О разграничении и конкуренции аффекта и превышения пределов необходимой обороны для целей квалификации убийств

В статье проанализированы отграничительные признаки убийства, совершенного в состоянии аффекта, от убийства, совершенного при превышении пределов необходимой обороны, а также затронуты вопросы конкуренции указанных составов.

Ключевые слова:убийство, совершенное в состоянии аффекта, убийство при превышении пределов необходимой обороны, конкуренция составов.

Изучение практики применения уголовного закона, а также специальной научной литературы показывает, что у правоохранительных органов возникают существенные затруднения при квалификации преступлений, предусмотренных ст. 107 УК РФ (убийство, совершенное в состоянии аффекта), ст. 113 УК РФ (причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта), а также при разграничении указанных составов с преступлениями, предусмотренными ст. 108 УК РФ (убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление) и ст. 114 УК РФ (причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление).

Как в теории, так и на практике не сформулирована общая позиция по поводу выявления критериев или признаков, позволяющих отграничить действия, совершенные в состоянии необходимой обороны или с превышением его пределов, от действий, совершенных в состоянии аффекта [4, с. 44].

В п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» сказано, что «следует отграничивать убийство и умышленное причинение тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны (часть 1 статьи 108 и часть 1 статьи 114 УК РФ) от убийства и причинения тяжкого вреда здоровью в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта) (статья 107 и статья 113 УК РФ), принимая во внимание, что для преступлений, совершенных в состоянии сильного душевного волнения, характерно причинение вреда потерпевшему не с целью защиты и, следовательно, не в состоянии необходимой обороны». В указанном разъяснении определен важный отграничительный признак, а именно цель совершения противоправных действий.

При превышении пределов необходимой обороны лицо действует с целью защиты собственных интересов либо интересов других лиц, общества или государства, в то время, как в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения лицо не преследует указанную цель, а действует, как правило, из мести. Так, И. Фаргиев указывает, что «при разграничении анализируемых составов преступлений в правовой литературе доминирующее значение придается мотиву действий виновного, считается, что при превышении пределов необходимой обороны и задержании лица, совершившего преступление, в качестве него выступает защита правоохраняемых интересов, тогда как при совершении преступления в состоянии аффекта мотивом является месть» [7, с. 55].

Существует иное мнение, что в содержание побудительных сил лица, превышающего пределы необходимой обороны, может также входить мотив мести, наряду с мотивом защиты, поэтому основное различие между составами преступлений, предусмотренными ст. ст. 107, 114 УК РФ и ст. ст. 108, 113 УК РФ, должно проводиться по факту оконченности посягательства со стороны потерпевшего [7, с. 55].

В п. 7 указанного Постановления Пленума Верховного Суда РФ на этот счет сказано следующее: «Действия не могут признаваться совершенными в состоянии необходимой обороны, если вред посягавшему лицу причинен после того, как посягательство было предотвращено, пресечено или окончено и в применении мер защиты явно отпала необходимость, что осознавалось оборонявшимся субъектом». Далее в этом же пункте указано, что «в целях правильной юридической оценки таких действий суды с учетом всех обстоятельств дела должны выяснять, не совершены ли они оборонявшимся лицом в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного общественно опасным посягательством». Таким образом, если будет установлено, что условия наличия состояния необходимой обороны отпали, то соответственно дальнейшие противоправные действия лица, повлекшие причинение вреда или наступление смерти потерпевшего, необходимо оценивать по правилам ст. 113 или ст. 107 УК РФ соответственно.

Однако в судебной практике при рассмотрении конкретных уголовных дел порой бывает недостаточно проводить грань между действиями, совершенными в состоянии аффекта или при превышении пределов необходимой обороны, по одному, отдельно взятому, признаку субъективной стороны состава в виде цели или мотива преступления либо же по единичным признакам объективной стороны состава, таким как оконченность общественно опасного посягательства... [7, с. 55]

В названном выше Постановлении Пленума Верховного Суда РФ дается еще один разграничительный признак — наличие внезапно возникшего сильного душевного волнения. В том же п. 15 говорится следующее: «... обязательным признаком преступлений, совершаемых в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного действиями потерпевшего, является причинение вреда под влиянием именно указанного волнения, тогда как для преступлений, совершенных при превышении пределов необходимой обороны, этот признак (наличие аффекта) не обязателен».

И в ситуации превышения пределов необходимой обороны, и в ситуации наличия внезапно возникшего сильного душевного волнения при совершении посягательства на жизнь или здоровье потерпевшего, огромную роль в правовой оценке событий играет обстановка совершения преступления, а также поведение жертвы.

В первой ситуации речь идет о наличие со стороны потерпевшего общественно опасного посягательства, сопряженного с насилием, не опасным для жизни обороняющегося или другого лица (ч. 2 ст. 37 УК РФ). Кроме того, таким посягательством является совершение и иных деяний (действия или бездействия), в том числе по неосторожности, предусмотренных Особенной частью Уголовного кодекса РФ, которые, хотя и не сопряжены с насилием, однако с учетом их содержания могут быть предотвращены или пресечены путем причинения посягающему вреда (п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. № 19).

Если же наличествует посягательство, сопряженное с насилием опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, то согласно положениям ч. 1 ст. 37 УК РФ причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны не является преступлением.

Так, в Постановлении по делу № 44у-878 суд надзорной инстанции удовлетворил жалобу Б. о переквалификации ее действий на ч. 1 ст. 108 УК РФ, так как «находясь в состоянии алкогольного опьянения, потерпевший избил ее, размахивал перед ней ножом, опасаясь за свою жизнь и защищаясь от нападения, она выхватила у него нож и ударила им потерпевшего в ногу. В результате причиненных ей телесных повреждений она 32 дня находилась на стационарном лечении, потеряла левый глаз».

Из материалов дела видно, что доводы осужденной о противоправном поведении потерпевшего согласуются с заключением судмедэксперта, согласно которому «у Б. обнаружены телесные повреждения в виде обширных массивных кровоподтеков век обоих глаз, кровоизлияния в склеру левого глаза, обширной массивной гематомы лобной области, обширного массивного кровоподтека правого плеча, кровоподтека левого предплечья».

В судебном заседании Б. также указала на то, что «после употребления спиртного потерпевший стал читать с ее телефона сообщения, разозлившись, разбил телефон и неожиданно беспричинно стал избивать ее, затем размахивая ножом, стал кричать, что зарежет ее».

Таким образом, анализ исследованных судом доказательств свидетельствует о том, что в момент избиения БМВ и угрозы им ножом, осужденная, отобрав у потерпевшего нож, нанесла ему этим ножом удар в ногу, превысив тем самым пределы необходимой обороны [5].

Во второй ситуации (когда наличествует внезапно возникшее сильное душевное волнение) закон альтернативно устанавливает несколько вариантов поведения жертвы: насилие, издевательство, тяжкое оскорбление, иные противоправные или аморальные действия (бездействия), длительная психотравмирующая ситуация, возникшая в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего.

Сравнивая данные положения, можно сделать вывод о наличии дополнительного критерия разграничения указанных составов — вид поведения потерпевшего лица или характер насилия, причиняемого потерпевшим.

К. В. Дядюн предлагает следующее: «Для разграничения указанных деяний целесообразно использовать следующие критерии: обстановка совершения преступления; характер насилия, примененного потерпевшим; факт оконченности посягательства; мотив и цель. Означенные признаки необходимо оценивать в совокупности» [2].

На наш взгляд, целесообразно оценивать также эмоциональное состояние лица до, во время и после посягательства. Скажем, если лицо до критической ситуации находилось в состоянии тревоги, то данное обстоятельство может существенно повлиять на его поведение в экстренный момент и спровоцировать неадекватную (с точки зрения лица, находящегося в нормальном состоянии) реакцию.

Так, человек, находящийся в тревожном состоянии, на незнакомой местности, в темное время суток, увидев человека, идущего навстречу и несущего в руках какой-то предмет, наделит его в воображении угрожающими чертами, а предмет расценит как оружие. Соответственно, все положение он оценит в качестве нападения на его жизнь и с целью предотвращения причинения вреда собственному здоровью, для защиты своей жизни и собственности, он может напасть на ни в чем не повинного человека, причинив тому вред различной степени тяжести, а возможно и смерть.

Правоприменитель в данной ситуации должен учитывать особенности психики личности, его устойчивые черты характера, темперамент, а также нахождение человека в эмоциональном состоянии тревоги. Зацикливаясь на безысходности ситуации и испытывая постоянное давление из-за тревоги или страха, человек теряет способности правильно оценивать положение вещей, он начинает действовать на автомате и в нестандартной ситуации теряется, даже при выполнении действий, казалось бы, отработанных годами.

Внешне факт нахождения лица в тревожном состоянии можно определить по таким признакам как напряженное выражение лица, заторможенность, сниженная активность, неадекватная реакция на внешние раздражители и многое другое. Реакция на опасность может вызывать у человека различные физиологические ощущения: дрожь, тошнота, учащенное сердцебиение и дыхание, головокружение и многое другое.

При этом отдельные индивидуумы вообще не подвержены тревожности, в частности, молодые люди, социально незрелые, беспечные, иногда просто с низким уровнем интеллектуальных способностей, которые обладают сниженными прогностическими навыками, что может привести к легкомыслию или небрежности в поступках, что при определенных условиях может повлечь совершение преступления по неосторожности.

Опасность в случае тревоги обычно усиливается психологическими факторами, а беспомощность ещё больше усугубляется отношением к ней человека. Эту закономерность важно учитывать при расследовании, когда требуется юридически грамотно оценить действия лица, находившегося в ситуации превышения необходимой обороны, крайней необходимости, в каких-либо экстремальных условиях [6, с. 179].

В п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 сентября 2012 года № 19 уточняется, что «при выяснении вопроса, являлись ли для оборонявшегося лица неожиданными действия посягавшего, вследствие чего оборонявшийся не мог объективно оценить степень и характер опасности нападения (ч. 2.1 ст. 37 УК РФ), суду следует принимать во внимание время, место, обстановку и способ посягательства, предшествовавшие посягательству события, а также эмоциональное состояние оборонявшегося лица (состояние страха, испуга, замешательства в момент нападения и т. п.)». К этому «... и т. п.» вполне можно отнести состояние тревоги лица в момент нападения.

Существенное значение для правовой оценки ситуации может иметь эмоция страдания лица в момент, предшествующий общественно опасному деянию (к примеру, человек испытывает психические или даже физические страдания из-за систематического аморального или противоправного поведения жертвы посягательства, которые продолжаются достаточно длительный период времени и образуют в совокупности длительную психотравмирующую ситуацию). С точки зрения биологического адаптационного механизма выживания страдания сигнализируют нам о «проблемах», о том, что какие-то потребности не полностью удовлетворяются. Следовательно, они дают толчок к действию для исправления ситуации или указывают на необходимость корректировки запросов.

Страдания — это чувства человека в виде отрицательных переживаний, возникающих под воздействием травмирующих его психику, здоровье событий, глубоко затрагивающих его личностные структуры, настроение, самочувствие и другие ценности [3, с. 225].

Лицо может совершить любое (в том числе и насильственное преступление) действие в попытке избавиться от физического, морального или психического страдания. Так, человек способен совершить преступление против собственности (скажем, кражу), чтобы притупить чувство голода, а может причинить вред здоровью лицу, причиняющему ему страдания. В крайней ситуации лицо становится способно совершить убийство, в том числе в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, когда «чаша терпения» будет переполнена и эмоция страдания стремительно и бурно перерастет в аффект.

Таким образом, для того чтобы принять справедливое и верное решение при отграничении составов преступлений, предусмотренных ст. 107, ст. 113, ст. 108, ст. 114 УК РФ, необходимо оценивать все объективные и субъективные признаки в совокупности,

При этом трудности могут возникнуть и при квалификации общественно опасных деяний в ситуации, когда наличествуют условия необходимой обороны, а лицо, совершающее общественно опасное посягательство, находится в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта).

Например, по приговору Кировского областного суда В., осужден за убийство сына — В.Д. при превышении пределов необходимой обороны и за убийство жены — В.Т. в связи с выполнением ею общественного долга, совершенное неоднократно.

Несмотря на выводы экспертов, проводивших судебно-психиатрическую и психолого-психиатрическую экспертизы, согласно которым В. в момент совершения инкриминированных ему деяний находился в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, судом не сделана их правовая оценка. В приговоре сказано, что В. в момент убийства жены не находился в состоянии аффекта, поскольку поведение последней не было противоправным или аморальным, а значит не могло вызвать аффект.

При этом суд не выяснил, убил ли В. своего сына в состоянии аффекта, хотя данное обстоятельство имеет непосредственное значение для принятия правильного решения по делу.

Если у В. будет установлено состояние аффекта во время убийства сына, то суду следует выяснить причину его возникновения (то ли это нападение со стороны сына, то ли результат длительной психотравмирующей ситуации в семье, созданной в отношении него обоими потерпевшими, как об этом говорится в заключении экспертов и показаниях В.), а также следует выяснить в этом случае, прошло ли у В. в момент убийства жены состояние аффекта, в котором он пребывал во время убийства сына [1].

Таким образом, в предложенной ситуации речь идет уже о конкуренции убийства, совершенного в состоянии аффекта, и убийства, совершенного при превышении пределов необходимой обороны. В п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. № 19 закреплено следующее правило квалификации: «Если обороняющееся лицо превысило пределы необходимой обороны в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), его действия надлежит квалифицировать по части 1 статьи 108 или части 1 статьи 114 УК РФ». Таким образом, из данного положения можно сделать вывод о том, что Верховный Суд РФ отдает состоянию необходимой обороны приоритет над состоянием внезапно возникшего сильного душевного волнения, устанавливая своеобразную иерархию привилегированных составов. Данное правило вполне объяснимо с позиции справедливости оценки поведения субъекта, с учетом значимости содержания ст. 37 УК РФ для реализации конституционного положения о том, что каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (ч. 2 ст. 45 Конституции РФ), а также для обеспечении гарантий прав лиц, активно защищающих свои права или права других лиц, охраняемые законом интересы общества или государства от общественно опасных посягательств.

Проводя сравнение наказания за данные преступления, можно увидеть, что за убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, максимальный срок наказания в виде лишения свободы составляет два года, а за убийство в состоянии аффекта — три года; за причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны — один год, за причинение аналогичного вреда в состоянии аффекта — два года лишения свободы. Из этого следует, что и законодатель придерживается приоритетности положений о необходимой обороне. Соответственно, убийство при превышении пределов необходимой обороны признается менее общественно опасным, чем совершение убийства в состоянии аффекта.

Литература:

1.                  Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. № 9;

2.                  Дядюн К. В. Состояние аффекта и превышение пределов необходимой обороны: вопросы соотношения и разграничения составов [Электронный ресурс]. URL: http://of-law.ru/stati/sostoyanie-affekta-i-prevyshenie-predelov-neobkhodimoj-oborony-voprosy-sootnosheniya-i-razgranicheniya-sostavov.html (дата обращения 28.02.2015);

3.                  Еникеев М. И. Юридическая психология. С основами общей и социальной психологии: Учебник для вузов. 2-е изд., перераб. М.: Норма, 2006. 640 с.;

4.                  Классен А. Н., Якуньков М. А. Отграничение преступлений, совершенных при превышении пределов необходимой обороны, от преступлений, совершенных в состоянии аффекта // Вестник ЮурГУ. 2007. № 9. С. 44–46;

5.                  Постановление суда надзорной инстанции по делу № 44у-878 [Электронный ресурс]. URL: https://rospravosudie.com/court-verxovnyj-sud-respubliki-bashkortostan-respublika-bashkortostan-s/act-103648681/ (дата обращения 03.06.2015);

6.                  Романов В. В. Юридическая психология: учебник для бакалавров / В. В. Романов. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Изд-во Юрайт, 2012. 533 с.;

7.                  Фаргиев И. Состояние аффекта и превышение пределов необходимой обороны. Вопросы разграничение составов // Российская юстиция. 2001. № 1. С. 55–56.