако, именно в этом различии кроется настоящая национальная самобытная сущность определенного народа- то, чем отличается один народ от другого. Но англ. пример to make one`s mouth water- (у кого-то) слюнки потекли который Рецкер относит ко второму способу передачи образных фразеологизмов в удинском языке, в отличие от русского языка, имеет дословный эквивалент žomo χe sakestun выражает точно такую экспрессивность.

В качестве примеров третьего способа перевода образных фразеологизмов сравниваются некоторые примеры с русского на китайский и с китайского на русский, такие как: «когда рак на горе свистнет» или «после дождика в четверг»- tie shu kai hua «когда железное дерево зацветет». Удины же говорят uῙmʁoj k:očῙa akatan (букв.когда увидешь(ет, ят) край обратной стороны уха), то есть- никогда, или dadalen q:oqla laχatan когда петух яйцо снесет; китайское: yu houchun sun- «как бамбуковые побеги после дождя»- «как грибы после дождя», удины же говорят: χene c:ic:ik: k:inӓ cῙrapecene (букв. как водянка выскочила). Здесь же автор отмечает, что при этом способе «полная замена образа может быть связана с сохранением экспрессивной окраски, то даже важнее, чем передача функционально-стилистической принадлежности фразеологизма. Следует признать, что такое требование далеко не всегда осуществимо. В каждом языке фразеология является сугубо личной наиболее своеобразной частью словарного состава. И большое количество ФЕ сохраняет определенный национальный колорит. Это национальное своеобразие отражается одновременно и на стилистической, и на экспрессивной стороне ФЕ». [Рецкер Я.И., 1974, с. 163].

О четвертом способе говорится, что «перевод ФE со снятием образности не лучший выход из положения, так как связан с потерей выразительности» [там же, с. 164]. И далее приводятся примеры: «кот наплакал»- очень мало, как кур во щи» - попадать в неожиданную ситуацию, «тертый калач», очень умный человек., которого трудно провести., обмануть. Сравним с удинскими примерами: χene toen (букв. перевод ценой воды, но с обратным порядком слов) - «даром»; bicῙaχunal bicῙ (букв. хитрее хитрого) – очень опытный человек, которого трудно провести , как «тертый калач» в русском языке, но с разницей в том, что «тертый калач» лишь не даст обмануть себя, а bicῙ, не то, что не даст обмануть себя, он еще и не хороший человек, который обманет кого угодно ради своей выгоды; удин. kӓllӓno haaa! Или kӓllӓno –еээ! (букв. башка есть…), а междометье усиливает экспрессивность выражения, или еканье в конце существительного выражает значение глагола `есть`, то есть у кого-то очень умная башка как «золотая башка».

ФЕ такого рода в удинском языке имеется огромное количество. Переведя их на русский язык путем снятия образов, калькирования, мы не чувствуем потери специфической окраски, когда указываем сначала буквальный перевод в скобках, а затем эквивалент или описательный перевод.

Учитывая все данные точки зрения и, исходя из целей и задач данной статьи, можно делать вывод, что к БЭФЕ должны относиться лишь те фразеологические единицы, которые не имеют эквивалентов в сравниваемом языке.

Поэтому, на мой взгляд, нет необходимости выделять удинские безэквивалентные фразеологические единицы на четыре способа.

Для удинского языка вполне достаточны два способа перевода БЭФЕ: а) лексический (описательный); и б) калькирование.

Особое внимание нужно обратить на те ФЕ, которые не имеют идентичных или аналогичных соответствий в сравниваемых языках, окрашены национальными традициями, бытовыми реалиями, обычаями, легендами и другими культурно-историческими ценностями.

Правильное и уместное использование ФЕ придает речи неповторимое своеобразие, особую выразительность, эмоциональность, меткость и экспрессивую насыщенность. И это определенной степени свидетельствует о высокой культуре речи человека, о его степени образованности.

Литература:

1. Гальперин И. Р. Гносеологический аспект двуязычных словарей и проблемы контрастивной лексикографии.. – В кн.:. Известия АН СССР, сер. литературы и языка. М.: Наука, 1982, т. 41, № 6. С. 551-560.

2. Гукасян В. Л. (Г. Ворошил) Фразеологические калькирования в удинском языке. //Вопросы фразеологии и составления фразеологических словарей. - Баку, 1968. - c. 167-170.

3. Иванов А. О. Английская безэквивалентная лексика и ее перевод на русский язык: Учебное пособие. Л., Изд-во ЛГУ, 1985, с. 90.

4. Рецкер Я. И. Теория перевода и переводческая практика. М.: Международные отношения. 1974, с. 161-162 .

5. Ушинский К. Д. Избранные педагогические сочинения. М., т. 2. 1939,с. 436.

6. Цзян Сипин. Безэквивалентная лексика и фразеология в русском и китайском языках.