В культуре и литературе Японии эпоха Хэйан (794 - 1185) занимает особое место - с нее начинается новый этап развития японской прозы. Возникали новые жанры, такие, как никки (дневник) или дзуйхицу (эссе), продолжали свое развитие и жанры повествовательной прозы, которые, несмотря на свою неоднородность, объединялись под общим названием моногатари. Под «моногатари» в то время понимались практически все произведения поэтико-повестовательного плана, и даже так называемый «длинный роман» «Гэндзи моногатари» («Повесть о Гэндзи», прим. 1008 г.). Он принадлежит перу придворной поэтессы, известной в мировой литературе как Мурасаки Сикибу (прим. 987 – 1014). Настоящее ее имя так и осталось неизвестным, хотя считается, что она была дочерью знатного вельможи по имени Фудзивара Тамэтоки.
Роман «Гэндзи моногатари» повествует о жизни, политической карьере и любовных похождениях принца Гэндзи, а также о его семье, близких и возлюбленных. Этот роман состоит из 54 глав, в которых действуют около 300 персонажей. Он имеет сложную для того времени композицию и является одним из самых объемных произведений японской литературы.
«Гэндзи моногатари» - это своего рода «энциклопедия жизни хэйанского общества». В нем нашли свое отражение множество тем – буддийская идея кармы и воздаяния, политические и дворцовые интриги, праздники и обряды; роман является ценным источником для понимания системы эстетических воззрений того времени. Однако все эти темы, так или иначе, оказываются связанными с основной линией романа, а именно - с чередой любовных похождений главного героя - принца Гэндзи. Не случайно поэтому многие проблемы показаны в романе через призму женских образов.
Можно сказать, что в романе представлена целая галерея женских образов - более ста персонажей, двадцать два из которых играют важную роль в развитии сюжета. Такое большой число женских персонажей не кажется удивительным – основной тенденцией литературы того времени была так называемая «литература женского потока», а именно литература, созданная женщинами-писательницами, которые нередко затрагивали «женскую тему» в своих произведениях, повествуя о жизни и чувствах хэйанских аристократок.
Для характеристики женских персонажей в романе используется достаточно много приемов. Конечно, для раскрытия характера важны взаимоотношения с другими героями, но Мурасаки Сикибу пытается раскрыть характер своих героинь и с помощью, на первый взгляд, незначительных деталей. Именно поэтому описание внешности героини, особенности ее почерка, стиль речи также могут рассматриваться как важный фактор в развитии образа. При этом нельзя утверждать, что такой прием был выбран сознательно - вероятно, мы имеем дело с художественно осмысленной констатацией исторического факта. Но сегодня, спустя века, именно эти описания, какими бы незначительными они не казались, дают возможность полностью осмыслить образы женских героинь романа.
Например, интересным оказывается указание на социальное положение, которое в литературе этого периода, помимо прямого называния статуса или должности при дворе, дается опосредованно. В частности, для этого используется описание одежды. В хэйанском костюме все имело значение, как фасон и ткань, так и цвет одежды, на котором мы остановимся подробнее.
Цвету женского костюма придавалось большое значение в раннесредневековой Японии. А. С. Шиманская указывает на то, что еще в 603 году принц Сётоку Тайси в рамках обновления административной системы Японии принял указ о 12 рангах, которые имели связь с китайской конфуцианской системой шести добродетелей. В связи с этим каждому человеку вменялось в обязанность носить шапку определенного цвета. Самой высшей добродетели соответствовал фиолетовый цвет (мурасаки), в связи с чем можно говорить о том, что он был показателем высокого социального положения. Далее шли оттенки синего, красного, желтого, белого и черного цветов. Впоследствии на основе этого указа был сделан реестр запрещенных и разрешенных цветов [2, с. 126].
В японской средневековой литературе встречаются примеры указания цвета одежды как элемента характеристики социального статуса героев. Так, в произведении «Ямато моногатари» («Повесть о Ямато», сер. X в.) в одном из отрывков, посвященном дочери правителя Мусаси, то есть об аристократке среднего происхождения, читаем: «Это она была в ярко-алом одеянии, ею и были поглощены все его мысли» [3, с. 139]. Ярко-алый цвет указывает на ее высокое происхождение, однако этот цвет имел более низкий ранг в реестре цветов, чем фиолетовый. Уже по одному лишь цвету одеяния читатель должен был безошибочно определить статус дамы, а, значит, мысленно «дорисовать» себе всю картину происходящего.
Именно на приеме «домыслить, дорисовать» построено многое в японской средневековой литературе. Не случайно далее в том же произведении, но уже о других персонажах, можно прочитать: «Людей как будто нет, но через щель в занавеске приметил он какую-то даму высокого роста, в одежде светло-фиолетовой и ярко-алой поверх и с длинным волосами» [3, с. 188]. Как видно, в тексте не прямого указания на статус женщины, но все эти детали указывают нам на ее высокое происхождение.
Можно сказать, что к моменту создания романа «Гэндзи моногатари» упоминания цвета одежды как важной социальной составляющей приобрело форму своеобразного художественного приема. В «Гэндзи моногатари» символика цвета достигла своего совершенства и стала неотъемлемой частью портретной характеристики героев.
В качестве примера можно привести описание одежды одной из возлюбленных принца Гэндзи – дамы по имени Югао (букв. «Вечерний лик»): «Женщина обладала вполне обыкновенной наружностью, но что-то чрезвычайно милое и трогательное было в ее хрупкой фигурке, облаченной в светло-лиловое платье, из-под которого выглядывало нижнее, белое» [1, т. 1, с.71]. Следует отметить, что в романе практически отсутствует точное указание на социальное положение Югао, и такая деталь, как цвет ее светло-лилового платья, указывает на ее высокое положение в обществе. Однако не менее интересной деталью оказывается указание на белый цвет, который присутствует не только в одежде героини, но и в ее имени (цветок «вечерний лик» - одна из разновидностей белого вьюнка). Напомним, что в мировой культуре белый цвет - неоднозначен, оценки его варьируются от сугубо позитивного до сугубо негативного. Как отмечает шведский ученый Стина Йелбринг, в японской культуре, помимо всего прочего, белый цвет связывается с понятием аясии (странный, таинственный), что при чтении романа сразу указывает нам на судьбу этой героини, которая погибает при странных обстоятельствах [4, с. 179].
Другой пример указания на социальное положение через цвет одежды связан с другой героиней романа - госпожой Мурасаки, возлюбленной Гэндзи. Здесь надо пояснить, что поэтесса Мурасаки Сикибу получила имя этой героини в качестве своего собственного псевдонима, вероятно, потому, что первые слушатели и читатели романа - придворные аристократы - заметили некое сходство героини и автора. В романе читаем: «На госпоже Мурасаки, судя по всему, темно-лиловое платье…» [1, т. 2, с. 94]. Здесь снова присутствует указание на высокий социальный статус, однако по ходу сюжета романа мы узнаем, что происхождение Мурасаки было не настолько высоко, чтобы обеспечить ей место официальной жены Гэндзи. Таким образом, можно говорить о том, что в данном случае фиолетовый цвет отражает ее высшие добродетели, приближая ее к понятию ёки бито «хороший человек», которое, по-видимому, изначально применялось в отношении реестра цветов еще при принце Сётоку Тайси.
Умение сочетать цвета между собой в рамках юрусииро («разрешенных цветов»), подобающих социальному слою героини, вести себя соответственно возрасту, положению и конкретной ситуации являлось свидетельством хорошего вкуса, полученного в результате воспитания и «правильного» женского образования, которое должно было сформировать у женщины утонченность и чувства прекрасного. Однако здесь автор романа Мурасаки Сикибу оказывается новатором и делает смелое предположение о том, что врожденные качества женщины могут не определяться ее родом, семьей и даже воспитанием.
В этой связи обращает на себя внимание характеристика одной из возлюбленных Гэндзи - «дамы по прозванию Шафран» - Суэцумухана, так или иначе связанная с цветом. Суэцумухана происходила из древнего рода, ее семья была связана родственными узами с императорским домом, ее отец не жалел сил и времени на ее воспитание, однако все эти усилия не принесли желаемых плодов. Суэцумухана была неловка, не умела себя вести и не умела себя подать: «Так вот, облачена она в нижнее платье дозволенного оттенка, но совершенно выцветшее и в почерневшее от времени утики с наброшенной поверх него роскошной благоухающей накидкой из куньего меха. Эта накидка – вещь сама по себе старинная и благородная – слишком тяжела для столь молодой особы, и это несоответствие сразу бросается в глаза» [1, т. 1, с 130].
В этом отрывке сразу несколько важных для нас моментов. Первое – это указание на «дозволенные оттенки», что делает честь Суэцумухана: при всем своем неумении следовать моде и общаться с людьми она все же чувствует свое место в социальной иерархии и встроена в нее. Второе - накидка из куньего меха (роскошная, благоухающая) - одежда дам старшего возраста и выцветшая, почерневшая от времени одежда - показатель неумения следовать моде и отсутствия вкуса. Все это говорит о несоответствии ее психологического возраста реальному возрасту.
Полной противоположностью Суэцумухана является придворная дама по имени Гэн-найси-но сукэ, которая, напротив, чувствует себя гораздо моложе своего возраста, что и выражается в ее манере одеваться: «Дама, прикрыв лицо ярко раскрашенным веером, оборотилась к Гэндзи» [1, т. 1, с. 149]. Яркие цвета – это то, что присуще было молодым женщинам, поэтому у стареющей фрейлины, каковой и была на тот момент героиня, он выглядит более чем неуместно.
Наконец, еще один маркер социальной принадлежности – это постоянно повторяющееся указание на платье цвета керрия (один из оттенков желтого) у Тамакадзура, приемной дочери Гэндзи, которая выросла в провинции и поэтому, в соответствии с представлениями того времени, не могла иметь достойного воспитания, следовательно, ее социальное положение также не могло быть высоким. Желтый цвет в реестре принца Сётоку Тайси находился на четвертой позиции, что означало не столь высокий ранг. Таким образом, положение Тамакадзура в обществе становится понятным и без прямого указания на него.
Приведенные примеры показывают, насколько прочно роман «Гэндзи моногатари» был не только вписан в контекст эпохи, но и в художественном плане явился «собирателем» ее основных художественных приемов. В дальнейшем литература моногатари, которая была уже по преимуществу эпигонской, превратила описание одежды в общее место, и вскоре этот прием вышел из употребления. Однако его значение для развития хэйанской литературы трудно переоценить.
Литература:
- Мурасаки Сикибу. Повесть о Гэндзи: В 3 т. / Мурасаки Сикибу ; пер. с яп., вступ. ст., приложение и коммент. Т.Л.Соколовой-Делюсиной. – Изд. 2-е перераб. и доп. – Т. 3: Приложение. – СПб.: Гиперион, 2010. - 1500 с.
- Шиманская А. С. Семиотика цвета в японской культуре (рукопись). Дисс.... канд. филос. наук. (Рукопись). М.: МГЛУ, 2014.
- Ямато моногатари. / Пер. с яп., исслед. и коммент. Л. М. Ермаковой. - М.: Наука, 1982. - 230 с.
- Jelbring Stina. A Decontextual Stylistics Study of the Genji Monogatari – with a Focus on the “Yugao” Story. Stockholm.: Stockholm University, 2010. – 291 с.
