В истории отечественной и мировой культуры особое место занимает С. Т. Аксаков — выдающийся писатель-гуманист, один из лучших представителей своей эпохи, оказавший духовное влияние на многих великих художников слова, прогрессивный литературный и театральный критик, переводчик, настоящий знаток и ценитель природы.
Стихотворение С. Т. Аксакова «Уральский казак» уже давно стало одной из любимых народных песен в России. Оно относится к тем фольклорным произведениям, которые, хотя и подверглись народной обработке, остаются оригинальными, авторскими, поскольку близки к народной эстетике, содержат элементы поэтики устной лирики. «Нет ни одного стихотворения, которое в процессе фольклоризации не подверглось бы какому-либо изменению. Но прежде всего оно должно быть принято народом, войти в его репертуар» [2, с. 110]. Публикация стихотворения относится к 1821 г. Сам автор назвал его слабым и бледным подражанием «Чёрной шали» Пушкина [1, с. 51].
«Чёрная шаль» — известный романс Пушкина и пушкинского времени. В основе романса как песенного жанра лежит лирическое настроение героя, его любовные переживания. Музыка тесно связана со стихом, мелодия отражает малейшие изменения сюжета, настроений, чувств. Отсюда трёхгранная структура романса: слово — музыка — речь.
Стихотворение Аксакова, ставшее народной песней, исследователи называют балладой. Её характерные черты — фрагментарность изложения, фиксирующая только высшие моменты развития действия и опускающая промежуточные звенья, преобладание диалога; с точки зрения тематики — трагические сюжеты, связанные с несчастной любовью, кровавой местью, предательством, убийством и обычно переносящие действие в полусказочное средневековье. Здесь доминирует мрачный, меланхолический тон повествования. Во второй половине XIX — начале XX века получает распространение новая баллада — лиро-эпическое произведение с остродраматическим любовным или семейно-бытовым сюжетом, имеющим литературный источник или созданное в народе по литературным образцам. Заканчивается она трагедией, связанной с убийством или самоубийством героя. «Русские народные баллады — это эпические повествовательные песни с напряжённым драматическим сюжетом, которые воспроизводят трагические семейно-бытовые и любовные происшествия» [5, с. 75]. Наиболее известны, например, такие, как «Молодец и королевна», «Братья-разбойники и сестра», «Ванька-ключник» и др. Именно к этому жанру и относится широко известная песня на слова С. Т. Аксакова.
Несмотря на то что авторский текст, ставший частью фольклорного репертуара, не раз подвергался переработке, основной конфликт остался без изменений, хотя песня имеет более «семейный» характер [4, с. 121]. Существует достаточно много опубликованных текстов, которые являются вариантами аксаковской баллады: они бытуют практически по всей России — записаны на русском Севере и среди казачьих песен на юге страны; конечно, на Урале, в Сибири, а также на Сахалине. Наиболее известны два типа с начальными строками «Один из казаков, наездник лихой» и «Ехали казаки со службы домой». Они представлены в многочисленных песенных сборниках и упоминаются практически во всех научных исследованиях, посвящённых новой балладе.
В Башкирии наиболее сохранившимися можно считать варианты, которые бытуют в Уфимском и Архангельском районах и очень популярны среди исполнителей в нашей республике: это тексты с началами «Один из казаков, наездник лихой» (строка самого С. Т. Аксакова) в селе Красный Зилим Архангельского района и «Ехали казаки со службы домой» в селе Красный Яр Уфимского района. Обобщая материалы фольклорных экспедиций Башгосуниверситета за несколько десятилетий, Л. И. Брянцева отметила наличие 18 вариантов текста С. Т. Аксакова в Башкирии, причем они отличаются завидной устойчивостью по сравнению со стихотворением [2, с. 109]. На наш взгляд, хорошо сохранились в селах Красный Зилим и Красный Яр песни потому, что здесь их исполняют знаменитые этнографические ансамбли «Ивушка» и «Русские узоры». Мы попытались выявить особенности местных традиций, черты сходства и различия данных вариантов.
По содержанию песня с. Красный Зилим значительно богаче: в ней есть завязка, в которой казак прощается с семьёй, упоминание о битве — такое же, как у Аксакова. По сюжету, «покончивши битву», казак едет домой и по дороге встречается с отцом. Только с этого эпизода начинается вариант песни Уфимского района. На вопрос о том, здорова ли семья, в этом тексте отец сообщает, что семья «немножко прибыла: Жонка молодая закон нарушила». В тексте Архангельского района измена жены трактуется как беда: «Вся семья-то здорова. Случилась беда. Беда не большая, не маленькая, Жонка молодая сыночка родила».
Как видим, народная баллада раскрывает тему измены более сурово — у Аксакова не говорится о появлении ребёнка. Далее тексты в основе своей совпадают со стихами С. Т. Аксакова: мать и семья просят сына о прощении жены, он не соглашается («Тебя, мать, прощаю, жену я никогда!» — звучит ответ в обоих случаях). Здесь тоже проявляется народное стремление рассказать подробности, ведь в авторском тексте диалога нет. А вот казнь неверной жены описывается по-разному: в Архангельском варианте передано настроение, внутреннее состояние героя, что очень характерно для новой баллады: «Вдруг забилось сердце в солдатской груди, Заблистала шашка в могучей руке, Слетела головка с неверной жане», а в Уфимском сразу сообщается о трагическом событии.
Развязка песни, в которой говорится о раскаянии казака, сохранилась лишь в Уфимском районе: «Боже, ты мой Боже! Чего ж я натворил? Молодую женку навек я погубил, Малую малютку навек осиротил!»
В целом же можно отметить, что завершение сюжета «по-Аксаковски» в народе не принимается: и в Башкирии, и в других местах более важным является страдание, раскаяние героя, а не его расплата за преступление (ср. у Аксакова: «И требовал казни, и казнь получил»).
Любое фольклорное произведение исполняется на том или ином диалекте, который используется певцами и сказителями в повседневной жизни. Из диалектизмов мы отметим фонетические (сурьёзно, не жимши, с жаной); морфологические — окончание -у или -е у существительных в родительном падеже единственного числа (посреди Уралу, с неверной жане); словообразовательные (жонка, спородивши, покончивши); лексические (супостата, разил). Как и в любом фольклорном произведении, в балладах встречаются постоянные эпитеты — с горючей слезой, на коня гнедого, наездник лихой — и устойчивые комплексы — до гробу верна, сама чуть жива.
В музыкальном отношении вариант Архангельского района интереснее аксаковской баллады, исполняемой в Уфимском районе. Для обеих песен характерна подголосочно-полифоническая форма многоголосья с характерным окончанием на унисоне. Несомненно, на них оказывают воздействие академические варианты, исполняемые государственными народными хорами, которые певцы могли услышать по радио или на телевидении. В связи с этим в новых лирических песнях «гетерофонный тип многоголосья… уступает место терцовой вертикали, ясному ощущению тональности» [3, с. 4].
Песни исполняются в спокойном или умеренном темпе, в два или три голоса, размер 2/4 переходит в 3/4, в конце снова 2/4. Используются четвертные, восьмые, шестнадцатые длительности нот; пунктирный ритм; ферматы. Паузы встречаются крайне редко. Для песен характерен повтор строк, поэтому они становятся длинными, повествование в них непрерывное, заставляет слушателей дожидаться развязки. И том, и в другом варианте в каждом куплете есть запев, который исполняется запевалой –заводчицей:
1) поступенный нисходящий — в песне с. Красный Зилим Архангельского района республики:
2) на одной ноте — с. Красный Яр Уфимского района:
Обе песни исполняются примерно в одном темпе, умеренно. Для мелодии Красного Яра характерно преобладание терций и октав:
Для Красного Зилима характерны унисоны в верхних или нижних голосах, терции и квинты:
Особенностью зилимской мелодии является наличие синкопы во втором и четвертом такте:
Присутствует распевание слога более чем двумя нотами:
Сопоставляя народную балладу и текст С. Т. Аксакова, можно с уверенностью сказать, что более приближенным к авторскому остался вариант Архангельского района, поскольку композиция здесь почти совпадает с авторской (хотя завершение отличается), многие строки сохранены полностью — Один из казаков, наездник лихой; Убил он супостата копьем и мечом; Заблистала сабля в могучей руке и т. п. Однако в этом варианте никак не обозначен именно уральский казак, а вот в песне Уфимского района уже в первых строках сообщается о принадлежности героя к жителям Урала.
Лексические пласты песенных вариантов тоже разные — текст Архангельского района больше насыщен высокой, торжественной лексикой (сбирался на битву, слово молвил, взвился он стрелою, сразился с врагом, в могучей руке), может быть, поэтому он ближе к авторскому. В центральной сюжетной части такая лексика почти не встречается, и оба варианта здесь практически одинаковые. Возможно, это говорит о том, что для самой баллады важнее семейно-бытовая ситуация измены жены, чем история казака.
В музыкальном отношении рассмотренные варианты свидетельствуют о том, что данные распевы характеризуют две разные исполнительские народные манеры. Их объединяет подголосочно-полифоническая форма многоголосья с характерным окончанием на унисоне. Мелодии песен отличаются: в Красном Зилиме песня начинается с восходящей кварты, а в Красном Яре — на одной ноте. Есть паузы, причём они различны не только по длительности и по местонахождению, но и, как мы выяснили, по своим функциям. В Красном Яре пауза четвертная, она «звучит» перед последней фразой. А в Красном Зилиме две паузы, причём они восьмые. Первая расположена в так называемой точке золотого сечения (в третьей четверти), до неё была терция, а после неё верхний и нижний голоса звучат в октаву, средний звук «ре» создаёт сексту между средним и нижним голосами и терцию между верхним и средним. Это своеобразная кульминация в музыкальной фразе. А вторая пауза — перед последней нотой, так что певцы словно набирают воздуха, чтобы поставить точку во фразе. В песне Архангельского района три голоса, Уфимского — два. Также из особенностей мелодии Красного Зилима мы отметили наличие синкопированного ритма.
Все эти музыкальные характерные черты свидетельствуют о том, что балладный распев Архангельского района является более торжественным, героическим, напряжённым, а мелодический рисунок песни Уфимского района более доступный для исполнения, ясный и ближе к протяжным лирическим песням.
С. Т. Аксаков «Уральский казак»
(Истинное происшествие)
Настала священная брань на врагов
И в битву помчала Урала сынов.
Один из казаков, наездник лихой,
Лишь год один живши с женой молодой,
Любя ее страстно и страстно любим,
Был должен расстаться с блаженством своим.
Прощаясь с женою, сказал: «Будь верна!»
«Верна до могилы!» — сказала она.
Три года за родину бился с врагом,
Разил супостатов копьем и мечом.
Бесстрашный наездник всегда впереди.
Свидетели раны — и все на груди.
Окончились битвы; он едет домой,
Всё страстный, всё верный жене молодой.
Уже достигают Урала брегов
И видят навстречу идущих отцов.
Казак наш объемлет отца своего,
Но в тайной печали он видит его.
«Поведай, родимый, поведай ты мне
Об матери милой, об милой жене!»
Старик отвечает: «Здорова семья;
Но, сын мой, случилась беда у тебя:
Тебе изменила младая жена, –
За то от печали иссохла она.
Раскаянье видя, простили мы ей;
Прости ее, сын мой: мы просим об ней!»
Ни слова ответа! Идет он с отцом;
И вот уже входит в родительский дом.
Упала на грудь его матерь в слезах,
Жена молодая лежала в ногах.
Он мать обнимает; иконам святым,
Как быть, помолился с поклоном земным.
Вдруг сабля взвилася могучей рукой…
Глава покатилась жены молодой!
Безмолвно он голову тихо берет,
Безмолвно к народу на площадь идет.
Свое преступленье он всем объявил
И требовал казни, и казнь получил.
Литература:
1. Аксаков С. Т. Собрание сочинений в 4-х томах. Т. 3. — М., 1956.
2. Брянцева Л. И. Песни русских поэтов 18–19 вв. в архивном фонде кафедры русской литературы и фольклора Башгосуниверситета //Фольклор народов РСФСР. Межвузовский сборник. — Уфа, 1979. — С. 105–119.
3. Зиновьева Т. С. Русские песни Башкирии. Архангельский и Белорецкий районы. — Уфа: «Узорица», 1997. — 47 с.
4. Казакова Н. И. Баллада С. Т. Аксакова «Уральский казак» в сахалинском фольклоре // С. Т. Аксаков и славянская культура: Тезисы докладов юбилейной конференции. — Уфа, 1991. — 142 с.
5. Кулагина А. В. Современное бытование баллады на севере // Вопросы жанров русского фольклора. — М.: Изд-во Московского университета, 1972. — С. 74–95.
