В современном мире метафора превратилась в неотъемлемую частичку сознания человека, некий ментальный инструмент познания. Мы мыслим метафорично, выражаемся метафорично, используем метафору в своих письменных работах, чтобы придать им определенную образность и яркость. С ее помощью нам удается правильно расставить акценты в своих высказываниях, спровоцировать различные эмоции и оценки у аудитории, вызвать нужный нам ассоциативный ряд образов, основанных на опыте и знании индивида.
Однако, что же на самом деле представляет собой метафора, которая со времен античности стала актуальной проблемой для изучения.
Как известно первым, кто обратил внимание на метафору, стал Аристотель. В своем подходе к метафоре он отмечал близость ее природы к риторике и поэтике. Именно его подход на первом этапе и заложил дальнейшее восприятие метафоры, как некой фигуры речи, используемой в качестве украшения [1,с 28–30]. Несмотря на попытки Гермогена указать на связь метафоры с мыслями в ту эпоху именно модель восприятия метафоры Аристотелем стала классической и легла в основу ее природы.
Однако философские труды Фр. Ницше привнесли изменения в модель метафоры. Философ занимался концепцией метафоры, представляя ее языковой моделью, которая принималась за основу познания мира. Именно ему принадлежала мысль о метафоричности всех истин. Отсюда следует, что метафора обладает гносеологической функцией, которая обусловлена связью языковых процессов и мыслительных [5,с. 254–265]. Таким образом, философским подход к метафоре в основном сводился к мысли, что метафора фигура речи, однако оплотом данной идеи предстала работа Фр. Ницше, поскольку он первым заговорил о связи мысли и метафоры.
Вслед за философами проблемой метафоры стали заниматься лингвисты. В первую очередь они стали рассматривать связь метафоры с мыслями, придерживаясь нетрадиционной модели метафоры Фр. Ницше. Среди последователей модели Фр. Ницше следует отметить А. Ричардса, который полагал, что мысли обладают метафорическим характером [6, с. 44–67]; а также М. Блэка, который утверждал, что метафора есть результат мыслей и ввел такие понятия как tenor и vehicle [2,с. 153–172]. Отсюда следует, что метафора обладает формой и содержанием и именно это открытие стало значимым в лингвистическом подходе. Несмотря на изучение метафоры сквозь призму мысли, главенствующая роль отводилась все-таки языку.
Однако с появлением когнитивной лингвистики метафора предстала в качестве ментального инструмента познания в науке. Первым последователем когнитивного подхода стал Дж. Джейнс, который в своей работе говорил о способности метафоры к образованию когнитивной системы [8,р. 84–100]. Данный труд впоследствии послужил толчком в развитии исследования метафоры с когнитивной точки зрения.
Тем не менее, значимая роль в исследованиях метафоры отводится американским лингвистам Дж. Лакоффу и М. Джонсону. Их исследования можно подытожить цитатой: «Наша обыденная понятийная система, в рамках которой мы думаем и действуем, по сути своей метафорична» [4, с.25]. Ученые считали, что метафора — это концептуальный феномен, связанный с сенсорными механизмами и взаимодействием с психикой, что помогает нам различать понятия.
Впоследствии возникло множество теорий метафор. Самыми известными среди них стали теория концептуальной метафоры, основные положения которой заключались на выводах Дж. Лафоффа и М. Джонсона и теория концептуальной интеграции Ж. Фоконье и М. Тернера. Последняя же теория за небольшой промежуток времени стала одной из центральных позиций когнитивной лингвистики.
Согласно теории концептуальной интеграции когнитивные процессы связаны с мышлением и языком, благодаря чему возникают разные значения. Считалось, что ментальные пространства возникают в сознании еще до наших размышлений и высказываний. Сама концептуальная интеграция обусловлена эволюцией человеческого мозга. Она являлась основной когнитивной операцией, содержащей исходные пространства (input spaces), общее пространства (generic spaces), а также смешанное пространство (blend) [7,р. 303–371].
В связи с этим стоит отметить, что когнитивный подход существует в рамках антропоцентрической парадигмы, которая в свою очередь рассматривает язык в качестве инструмента для сознания человека, а сам индивид предстает во главе исследования [3,с.21], из чего следует, что метафору невозможно рассматривать в отдельности от опыта, знаний человека об окружающем мире, психологических, культурных аспектов личности.
Исходя из вышесказанного, метафора перестает существовать только как языковой феномен, превращаясь в ментальный инструмент познания, категоризации, объяснении и восприятия мира. В связи с возникновением новой дефиниции понятие метафора постепенно уступило место термину «концептуальная метафора». Тем не менее, метафора полностью не прекратила свое существование. Основное отличие метафоры от концептуальной заключается в ее локусе. Концептуальная метафора «находится» в мыслях, а метафора преобладает в языке. Более того для понимания концептуальной метафоры требуется наличие как лингвистических так и экстралингвистических знаний в том числе и энциклопедических, в то время как для метафоры в основном желательно наличие лингвистических знаний.
Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что интерес к метафоре возник еще во времена античности. Уже тогда философы принимали попытки объяснить природу метафоры, однако философский подход не сумел раскрыть сущности метафоры, но несмотря на это натолкнул лингвистов на дальнейшие размышления, самыми важными из которых стали идея метафоры о возможности провоцировать образы, а также двойственность ее природы и наличие формы и содержания. Однако с появлением когнитивного подхода произошло разграничение метафоры и концептуальной метафоры, которое заключалось в локусе. Концептуальная метафора содержалась в мыслях, а метафора в языке.
Литература:
- Аристотель. Поэтика.1457 28–30. Соч. Т.4. с.668,
- Блэк М. Теория метафоры. — М., 1990. — с. 153–172,
- Кубрякова Е. С. Части речи с когнитивной точки зрения. М., 1997,
- Дж.Лакофф, М.Джонсон «Метафоры, которыми мы живем» М.:,УРСС Эдиториал, 2004,
- Ницше Ф. Философия в трагическую эпоху. М.: REFL-book, 1994,
- Ричардс А. А. Философия риторики / пер. с англ. Р. И. Розиной // Теория метафоры: сб. / пер. под ред. Н. Д. Арутюновой и М. А. Журинской. М.: Прогресс, 1990,
- Fauconnier G., Turner M.Mental spaces: conceptual integration networks // Cognitive linguistics: basic readings / edited by Dirk Geeraerts. Walter de Gruyter GmbH & Co. KG, 2006. р. 303–371,
- Jaynes J. The Origin of Consciousness in the Breakdown of the Bicameral Mind // A Mariner Book Houghton Mifflin Company. Boston — N. Y., 2000. P. 84–100
