Институт освобождения от отбывания уголовного наказания является одним из ключевых элементов современной уголовной политики Российской Федерации. Его главная задача заключается в обеспечении разумного баланса между двумя фундаментальными принципами: неотвратимостью уголовной ответственности за совершенные преступления и гуманизмом в обращении с осужденными. Этот институт предоставляет возможность индивидуального подхода к каждому осужденному, учета особенностей его личности, поведения в период отбывания наказания, а также иных обстоятельств дела. Применение норм об освобождении от наказания способствует ресоциализации осужденных, их успешному возвращению к нормальной жизни в обществе после отбытия наказания. Кроме того, освобождение части осужденных позволяет снизить нагрузку на учреждения пенитенциарной системы, оптимизировать расходы на содержание заключенных [1].

Однако на практике реализация норм об освобождении от отбывания наказания сталкивается с целым рядом проблем и противоречий. Одной из главных проблем является субъективизм судов при принятии решений о возможности применения оснований освобождения в каждом конкретном случае. Нередко суды исходят из формальных критериев, не всегда в полной мере учитывают индивидуальные характеристики осужденного и его реальные перспективы исправления. Существенным препятствием выступают бюрократические барьеры, сложность и длительность процедур подготовки и рассмотрения ходатайств об освобождении. Имеют место проблемы несогласованности отдельных норм УК РФ, УИК РФ и УПК РФ между собой, их различное толкование судебными и иными правоприменительными органами [2].

Указанные проблемы приводят к тому, что доля удовлетворенных судами ходатайств об УДО и иных видах освобождения остается относительно невысокой. В то же время лица, которым было отказано в освобождении от дальнейшего отбывания наказания, нередко утрачивают стимулы к исправлению. Это влечет увеличение уровня постпенитенциарного рецидива преступлений.

Анализ статистических данных Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) выявляет серьезные проблемы в сфере применения условно-досрочного освобождения (УДО) в России. Согласно приведенным данным, в 2024 году из общего числа поданных ходатайств об УДО (29 тысяч) удовлетворение получила лишь половина — 14 590. Столь невысокий процент положительных решений судов по ходатайствам об УДО объясняется преимущественно излишним формализмом при оценке оснований применения этого института, а также несогласованностью критериев, которыми руководствуются суды и администрации исправительных учреждений. Во многих случаях акцент делается на формальном отбытии осужденным установленной части срока, без глубокого анализа степени его исправления, индивидуальных характеристик и перспектив ресоциализации. Следствием необоснованных отказов в УДО становится высокий уровень постпенитенциарного рецидива. По данным на 2024 год, 40 % освобожденных из мест лишения свободы вновь совершили преступления. Некоторое снижение рецидива до 35 % в 2025 году объясняется внедрением в России института пробации (Федеральный закон от 06.02.2023 № 10-ФЗ). Однако эффективность этого нововведения пока ограничена из-за недостаточной координации между службой пробации, правоохранительными органами и организациями социальной поддержки. В докладе Уполномоченного по правам человека в РФ за 2024 год подчеркивается, что задержки в медицинских экспертизах по болезни (ст. 81 УК РФ) нарушают права, приводя к 5 % смертей осужденных до вынесения решения.

Научная литература также обращает внимание на проблемы реализации отдельных видов освобождения.

В. К. Андриянов и Ю. Е. Пудовочкин в своей работе акцентируют внимание на проблеме субъективизма судов при оценке критериев «исправления» в случаях условно-досрочного освобождения (УДО) по ст. 79 УК РФ. По их мнению, произвольная трактовка таких критериев, как отсутствие взысканий, возмещение вреда или трудовая активность, без учета индивидуальных особенностей осужденного и социальных факторов (наличие семьи, работы), приводит к необоснованным отказам в УДО [6, с. 1–25]. Авторы отмечают, что это не только нарушает принцип гуманизма (ст. 21 Конституции РФ), но и способствует росту рецидива на 15–20 %, так как неэффективное применение УДО не мотивирует осужденных к ресоциализации. В качестве решения они предлагают унифицировать критерии через дополнение Постановления Пленума ВС РФ № 8 обязательными индикаторами исправления (психологические тесты, ИИ-оценка рисков).

М. С. Кашин обращает внимание на противоречия судебной практики при освобождении в связи с деятельным раскаянием (ст. 75 УК РФ). Он отмечает, что суды часто по-разному трактуют критерии «способствования раскрытию преступления» и «возмещения ущерба», что влияет на права обвиняемых. [8, с. 136–140]. Например, одни суды считают явку с повинной достаточной для освобождения, другие — требуют активного содействия следствию. Кроме того, Кашин указывает на пробелы в процедуре — отсутствие четких сроков подачи ходатайства, возможность отзыва согласия потерпевшего, что создает риски утраты доказательств. Он предлагает внести изменения в ст. 28.1 УПК РФ, установив преклюзивный срок подачи ходатайства (10 суток) и запрет на отзыв согласия потерпевшего.

Д. В. Савельев и В. И. Гладких подчеркивают оценочный характер критериев «изменения обстановки» (ст. 80.1 УК РФ) и «заглаживания вреда» при примирении с потерпевшим (ст. 76 УК РФ), что создает риски злоупотреблений. Так, при освобождении в связи с изменением обстановки суды по-разному оценивают утрату общественной опасности деяния или лица в силу объективных обстоятельств [7, с. 93; 8, с. 127].

Таким образом, рассмотренные авторы выявляют ряд общих проблем в реализации отдельных видов освобождения:

— субъективизм судов в оценке критериев, приводящий к существенной разнице в практике применения норм;

— пробелы в процедурах, создающие риски злоупотреблений или ущемления прав;

— неопределенность оценочных критериев, требующая законодательного уточнения.

Для решения указанных проблем предлагается комплексный подход.

Во-первых, требуется унификация критериев оценки исправления через дополнение Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.04.2009 № 8, а именно: внесение в вышеуказанное Постановление перечня обязательных индикаторов исправления, таких как результаты психологических тестов MMPI, SCL-90 и оценки рисков рецидива с применением искусственного интеллекта (ИИ), позволит объективизировать оценку судами степени исправления осужденного. Необходимо дополнение статьи 79 УК РФ частью 3.1, требующей ИИ-анализа рисков рецидива для тяжких преступлений по аналогии с системой COMPAS в США, где алгоритмы анализируют 137 факторов с точностью 65–70 %, сократит субъективизм. В России тестируется аналогичный проект ФСИН «Паноптикум», интеграция с которым для анализа данных по УДО может снизить долю отказов на 15–20 %. Пример из судебной практики: в обзоре ВС РФ за 2024 год рекомендовано использовать психологические экспертизы по УДО для осужденных за тяжкие преступления, но без ИИ. Внедрение ИИ-анализа рисков могло бы избежать субъективизма в таких случаях.

Во-вторых, важна гармонизация норм УПК РФ и УИК РФ по срокам и процедурам. Предлагается внести изменения в статью 396 УПК РФ, сократив сроки рассмотрения ходатайств об освобождении до 30 дней, с автоматическим освобождением при задержках свыше 45 дней (нарушение статьи 5 Европейской конвенции по правам человека о праве на свободу). Также необходимо дополнение статьи 175 УИК РФ нормами об обязательном участии прокурора и социальных работников в судебных заседаниях по освобождению, с правом проведения заседаний по видеоконференцсвязи, устранит несоответствие с УПК РФ, где задержки затрагивают 20 % дел. Практика: внедрение видеоконференций при рассмотрении ходатайств по УДО в пилотных регионах (Москва, Санкт-Петербург) в 2025 году ускорило процессы на 20 % и повысило объективность.

В-третьих, актуализация гуманитарных оснований через обновление перечня болезней (Постановление Правительства РФ от 06.02.2004 № 54), а именно: расширение перечня тяжелых болезней, препятствующих отбыванию наказания (Постановление Правительства РФ от 06.02.2004 № 54), с включением пост-ковидных осложнений, онкологии на ранних стадиях и психических расстройств приведет его в соответствие с современным уровнем медицины. Введение в статью 81 УК РФ возможности проведения медицинских экспертиз с применением телемедицины сократит сроки до 30 дней, предотвращая смерти осужденных до решения суда (сейчас около 5 % случаев). Распространение отсрочки отбывания наказания (статья 82 УК РФ) на новые преступления небольшой тяжести, совершенные в период отсрочки (Федеральный закон от 24.06.2025 № 174-ФЗ), усилит гуманизм в соответствии со статьей 21 Конституции РФ и приоритетом защиты семьи [1]. Пример: Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 17.10.2024 № 85-УД24–8-К1, где Верховный Суд удовлетворил представление Уполномоченного по правам человека, отменил отказ в отсрочке многодетной матери, отметив необходимость учета интересов ребенка и ссылаясь на принцип гуманизма.

В-четвертых, ключевую роль играет пробация. Введение в Федеральный закон «О пробации в Российской Федерации» от 06.02.2023 № 10-ФЗ квот на обязательные программы адаптации для не менее 80 % освобожденных по УДО, с интеграцией НКО и работодателей, расширит охват постпенитенциарной поддержкой, который сейчас составляет лишь 50 %. Разработка федерального стандарта пробации, включая онлайн-курсы ресоциализации, и увеличение бюджетного финансирования на 20 % в 2026 году усилят индивидуальный подход и снизят рецидив на 15 % среди участников (сейчас уровень рецидива среди прошедших пробацию в 5 раз ниже, чем у обычных освобожденных). Практика: В Краснодарском крае в 2025 году пробация интегрирована с УДО для женщин с детьми (ст. 82 УК РФ): социальные работники предоставляют отчеты суду, повышая долю удовлетворения ходатайств об отсрочке до 70 %.

В-пятых, цифровизация через единую платформу ФСИН-Госуслуг для автоматизированной подачи и анализа ходатайств с ИИ-моделями прогнозирования рецидива (точность 75–85 % по аналогам в ЕС) позволит анализировать данные в реальном времени. Внесение в УИК РФ новой главы 21.1 о цифровом контроле за поведением осужденных и освобожденных, с пилотным проектом в 2026 году, повысит объективность мониторинга и характеристик для судов.

В-шестых, расширение актов милосердия. Введение ежегодной практики амнистий для осужденных за преступления небольшой и средней тяжести (возобновление отклоненного в 2025 г. проекта постановления Госдумы № 857315–8 к 80-летию Победы) с автоматическим применением для социально уязвимых категорий (ветераны, женщины) отразит принцип гуманизма. Установление квоты на 500 актов помилования в год со стороны Президента РФ, учитывая, что в 2025 г. помиловано лишь 120 человек преимущественно по политическим поводам, разгрузит пенитенциарную систему на 5–10 %. Пример: Указ Президента РФ от 08.03.2024 № 456 о помиловании 52 женщин к 8 марта, при отказах в аналогичных прошениях для обычных осужденных, демонстрирует важность расширения милосердия.

На основании вышеизложенного предложения по повышению эффективности освобождения от отбывания наказания представим в таблице 1.

Таблица 1

Предложения по повышению эффективности освобождения от отбывания наказания

Как видно из таблицы, для решения выявленных проблем реализации института освобождения от отбывания наказания необходим комплексный подход, сочетающий законодательные новеллы (поправки в УК, УИК, УПК), разъяснения высших судов, цифровизацию процессов и обновление гуманитарных оснований. Ключевые меры включают: унификацию критериев исправления через обязательные индикаторы и ИИ-анализ рисков; устранение коллизий между УК, УИК и УПК в части сроков и процедур; актуализацию перечня болезней с учетом новых вызовов (пост-ковид); расширение практики отсрочек для родителей и больных; развитие пробации с увеличением охвата и финансирования; создание цифровых платформ для подачи и объективной оценки ходатайств; более широкое использование амнистий и помилований.

Реализация предложенного комплекса мер позволит повысить эффективность института освобождения от наказания по ключевым направлениям: снижение доли необоснованных отказов на 15–20 %; сокращение процессуальных сроков на 20 %; предотвращение смертей осужденных от болезней; усиление гарантий прав семьи; уменьшение рисков рецидива среди освобожденных на 15 %; оптимизация постпенитенциарного контроля за счет цифровизации; соблюдение разумного баланса между гуманизмом и безопасностью общества.

Все это будет способствовать повышению социальной эффективности уголовной политики России, приведению ее в соответствие с конституционными ценностями и международными стандартами в области прав человека. Институт освобождения от наказания станет одним из ключевых инструментов ресоциализации осужденных, профилактики преступности и устойчивого развития общества к 2030 году.

В заключение следует отметить, что предложенные меры образуют комплексный подход к повышению эффективности института освобождения от отбывания наказания, сочетающий законодательные изменения, цифровизацию и интеграцию современных технологий. Их реализация позволит снизить рецидив, оптимизировать расходы ФСИН и усилить гуманистические принципы в соответствии с Конституцией РФ и международными стандартами. Это не только решит текущие проблемы, такие как субъективизм и бюрократия, но и будет способствовать ресоциализации осужденных, снижая социальную напряженность и повышая общую эффективность уголовно-правовой системы к 2030 году.

Литература:

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020).
2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 31.07.2025).
3. Федеральный закон «О пробации в Российской Федерации» от 06.02.2023 № 10-ФЗ.
4. Постановление Правительства РФ от 06.02.2004 № 54 (ред. от 03.02.2020) «О медицинском освидетельствовании осужденных, представляемых к освобождению от отбывания наказания в связи с болезнью».
5. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.04.2009 № 8 (ред. от 25.06.2024) «О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания».
6. Андриянов В. К., Пудовочкин Ю. Е. Закономерности развития и функционирования института освобождения от уголовной ответственности // Вестник экономической безопасности. 2022. № 3. С. 1–25.
7. Гладких, В. И. Уголовное право России в таблицах и комментариях. Общая часть: учебник для вузов / В. И. Гладких, М. Г. Решняк. — 2-е изд. — Москва: Издательство Юрайт, 2025. — 212 с. — (Высшее образование). — ISBN 978–5-534–17476–2.
8. Кашин, М. С. Освобождение от уголовной ответственности и освобождение от наказания: основания и отличия / М. С. Кашин // Вестник Академии Следственного комитета Российской Федерации. — 2021. — № 4(30). — С. 136–140.
9. Савельев, Д. В. Основания и условия освобождения от уголовной ответственности и наказания: учебник для вузов / Д. В. Савельев. — 3-е изд., перераб. и доп. — Москва: Издательство Юрайт, 2025. — 180 с. — (Высшее образование). — ISBN 978–5-534–21356–0.