Художественное произведение представляет собой текст, принадлежащий одному или нескольким субъектам речи. Поэтому анализ текста предполагает умение обнаруживать субъект речи. Субъективная организация произведения может принимать различные формы. Это обнаруживается на таком уровне структуры художественного текста, который связан с понятием точки зрения, то есть с отношением субъекта речи к объекту.
Объективный характер повествования в романе «Преступление и наказание» Достоевского внешне уступает место более гибким и разнообразным отношениям между речью повествователя и речью персонажа. Стилистическая одноплановость повествовательной речи разрушатся, и в ней более или менее четко выделяются два речевых плана — план повествователя и план героя. Повествование сдвинуто не только в область сознания героя, но и в плоскость его речи. Такая субъективизация повествования выступает отчетливо в предложениях с несобственно-прямой речью (НПР).
Например, повествование в действиях Раскольникова, непосредственно отражающее в то же время субъективное восприятие самим героем повествуемых фактов: «Раскольников вышел… На улице он совсем очнулся…А что, если уж и обыск был? Что, если их как раз у себя и застану?»
Признаками НПР являются элементы разговорной речи, безличное предложение, вопросительные и восклицательные конструкции — характерные приметы речи Раскольникова, отличающейся от основного текста повествователя повышенной экспрессивностью.
Текст с НПР объединяется ритмически: интонационная и эмоциональная организация НПР принадлежит самому Раскольникову. Ритмическая организация НПР осложняется дополнительной системой семантико-синтаксических отношений: экспрессивными добавлениями и противопоставлениями. Первая часть НПР дана на основе модальности: «Ничего и никого; никто не заглядывал. Даже Настасья не притрагивалась». Граница между частями обозначена противительным союзом «но»: «Но, господи! Как мог он оставить давеча все свои вещи в этой дыре?». Союз «но» как бы обнаруживает драматическую напряженность ситуации, обозначая изменения эмоционально-экспрессивной окраски текста.
В качестве средств связи между синтаксическими единицами в романе Достоевского могут выступать разные типы повторов — отдельные слова, словесные комплексы, союзы, частицы. Показателем НПР может быть повторяющее слово или выражение персонажа. Например: «Раскольников шел, смотря кругом рассеянно и злобно. Все мысли его кружились теперь около одного какого-то главного пункта, — он сам чувствовал, что это действительно такой главный пункт и есть и что теперь, именно теперь он остался один на один с этим главным пунктом, — и что это даже в первый раз после этих двух месяцев» [1].
В данном случае используется такая композиционная форма НПР, которая близка к косвенной речи. В этом примере преобладает речь повествователя. Отсюда употребление указательного местоимения «это» в сочетании с модальным словом «действительно» и указательным местоимением «такой». В анализируемом предложении лексические повторы, повторы экспрессивные как средства семантико-синтаксической организации выполняют роль связочного материала.
Синтаксическим признаком НПР у Достоевского является цепь вопросительных конструкций, вводимая в общий повествовательный контекст. После свидания с Порфирием, который преподнес Раскольникову «сюрприз» с Миколькой, рассуждения героя раскрываются с помощью НПР: «Спору нет, Раскольников успел уже себя и давеча слишком скомпрометировать, но до фактов все-таки еще не дошло; все еще это только относительно. Но так ли, однако же, так ли он это все теперь понимает? Не ошибается ли он? К какому именно результату клонил сегодня Порфирий? Действительно ли было у него что-нибудь приготовлено сегодня? Да и что именно? Действительно ли он ждал или нет?»
В примере система повторяющихся вопросительных конструкций, нанизывающихся друг на друга, присоединения — развития и присоединения — уточнение являются средством семантико-синтаксической организации текста НПР передается и изменениями временного плана. Ее внутреннее строение приобретает разнообразные формы: лексические повторы, повторы семантические, присоединения, всевозможные усиления-градации в совокупности связывают синтаксические единицы НПР, которая в этом случае оформляется чаще всего в отрезке текста — сложном синтаксическом целом.
НПР у Достоевского приобретает сложные и разнообразные формы. Усложнение строения НПР связано с тем, что она утрачивает свою монологичность, замкнутость и строится как диалог, который может быть либо разговором персонажа с самим собой, либо обращением к отсутствующему собеседнику. Например: «Дорогой один вопрос особенно мучил его: был ли Свидригайлов у Порфирия?; Сколько он мог судить и в чем бы он присягнул — нет, не был! Он подумал ещё и ещё, припомнил все посещения Порфирия, сообразил: нет, не был, конечно не был!.»..
В примере ощущается интонация Раскольникова, причем голос героя вводится не только посредством НПР, но и является в тексте, принадлежащем непосредственно повествователю. Голос повествователя перебивается голосом Раскольникова, герой спорит не только с собой, но и с чужой позицией, чужим голосом, реальным или воображаемым.
Итак, НПР в романе Достоевского приобретает сложные и разнообразные формы: передавая внутреннюю речь персонажей, она строится как неодноплановая, включая в себя диалог, спор, полемику с чужими точками зрения. «Такое наслоение друг на друга разных голосов создает дополнительную глубину — и тем самым дополнительное напряжение — в художественно-языковой структуре произведения» [2]. Чаще всего многочисленные средства связи между компонентами НПР встречаются в совокупности. НПР может быть построена на основе различных смысловых и грамматических связей; но всегда внутри нее находится ещё целая система повторов, контактных и дистантных, лексических возвращений и соответствий.
Изучение внутреннего строения НПР позволит вскрыть глубинную структуру художественного произведения, его субъектно-стилистическую архитектонику.
Литература:
- Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. Пол. соб. соч. М., 1979.
- Лихачев Д. С. Достоевский в поисках реального и достоверного. Л., 1987.
