«Странную судьбу имеют некоторые книги», [1.] — с таких слов известный российский публицист и издатель В. Л. Бурцев начинает исследование, посвящённое доказательству фальсификации «документа», известного как «Протоколы сионских мудрецов».
Созданный в конце девятнадцатого столетия провокаторами царской охранки, этот «документ» и по сегодняшний день широко популярен и используется в пропагандистских целях антисемитами и неонацистами разных стран. Его создатели не могли рассчитывать на подобный успех, ведь в своё время они руководствовались совершенно другими требованиями к своему «проекту», однако «Протоколы» на много лет пережили своих авторов, стали известны далеко за пределами России, и имеют большую популярность в XXI веке.
Названные «Протоколами», эти материалы, в действительности, таковыми не являются: в них нет ни имён, ни дат, ни повестки заседаний. «Протоколы сионских мудрецов» — это текст декларативного характера, повествующий о поступательном захвате мирового господства некой секретной организацией, чьё название не указывается. В тексте отсутствует какое-либо упоминание о евреях, но читатель понимает, что повествование ведётся именно от их имени. В то же время наступательный, агрессивный стиль, в котором выполнен текст, явно нехарактерен для еврейских произведений, что также настораживает.[2. С. 184]
«Протоколы сионских мудрецов» многократно издавались в различные годы в разных странах. Их содержание и структура претерпевали изменения, оставляя неизменным основной сюжетный стержень, суть которого сводилась к тому, что евреи уже захватили рычаги управления экономикой, образованием, прессой, дипломатией, и в ближайшем будущем должны достигнуть полного мирового господства. Этот успех в первую очередь был достигнут благодаря умелой пропаганде идей демократии и либерализма, с помощью которых были разрушены патриархальные устои традиционного общества. Согласно источнику, именно евреи на протяжении долгого времени сеяли среди людей вражду, ненависть, алчность и другие пороки. Эта подрывная деятельность приводила к революциям и войнам. Они развращали общество путём провокации кризиса нравственности, распространяя идеи Маркса, Ницше и Дарвина. Как апофеоз их секретного замысла, к управлению человечеством должен прийти Царь Иудейский, к чему активным ходом и велась подготовка весь предшествующий период.
На удивление, в «секретном плане евреев» полностью отсутствуют какие-либо ссылки на Тору и Талмуд, не приводятся слова пророков, не упоминается Мессия, да и само наличие такого документа должно вызывать больше вопросов к нему. Если принимать его подлинность, то непонятно зачем было нужно его авторам собственноручно писать на себя компромат, полностью разоблачающий все замыслы их тайного общества. «Действительно серьёзная организация»,- писал в рецензии на итальянское издание «Протоколов» Р. Генон, — «какой бы она ни была по своей природе, никогда не оставляет после себя письменных источников» [3.]
Вопрос о подлинности «Протоколов сионских мудрецов» кажется в наши дни, по меньшей мере, нелепым и невежественным. Казалось, финальную точку в этой проблеме поставил британский журналист Филипп Грейвс ещё в 1921 году, когда опубликовал в газете «Таймс» статью, посвящённую истинному происхождению этих материалов. В ней корреспондент указывал на практически полную идентичность текстов «Протоколов» с памфлетом малоизвестного французского литератора Мориса Жоли «Диалог в аду между Монтескьё и Макиавелли». «Французский след» в деле о происхождении этого «документа» более чётко прояснил круг фигурантов и мотивы этого подлога. «Протоколы» стали ассоциироваться не просто с царской охранкой, а с её конкретными сотрудниками — П. Рачковским и М. Головинским. Учитывая степень революционной угрозы и специфику еврейского вопроса в России, эти люди, вероятно, добивались подобным информационным вбросом подорвать популярность оппозиции, апеллируя к её «еврейскому происхождению». За самим еврейским меньшинством империи в этом случае закреплялась бы роль «громоотвода» и объекта очередной волны погромов.
Как уже было отмечено, «Протоколы» являются плагиатом памфлета М. Жоли, причём практически дословным. Этот очевидный факт снимает вопрос о их текстуальном происхождении. Но могли ли они появиться в предреволюционной России спонтанно и беспричинно? Безусловно, нет. Этот текст обрамлял собой целую эпоху антисемитских настроений в стране, и его появление в этой связи кажется вполне логичным.
Истоки происхождения «Протоколов» в Российской империи необходимо искать в нескольких направлениях, одно из которых — литература. Начало ХХ века — эпоха расцвета печатного дела в России. В это время огромными тиражами издаются газеты, журналы, и книги, адресованные самой разной читательской аудитории — от интеллектуалов-эстетов до любителей бульварной прозы. В среде последних определённую популярность набирал такой специфический жанр, как конспирологический роман. Его появлению предшествовало замысловатое переплетение беллетристских сюжетов, строившихся вокруг деятельности масонских лож и других тайных обществ, вынашивавших планы порабощения русского народа как подлинного носителя христианских ценностей. Помимо этого, в российской беллетристике на протяжении долгого периода отчётливо наблюдалась тенденция к наделению персонажа-еврея самым широким спектром отрицательных черт. Наиболее востребованными были образы отравителя (Ф.В Булгарин, «Иван Выжигин») [4. С. 207], и алчного накопителя (снова Булгарин, «Мазепа») [4. С. 225], что отражало претензии к евреям как шинкарям и ростовщикам. Мотив кровавого навета нашёл отражение в зооморфном образе еврея-вампира (А.Ф Воейков, «Еврейское семейство в Петербурге»). [4. С. 202] Более известным литературным штампом можно считать персонажей- «жидов» из гоголевского «Тараса Бульбы», которые по убеждению главного героя «сами себя украдут, когда только захотят украсть» [5. С. 272], а формула, выведенная А.С Пушкиным в «Скупом рыцаре» («Проклятый жид, почтенный Соломон») [6. С. 266] иллюстрирует одновременно как пренебрежительное отношение, так и уважение к тысячелетней мудрости народа, способной в то же время вылиться в опасную для всей цивилизации форму.
В. В. Крестовский и Б. М. Маркевич были первыми, кто обосновал в отечественной литературе геополитическую точку зрения на еврейский вопрос. [7. С. 124] Персонажи их антинигилистических романов во многом схожи. Зачастую представители аристократии и дворянства рисуются на их страницах в самых привлекательных чертах и противопоставляются представителям движения шестидесятых годов, аморальным и безбожным. Типичным примером таких произведений является трилогия Б. М. Маркевича «Четверть века назад — Перелом — Бездна» (1878–1881 гг.), где в чертах многих персонажей улавливаются реальные исторические типажи, а лидер антиправительственного заговора по кличке Волк, очень напоминающий народовольца Желябова, в значительной степени обладает «еврейскими чертами». [7. С. 118]. Б.М Маркевич выдвинул идею о неразделимой связи евреев и революционного движения, которую чуть позже поддержал и развил В. В. Крестовский в романе «Пангурово стадо» и публикациях в журналах «Свет» и «Гражданин». Он предал антинигилистической направленности своего предшественника политический подтекст, а находясь во время русско-турецкой войны в расположении российских войск в качестве царского историографа, пришел к выводу, что этот конфликт был полностью инспирирован евреями. В дальнейшем Крестовский приходит к заключению, что окружающее влияние евреев в политических процессах, печати и банковских делах постоянно возрастает, и этому нужно непременно помешать. Фактически, он был первым, охарактеризовавшим общее настроение в стране фразой «Жид идет!». Именно так называлась его третья книга, главы которой издавались в «Русском вестнике» вплоть до убийства Александра II, после чего публикации прекратились из-за угрозы погромов.
Обходя вопрос об эстетической составляющей упомянутых произведений, следует заметить, что их роль была крайне важна для дальнейшего развития темы в различной низкосортной литературе. Тема, поднятая Крестовским и Маркевичем, спровоцировала всплеск активности множества авторов, чьи художественные аллюзии со временем стали восприниматься как реальность. Это во многом способствовало поддержанию на протяжении долгого времени температуры общественного мнения, резко возросшей в период революционной опасности первых лет двадцатого века. Апофеозом этого и стали знаменитые «Протоколы», содержание которых во многом напоминает сюжеты отечественной беллетристики.
К этому времени вера в существование еврейского заговора уже прочно укоренилась в общественном сознании. Широкий резонанс получило письмо под все тем же красноречивым заголовком «Жид идет!», заимствованном из книги Крестовского и опубликованное в «Новом Времени» в 1880 году. Сюжет его был предсказуем из названия: засилье евреев и их стремление к захвату всех важных постов и должностей таят в себе большую опасность для всего русского народа. [7. С. 124] Понятия еврея и коварного конспиратора-злоумышленника стали практически тождественными, а количество издаваемых на эту тему материалов неуклонно росло.
К концу века в российской беллетристике наблюдается диффузия идей и сюжетных линий, посвящённых «жидо-масонскому заговору». Заимствуя их друг у друга, авторы фактически занимались плагиатом. Именно в этой литературной области необходимо искать истоки появления «Протоколов». Отождествление литературного произведения с реальным информационным источником стало характерной чертой этого периода. Многочисленные свидетельства авторов, убеждавших в достоверности своих сюжетов, подкреплялись шпионскими преамбулами о краже, сопряжённой с большой опасностью и снятии копий с секретных текстов.
Легенда кражи «Протоколов сионских мудрецов» в этом отношении тоже не была новаторской. Она напоминает сюжет книги С. Эфрона-Литвина «Среди евреев», впервые опубликованной в Петербурге в 1896г. [7. С. 136] В ней рассказывается, как гувернантка по имени Пеша, узнав от своего хозяина о всемирном еврейском заговоре, главой которого он сам и являлся, сняла копии секретных писем и докладов, хранившихся у него в сейфе, и передала их доверенному лицу в Петербург. Второе, и самое популярное из дореволюционных изданий «Протоколов» в предисловии следующим образом поясняет вопрос их появления в России: Ю. Глинка, дочь дипломата и фрейлина императрицы случайно обнаружила их у знакомого еврея, сняла с них копию и передала её отставному майору Сухотину, который, в свою очередь, отдал её камергеру и действительному статскому советнику Степанову, после чего они были замечены Нилусом. Факт плагиата очевиден.
Художественный вымысел окончательно слился с окружающей реальностью. Для обоснования истинности любой авторской фантазии стало достаточным сослаться на «свидетеля», готового подтвердить словами, но не фактами её достоверность.
Помимо низкокачественной литературы второй половины XIX — начала XX века неоспоримую роль в «идейном вдохновении» авторов «Протоколов сионских мудрецов» сыграли другие известные антиеврейские подлоги. Среди них выделяется знаменитая «Книга кагала».
В 1869 году еврейский журналист и публицист, сын раввина Яков Брафман подготовил к изданию перевод 285 кагальных актов, относящихся к более раннему периоду. Многие из них были искажены или собственноручно дополнены Брафманом, чей выбор материала для публикации был и без того крайне тенденциозен. Популярность этого издания у современников была обусловлена в первую очередь личностью автора. Будучи евреем по происхождению, он принял православие, и «с позиции примерного христианина» осуждал зловредность талмудических учений своих соотечественников, обличая социальную опасность органа общинного самоуправления евреев, который по его убеждению, ставил интересы национального меньшинства выше государственных. Поднятый вопрос о проблеме существования Кагала как государства в государстве и связанную с этим опасность для будущего страны, значительно развили в дальнейшем авторы «Протоколов»: опираясь на него, фальсификаторы не только подняли тему враждебности евреев, но и так же как и это сделал Брафман, предали своему «творению» претензию на документальность и повествование «от первого лица», то есть непосредственно от имени заговорщиков. Публикации Брафмана — один из автохтонных истоков формирования конспирологического мироощущения, сыгравший в появлении «Протоколов сионских мудрецов» большую роль. По мнению историка и филолога С. Дудакова, «Книга кагала» являлась одним из двух, наряду с идеями панславизма, звеньев, недостающих для перехода антисемитизма от евангелиевских мифологем к образу еврея, как идейно-политического врага. [7. С. 104]
В первые годы XX века российское общество, проникнутое идеями конспирологии и поиска виновных в общественных катаклизмах, было готовым воспринять «Протоколы». Процесс консолидации общественного мнения вступил в завершающую фазу, и восприимчивость к различного рода конспирологическим сюжетам была крайне высокой. Появление «Протоколов» подводило итог развитию целого периода антисемитских настроений в России, и обозначило их окончательный переход в «модерную» стадию.
Литература:
- Бурцев В. Л. Протоколы Сионских мудрецов — доказанный подлог, [Электронный ресурс] http://royallib.com/read/burtsev_v/protokoli_sionskih_mudretsov___dokazanniy_podlog.html#0 21.09.2016
- Шнирельман В. А. Лица ненависти. Антисемиты и расисты на марше. Москва, 2010
- Генон Р. Рецензия на итальянское издание книги «Протоколы Сионских мудрецов», [Электронный ресурс] http://philosophy.ru/library/guenon/prot.html, 19.05.2013г.
- Вайскопф М. Я. Покрывало Моисея. Еврейская тема в эпоху романтизма. Иерусалим-Москва, 2008
- Гоголь Н. В. Избранное. Москва, 1986
- Пушкин А. С. Стихотворения. Поэмы. Драматические произведения. Москва, 2002
- Дудаков С. Ю. История одного мифа. Москва, 1993.
