Как показал проведенный анализ судебной практики в сфере исполнения приговора, а также анализ изменений уголовно-процессуального законодательства, существует достаточно много проблем, которые необходимо решать в кратчайшие сроки. В данной статье попытаемся конкретизировать эти проблемные моменты.
Одна из основных проблем носит давний характер и основывается на продолжающихся спорах об отнесении данной стадии к отрасли права. Причем, на современном этапе развития юридической науки с целью определения места исполнения приговора авторы анализируют отдельные действия, которые соотносят с тем или иным процедурным производством. Так, А. С. Шагинян, например, выделяет в данной структуре производство по приведению приговора в соответствие в случае издания нового закона в стадии исполнения приговора.
Анализируя данную процедуру, автор приводит мнение о том, что эти действия на стадии исполнения приговора будут относиться не к уголовному судопроизводству, а иному производству [1]. При этом основывается он на том, что данный процесс регулируется двумя актами: УПК РФ и УИК РФ, вследствие чего этот процесс, эта деятельность относится к уголовно-исполнительной.
То есть, обоснование достаточно объективное, и опять возникает вопрос, стоит ли далее регулировать эти вопросы в рамках стадии уголовного судопроизводства, или необходимо формировать новую законодательную базу, в рамках уголовно-исполнительного права.
Для ответа на данный вопрос возможно провести параллели между задачами, которые формируют УПК РФ и УИК РФ, так как УИК РФ — именно тот кодифицированный акт, который устанавливает нормы о регуляции жизнедеятельности осужденных.
Уголовный процесс есть в первую очередь механизм разрешения специфического правового конфликта между обществом, установившим определенные нормы поведения, и личностью, нарушившей данные нормы и совершившей деяние, ответственность за которое предусмотрена нормами Уголовного кодекса РФ. Основной задачей уголовного процесса, в соответствии со статьей 6 УПК РФ, является защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, а также защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.
Одновременно с этим часть 2 ст. 6 УПК РФ устанавливает, что уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию. Можно ли утверждать, что деятельность суда в стадии исполнения приговоров не направлена на реализацию задач уголовного процесса? На наш взгляд, ответ должен быть отрицательным, поскольку цели и задачи, стоящие перед уголовным процессом, не ограничиваются периодом предварительного расследования, судебного разбирательства, вынесения и вступления приговора в законную силу, но распространяются и на стадию исполнения приговора, что следует из анализа части 2 ст. 6 УПК РФ.
Необходимо остановиться на проблеме участия сторон и реализация ими своих прав и законных интересов, в частности такого участника, как потерпевший. Как показал анализ, проведенный в предыдущей главе, при решении вопроса об условно-досрочном освобождении от отбытия наказания, начиная примерно с 2010 г., суды все чаще стали интересоваться мнением потерпевшего, несмотря на то, что уголовно-процессуальным законодательством это не предусматривалось [2].
Этот вопрос на законодательном уровне был решен после принятия Федерального закона от 23 июля 2013 г. № 221-ФЗ «О внесении изменений в статью 83 Уголовного кодекса Российской Федерации и статью 399 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» [3]. Подобное положение указывает, действия судебных органов, предопределили данные изменения, на реальных делах устанавливая правило, позволяющее повысить защищенность потерпевшего.
Стоит отметить, и мнение Конституционного Суда РФ по данной проблеме. Так, например, первоначально по вопросу участия потерпевшего при рассмотрении судом вопроса об условно-досрочном освобождении Конституционным Судом РФ была высказана следующая позиция: «Порядок разрешения судом по ходатайству осужденного вопроса о его условно-досрочном освобождении от отбывания наказания, установленный статьей 399 УПК Российской Федерации, предполагает вызов в судебное заседание представителя учреждения, исполняющего наказание, и по решению суда — возможность участия в судебном заседании самого осужденного, который вправе знакомиться с представленными в суд материалами, участвовать в их рассмотрении, заявлять ходатайства и отводы, давать объяснения, представлять документы. Сам по себе такой процессуальный порядок в силу публичного характера регулируемых им отношений по условно-досрочному освобождению осужденного во всяком случае не может рассматриваться как ущемляющий права потерпевшего от преступления, поскольку они были реализованы им при рассмотрении уголовного дела, по существу. Судебным же актом об условно-досрочном освобождении осужденного решается лишь вопрос об изменении порядка исполнения приговора, а не о его освобождении от обязанности возместить вред, причиненный в результате противоправных действий.
Таким образом, отсутствие в статье 399 УПК Российской Федерации положений об участии потерпевшего по уголовному делу в судебном заседании при рассмотрении вопроса об условно-досрочном освобождении осужденного, о предоставлении потерпевшему права высказать и обосновать свою позицию не означает умаление гарантий его права на судебную защиту и права требовать возмещения причиненного ущерба как после принятия судом решения об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания, так и после исполнения предусмотренного приговором наказания. Кроме того, участие потерпевшего в решении вопроса об условно-досрочном освобождении осужденного противоречило бы правовой природе и целям наказания, исполнение которого не может зависеть от волеизъявления потерпевшего» [4].
Однако, в последующих решениях Конституционный Суд РФ принял совершенно противоположную позицию, так в одном из решений было указано следующее: «… Потерпевший как лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред или вред деловой репутации, имеет в уголовном судопроизводстве свои собственные интересы, несводимые исключительно к получению возмещения причиненного вреда, — эти интересы в значительной степени связаны также с разрешением вопросов о доказанности обвинения, его объеме, применении уголовного закона и назначении наказания, от решения которых, в свою очередь, во многих случаях зависят реальность и конкретные размеры возмещения вреда; именно поэтому потерпевшему должны обеспечиваться участие в судебном заседании на всех стадиях уголовного процесса, возможность довести свою позицию по существу дела до сведения суда и отстаивать свои права и законные интересы всеми не запрещенными законом способами» [5].
Таким образом, условно-досрочное освобождение от отбывания наказания, осуществляемое на стадии исполнения приговора, так же, как и определение пределов уголовной ответственности и наказания, осуществляемое на предшествующих стадиях, не может обусловливаться волеизъявлением потерпевшего — иное противоречило бы правовой природе и целям наказания. Этим, однако, не ставится под сомнение допустимость — исходя из конституционно признаваемой обязанности государства обеспечивать права и законные интересы потерпевших от преступлений — законодательного закрепления права потерпевшего участвовать в судебном заседании при рассмотрении судом ходатайства, осужденного об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания и условий его реализации...
Соответственно, в определенных ситуациях участие потерпевшего по уголовному делу в судебном заседании при рассмотрении вопроса об условно-досрочном освобождении осужденного по данному делу становится важным не только для него самого, но и для суда с тем, чтобы, например, выяснить, какие шаги желательно предпринять для удовлетворения интересов потерпевшего в рамках предъявленного в уголовном деле или рассмотренного в порядке гражданского судопроизводства гражданского иска, либо определить, как это предусмотрено частью второй статьи 79 УК Российской Федерации, условия досрочного освобождения осужденного в виде налагаемых на него обязанностей превентивного характера, которые он должен исполнять в течение оставшейся не отбытой части наказания в целях обеспечения безопасности потерпевшего, его семьи и близких» [6].
Таким образом, на сегодняшний день вопрос привлечения потерпевшего на стадии исполнения приговора является спорным. Не учтены многие вопросы, такие как установление местонахождения потерпевшего, когда оно неизвестно. Конституционный Суд Российской Федерации в указанном выше решении указывал — «извещения о дате, времени и месте проведения судебного заседания по вопросу об условно-досрочном освобождении осужденного от отбывания наказания направляются потерпевшим, их законным представителям и (или) представителям по адресам, имеющимся в распоряжении суда, — указанным самими потерпевшими, их законными представителями и (или) представителями, а также адресам, указанным в материалах уголовного дела; суд также вправе запросить необходимые сведения, если они отсутствуют в полученных им материалах, как у суда, в котором хранится уголовное дело, так и у администрации учреждения или органа, исполняющих наказание. При этом по общему правилу подтверждения вручения извещения не требуется, если сам суд не усматривает в нем необходимости, имея в виду получение от потерпевшего дополнительной информации по вопросу об условно-досрочном освобождении осужденного от отбывания наказания».
Указанное говорит о том, что извещение потерпевшего носит формальный характер. При этом не решен вопрос — возможно ли проводить судебное заседание без потерпевшего, и какие для этого должны быть соблюдены основания.
И все же, вопрос об участии потерпевшего в решении вопросов на стадии исполнения приговора решен. С целью обеспечения эффективного участия потерпевшего при рассмотрении вопросов, связанных с исполнением приговора, в ч. 3 ст. 399 УПК было закреплено право потерпевшего, его законного представителя и (или) представителя знакомиться с представленными в суд материалами, участвовать в их рассмотрении, заявлять ходатайства и отводы, давать объяснения, представлять документы.
Однако, стоит также указать, что УПК РФ определив статус потерпевшего, в который раз недостаточно внимания уделил статусу прокурора. Это касается ч. 6 ст. 399 УПК РФ. Статья говорит о праве участия прокурора, а не обязанности, что представляется недостаточно позитивным моментов на стадии исполнения приговора. Можно привести в пример, слова С.Коржева, — «такое регулирование (путем закрепления права, а не обязанности) не согласуется ни с предназначением прокурора осуществлять надзор за соблюдением Конституции РФ и исполнением действующих на ее территории законов (ст. 1 Закона о прокуратуре), ни со статусом прокурора в состязательном уголовном судопроизводстве, в котором он выступает как участник стороны обвинения, призванный «осуществлять от имени государства уголовное преследование в ходе уголовного судопроизводства» (ч. 1 ст. 37 УПК), ни с тем, что согласно ч. 1 ст. 246 УПК «участие в судебном разбирательстве обвинителя обязательно» [7].
Исходя из изложенного, предлагаем сформулировать ч. 6 ст. 399 УПК следующим образом: «В судебном заседании обязан участвовать прокурор, который извещается о поступившем ходатайстве». Также необходимо внести изменения в ч. 3 ст. 399 УПК, добавив прокурора в перечень лиц, имеющих право знакомиться с представленными в суд материалами, участвовать в их рассмотрении, заявлять ходатайства и отводы, давать объяснения, представлять документы.
Литература:
- Шагинян С. А. О сущности отдельных дополнительных производств в российском уголовном процессе // Теория и практика общественного развития. Серия «Юридические науки». 2013. № 6. С. 220.
- Рябцов Ю. А., Гричаниченко А. В. Об участии потерпевших при решении вопросов, связанных с исполнением приговора // Уголовное судопроизводство. 2012. № 2. С. 25–27.
- Федеральный закон от 23 июля 2013 г. № 221-ФЗ «О внесении изменений в статью 83 Уголовного кодекса Российской Федерации и статью 399 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // СЗ РФ. 2013. № 30 (ч. I). Ст. 4054.
- Определение Конституционного Суда РФ от 3 апреля 2007 г. № 330-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Федотова Андрея Юрьевича на нарушение его конституционных прав положениями статьи 399 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
- Определение Конституционного Суда РФ от 17.11.2011 № 1555-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Смирновой Валентины Михайловны на нарушение ее конституционных прав положениями Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // Справочно-правовая система КонсультантПлюс.
- Постановление Конституционного Суда РФ от 18 марта 2014 г. № 5-П «По делу о проверке конституционности части второй статьи 399 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Кетовского районного суда Курганской области» // СЗ РФ. 2014. № 13. Ст. 152.
- Коржев С. Роль прокурора в обеспечении неотвратимости уголовной ответственности за преступление // Законность. 2011. № 4.
