В данной статье рассматривается явление ресентимента и его взаимосвязь со многие явлениями жизни общества. Особое внимание уделяется примерам из российской действительности. Явление ресентимента непосредственно связано с такими типами поведения как естественное и ритуальное. Рассматривая ритуальное поведение мы понимаем, что оно подразумевает под собой некую элитность. Элитность была в присуща в большей мере поведению родовой аристократии, где все зацикливались на соблюдении этикета, однако и в наши дни мы также придаем значение этикету, проявляя тем самым ритуальный тип поведения. Естественное поведение, в свою очередь, мы можем назвать квазиэлитным.
Ключевые слова: элита, элитность, ресентимент, естественное поведение, ритуальное поведение, современность, российский социум.
Проблема динамики базовых ценностей россиян в последние десятилетия является одной из актуальнейших. Многочисленные исследования показывают, что приоритетны ценности физической безопасности и материального благополучия, а категории высшего порядка отступают.
Говоря о последствиях массового смещения терминальных ценностей у значительной части населения, отметим, что сейчас мы наблюдаем уникальную ситуацию «устойчивого неравновесия» своеобразных социокультурных тисков: идеальные образцы (все еще живущие в сознании людей) предписывают идти вверх по шкале ценностей, а реальные обстоятельства постоянно тянут вниз. В результате человек балансирует на «качелях» ценностных норм, вдаваясь из крайности в крайность. [5]
В достижении поставленных жизненных целей человек опирается на один из двух типов поведения: на «естественное» и «ритуальное». [2] Различия между ними принципиальны. «Естественное» поведение индивидуально значимо и эгоцентрично, человек «естественного» поведения стремится достичь своей цели любыми средствами. Такое поведение носит натуральный характер и обращено к обеспечению органических потребностей. В чистом виде «естественное» поведение в обществе запрещено. В каком-то смысле оно выступает формой девиации по отношению к общепринятым нормам поведения.
В то же время, поведение, демонстрирующее исключительно уступки, — ритуальное, церемонное — есть индивидуально неестественное, элитное поведение, хотя именно благодаря ему общество существует и воспроизводится. В принципе ритуал, во всем многообразии его форм (от повседневного этикета до официальных церемоний), глубоко пронизывает всю социальную жизнь, является присущим не только элите общества, но и всем ее гражданам, соблюдающим нормы поведения. И, соответственно, наоборот — поскольку чистые проявления «натурального» поведения запрещены, люди подмечают мельчайшие его проявления. В то же время совсем отменить «естественное» поведение ни одно общество не может, как бы оно не стремилось к этому. Социум способен лишь до некоторой степени преобразовывать энергию натурального поведения людей в формы ритуального через различные институты социализации. Ограничивая человека в проявлениях «естественных» общество поступательно заставляет его идти в направлении достижения высших ценностных приоритетов. Восхождение идет от «натурального» поведения через усвоение ценностных диспозиций все более высокого порядка к идеальному «ритуальному», социально ценному поведению. В условиях нарушения стабильного общественного развития, социокультурные регулирующие механизмы начинают давать сбои.
«Игра не по правилам», как признак «натуральности» поведения, начинает вестись тогда, когда социальный кризис приводит к ослаблению давления на личность в вопросе выбора ценностных приоритетов. Начинается ничем не сдерживаемый скат к нижнему ценностному полюсу, к достижению максимальной индивидуальной выгоды человеком, невзирая ни на что и используя любые средства. Такое поведение является проявлением квазиэлитности. Яркие иллюстрации реализации данного процесса наблюдаются в последние десятилетия в нашей стране.
Но длительное нахождение в точке нижней ценностной диспозиции оставляет человеку только один смысл жизни — биолого-органический. Органическое же существование несовместимо с социальной жизнью, оно — есть лишь начало формирования общественных отношений. Затяжное пребывание значительной части населения в фазе нижних ценностных приоритетов сказывается на многих сферах жизни общества, на ее духовном обеднении и даже омертвении. Характерным спутником таких периодов бытия социума является феномен ресентимента или, по выражению М. Шелера «самоотравления души». [4] Это проявляется в повышенном уровне девиации и акцентуированном внимании к скрываемым обычно сторонам жизни, так называемой «чернухе» в искусстве и повседневной жизни. Нагнетание СМИ состояния страха, подавленности, самоуничижения, смакование сцен убийства, казней, пыток, вида крови, повышенный интерес к семейным дрязгам и бандитским войнам, расползание во все структуры языка нецензурной брани и различных жаргонов — все это отравляет душу человека и формирует условия ее латентного существования. В итоге мы получаем рост самоубийств, распад семей, беспрецедентный спад рождаемости и раннюю смертность, т. е. вырождение нации.
Возникает такое состояние, когда душа и глубинные ценностные ориентиры у человека есть, но они так глубоко запрятаны от агрессивной окружающей действительности, что почти не проявляют себя.
Фактически ресентимент «…представляет собой долговременную психическую установку, которая возникает вследствие систематического запрета на выражение позитивных душевных качеств… человек все глубже погружается … в противоположенное позитивным ценностям зло. … что пробуждает у него желание хулиганить, ниспровергать, унижать и он цепляется за любой феномен, чтобы через его отрицание хоть как-то себя проявить». [4]
Став самостоятельным фактором социокультурных процессов, ресентимент начинает задавать тон поведению человека в целом и может постепенно преобразовать структуру существующей культуры, маргинализируя ее.
В итоге формируется особая картина мира, основанная на «фальсификации ценностных таблиц» [4] на принижении и отрицании позитивной ценности блага и, в конечно счете, его обращении (реверсе). Начинают господствовать перевернутые формы логики, не считающиеся с общими социокультурными нормами. В рамках обычной логики ценным считается то, что сохраняет здоровье, приносит удовольствие, приводит к успеху, дает развитие. Но, поскольку все эти ценности, в силу обстоятельств, для ресентиментного человека мало достижимы, то и путь к ним реверсируется.
Повседневная жизнь превращается в непредсказуемый лабиринт-игру, правила которой произвольны и могут меняться в любой момент. Это лишает человека последних иллюзий стабильности. В таких условиях религия, философия, теоретическая наука утрачивают актуальность для человека, так как уже ничего не объясняют в его реальной жизни. Ценность приобретают индивидуально-личностные опытные знания, выстраданные тяжелой личной жизнью человека, дающие якобы право на негативное отношение ко всему, что не помогает справиться с трудностями и страданиями бытия (в том числе к науке, образованию и философии). Формируется дивеантно-ресентиментальная установка: раз пострадал — значит, прав.
В каком-то смысле феномен ресентимента — это действительно душевное самоубийство, сопровождаемое порой специфическим наслаждением от духовного падения, от искусной балансировки «у бездны мрачной на краю». Процесс этот может быть весьма затяжным. Но ресентиментальный деструктивизм теряет смысл в том случае, если разламывается глубинное культурное ядро и начинается банальный и необратимый личностный и общественный распад. Поэтому можно сказать, что «роскошь» своеобразного декаденствующего отношения к миру в социуме допускается тогда, когда есть прочное культурное начало, скрытое глубоко, но не дающее погибнуть всей системе. [5]
У России накоплен огромный практический опыт социального деструктивизма и умение «держать» высокий уровень ресентимента. На протяжении почти всей истории Российского государства поколения людей, живших здесь, привыкали к необходимости постоянно начинать с нуля и строить на пепелище свою жизнь заново: междоусобицы, татаро-монгольское нашествие, опричнина, неурожаи, бунты, смуты, войны, революции, репрессии, реформы, дефолты и т. д. — все это не проходило бесследно для национального сознания. [5]
Однако эти сущностные силы души российского народа уже неоднократно в истории становились дополнительной причиной саморазрушительных процессов, неоднократно ставивших русскую нацию и российскую государственность на грань уничтожения. Последнее десятилетие ХХ века показало сколь опасно для России слепое, механическое копирование чужого опыта, без учета самобытных особенностей, сколь быстро становится оно детонатором социальной нестабильности. Да, русский народ терпелив и сегодня он безмолвствует. Но вряд ли его молчание стоит принимать за согласие с проводимым над ним антигуманным социокультурным экспериментом. Если присмотреться, то мы увидим, что неприятие нынешнего курса выражается как раз в национально-апробированной форме: в безропотном несопротивлении, предпочитая нищать, спиваться, вымирать. Даже стихийные протесты, которые население уже не в состоянии подавить в своей душе, оно проявляет в национальной форме — прибегая к умоляющим прошениям в адрес власть имущих, к голодовкам и самоубийствам. Но, на наш взгляд, расценивать народное молчание как дополнительный аргумент в пользу проводимой политики — опасное заблуждение. Поскольку оно опирается на деструктивные моменты национального менталитета, а в такой игре последствия могут оказаться непредсказуемы. Любое реформирование общества только тогда ценно и оправдано, когда оно опирается на созидательный потенциал своего народа, разумно сочетая мировой опыт и национальное своеобразие.
Литература:
- Карабущенко П. Л. Интеллектуальное превосходство и динамика развития культурной элиты // Гуманитарные исследования. 2009. № 2 (30). С.10–15.
- Плюснин Ю. М. Два полюса ценностного развития личности. http://courier.com.ru/homo/ho0601plusnin.htm
- Козырьков В. П. Российский вариант ресентимента (социокультурные истоки кризиса рациональности). //Естественнонаучное и гуманитарное знание в цифровой век. Материалы третьей межвузовской научной конференции ННГУ. — Нижний Новгород, 2001. С. 124.
- Шелер М. Ресентимент в структуре моралей. — СПб.: Наука, 1999. С. 60.
- Фролова Ю. С. Социокультурные изменения современной российской полиэтнической провинции. // Диссертация на соискание ученой степени доктора социологических наук / Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова (МГУ). Москва, 2007.
