Проблемы наследования детей, рожденных в результате применения репродуктивных технологий, в РФ



В 1977 году впервые в мире была успешно применена технология искусственного оплодотворения в Великобритании, в Советском Союзе первый ребенок, «зачатый в пробирке», был рожден в феврале 1986 года.

В наши дни официальное название методов лечения бесплодия, при применении которых отдельные или все этапы зачатия и раннего развития эмбрионов осуществляются вне материнского организма (в том числе с использованием донорских и (или) криоконсервированных половых клеток, тканей репродуктивных органов и эмбрионов, а также суррогатного материнства), — вспомогательные репродуктивные технологии [29, с.59–65].

В соответствии со ст. 1116 Гражданского кодекса РФ [3] к наследованию могут призываться граждане, находящиеся в живых в момент открытия наследства, а также зачатые при жизни наследодателя и родившиеся живыми после открытия наследства.

Эмбрион — специальный субъект правоотношения, в данном случае будет рассматриваться как потенциальный участник наследственных правоотношений, который в случае его переноса в тело женщины (биологической матери/суррогатной матери) и последующего рождения живым приобретет в полном объеме права и обязанности наравне с другими наследниками.

Если обратиться к опыту других государств, например, Казахстана, то в п. 1 ст. 59 Кодекса Республики Казахстан «О браке (супружестве) и семье» предусмотрено, что родителями ребенка, родившегося на основании договора суррогатного материнства, признаются супруги (заказчики) [19, с.39–41]. Таким образом, в случае смерти во время родов суррогатной матери наследственные отношения между ней и ребенком возникать не будут [13].

Законодательство и (или) судебная практика некоторых стран или защищают жизнеспособность плода, или признают неродившегося ребенка субъектом отдельных правоотношений.

Например, в Конституции Ирландии 1990 г. закреплено право на жизнь нерожденного ребенка. По Конституции Словацкой Республики 1992 г. человеческая жизнь охраняется еще до рождения ребенка [23, с.39–42].

Законом РБ «О вспомогательных репродуктивных технологиях» [10] (ст. 18) предусмотрено, что использование невостребованных в результате применения ВРТ эмбрионов в случае расторжения брака, признания его недействительным, а также в случае смерти одного из супругов или объявления его умершим, другим супругом (бывшим супругом) не допускается. Также запрещено донорство невостребованных эмбрионов другим пациентом. Допускается использование невостребованных эмбрионов исключительно для совершенствования применения ВРТ только в том случае, если срок их развития не превышает 14 дней.

Законом Республики Молдова от 15 июня 2012 г. № 138 «О репродуктивном здоровье» закрепляется возможность донорства лишних эмбрионов, которые остались после проведения процедуры ЭКО, для использования другой парой [12].

Законом Кыргызской Республики от 4 июля 2015 г. № 148 «О репродуктивных правах граждан и гарантиях их реализации» предусмотрено, что половые клетки, которые находятся на хранении с целью воспроизводства потомства, могут быть использованы родителями, родными братом или сестрой, супругом (супругой) в случае смерти лица, кому принадлежал генетический материал [11].

В США право на жизнь признается с момента зачатия, а убийство беременной женщины рассматривается как убийство двух лиц. В ряде американских штатов выделяется такая разновидность преступления, как «убийство плода» [17, с.798].

Следует также заметить, что законодательство отдельных стран предусматривает довольно широкий арсенал правовых средств, направленных на защиту интересов неродившегося ребенка (в случаях безответственного поведения родителя, при умерщвлении, причинении вреда в процессе внутриутробного развития, придание плоду статуса субъекта здравоохранительных правоотношений, формулирование запретов на использование эмбрионов, фетальных тканей в коммерческих целях и др.) [25, с.14–18].

В судебной практике Канады был поставлен вопрос о правомерности принудительного лечения беременной женщины в целях защиты неродившегося ребенка от ее вредоносного поведения [14, с.148–149].

В РФ применение вспомогательных репродуктивных технологий воспроизводства жизни и установление происхождения ребенка (материнства, отцовства) не получили полноценного правового регулирования.

Вместе с тем отметим, что в Концепции демографической политики Российской Федерации на период до 2025 г., утвержденной Указом Президента РФ от 9 октября 2007 г. № 1351 [7], указано на то, что решение задач по сокращению уровня материнской и младенческой смертности, укреплению репродуктивного здоровья населения, здоровья детей и подростков включает в себя обеспечение доступности и повышение качества медицинской помощи по восстановлению репродуктивного здоровья, в том числе вспомогательных репродуктивных технологий.

Некоторые правила содержатся и в нормативных правовых актах. Так, согласно ст. 55 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» [6] вспомогательные репродуктивные технологии представляют собой методы лечения бесплодия, при применении которых отдельные или все этапы зачатия и раннего развития эмбрионов осуществляются вне материнского организма (в том числе с использованием донорских и (или) криоконсервированных половых клеток, тканей репродуктивных органов и эмбрионов, а также суррогатного материнства).

Порядок применения вспомогательных репродуктивных технологий предусматривается также распоряжением Правительства РФ от 25 августа 2014 г. № 1618-р «Об утверждении Концепции государственной семейной политики в Российской Федерации на период до 2025 года» [8]. Анализ названного законоположения позволяет сделать вывод о том, что правовое сопровождение применения вспомогательных репродуктивных технологий не обеспечивает эффективного осуществления права граждан РФ на воспроизводство жизни, а также прав родившегося ребенка.

В Семейном кодексе РФ [4], в ст. 50, суррогатная мать имеет право оставить ребенка себе, даже если подписала возмездный договор с потенциальной парой (потенциальными родителями) ввиду некоторых объективных причин:

— во-первых, в жилах ребенка течет кровь суррогатной матери, т. е. женщины, выносившей ребенка на протяжении 9 месяцев;

— для формирования и развития плода ребенка используется генетический материал, питательные вещества женщины, выносившей ребенка;

— у данной женщины формируется естественное свойство материнства;

— иммунитет будущего ребенка складывается из здорового иммунитета суррогатной матери;

В настоящее время в Российской Федерации приобрели особую остроту проблемы репродуктивного здоровья и репродуктивных прав граждан. Значительным катализатором указанных проблем являются новейшие достижения в области биомедицины, существенно расширяющие возможности лечения бесплодия при помощи методов искусственной репродукции. В связи с этим становится все более актуальным вопрос для многих авторов о надлежащем законодательном регулировании права человека на альтернативное материнство и отцовство, в частности на возможность применения метода суррогатного материнства [28].

Современная медицина сегодня дает реальную возможность бесплодной паре обрести счастье родительства.

Интересным остается тот факт, что в ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан» указано, что среди инновационных способов медицины, повышающих уровень рождаемости в России, особо выделяются вспомогательные репродуктивные технологии — методы лечения бесплодия, при применении которых отдельные или все этапы зачатия и раннего развития эмбрионов осуществляются вне материнского организма (в том числе с использованием донорских и (или) криоконсервированных половых клеток, тканей репродуктивных органов и эмбрионов, а также суррогатного материнства) [6].

Но одновременно с эти возникает вопрос как можно с помощью суррогатного материнства излечить такую тяжелую форму болезни, как бесплодие, у которого шанс излечения остается совсем малым во всех странах мира. Данный вопрос не совсем корректно отрегулирован в ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».

Одновременно с этим не раскрыт в полной мере вопрос относительно приведения в реальность законных гражданских прав самих матерей суррогатных детей (вопрос получения и реализации материнского капитала), а также прав самих рожденных такими способами детей. Причиной данному явлению является отсутствие норм законодательства на федеральном и региональном уровнях, которые б шли в ногу со временем и решали возникающие при реализации права на суррогатность вопросы и проблемы [24, с.2].

Еще одной проблемой в Российской Федерации является отказ заказчика — родителя /родителей, предоставивших свой генофонд, от рожденных таким способом детей.

В таких случаях рожденный ребенок остается не только без попечения родителей, но также и лишается всех гарантированных российским гражданским и семейным законодательством имущественных прав: права на алименты, право на наследство и т. п. но одновременно с этим в российском законодательстве отсутствуют правовые нормы реализации нормы санкции в качестве ответственности такого родителя от данного шага. По нашему мнению, суррогатное материнство достаточно слабо отрегулировано нормами российского законодательства, в котором имеются явные пробелы в регулировании отношений между суррогатной матерью и новорожденным, между суррогатной матерью и генетическими родителями, между генетическими родителями и ребенком, т. к. если ребенок родился больным, генетический родитель, даже уплатив определенную сумму денег за «суррогатное материнство», имеет право отказаться от своего же ребенка, и это считается законным, или же другой пример: генетический родитель — женщина или семейная пара получают определенный статус родительства только с письменного согласия женщины, выносившей ребенка, т.е фактически родной матери ребенка. Соответственно так или иначе страдают как минимум имущественные права таких детей, как в области наследования, так и в области семейных отношений, права социального обеспечения [24, с.9].

Не менее важна и проблема защиты прав суррогатных детей в случае отказа генетических родителей (заказчиков) от указанных детей. В этом случае ребенок остается не только без попечения родителей, но и лишается всех гарантированных СК и ГК РФ имущественных прав: права на алименты, право на наследство и т. д. При этом ответственности за подобный отказ законодатель применительно к генетическим родителям не установлено нормами российского законодательства.

Из всего вышеизложенного можно сделать короткий вывод, что наследственные отношения с участием суррогатных детей нуждаются в детальной законодательной регламентации. Как мы видим, суррогатный ребенок является самым незащищенным субъектом данных правоотношений, поэтому возникает множество проблем в этой области правоприменения [24, с.11].

В марте 2017 года в ГД РФ был внесен законопроект, определяющий запрет суррогатного материнства на территории РФ.

В последнее десятилетие сильно обострилась тема суррогатного материнства ввиду появления коммерческих организаций, оказывающих услуги «по инкубации и продаже детей». Ребенок в данном случае становится «товаром, вещью сделки».

Нарушение прав ребенка — одна из главных проблем суррогатного материнства, такие понятия как личная и семейная идентичность уничтожаются. Если рассматривать суррогатное материнство с аспекта «женщины-инкубатора», то появляются аналогии с занятием проституцией. Защитники суррогатного материнства, высказываются о том, что использование своего тела — личное дело женщины, тем более что свои услуги она оказывает не бесплатно. Тогда встает вопрос: почему проституция на территории РФ запрещена, а сходное занятие — нет? Обращаясь к правовым положениям суррогатного материнства, следует направить внимание на ст. 55 ФЗ № 323 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» [6], где указывается неточность понятия, в ней говорится о том, что суррогатное материнство относится к методам лечения бесплодия. Но о каком лечении может идти речь, если женщина остается по-прежнему бесплодной, с условной компенсацией своего морального состояния, за счет появления ребенка.

Суррогатное материнство не являлось и не может являться методом лечения бесплодия у женщины или семейной пары, т. к. как человек был бесплодным, так и после появления ребёнка с помощью метода суррогатного материнства остаётся бесплодным. У такой категории людей есть реальная возможность усыновить или удочерить в рамках законодательных норм ребенка из детского дома [26].

Федеральный закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» [6], в ст. 55, говорит о том, что суррогатное материнство представляет собой вынашивание и рождение ребенка (в том числе преждевременные роды) по договору, заключаемому между суррогатной матерью (женщиной, вынашивающей плод после переноса донорского эмбриона) и потенциальными родителями, чьи половые клетки использовались для оплодотворения, либо одинокой женщиной, для которых вынашивание и рождение ребенка невозможно по медицинским показаниям.

Суррогатной матерью может быть женщина в возрасте от двадцати до тридцати пяти лет, имеющая не менее одного здорового собственного ребенка, получившая медицинское заключение об удовлетворительном состоянии здоровья, давшая письменное информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство. Женщина, состоящая в браке, зарегистрированном в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, может быть суррогатной матерью только с письменного согласия супруга. Суррогатная мать не может быть одновременно донором яйцеклетки.

В РФ нет специализированного законодательного акта, который бы регулировал суррогатное материнство, но отдельные положения о нем закреплены сразу в нескольких документах. В ФЗ № 323 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» ст. 55 («Применение вспомогательных репродуктивных технологий») [6] закреплены основные положения. Медицинские показания, которые нужны для процедуры, перечислены в приказе Минздрава «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению» [9], на сегодняшний день данный документ отменен.

Еще один документ, в котором говорится об этой репродуктивной технологии, — Семейный кодекс (п. 4 ст. 51) [4]. В нём закреплено положение о том, что суррогатная мать может оставить ребенка себе: «Лица, состоящие в браке между собой и давшие свое согласие в письменной форме на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, могут быть записаны родителями ребенка только с согласия женщины, родившей ребенка (суррогатной матери)». Похожие тезисы есть и в законе «Об актах гражданского состояния» [5]. Если суррогатная мать не отдает ребенка, то оспорить это можно в суде.

В настоящее время отношение к суррогатному материнству как с юридической, так и с морально-нравственной точки зрения совсем неоднозначно. Одни авторы считают, что это шанс тем семьям или одинокой женщине у которых не получается родить собственного ребенка, стать родителями. Другие же, наоборот, считают, что суррогатное материнство превращает детей в товар, а материнство — в оплачиваемую работу. Мы придерживаемся второго мнения, причины к этому будут изложены ниже.

Забота о детях, их воспитании является как правом, так и обязанностью родителей, что закрепляется в ст. 38 Конституции РФ [1].

Несмотря на то, что суррогатное материнство в нашей стране развивается и пользуется спросом, ни в Гражданском кодексе РФ [2], ни в Семейном кодексе РФ [4] нет точного определения этого метода вспомогательных репродуктивных технологий. Отсутствует в нашем законодательстве и определение суррогатной матери, что, на наш взгляд, является недопустимым. На данном этапе развития нормативной базы не имеется законодательно закрепленного определения суррогатного материнства.

В России существуют два основных вида суррогатного материнства: — «традиционное» — родство на биологическом уровне между женщиной, вынашивающей ребенка для другой пары, и этим ребенком.

При таком способе суррогатного материнства, формирование ребенка складывается из использования генетического материала отца и яйцеклетки суррогатной матери. Здесь важно отметить, что в таком случае женщина, которая вынашивает ребенка, является его биологической мамой [15].

Предметом договора суррогатного материнства считается вынашивание и рождение ребенка. В действующем законодательстве не установлена форма договора, большая часть авторов считают необходимым закрепление нотариально удостоверенной формы. Нет и норм, позволяющих сделать вывод о том, что будет являться существенными условиями договора, поэтому, а также исходя из судебной практики, можно говорить о том, что стороны сами оговаривают данные условия. Договор может быть как возмездным, так и безвозмездным.

Сегодня вопрос о том, кто является родителями ребенка, выношенного суррогатной матерью, окончательно решается только после рождения ребенка. При этом ребенок может быть оставлен за суррогатной матерью, что лишает генетических родителей ребенка возможности впоследствии оспорить данное обстоятельство. Фактически суррогатная мать имеет возможность разрушить условия договора, сославшись на наличие кровного родства с ребенком и морального чувства материнства.

В реальной жизни возникают ряд проблематичных вопросов, определяющих сложности правового поля в вопросе, кто может стать заказчиком ребенка от суррогатной матери.

Верховный суд РФ дал правовое объяснение этому явлению, подчеркнув, что в случае, если суррогатная мать отказалась дать согласие на запись родителями генетических заказчиков, то данное обстоятельство не может служить безусловным основанием для отказа в удовлетворении иска этих лиц о признании их родителями ребенка и передаче им ребенка на воспитание.

Как видно, здесь вскрывается еще одна правовая коллизия в виде конкуренции норм, регулирующих требования к субъектам, имеющим право на обращение к методам суррогатного материнства. В отличие от семейного законодательства, в Законе об охране здоровья назван значительно более широкий круг субъектов, имеющих право на применение метода суррогатного материнства.

Автор Е. С. Митрякова полагает, что данный вопрос должен получить однозначное разрешение на законодательном уровне в целях исключения формирования противоречивой судебной практики. Последнее мнение более предпочтительно, учитывая, что имеющиеся решения судов свидетельствуют об отсутствии единого подхода к решению исследуемого вопроса.

Таким образом, представляется возможным сделать вывод о том, что, не смотря на имеющуюся законодательную базу, требуется разобраться имеющихся законах, а также разработать потенциальную новую законодательную базу в вопросе суррогатного материнства, которая разрешит коллизии в применении той или иной нормы и защитит, в первую очередь, законные права рождённых детей.

Основными проблемами на сегодняшний день в рассматриваемой сфере выступают:

1) Возможность отказаться от полного исполнения договора суррогатного материнства исполнителем (суррогатной матерью), что в настоящее время решается только обращением в суд с иском об установлении происхождения ребенка.

Выходом из данной ситуации видится введение в текст ГК РФ самостоятельной нормы, регулирующей гражданско-правовой договор услуг суррогатного материнства;

2) Неопределенность в вопросе о том, кто может выступать субъектом договора оказания услуг в сфере суррогатного материнства. На сегодняшний день закон в качестве сторон договора называет только одиноких женщин и семейные пары, однако судебная практика свидетельствует о том, что субъектами договора могут быть и одинокие мужчины, что не предусмотрено ни одним нормативным актом, действующим в сфере суррогатного материнства. В качестве решения этой проблемы возможно признание одиноких мужчин участниками рассматриваемого договора при условии соблюдения определенных требований и критериев, которые, как минимум, должны полностью совпадать с ограничениями, предусмотренными нормами об усыновлении детей [15].

Применение суррогатного материнства не предусматривалось Кодексом о браке и семье РСФСР и является новеллой Семейного кодекса Российской Федерации, позволяющей супругам реализовать свое право стать родителями (матерью).

Суррогат (лат. surrogatus — поставленный взамен) означает продукт или предмет, призванный заменять ему подобные, но не обладающий соответствующим качеством; заменитель, обладающий лишь некоторыми свойствами заменяемого предмета, продукта, объекта [27].

Общий анализ действующих норм позволяет сделать вывод о наличии большого количества не охваченных нормами права отношений в сфере наследования в случае использования вспомогательных репродуктивных технологий. Данные отношения возникают уже не в частном порядке, а носят массовый характер. Гарантированная Конституцией РФ [1] государственная защита материнства, детства, семьи имеет огромное значение для определения статуса эмбриона как субъекта наследственных правоотношений, который должен быть обеспечен, в том числе правовыми гарантиями и социально-экономическими условиями. Таким образом, мы видим предпосылки для выделения репродуктивных прав граждан для возможности выступить наследником в отдельную самостоятельную группу, неотъемлемой частью которых станут наследственные права [29, с. 59–65].

Таким образом, анализ норм некоторых зарубежных стран не дает нам ответов на поставленные выше вопросы о правовом положении эмбриона, возможности наследования их в случае смерти лиц (лица), которым принадлежит биологический материал, распоряжения ими в случае расторжения брака и т. д. [20, с.3–6].

В юридической литературе также отсутствует единство мнений относительно правового положения эмбриона. Так, выделяют три основные точки зрения: эмбрион как субъект права, как объект права и как категория особого рода [20, с.3–6].

Сторонники первого подхода рассматривают эмбрион в период его внутриутробного развития в качестве субъекта права.

Сторонники второго подхода определяют эмбрион в период его внутриутробного развития в качестве объекта правоотношения. Так, например, по мнению Ю. Ф. Дружининой, «...эмбрион in vitro представляет собой индивидуально-определенную, движимую, неделимую, потребляемую вещь, право собственности на которую принадлежит лицам (или лицу), обратившимся за медицинской помощью, а создание эмбриона является спецификацией» [16, с. 129–140].

Таким образом, сегодня вопрос определения судьбы эмбриона и распоряжения им решается исключительно судом, который также не признает эмбрион в качестве субъекта или объекта права, а рассматривает спор либо исходя из заслуживающих внимания интересов сторон, либо из условий договора, заключенного между клиникой и заказчиками.

Одновременно с этим, рассматривать эмбрион в качестве субъекта или объекта права не представляется возможным, поскольку это порождает множество проблем на практике. Наиболее правильным является определение эмбриона как особой категории, которая требует детального законодательного регулирования [20, с.3–6].

Надо полагать, что законодательное разрешение вопроса о статусе еще не родившегося ребенка необходимо для определения субъекта и объекта наследственного правоотношения, охраны и защиты наследственных прав ребенка, родившегося с применением вспомогательных репродуктивных технологий.

Российское законодательство необходимо дополнить и положением о праве наследодателя составить завещание на имя эмбриона — потенциального человека. Потенциальные родители могут определить его имя в письменном соглашении [22, с.41–44].

Как нам представляется, в данном случае, наследственные права ребенка и суррогатной матери возникают с момента внесения сведений о родителях в актовую запись о государственной регистрации рождения ребенка, а наследственные права ребенка и потенциальных родителей — с момента ее согласия на запись их в качестве родителей (п. 1 ст. 48, п. 4 ст. 51 СК РФ).

Надо полагать, что отсутствие законодательного регулирования наследственных отношений не отвечает интересам родившегося ребенка, ставит его в неравное положение с детьми, родившимися в семьях в нормальных, естественных условиях и, в частности, лишает права наследования [22, с.44].

Развитие методов вспомогательной репродукции охватывает относительно небольшой период времени не только в российской, но и в мировой истории, что не способствует быстрому становлению правовой стороны явления, которая бы в полной мере отражала его сущность, исключив при этом всевозможные спорные вопросы и правовые коллизии. Сложность также добавляет тот факт, что использование ВРТ поднимает большое количество этических проблем, которые негативным образом сказываются на развитии исследуемого института [21].

В связи с указанным в совершенствовании отечественной регламентации института вспомогательных репродуктивных технологий положительным образом сказался бы анализ зарубежного опыта правового регулирования. В частности, наибольший интерес в существующий момент представляет собой законодательство Французской Республики, особенно в связи с недавним принятием Закона «О биоэтике» [30].

В заключение хотелось бы отметить, что многие вопросы правового регулирования суррогатного материнства достаточно глубоко проработаны в законодательстве стран СНГ, однако нужно учитывать, что, несмотря на наличие специального законодательства в области суррогатного материнства, на практике возникают проблемы, которые так и остаются неурегулированными [18, с.13–16].

Литература:

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ, от 14.03.2020 г. № 1-ФКЗ, от 01.07.2020 г.) // Российская газета от 25 декабря 1993 г. Ст. № 237.
2. Гражданский кодекс Российской Федерации от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ (ч. 1) // Российская газета от 8 декабря 1994 г. № 238–239
3. Гражданский кодекс Российской Федерации (ч. 3) от 26.11.2001 № 146-ФЗ (в ред. с изм. и доп. от 01.07.2021 № 287-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1994. № 32. Ст. 3301.
4. Семейный кодекс Российской Федерации от 29 декабря 1995 г. N 223-ФЗ (с изменениями и дополнениями от 2 июля 2021 г. № 310-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации от 1 января 1996 г. № 1 ст. 16.
5. Федеральный закон от 15 ноября 1997 г. № 143-ФЗ «Об актах гражданского состояния» (с изменениями и дополнениями от 30 декабря 2021 г. № 474-ФЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации от 24 ноября 1997 г., № 47, ст. 5340.
6. Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (с изменениями и дополнениями от 01 мая 2022 г. № 129-ФЗ) // Российская газета от 23 ноября 2011 г. № 263.
7. Указ Президента РФ от 09.10.2007 № 1351 «Об утверждении Концепции демографической политики Российской Федерации на период до 2025 года» (в ред. с изм. и доп. от 01.07.2014) // Собрание законодательства РФ, 15.10.2007, № 42, ст. 5009
8. Распоряжение Правительства РФ от 25 августа 2014 г. № 1618-р «Об утверждении Концепции государственной семейной политики в Российской Федерации на период до 2025 года» // Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru, 29.08.2014.
9. Приказ Министерства здравоохранения РФ от 30 августа 2012 г. № 107н «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению» (с изменениями и дополнениями от 1 февраля 2018 г. № 43н) (документ отменен) // Российская Газета от 11 апреля 2013 г. № 78/1 (специальный выпуск).
10. Закон Республики Беларусь от 07 января 2012 г. N 341-З «О вспомогательных репродуктивных технологиях» (с изменениями и дополнениями по состоянию на 18.06.2019). Включен в Национальный реестр правовой информации Республики Беларусь 10 января 2012 г., № 2/1893.
11. Закон Кыргызской Республики от 4 июля 2015 г. № 148 «О репродуктивных правах граждан и гарантиях их реализации». Электронный ресурс. Режим доступа: URL: http://cbd.minjust.gov.kg/act/view/ru-ru/111191.
12. Закон Республики Молдова от 15 июня 2012 г. N 138 «О репродуктивном здоровье». Электронный ресурс. Режим доступа: URL: http://lex.justice.md/viewdoc.php?action=view&view=doc&id=344838&lang=2.
13. Кодекс Республики Казахстан от 26 декабря 2011 г. N 518-IV «О браке (супружестве) и семье» (с изменениями и дополнениями по состоянию на 09.04.2016) // Ведомости Парламента Республики Казахстан. 2011. № 22 (2599). Ст. 174.
14. Афанасьева Е. Г. Канада. Задержание и лечение взрослого дееспособного пациента: беременная женщина и неродившийся ребенок // Социальные и гуманитарные науки. Серия 4: Государство и право. 2001. № 1.
15. Демина И. А. Правовые проблемы суррогатного материнства // Наука. Общество. Государство. 2020. № 2 (30). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/pravovye-problemy-surrogatnogo-materinstva (дата обращения: 08.06.2022).
16. Дружинина Ю. Ф. Правовой режим эмбриона in vitro // Журнал российского права. 2017. № 12.
17. Есаков Г. А. Посягательство на жизнь неродившегося ребенка: сравнительно-правовой анализ уголовного законодательства в странах семьи общего права // Lex Russica. 2004. № 3.
18. Жирикова К. А. Опыт стран СНГ в правовом регулировании суррогатного материнства // Российская юстиция. 2018. № 11.
19. Жирикова К. А. Охрана наследственных прав ребенка, родившегося в результате применения вспомогательных репродуктивных технологий // Наследственное право. 2021. № 1.
20. Жирикова К. А. Эмбрион человека: правовой режим или правовой статус? // Семейное и жилищное право. 2022. № 1.
21. Ильяшова Э. Ю. Опыт правового регулирования вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) во Франции // Семейное и жилищное право. 2022. № 2. С. 7–11.
22. Касаткина А. Ю. Осуществление наследственных прав ребенка, родившегося с применением вспомогательных репродуктивных технологий в Российской Федерации // Наследственное право. 2017. № 1.
23. Крылатова И. Ю. Право на жизнь и достоинство нерожденного ребенка // Закон и право. 2018. № 3.
24. Лескова Ю. Г., Малимонова А. С. К вопросу о наследственных правах суррогатных детей по законодательству РФ // Научный журнал КубГАУ. 2019. № 111. — Краснодар.
25. Мохов А. А. Неродившийся ребенок — субъект правоотношений? // Семейное и жилищное право. 2019. № 4.
26. Оксюковская Д. И., Сафина Д. Ю. Суррогатное материнство. Этические и правовые аспекты // Бюллетень медицинских интернет-конференций, (7), № 6, 2017. — С. 1323.
27. Райзберг Б. А., Лозовский Л. Ш., Стародубцева Е. Б. Современный экономический словарь // Портал малого и среднего предпринимательства Волгоградской области. — Электронный ресурс. Режим доступа: URL: http:// rpmp.volganet.ru/glossary/c_ye
28. Суррогатное материнство в Российской Федерации: проблемы теории и практики. Борисова Т. Е. М., 2013 г. — монография. — Проспект.
29. Шибаева Е. Н. Возможность выступать наследником в условиях развития вспомогательных репродуктивных технологий // Современный юрист. 2019. № 4.
30. Law № 2021–1017 of 2 August 2021 on bioethics (latest revision 2 August 2021). Электронный ресурс. Режим доступа: URL: https://www.legifrance.gouv.fr/jorf/id/JORFTEXT000043884384 (date of application: 03.12.2021) (in French).