Специфика функционирования евангельского текста в дилогии С. Лукьяненко «Искатели неба»

В настоящее время жанровый формат альтернативной истории пользуется особой популярностью, он активно реализуется в кинематографе, телевидении, компьютерных играх и в литературе. При этом специфика современной жанровой ситуации такова, что альтернативная история не столько формирует хотя бы относительно устойчивый жанровый канон, сколько превращается в одну из наиболее частотно употребляемых жанровых стратегий, позволяющих реализовать самый широкий спектр авторских концепций. Одной из них является религиозный дискурс, заявляющий о себе в дилогии Сергея Лукьяненко «Искатели неба», которая включает романы «Холодные берега» и «Близится утро».

На первый взгляд, эпоха, изображенная в дилогии, не дает нам точных временных координат. В ней в различной степени показаны черты как средневековья, так и XIX и XX веков. Вместе с тем в романе дается единственная абсолютная точка отсчета — факт пришествия Искупителя два тысячелетия назад, которая показывает, что событийная канва развивается во время, аналогичное нашему. Лукьяненко создает мир, одновременно похожий и непохожий на наш, там существует Единая Европейская держава, берущая свое начало из Римской Империи и перекликающаяся с современным Евросоюзом, Руссийское Ханство, в свое время основанное ханом Мамаем, и одновременно обыгрывающем евразийскую концепцию природы России, Китай, находящийся на передовых планерной инженерии. Архаизация мира касается, прежде всего, технических устройств, демонстрируя один из вариантов стимпанка: нет самолетов, ракет, есть только планеры, нет промышленности — есть ремесленники, ручной труд, повозки, паровые машины.

Специфической приметой жанровой стратегии альтернативной истории становится изменение традиционного исторического нарратива, ход которого преломляется в определенный момент, именуемый точкой бифуркации. В дилогии Лукьяненко точка бифуркации приходится на грань эр: младенец Иисус погиб из-за нерасторопности Иосифа во время избиения младенцев царем Иродом. Господь разгневался на людей, когда увидел, что лишился своего Сына, но, смирившись позднее с утратой, он дал людям второй шанс и выбрал себе Пасынка — оставшегося в живых ребенка — наделил Его Словом и обещал сделать для своего Пасынка всё, что сделал бы для Сына. Слово — это доступ в «другой» мир, Холод. На Слово можно взять что угодно, кроме живых существ, достаточно лишь дотронуться до предмета и произнести Слово. В этом пространстве нет времени — так, например, часы, помещенные в Холод, не будут идти, еда не будет портиться. Истинное Слово, которому подвластно было всё, было лишь у Искупителя. Он поделился с людьми Словом, и каждый ученик Искупителя получил доступ к Холоду, однако, владелец Слова мог брать из Холода лишь те вещи, которые поместил туда сам. Слово также получало распространение через помощницу Искупителя — Сестру Марию (по всей видимости, альтернативный вариант Марии Магдалины), которую впоследствии стали почитать наравне с самим Искупителем и считать Названной Дочерью Божьей. При помощи Слова Искупитель стал править Римской империей. Используя императорскую власть, он хотел направить людей к свету. Однако попытки оказались безуспешны, так как люди были алчны и полны гордыни. В отчаянии Искупитель хотел хотя бы избавить людей от войны и убийств, и забрал на своё Слово все железо и руду, о расположении которых он знал, после чего привязал себя веревками к столбу и взял этот столб с собой в Холод.

Иными словами, евангельский текст представлен в романе в двух вариантах: с одной стороны, в виде альтернативной версии канонической истории Иисуса Христа, с другой, посредством темы Второго Пришествия. Первый вариант характеризуется четко выраженной деконструкцией. Как уже упоминалось ранее, в мире дилогии младенец Иисус погибает, на место истинного Сына Божьего приходит названный сын, обычный человек, которого впоследствии стали называть Искупителем. Соответственно, образ Богочеловека уступает место образу человекобога. Столько же отчетливо деконструкция обнаруживает себя и в отношении обыгрывания Пятидесятницы. Вместо огненных языков, снисшедших на апостолов и давших им возможность проповедовать Слово Божье, в романе появляется Слово, отличительной приметой которого становится Холод. Трансформируются и десять заповедей: Искупитель не считал грехом убийства, главное, чтобы убитых было не больше дюжины: «Даже дюжину кто положит, все равно предо мной чист, если чистосердечно раскается».

Деконструкция евангельского текста позволяет Лукьяненко сакцентировать внимание на незавершенности преображения мира. Искупитель нёс благодать в мир, но попытки его оказались безуспешны, и завершил он свой путь на Столбе, который представлен как аналог Креста. Все это касается и образа Церкви, представленной в дилогии, внешним аналогиям с христианской религией (ношение столбика на груди вместо креста, относительно схожая структура Церкви, богослужения) не по силам затмить очевидного: религия, в которой поклоняются Искупителю и Сестре, нет самого основного — нет Неба. Религия дилогии содержит в себе так же веру в Единого Бога, но ему не поклоняются, а всего лишь верят в его существование. В этой религии нет Рая и искупления грехов, к коим должны стремиться праведники, нет веры в загробную жизнь, здесь сам мир, человек, вера во спасение понимаются гораздо приземленнее, не так как в Христианстве, где под спасением подразумевается изменение мира к лучшему, преодоление зла, корысти, болезней, смерти. Сходства и, в большей части, различия можно так же пронаблюдать в церковной иерархии, показанной в дилогии. Церковь, которая является государственной религией Единой Державы, почитает Искупителя как пасынка Божьего. В структуре Церкви можно найти множество общих черт с Римско-Католической Церковью, но присутствуют так и отличия. Так, например, идеи Фомы Аквинского, которого в нашем мире признали как Учителя церкви, в Державе считают ересью. Единая Церковь содержит в себе два течения: церковь Искупителя и церковь Сестры. Искупителя молят о богатстве и процветании, Сестру же — о прибавлении в семействе, о семейном благополучии.

Таким образом, мир дилогии так и не получил искупление грехов, как следствие этого в дилогию вводится одна из устойчивых тем современного религиозного дискурса, связанная с идеей обязательности индивидуально-личностного проживания евангельского текста, выступающего единственной формой осуществления сакральности. В итоге это становится внутренним обоснованием появления темы Второго Пришествия, в евангельском тексте становящейся окончательным разрешением трагедии человеческого существования, перехода на новый уровень бытия; конец мира предвещает начало нового. В Евангелии от Матфея говорится, что Второе пришествие будет нести радость для христиан и угрозу для нехристиан, так как Христос будет судить мир. После Страшного Суда наступит вечность, в которой христиане будут находиться в благодатном общении с Христом, а неверные будут подвержены мукам. У Лукьяненко же Второе пришествие знаменует собой не воскрешение первого Искупителя, а приход нового. Конец мира предвещает начало нового Мира. Известно, что смерть Христа в Евангельской истории несет в себе искупление грехов человечества.

В дилогии Лукьяненко Искупитель не справился с этой задачей, поэтому и отправил себя на столбе, со всем железом на Слове, в Холод, чтобы предотвратить грядущие войны. Эта несостоятельность Искупителя в плане искупления человеческих грехов и являет собой мотив активной незавершенности в дилогии Лукьяненко. Использование мотива Библейского Слова влечет за собой появление мотива творения. Слову приписывают значение первосозидания, т. к. изначально Словом владел Искупитель. Теперь, благодаря тому, что многие владеют Словом, в процесс творения вовлечены все.

При выстраивании хода евангельской истории, решается судьба человечества (Страшный Суд), у Лукьяненко же апокалиптический сюжет предстает в измененном виде: идеи Второго Пришествия актуальны не только для мира, человечества, но и для самого Искупителя. Авантюрный сюжет дилогии строится на том, что принц Маркус случайно становится обладателем Изначального Слова, того самого, которым владел Искупитель, Слова, которому подвластно всё, что хранится в Холоде. У него появляются последователи (апостолы), в числе которых главный герой, вор Ильмар, волей случая оказавшийся рядом с этим мальчиком. Встреча с Маркусом ни для кого не проходит бесследно, окружающие его люди начинают размышлять, не Искупитель ли он, который по преданиям должен явиться и изменить мир. Ильмар и Маркус совершают путь, который должен решить судьбу нового Искупителя и преобразить мир при помощи Изначального Слова.

В дилогии антагонистом Искупителя является Искуситель, имя которого говорит само за себя: «Искупитель в мир принес Слово, давшее великую власть над любыми вещами, а Искуситель захочет над живыми душами властвовать» [1, с.5]. Концепция Маркуса-Искупителя характеризуется тем, что он сам, как и его апостолы, постоянно задаются вопросом — кто они на самом деле, апостолы ли, или просто люди, так же имеет значение мотив «проживания» своей роли, постепенного осознания себя как апостолов-последователей. Однако все размышления подобного рода не столько создают ситуацию выбора, сколько формируют только две линии поведения, обе из которых предписаны существующим текстом и характеризуются изначальной заданностью. Единственным исключением становится вор Ильмар, все действия которого с самого начала и до конца оказываются результатом свободного выбора, причем его основу составляет как правило милосердие и сострадание. Эта ситуация достраивается появлением вещих снов, в которых появляется Искупитель, жаждущий освобождения. Именно Ильмар, а не Маркус, становится настоящим вторым Искупителем, ведь именно он понял суть Искупителя: не в правлении, не в железе и богатстве главное, а в помощи людям, наставлении их на истинный путь.

В самой дилогии присутствуют доказательства тому, что Ильмар — Искупитель, а Маркус выступает в роли Искусителя. Во второй главе «Близится утро» есть следующие строки: «...прежде должен прийти в мир ложный мессия, тот, что лишь выдавать себя станет за настоящего. А делать все наоборот.».., «Как Искупитель был сыном простых людей, так антипод его, Искуситель, — дитем знатных родителей», «И прославится он чудесами и добрыми делами, и победит, и станет властвовать во всем мире, и наступит на земле произвол и беззаконие, пока не придет истинный Искупитель.».. [2, с.5], а в четвертой главе строки — «Все толкователи святых текстов сходятся на том, что Искуситель как раз таки и будет производить впечатление человека хорошего и доброго! При этом сильного духом, умеющего людьми управлять и к нужной ему цели подводить» [2, с.13], что и подтверждает концепцию Марка-Искусителя и Ильмара-Искупителя. Ильмар явил себя после Маркуса, Маркус — сын богатых и знатных родителей, умеющий управлять людьми для достижения своих целей. Ильмар часто обращается к небу, а небо в дилогии отождествляется с Богом, соответственно, можно сказать, что Ильмар общается с Богом. Следует вспомнить момент встречи Ильмара на постоялом дворе с таинственным незнакомцем, чьего лица не видно, а по речи сложно определить, из какой страны он. Собеседник искушает Ильмара, предлагая ему быть не просто спутником Маркуса, а его наставником в управлении Державой, демонстрировать силу, то есть, практически подбивает к желанию стать правителями мира. Ильмар не поддался искушению, он знал, что истинной вере не нужны доказательства, и применение силы, могущества, разделение богатств между людьми не поможет воцарению справедливости и благоденствия в мире, а лишь еще больше отсрочит наступление этих времен.

В своих снах Ильмар видел Искупителя в Холоде на столбе, он общался с ним, и именно сны помогли ему понять истинную роль Маркуса. Ильмар оказывается способен понимать Другого, видеть в нем истину, он не воспринимает окружающий мир как идеальный, тем более тогда, когда Маркус вернул всё железо, находившееся на Слове. Для того, чтобы быть Искупителем, не нужно Слово, нужно лишь осознание истинного предназначения Искупителя, что и знал Ильмар. В дилогии ряд религиозных реминисценций указывает на то, что Ильмар Искупитель, даже не в том значении, что присутствует в мире дилогии, а в значении нашего мира, где Ильмар, возможно, будет Спасителем, интерпретацией образа Христа. Так, доказательствами тому могут служить и вышеупомянутое искушение, и своеобразное крещение Ильмара в пещерах на пути в Османскую Империю: «Вода была словно мыльная, едва я провел ладонью по телу, как почувствовал отходящую, мутным облаком рассыпающуюся грязь», — мотив очищения как физического, так и духовного. Местоположение самого озера дает и временную аллюзию на первых христиан, которые проповедовали в пещерах, что придает этому эпизоду значение начала духовного пути. Дилогия заканчивается выходом Ильмара к озеру, на котором вымывали свои сети два рыболова. Это уже практически прямая отсылка к сюжету из жизни Христа, который, крестившись и не поддавшись искушению дьявола, обретает первых своих последователей (Петра и Андрея) на берегу Генисаретского озера.

Как уже говорилось, дилогия — пример жанра альтернативной истории. Обычно, писатель обращается к этому жанру из-за недовольства окружающей действительностью, и в романе Лукьяненко вопрос, затрагивающий характеристику действительности, ставится, можно сказать из двух реальностей: из мира дилогии и со стороны самого автора. Со стороны автора — это факт самого обращения к этому жанру, вопрос из мира дилогии звучит в тексте второй части, один из героев, Антуан, задается вопросом: «Если бы Сын Божий остался с людьми, все могло бы быть по-другому?».. Таким образом, даже сами герои пытаются смоделировать возможную реальность, где Сын Божий остался бы жив. Привнесение в мир дилогии образа Христа-Спасителя подразумевает, что развитие описываемого мира теперь пойдет в русле знакомой нам истории, и заставляет задуматься — а лучше ли она мира, в основе которого — концепция о совершившим ошибку Искупителе. Итак, проявление в сюжете мифологического образа оказывается необходимым ходом для создания эффекта присутствия нынешнего мира как альтернативной реальности миру дилогии и для возможности реализации диалога между двумя реальностями: вымышленной и нашей.

Литература:

1.        Лукьяненко С. Холодные берега. [Электронный ресурс]//URL: http://www.rulit.net/books/holodnye-berega-dalekie-berega-read-162788–1.html (Дата последнего обращения: 25.05.2014)

2.        Лукьяненко С. Близится утро. [Электронный ресурс]//URL: http://www.rulit.net/books/blizitsya-utro-litres-read-162785–1.html (Дата последнего обращения: 25.05.2014)

3.        Шилина Е. В. Сказочное и мифологическое в творчестве С. Лукьяненко. [Электронный ресурс]//URL: http://www.s3000.narod.ru/krot2007063002.htm (Дата последнего обращения: 30.04.2014)

4.        Федорчук Е. И. Все могло бы быть по-другому. [Электронный ресурс]//URL: http://www.katlyric.narod.ru/review2.htm (Дата последнего обращения: 30.04.2014)

5.        Евангелие от Матфея. [Электронный ресурс]//URL:http://www.patriarchia.ru/bible/mf (Дата последнего обращения: 23.05.2014)