Статья посвящена выявлению правовых проблем в рамках определения правовой природы договора суррогатного материнства, а также проблем, связанных с его исполнением и неисполнением.
Ключевые слова: суррогатное материнство, договор суррогатного материнства, правовая природа договора суррогатного материнства, семейное право, гражданский кодекс, семейный кодекс, правовое регулирования суррогатного материнства, вспомогательные репродуктивные технологии, генетические родители, ребенок
The article is devoted to legal issues in the determination of the legal nature of the surrogacy contract, as well as problems related to its implementation and failure.
Keywords: surrogacy, surrogacy contract, the legal nature of the surrogacy contract, family law, civil code, family code, the legal regulation of surrogate motherhood, assisted reproductive technologies, genetic parents, child
Правовая природа заключения отношений с использованием такого метода вспомогательных репродуктивных технологий как суррогатное материнство имеет особый, специфический характер. Однако за неимением четкого правового регулирования и механизмов реализации, она порождает большое количество дискуссий среди специалистов-юристов.
Остро стоит вопрос самого принципа регулирования суррогатного материнства. Мир условно делится на два больших лагеря специалистов, мнения которых относительно регламентации данного вопроса диаметрально противоположны. Зарубежный законодатель, в частности, к примеру, таких штатов как Арканзас и Калифорния, определяет презумпцию возникновения родительских прав у генетических родителей. В Великобритании, напротив, действует принцип, по которому генетические родители юридически становятся таковыми только с согласия суррогатной матери.
Единой практики в мире нет. Существует масса сторонников как одного, так и другого подхода в разных странах, в том числе и в России. Так, М. В. Антакольская отмечает, что «...при использовании суррогатного материнства возникает противоречие между интересами лиц, заключивших договор на вынашивание ребенка и являющихся его генетическими родителями, и женщиной, осуществляющей вынашивание. Поскольку лица, заключившие договор на вынашивание, являются генетическими родителями ребенка, они могут связывать свои надежды и родительские чувства с его появлением на свет. Отказ суррогатной матери от подтверждения согласия на запись их в качестве родителей может причинить им серьезную травму. Суррогатная мать, в свою очередь, не являясь генетической матерью, тем не менее, имеет с ребенком биологическую связь. В процессе беременности и родов проявляются материнские чувства, которые могут полностью изменить ее отношение к ребенку и заключенному ею соглашению. Если бы она была по закону обязана передать ребенка лицам, заключившим с ней договор, это могло бы оказаться для нее столь же тяжелой утратой, как потеря собственного ребенка» [1]. Поэтому при разрешении данной коллизии интересов, по мнению М. В. Антакольской, предпочтение должно быть отдано интересам суррогатной матери, а факт вынашивания или рождения должен признаваться более социально и эмоционально значимым, чем генетическое происхождение.
Того же мнения придерживается и наш законодатель, признающий «факт вынашивания или рождения более социально и эмоционально значимым, чем генетическое происхождение». То есть, фактически признает право суррогатной матери лишить генетических родителей реализации родительских прав в отношении генетически своего ребенка, которого они не смогли зачать и родить естественным путем. Забывает ли законодатель о том, что метод суррогатного материнства представляет собой лечение бесплодия таких пациентов, и в первую очередь, направлен на восстановление их родительских способностей? Приоритет суррогатной матери при установлении происхождения ребенка, в данном случае, противоречит принципу охраны семьи, материнства и детства, провозглашенному в статье 38 Конституции РФ. Таким образом, генетические родители фактически лишаются последнего шанса на реализацию своих родительских прав в отношении генетически родного им ребенка, в то время как закон определяет суррогатную мать как женщину, имеющую, как минимум, одного собственного ребенка, то есть уже имеющую возможность реализации таких прав в отношении генетически родного ей ребенка. Выступая на Всероссийской научной конференции «Национальная идентичность России и демографический кризис», К. Н. Свитнев подчеркнул: «Следует отметить, что подобный подход (презумпция возникновения родительских прав в отношении ребенка, рожденного с помощью суррогатной матери, у генетических родителей является более разумным и логичным, принимая во внимание специфику договорных отношений между суррогатной мамой и родителями и, в особенности, исходя из лучших интересов ребенка. Представляется, что наилучшие условия для развития малыша могут быть созданы именно его биологическими родителями, но никак не суррогатной матерью».
Полностью соглашаясь с вышесказанным, отмечу, что действительно приоритетными должны быть права генетических родителей и родившегося в результате суррогатного материнства ребенка, но не суррогатной матери. Также это необходимо отразить в Семейном кодексе РФ.
Что касается договора суррогатного материнства, то он должны определять обязательность передачи ребенка генетическим родителям.
Трудность такого определения заключается в том, что законодатель никак не регулирует правовую природу договора о суррогатном материнстве. Ни Семейный Кодекс РФ, ни Гражданский Кодекс РФ не содержат легального определения договора о суррогатном материнстве. Также он не подлежит государственной регистрации.
За неимением четкой регламентации, различными специалистами-юристами природа договора суррогатного материнства представляется по-разному. Например, если рассматривать такой договор в качестве гражданско-правовой сделки, основной принцип которого обязательство, которое должно быть исполнено согласно ст. 309 Гражданского Кодекса РФ [3]. Ст. 432 Гражданского Кодекса РФ признает договор заключенным, если между сторонами, в требуемой форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. При этом, существенными являются те условия о предмете договора, которые названы в законе или иных правовых актах условия договора, необходимые для договора данного вида, также другие условия, относительно которых одной из сторон может быть достигнуто соглашение. Согласно ст. 420 Гражданского Кодекса РФ договором признается соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей. Согласно ст. 4 Семейного Кодекса РФ К имущественным и личным неимущественным отношениям между членами семьи, не урегулированным семейным законодательством применяется гражданское законодательство постольку, поскольку это не противоречит существу семейных отношений. То есть Семейный Кодекс РФ допускает распространение гражданского законодательства к семейным отношениям, когда оно не противоречит их существу, так как отсутствуют нормы гражданского законодательства, регулирующие семейные отношения. Правовая природа договора суррогатного материнства — вопрос остро дискуссионный. Так С. П. Журавлева определяет право суррогатной матери отказаться от дачи согласия на запись биологических родителей как родителей рожденного ею младенца, «необходимо рассматривать через призму ст. 310 Гражданского Кодекса РФ, которая дает право на односторонний отказ от исполнения договора в предусмотренных законодателем случаях» [4]. Под договором суррогатного материнства следует понимать соглашение между лицами, имеющими право на использование и применение данного метода вспомогательных репродуктивных технологий и суррогатной матерью.
Если же договор о суррогатном материнстве рассматривать не как гражданско-правовой, то в случае его неисполнения или ненадлежащего исполнения сторонами невозможно применить нормы гражданско-правовой ответственности. В таком случае вопрос о вознаграждении суррогатной матери оказывается за рамками правового поля. Однако, все же если рассматривать его как гражданско-правовой, то как квалифицировать его правовую природу в рамках гражданского права?
Учитывая, что ст. 4 Семейного Кодекса РФ [5] разрешает применение к семейным отношениям гражданского законодательства, то есть рассматривать договор суррогатного материнства как гражданско-правовой, то к такому договору можно применить нормы Главы 39 Гражданского Кодекса РФ. В частности, ст. 779 Гражданского Кодекса РФ охватывает правоотношения, возникающие в результате применения к договорам оказания услуг связи, медицинских, ветеринарных, аудиторских, консультационных, информационных услуг, услуг по обучению, туристическому обсаживанию, и иных за исключением некоторых видов услуг.
Необходимо отметить отсутствие соразмерной меры ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение договора суррогатного материнства. Так, суррогатная мать, оставляя себе ребенка, несет только материальную ответственность за его неисполнение, однако тем самым она наносит генетическим родителям в том числе и моральный вред. Данное замечание применимо также и в отношении генетических родителей, принявших решение отказаться забрать генетически родного им ребенка. Мерой ответственности за подобного рода действия согласно ст. 782 Гражданского Кодекса РФ является компенсация фактически понесенных расходов. Едва ли это можно назвать адекватной мерой защиты прав исполнителя.
За имением множества пробелов видится необходимым сознание системы семейно-правовых гарантий интересов лиц, участвующих в процессе применения вспомогательных репродуктивных технологий, позволяющей обеспечивать права как суррогатной матери и генетических родителей, так и ребенка. Такого рода закрепления могут найти свое отражение в дополнении Семейного и Гражданского Кодексов РФ, а также в ФЗ от 21 ноября 2011г. N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» [6].
Литература:
- Антакольская М. В. Семейное право. / 2-е изд., перераб. и доп. — Москва: Юристъ, 2002. — 336 с.
- Конституция Российской Федерации/ Принята 12 декабря 1993 года.
- Гражданский Кодекс Российской Федерации/ Принят Государственной Думой 21 октября 1994 года.
- Степанов С. А. Комментарий к Семейному Кодексу Российской Федерации (учебно-практический) / -2-е изд. перераб. и доп.- Москва, 2016г. — 352 с.
- Семейный Кодекс Российской Федерации/ Принят Государственной Думой 8 декабря 1995 года.
- N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»/ Принят Государственной Думой 1 ноября 2011 года
