Правовое регулирование правоотношений участников суррогатного материнства



В статье авторы рассматривают правовое регулирование правоотношений участников суррогатного материнства и имеющиеся проблемы в законодательстве в данной области.

Ключевые слова: право, законодательство, суррогатное материнство, ребенок.

Многие люди считают, что в детях заключается семейное счастье, и в попытках добиться этого счастья супружеские пары, находящиеся в гражданском браке или же просто самостоятельно принятое решение отдельным человеком, столкнувшиеся с такой проблемой как, например, бесплодие, принимают решение обратиться к суррогатным матерям — либо напрямую, либо через посредников.

Российское законодательство не содержит определения, которое бы в полной мере раскрывало понятие «суррогатное материнство», в связи с чем для описания данного понятия исследователями применяются различные подходы.

Е. С. Митрякова объясняет понятие суррогатного материнства как «правовые отношения, которые возникают между вынашивающей ребенка матерью и его будущими родителями (заказчиками), посредством имплантации в организм суррогатной матери генетически чужого ей эмбриона для его вынашивания, рождения и последующей передачи заказчикам» [7, с. 7]. Однако, по мнению автора, вышеупомянутое определение не в полной мере отображает суть данного понятия, так как бывают случаи использования генетического материала (яйцеклетки) самой суррогатной матери, что приводит к возникновению генетической связи между суррогатной матерью и младенцем.

С точки зрения Э. В. Иваевой, определение суррогатного материнства обязательно должно содержать в себе не только сам факт вынашивания младенца матерью для будущих родителей, но также и факт генетической связи между будущими родителями и ребенком [6, с. 7]. В реалиях нашего времени бывают случаи, когда такая связь может вовсе отсутствовать.

Больше двадцати лет суррогатное материнство встраивается в систему нормативно-правовых актов Российской Федерации, однако прорыва в развитии законодательного регулирования отношений, связанных с реализацией этой программы, до сих пор не последовало, хотя, казалось бы, именно такими социально-важными демографическими вопросами законодатель должен заниматься в первую очередь. Из упущений действующего законодательства автор считает, например, то, что правом воспользоваться вспомогательной репродуктивной технологией обладают только семейные пары (состоящие или не состоящие в браке) и одинокие женщины, которые по медицинским или иным причинам не могут родить. Однако одинокий мужчина в соответствии с действующим законодательством не может воспользоваться вспомогательными репродуктивными технологиями — в отличие от усыновления, у которого таких ограничений нет. Также в качестве упущения можно считать тот факт, что законодательство не позволяет родителям, способным зачать ребенка самостоятельно, воспользоваться услугой суррогатной матери, но по личным причинам не хочет этого делать, так как считается, что суррогатное материнство является крайней мерой для лечения бесплодия.

На сегодняшний день программа суррогатного материнства в Российской Федерации является благом, направленным на преодоление последствий бесплодия потенциальных родителей через использование вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ), но без грамотного законодательного регулирования правовых отношений, которые возникают при использовании ВРТ, сделать это направление безопасным, открытым и прозрачным — невозможно.

Правовое регулирование суррогатного материнства регулируется следующими законами и нормативными актами:

— п. 4 ст. 51, п. 3 ст. 52 Семейного кодекса РФ;

— п. 5 ст. 16 ФЗ от 15 ноября 1997 г. «Об актах гражданского состояния»,

— ст. 55 ФЗ от 21 ноября 2011 г. «Об основах охраны здоровья в Российской Федерации» [1; 2].

Последний упомянутый акт содержит в себе основополагающие положения, касающиеся применения вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ). Согласно законодательству, ВРТ представляет собой «методы лечения бесплодия, при применении которых отдельные или все этапы зачатия и раннего развития эмбрионов осуществляются вне материнского организма». Право на применение ВРТ имеют мужчина и женщина, как состоящие, так и не состоящие в браке, «при наличии обоюдного информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство». Кроме того, в документе содержатся и конкретные биологические параметры суррогатной матери — ею может стать при следующих основаниях:

— женщина,

— возраст от 20 до 35 лет,

— наличие не менее одного здорового собственного ребенка,

— медицинское заключение об удовлетворительном состоянии здоровья.

Порядок применения ВРТ определяется приказом Министерства здравоохранения РФ от 30 августа 2012 г. № 107н «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к применению» [4]. Каждый этап процедуры применения ВРТ, а также порядок деятельности медицинских центров, применяющих ВРТ, регламентируется приложениями к данному приказу.

Как уже утверждалось в настоящей статье, несмотря на присутствие нормативно-правовых актов, которые регламентируют правовое регулирование суррогатного материнство в Российской Федерации, исследователи отечественного законодательства все же отмечают в нем несколько спорных вопросов.

В первую очередь, хотелось бы отметить, что, согласно п. 4 ст. 51 Семейного кодекса Российской Федерации, при рождении ребенка суррогатной матерью его генетические родители указываются в этом качестве только при в случае получения согласия от суррогатной матери. При этом, согласно п. 3 ст. 52 того же документа, обе стороны (генетические родители и суррогатная мать) лишаются своего права оспаривать отцовство со ссылкой на факт рождения ребенка с помощью ВРТ [6]. Настоящее положение, как понимает автор, направлено на обеспечение правовой определенности, которая устанавливает сроки решения вопроса о родителях — до установления даты рождения младенца в документах ЗАГС. Вне зависимости от того, записывается ли ребенок сыном суррогатной матери или генетических родителей — другая сторона фактически лишается права оспаривать гражданский акт в суде. Предполагается, что данная модель связана с приоритетом защиты интересов ребенка, а не родителей, так как именно ребенок может потерпеть наибольший моральный вред в результате разногласий между биологической матерью и генетическими родителями. Следовательно, для решения вопроса о родителях устанавливаются максимально сжатые сроки, и решение его признается необратимым.

А. В. Андрианов в своих трудах рассматривает и другие спорные моменты в российском законодательстве о суррогатном материнстве [3, с. 17, 18]. В свою очередь исследователем отмечается, что «закон не дает прямого разрешения одинокой женщине или одинокому мужчине, или однополому союзу прибегать к услуге суррогатной матери». Фактически, ущемленными оказываются только мужчины и гомосексуальные пары: п. 3 ст. 55 Закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» гласит, что «одинокая женщина также имеет право на применение ВРТ», а п. 9 того же документа именует в качестве «потенциальных родителей» также «одинокую женщину, для которой вынашивание и рождение ребенка невозможно по медицинским показаниям» [2].

Сложившееся судебная практика по данным вопросам крайне противоречива: суд может отказать как женщине, так и мужчине в регистрации ребенка в связи с отсутствием факта регистрации брака (пример относительно женщины — решение Бабушкинского районного суда г. Москвы от 28 апреля 2011 г. по делу № 2–2222/11, относительно мужчины — решение Тушинского районного суда города Москвы от 19 марта 2014 года по делу № 2–1472/2014), однако, судебные инстанции все же принимают сторону не органов ЗАГС, а генетических родителей, включая не только одиноких женщин, но и мужчин. Свою позицию они при этом обосновывают ссылкой на цитированную выше законодательную норму относительно женщин, а также, что не менее важно, на равенство согласно действующему законодательству прав лиц обоих полов (ч. 3 ст. 19 Конституции РФ).

Таким образом, судебная практика вполне допускает наличие в числе «заинтересованных лиц» только суррогатной матери и женатого мужчины — так что в ущемленном положении фактически остаются лишь нетрадиционные пары, что вполне естественно для сегодняшней повестки Правительства Российской Федерации

Также актуальными являются проблемы, возникающие при использовании при ВРТ технологии криоконсервации. П. 1 ст. 55 Закона «Об основах охраны здоровья граждан» указывает на возможность применения ВРТ с использованием «крио-консервированных половых клеток» [2]. Однако, процесс регистрации детей, которые были рождены при помощи технологий криоконсервации, представляет собой серьезный законодательный пробел. Основная ситуация, не учтенная законодателем — регистрация в качестве отца ребенка умершего лица. Так как в российском законодательстве речь идет лишь о живых лицах, желающих иметь ребенка, в описанной выше «возникает ситуация, при которой приходится столкнуться с проблемой установления происхождения ребенка». Возникает проблема установления отцовства: генетического отца, умершего, например, до момента зачатия и рождения ребенка или биологического отца — одного из супругов, заключивших договора с суррогатной матерью. Е. В. Стеблева в свою очередь считает, что отсутствие четкой воли законодателя о правовом статусе репродуктивных тканей (гамет) после смерти их обладателя «может привести к их неограниченному использованию с негативными последствиями» [8, с. 30]. Ситуация осложняется тем, что матерью ребенка, родившегося от суррогатной матери, может быть указана женщина, которая биологически является его родственником (бабушкой, теткой и др.). В качестве примера можно привести решение Прикубанского районного суда города Краснодара от 1 ноября 2016 г. по делу № 2–13109/2016. По решению суда, матерью ребенка была признана бабушка, сын которой по причине тяжелого заболевания произвел криоконсервацию своего биологического материала. Позднее данный материал был использован после его смерти по договору об оказании услуг между истицей (бабушкой) и суррогатной матерью.

Подводя итог вышесказанному, можно выделить основные особенности российского законодательства о суррогатном материнстве. В первую очередь, прослеживается то, что при определении дальнейшей судьбы ребенка, законодатель отдает приоритет суррогатной матери, а не генетическим родителям. Также яркая особенность заключается в жестком установлении генетической связи младенца с потенциальными родителями при требовании о полном отсутствии такой связи между младенцем и суррогатной матерью. Наконец, законодатель с большим подозрением относится к не имеющим пары потенциальным родителям (если женщине в таком случае использование ВРТ разрешается, то мужчина в законе не фигурирует), а также нетрадиционным парам (здесь и вовсе зияет законодательное «белое пятно»). Несмотря на имеющиеся несоответствия, которая, справедливости ради, присуща любой сфере правового регулирования, а не только сфере суррогатное материнства, прослеживается обеспокоенность законодателя данным вопросом, и желанием усовершенствовать законодательство в данной области.

Литература:

1. Семейный кодекс Российской Федерации [Электронный ресурс]: ФЗ от 29.12.1995 г. № 223-ФЗ: ред. от 1 мая 2017 г. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_8982/ (дата обращения 20.01.2022 г.).
2. Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации [Электронный ресурс]: ФЗ от 21.11. 2011 г. № З23-Ф3: ред. от 3.04.2017 г. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_121895/ (дата обращения 20.01.2022 г.).
3. Постановление от 16 мая 2017 г. № 16 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных с происхождением установления детей» // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2017. — № 7. URL: https://www.vsrf.ru/ files/24107 (дата обращения 20.01.2022 г.).
4. О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению [Электронный ресурс]: приказ Минздрава России от 30 авг. 2012 г. № 107н: ред. от 11.06.2015 г. URL: http:// www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_142595/ (дата обращения 20.01.2022 г.).
5. Андрианов А. В. О проблемах законодательства РФ в сфере применения программ суррогатного материнства // Юридический вестник Самарского гос. ун-та. — 2015. — Т. 1. — № 1. — С. 17–25.
6. Иваева Э. А. Проблемы реализации конституционных прав человека в Российской федерации на примере суррогатного материнства: автореф. дис.... канд. юрид. наук. — М., 2004. — 22 с.
7. Митрякова Е. С. Правовое регулирование суррогатного материнство в России: автореф. дис.... канд. юрид. наук. — Тюмень, 2006. — 23 c.
8. Стеблева Е. В. Правовое регулирование посмертного суррогатного материнства // Семейное и жилищное право. — 2012. — № 1. — С. 27–31.