Язык – это уникальное и многогранное явление, которое изучают: лингвистика, этнография, история, социология, философия, психология, логика, математика. Не остаётся в стороне и юриспруденция.
Увы, в законодательстве определения понятия «язык» не встречается. Но толковый словарь русского языка С.И. Ожегова говорит, что «язык» это: 1. Исторически сложившаяся система звуковых, словарных и грамматических средств, объективирующая работу мышления и являющаяся орудием общения, обмена мыслями и взаимного понимания людей в обществе; 2. Совокупность средств выражения в словесном творчестве, основанных на общенародной звуковой, словарной и грамматической системе, стиль; 3. Речь, способность говорить; 4. Система знаков (звуков, сигналов), передающих информацию; 5. И некоторые другие, не столь важные для нас, значения. [1, c.795]
Действительно, язык отражает состояние государства и общества, является непосредственным признаком общества, средством, орудием общения людей, интегрирующей силой общества. Прогресс общества, рост населения, как правило, положительно влияют на развитие языка. Чем больше носителей языка, тем уверенней чувствует себя язык. Да и государство, если позволяет пространство, заинтересовано в увеличении численности этноса [2, c. 11]. Развитие и совершенствование языка возможно только тогда, когда развивается и сам носитель языка, который неотъемлемо наделён возможностью общаться на том или ином языке, вступая тем самым в языковые отношения.
Общество влияет на состояние государства, а то или иное состояние общества в свою очередь определяется характером отношений базисных и надстроечных категорий. Язык своеобразным образом встроен в систему отношений между обществом (человеком) и государством. Воздействуя на общество, государство может управлять языком. Язык в свою очередь может выступать средством воздействия. Но полное управление языковыми процессами со стороны государства – это заблуждение.
Е.М. Доровских выделяет несколько уровней правового воздействия на язык: 1) психофизический уровень (неуправляемый); 2) косвенно управляемый (социолингвистический); 3) непосредственно управляемый. [3, c. 12]
Третий уровень складывается в основном за счёт официальной сферы, сферы образования, средств массовой информации, регулирования правового положения носителей того или иного языка. Государство не может мгновенно регулировать с помощью права личные языковые ориентиры человека, бытовое общение, так как язык сам по себе является всеохватывающим самоценным социальным явлением. Результаты чрезмерного правового регулирования и желания сиюминутного эффекта это пуризм и языковые конфликты. Однако с помощью долгосрочной языковой политики, языкового строительства можно влиять на второй и даже на первый уровень правового воздействия на язык.
В современном мире насчитывается около 3000 языков и около 200 государств. В России проживает более 160 этносов и действует около 150 языков. Даже на территории Оренбуржья соседствуют и развиваются одновременно свыше 100 языков. Становится понятно, что не все языки находятся в одинаковом положении в глобальном масштабе и в масштабе государственно-территориальных, административно-территориальных образований. Наблюдается своеобразная конкуренция языков.
В каждом государстве, будь оно моноэтнично или полиэтнично, будь оно унитарным или федеративным, с монархической или республиканской формой правления и так далее, складывается своя, уникальная языковая ситуация, которая влияет на закрепление того или иного языка в качестве официального, государственного, а также правового положения других языков, за которыми не закреплен государственный или официальный статус.
В целом положение того или иного языка зависит от целого ряда факторов: национальный состав населения, государственное устройство, языковая политика государства (внутренняя и внешняя), положение других языков, культура населения и так далее.
Немаловажным фактором, влияющим на положение того или иного языка является закрепление за ним определённого правового положения, или правового статуса языка, как принято говорить в законодательстве и научной литературе. Под «правовым статусом языка» традиционно понимают «его правовое положение как юридического объекта, место в социальной системе, определённое законом и социальными функциями» [4].
В научной правовой литературе, в российском законодательстве о языках, в законодательствах о языках государств ближнего и дальнего зарубежья встречаются следующие понятия и правовые статусы языков, например: «иностранный язык», «язык межнационального общения», «родной язык» (англ. mother tongue, native language), «титульный язык», «региональный язык» (англ. regional language), «язык большинства населения местности», «язык судопроизводства» (англ. language of proceedings), «другие языки народов», «национальный язык» (англ. national language), «рабочий язык» (англ. working language), «официальный язык» (англ. official language), «государственный язык» (англ. state language), «общегосударственный язык».
Из теории государства и права известно, что любые общественные отношения, в том числе языковые, при помощи права превращаются в правоотношения. А правовое регулирование это процесс наделения участников общественных отношений правомочиями, обязанностями, ответственностью, реализации этих правомочий, обязанностей, ответственности, превращение участников общественных отношений в субъектов правоотношений [5, c. 454].
Выделяют следующие элементы правоотношений: а) объекты – это то, на что направлены субъективные права и обязанности субъекта, например, предметы материального мира, продукты духовного творчества, личные неимущественные блага, поведение участников правоотношений, результаты их поведения; б) субъекты – физические, государственные, общественные, частные организации и государство в целом, обладающие правосубъектностью, от степени которой зависит участие субъекта в правоотношении; в) субъективные права, юридические обязанности.
Если исходить из таких позиций, получается некоторое теоретическое противоречие – понятие «правовой статус языка» и закладываемое в него содержание не совпадают. Язык не может обладать правосубъектностью, поэтому не может быть отнесён к субъектам правоотношений. Но правовой статус присущ только субъектам правоотношений, например, субъектам права на использование языка (человек и гражданин, общественные, религиозные объединения и организации, учредители образовательных учреждений, национально культурная автономия, народ, в том числе коренные малочисленные народы, Российская Федерация, субъекты РФ, иные участники [6, c. 40-48]).
В отличие от «правового статуса» понятие «правовой режим» позволяет учитывать в процессе правового регулирования определенные разновидности общественных отношений, субъектно-объектный состав правоотношений, временные и пространственные границы действия права и т.д. [7]
Вспомним, что язык выступает как средство общения, может выступать как объект правоотношений. Он тесно связан с правом, которое выражается через язык и в свою очередь может воздействовать на него. Мы уже отмечали, что язык это уникальное всепроникающее самоценное социальное явление, поэтому для регулирования языковые отношений с помощью права должен применяться специфичный набор методов, способов, средств и типов правового регулирования, учитывать которые позволяет лишь «правовой режим языка».
В законодательстве нет единого определения, что же такое «правовой режим». В разных отраслях права правовые режимы отличаются друг от друга. Нет единого чёткого общетеоретического понимания «правового режима» и в научной литературе.
Например, Б.М. Емельянов и С.А. Правкин понимают его как «особый порядок правового регулирования в определенном сочетании юридических средств, создающий конкретное правовое состояние для удовлетворения интересов субъектов права, режимы закрепляются на уровне законодательства и защищаются государством» [8].
С.А. Комаров говорит, что «правовой режим» это «специфика юридического регулирования определенной сферы общественных отношений с помощью различных юридических средств, способов, методов, типов правового регулирования, которые могут включаться в правовой режим все, но в различных сочетаниях, при основной роли одних и вспомогательной роли других, поэтому наблюдается своеобразие правовых режимов в каждой отрасли и в правовой системе в целом» [9].
А.В. Малько говорит, что «правовой режим» это «обособленный порядок правового регулирования, выражающийся в характере взаимодействия большего или меньшего объема правовых средств и способов, обеспечивающих оптимальность в достижении целей урегулирования социальных связей» [10].
На наш взгляд, понятию «правовой режим» наиболее полно дал характеристику С.С. Алексеев. По его мнению, это «целостная система регулятивного воздействия, которая характеризуется специфичными приёмами регулирования – особым порядком возникновения и формирования содержания прав и обязанностей, их осуществления, спецификой санкций, способов их реализации, а также действием единых принципов, общих положений, распространяющихся на данную совокупность норм» [11, с. 245].
Впервые о «правовом режиме языка» заговорил в юридической научной литературе Н.В. Шелютто [12, с. 30-38]. Чётко разграничила понятия «правовой статус языка» и «правовой режим языка» между собой, обосновав необходимость применения в отношении языка второго понятия, Е.М. Доровских [13, с. 16-17]. Можно сказать, что «правовой статус языка» в качестве «его правового положения как юридического объекта, место в социальной системе, определённое законом и социальными функциями» используется сегодня по привычке, ошибочно.
Мы, продолжая исследовать правовое регулирование языковых отношений в современной России как в федеративном государстве, предлагаем использовать второе понятие, и выделяем виды правовых режимов языков в РФ:
1. Правовой режим общегосударственного языка РФ;
2. Правовые режимы государственных языков республик в составе РФ;
3. Правовые режимы языков других народов Российской Федерации, закреплённые в качестве официальных;
4. Правовые режимы языков других народов России, не закреплённые в качестве государственных или официальных.
Выделенные правовые режимы языков взаимосвязаны между собой и образуют единую четырёхуровневую систему правового регулирования языковых отношений в РФ.
Литература:
Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка: Ок. 57000 слов/ Под. ред. чл.-кор. АН СССР Н.Ю. Шведовой. 18-е изд., стереотип. М.: Рус. яз., 1986.
Наумов В.В. Государство и язык: Формулы власти и безвластия. М.: Издательство «КомКнига», 2010.
Доровских Е.М. Конституционно-правовое регулирование использования языков в РФ. Дис…кандидата юридических наук. М.: ИГиП РАН, 2005.
Бердашкевич А.П. Государственная языковая политика// Государственная служба. № 6 (20). Ноябрь-декабрь. 2002. Режим доступа: [http://www.rags.ru/akadem/all/20-2002/20-2002-30.html 14/01/2011].
Венгеров А.Б. Теория государства и права: учеб. для юрид. вузов. 5-е изд., стер. М.: Омега-Л, 2008.
Воронецкий П.М. К вопросу о конституционно-правовом статусе субъектов языковых правоотношений// Журнал российского права. 2007. № 11. 2007.
Емельянов Б.М., Правкин С.А. Теория государства и права: Учебный курс (комплекс). Режим доступа: [http://e-college.ru/xbooks/xbook055/book/index/index.html?go=part-017*page.htm 15/01/2011].
Там же.
Комаров С.А. Теория государства и права: Учебник. Режим доступа: [http://pravouch.com/page/otgp/ist/ist-16--idz-ax309--nf-88.html 19.01.2011].
Малько А.В. Теория государства и права: Электронный учебник. Режим доступа: [http://www.univer5.ru/content/view/92/102/1/78/ 19.01.2011].
Алексеев С.С. Общая теория права: учебник. Том 1. М., 1981.
Шелютто Н.В. О правовом режиме языка// Советское государство и право. 1989. № 4.
Доровских Е.М. Конституционно-правовое регулирование использования языков народов РФ. Дис…кандидата юридических наук. М.: ИГиП РАН, 2005.
