Институт эстоппеля является довольно молодым в отечественном праве. Российский Гражданский кодекс знает это понятие с 2015 года. Оно заключено в п.3 ст. 432:
«Сторона, принявшая от другой стороны полное или частичное исполнение по договору либо иным образом подтвердившая действие договора, не вправе требовать признания этого договора незаключенным, если заявление такого требования с учетом конкретных обстоятельств будет противоречить принципу добросовестности» [2].
Термин «estoppel» происходит от того же корня, что и слово «stop», а именно от его французского аналога «estoup» (или используемого нормандцами старофранцузского аналога «estoupail») [5].
Таким образом, классическое понимание принципа эстоппеля сводится к тому, что если одно лицо действует определенным образом и дает другой стороне разумные основания для совершения определенных действий, то впоследствии оно не может ссылаться на противоположные факты в своих интересах. Суд, усмотрев недобросовестность в поведении такого лица, отказывает в защите его права, что следует из п.1 Постановления Пленума Верховного Суда от 23 июня 2015 г. № 25 [3].
Принцип эстоппеля корнями вглубь уходит в историю английского правосудия. Говорить о более четком оформлении этого принципа можно, начиная с XVI века. С XVII века эстоппель получает доктринальное развитие, в частности в работах известного английского правоведа Эдварда Кока.
В основу эстоппеля положены системообразующие принципы гражданского права: добросовестность, разумность, диспозитивность.
Эстоппель по праву можно считать мощным процессуальным средством, направленным на борьбу с недобросовестным поведением. Мировая практика выработала четыре критерия, необходимых для действия этого принципа:
- Наличие позиции лица, выраженной добровольно и закрепленной в установленной процессуальной форме;
- Установление факта изменения первоначальной позиции по тем же фактическим обстоятельствам
- Лицо, которое настаивает на применении эстоппеля, добросовестно действовало, исходя из первоначальной позиции оппонента
- Возникновение вреда, выразившегося в создании невыгодного процессуального положения лица, требующего применить эстоппель, в результате изменения позиции другой стороны и наличие причинно-следственной связи между изменением позиции и вредом [1].
Между тем, стоит отметить, что российские суды не всегда последовательно устанавливают все четыре конститутивных элемента, что влечет неполное раскрытие этого принципа. Практика часто ограничивается установлением лишь первых двух элементов, презюмируя ущерб и поведение другой стороны, исходя из первоначальной позиции [4].
Также стоит отметить, что суды могут применять эстоппель в случае, когда стороны находятся в процессе переговоров о чем-либо. В таком случае работает доктрина promissory estoppel. Таким образом, если сторона переговоров полагает, что в случае их завершения определенным образом она избавится от обязанности, возложенной на нее договором, она может приостановить исполнение этой обязанности на срок переговоров. Практика применения этого принципа широко распространена в мире, однако она не была воспринята отечественными судами.
Стоит привести в пример дело, рассмотренное Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, в котором рассматривался вопрос о демонтаже рекламной конструкции по иску муниципалитета. В данном деле ответчик ссылался на то, что вел переговоры с администрацией муниципального образования о продлении договора аренды рекламной конструкции. Однако переговоры не завершились успехом ответчика, срок продлен не был, поэтому администрация обратилась с иском о демонтаже в суд, который удовлетворил требования. Суды апелляционной и кассационной инстанций не согласились с решением суда первой инстанции и приняли решение в пользу ответчика, сославшись на то, что ответчик добросовестно вел переговоры, а администрация, напротив, действовала недобросовестно. Таким образом, в судебных актах прослеживается применение доктрины promissory estoppel. Однако Президиум ВАС не согласился с выводами нижестоящих судов и оставил в силе решение суда первой инстанции [6].
Таким образом, принцип эстоппеля, несмотря на то, что он появился сравнительно недавно и его можно считать новеллой в отечественном гражданском праве, постепенно внедряется в судебную практику. Его позитивное влияние, эффективность трудно отрицать. Эстоппель справедливо признается мощным оружием в борьбе с недобросовестным поведением участников гражданского оборота в руках суда. Между тем, хочется отметить, что проведенный анализ судебной практики позволяет выявить некоторые особенности применения указанного принципа в отечественном праве. Суды зачастую очень непоследовательно применяют этот принцип, игнорируют необходимость установления многих фактов при применении указанного принципа. Отчасти это можно объяснить неразработанностью доктрины эстоппеля в отечественной доктрине. Отчасти — тем, что рассматриваемый принцип привлекает суды именно с практической стороны, как серьезное средство в борьбе с недобросовестностью стороны процесса. Однако внедрение указанного принципа в отечественную правовую систему стоит безусловно приветствовать, несмотря на существующие проблемы.
Литература:
- Седова Ж. И., Зайцева Н. В. Принцип эстоппель и отказ от права в коммерческом обороте Российской Федерации. М., 2014. С. 160.
- Гражданский кодекс РФ — СПС «Консультант Плюс»
- Постановление Пленума Верховного Суда от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации — СПС «Консультант Плюс»
- См. напр., Постановление Четырнадцатого арбитражного апелляционного суда от 02.12.2015 по делу № А13–8603/2015 [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://kad.arbitr.ru
- Alfred Thompson Denning. McIlkenny v. Chief Constable of West Midlands, [1980] All ER 227 [Электронный ресурс] // Duhaime's Encyclopedia of Law: [сайт]. — Режим доступа: http://www.duhaime.Org/LegalDictionary/E/Estoppel.aspx
- Дело № А50-6337/2013
