Создание культурно-образовательных центров для национальных меньшинств в Западной Сибири в 20-е годы ХХ века (на примере немецких центров)

Стремление национальных меньшинств России к возрождению и сохранению родного языка, культуры, традиций, школ породило интерес к истории своих этнических групп, проживающих в различных регионах. Пристального внимания заслуживает регион Западной Сибири, на территории которого в 20-е годы проживала довольно значительная группа немецких переселенцев, составляющая приблизительно 1,3 % от общего числа жителей (таблица № 1) [1].

Таблица 1

Численность немцев в 20-е гг. в Сибири, Омской и Томской губерниях

Селилось немецкое население в основном компактными группами в сельской местности. Они образовывали свои замкнутые национальные колонии(поселения), для которых были характерны своеобразный уклад жизни, национально- бытовые и национально- культурные традиции, сохранение родного языка. Немецкие переселенцы отличались более высоким социально — экономическим и культурным уровнем. Их выделял относительно высокий процент грамотности. Например, в 1920 г. в Омской губернии 43,6 % немецкого населения было грамотно, в Томской — 63,8 %, в то время как среди украинцев в Томской губернии — 20,2 %.

После освобождения Сибири от колчаковцев и восстановления Советской власти были созданы органы, занимавшиеся решением национальных проблем, а том числе касающихся национальных меньшинств. В 1920 г. был образован Сибирский отдел по делам национальностей при Сибирском революционном комитете (Сибревкоме). На местах при губернских (уездных) комитетах партии были созданы сначала национальные коммунистические секции, затем, в составе агитационно- пропагандистских отделов губкомов, подотделы национальных меньшинств; при губернских (уездных) исполкомах Советов — отделы по делом национальностей; при губернских (уездных) отделах народного образования — подотделы национальных меньшинств [2]. Так, в 1920 г. при комитетах РКП (б) в Омске, Томске, Новониколаевске, Барнауле были сформированы губернские немецкие секции; в Мариинске, Кузнецке, Бийске — уездные; в Анжеро-Судженске, Кольчугино, Тайге — районные. В конце 1920 г. были созданы немецкие подотделы при Омском, Томском, Алтайском губнацах [3]. Четкой и нормальной работе созданных структур мешала: организационная неразбериха; отсутствие продуманных планов и методов работы среди немецких колонистов; отсутствие опытных работников, знающих язык и традиции населения; нехватка учебной литературы. Трудности были и в том, что немцы, как правило, проживали на хуторах, расположенных далеко друг от друга. Тем не менее, в 20-е годы удалось решить многие вопросы культурно — просветительного характера с учетом особенностей немецкого населения.

Немецкие колонисты воспользовались предоставленными Советским правительством правами и создали культурно — образовательные центры: национальные школы, клубы, библиотеки, избы-читальни, красные уголки и т. д. Благодаря этому они поддерживали связь между собой, сохраняли родной язык, традиции и национальный уклад жизни. В 1920 г. на немецком языке выходили газеты: «Мировая революция», «Сельский совет», «Интернационал», «Новое время» и др. Издание национальных газет давало возможность получать информацию на родном языке о жизни и событиях в Германии и в других регионах, где проживали немцы. Все это позволяло немецкому национальному меньшинству приспособиться, и живя в совершенно другой национальной среде, не чувствовать себя изолированными от своей родины.

До осени 1920 г. в г. Томске работала немецкая школа, в которой обучалось 80 детей [4]. Но осенью этого же года между немецкими колонистами и школьной учительницей произошел конфликт. Обиженный преподаватель убедила губернский исполнительный комитет в ненужности немецкой школы в городе и ее закрыли, даже не проверив факты. Немецкая община и немецкая секция губернского комитета партии (губком) не согласились с этим решением и начали борьбу по восстановлению школы. Но в октябре-ноябре 1921 г. немецкая секция при губкоме РПК(б) была распущена, так как решили, что после эвакуации немецкого населения на родину в ней нет необходимости. В феврале 1921 г. она и немецкий подотдел губернского комитета национальных меньшинств (губнаца) возобновили свою работу и продолжили деятельность по восстановлению школы.

Вопрос об открытии школы обсуждался на первой губернской немецкой беспартийной конференции, состоявшейся в апреле 1921 г., и на ряде немецких общегородских собраний, прошедших в апреле-мае 1921 г. Было запланировано открыть при будущей школе немецкий клуб, библиотеку, то есть она должна была стать своеобразным культурным центром немецкого населения г. Томска. Упорная работа немецкой секции губкома РКП(б), немецкого подотдела губнаца совместно с немецкой общиной завершилась открытием осенью 1921 г. немецкой школы с 9-летним сроком.

Первоначально школа задумывалась для обучения детей немецких колонистов с индивидуальным учебным планом. По нему преподавание всех предметов в старших группах, начиная с третьего года обучения, должно было быть переведено на немецкий язык. Но с момента открытия в него были внесены коррективы, приближавшие школу к обычной советской. В 1923/24 учебном году немецкая школа полностью перешла на общий учебный план, характерный для всех политехнических школ второй ступени г. Томска, сохранив лишь единственную особенность — немецкий язык являлся обязательным предметом для всех классов с первого по девятый. Дополнительно преподавались английский и французский языки.

Школа управлялась школьным советом (под руководством заведующего школой, в него входил весь педагогический коллектив, представители от родителей и учащихся старших групп), являвшийся высшим школьным органом, решавшим организационные и педагогические вопросы, комитетом содействия (его членами были заведующий школой, представители от педагогов, родителей, учащихся, губкома партии, губпрофсовета), ведавшим хозяйственными вопросами и устанавливавшим плату за обучение, санитарной комиссией (в нее входили врач, педагог, ученики). Также действовало самоуправление — общее собрание учащихся, работали классные комитеты, культпросвет комиссия, редакционная коллегия [5] В немецкой школе, помимо детей немецких колонистов, учились дети русских и евреев. В 1923/24 учебном году в ней обучалось 274 человека (126 мальчиков и 148 девочек) и преподавало 17 педагогов [6]. Основными источниками финансирования были местный бюджет (расходовался на оплату жалования учителям), плата за обучение (на хозяйственные операции, учебные расходы, сверхштатный персонал, ремонт, дрова), добровольные взносы родителей и случайные пожертвования.

К октябрю 1923 г. школа оказалась в довольно неблагополучной ситуации: ее выселили из занимаемого помещения, уволился заведующий школой, сменился педагогический персонал, не хватало учебных пособий и мебели. Вскоре многие из этих трудностей были устранены, но осталась главная проблема — нехватка преподавателей немецкого языка, так как их требовалось намного больше, чем в обычных школах. Для ее разрешения 28 октября 1923 г. на общем родительском собрании было принято решение взять на себя расходы по оплате дополнительных преподавателей, на жалование которым губернский отдел народного образования(губнаробраз) не отпустил средств. Родители решили доплачивать учителям за дежурство на переменах, проверку письменных работ, дополнительные уроки и врача.

В своей работе школа практически не получала помощи со стороны местной администрации, за исключением небольших ассигнований на приобретение учебной литературы и общих указаний по учебной программе и плану занятий. Единой учебной программы для немецких школ, как и для других школ национальных меньшинств, не существовало. Преподаватели составляли ее сами. Учебные пособия и учебники были лишь по естествознанию, географии и иностранным языкам. В школе не действовали библиотека, мастерские и лаборатории. Основные проблемы и трудности в деятельности немецкой школы были связаны с учительским персоналом. Советская политехническая школа требовала от учителя отдавать все свои силы работе, но нищенское жалование, выдаваемое учителю в 20-е гг., заставило его думать в основном только о куске хлеба. Томская губерния выделялась среди других сибирских губерний самыми низкими учительскими ставками, что еще в большей степени усложняло положение учителей. В школах, содержавшихся по договорам, зарплата, как правило, была ниже, чем в снабжавшихся из местного бюджета.

В 1923/24 учебном году в первой немецкой школе зарплата учителя (в зависимости от разряда) колебалась от 14 до 18 руб. Учитель, имевший 30 уроков[1] в неделю получал, 23 руб. 14 коп., заведующий школой — 16 руб. и бесплатную квартиру с коммунальными услугами. (В это же время ботинки стоили 18–20 руб.) Большинство преподавателей вынуждены были искать дополнительные заработки в других школах, техникумах, на рабфаке, институте [7]. Нередки были случаи, когда педагоги продавали свои вещи, чтобы выручить деньги на питание и содержание семьи. Однако томская немецкая школа находилась в более выгодных условиях (по замечанию заведующей школой Е. И. Смирнова) по сравнению с другими школами города. Помощь со стороны родителей учащихся и пожертвования от платных вечеров, позволяли платить небольшие надбавки всем учителям. Кроме учебной работы школа проводила и культурно-просветительную. Организовывались различные вечера: благотворительные, музыкальные, на антирелигиозные темы, посвященные революционным праздникам, выставки. При школе были открыты несколько кружков: политграмоты, естественных наук, музыкальный, немецкого языка, спортивный, литературный. Планировался и драматический кружок. Но работа шла слабо. Регулярно действовали только два кружка: немецкого языка и естественных наук, их посещало 8–10 человек. Делались попытки издания журнала и стенной газеты. Но для ведения этой работы не хватало опытных руководителей, отсутствовали и материальные средства на поддержку кружков. Педагоги, желавшие заниматься с детьми, не имели этой возможности из-за перегруженности на основной работе в школе и необходимости работать по совместительству.

В июне-августе 1924 г. в губнаробразе обсуждался вопрос о разделении немецкой школы на две — первой и второй ступеней, так как школы второй ступени должны были сократить на 50 % [8]. В течение лета делались неоднократные попытки сохранить школу. Заведующий школой несколько раз писал в школьный отдел губнаробраза, доказывая целесообразность сохранения в существующем виде немецкой школы в г. Томске. Приводились убедительные аргументы: то, что школа была единственная в городе и ученики приходили на занятия из разных районов города, чтобы изучать немецкий язык, сформировался педагогический коллектив и традиции. Прошел ряд собраний родителей учеников, которые направили в Томский губнаробраз ходатайства о сохранении школы. Они обещали, как и прежде, поддерживать школу материально, объясняли, что ее разделение разрушит предусмотренный план и затраченный труд педагогов, учащихся и родителей. Несмотря на все усилия, решением губнаробраза от 10 сентября 1924 г. немецкий язык исключили из учебного плана школы, как необязательный предмет. Последнюю попытку сохранить школу сделал ее заведующий в сентябре 1924 г. Он написал докладную записку с просьбой пересмотреть вопрос о реорганизации немецкой школы и предложил свой выход из этой ситуации. А именно — отложить принятие окончательного решения до завершения комплектования школы и, если набранный состав учащихся не будет против продолжения обучения немецкому языку, то школу сохранить. Опасение, что изучение дополнительного языка будет мешать выполнению общего учебного плана напрасны, так как это проверено практикой. Однако был получен ответ: “Существование подобной школы считаем совершенно недопустимым. Это серьезное отступление от единого учебного плана и насаждение чужого языка в школе, что следует немедленно устранить” [9]

25 сентября 1924 г. на заседании школьного совета было оглашено решение Томского губнаробраза, что первая немецкая школа с 1924/25 учебного года разделяется на две: школу первой ступени № 17 в составе 4 групп и второй ступени № 49 в составе 5 групп [10]. Немецкая школа после принятия этого решения как самостоятельное и единое учебное заведение прекратила свое существование.

Немецкие рабочие клубы играли важную роль в культурной жизни немцев. При клубах работали различные кружки и секции: спортивные, литературные, драматические, хоровые и т. д. В них проходили лекции, митинги, концерты, спектакли, беседы. Разнообразные формы работы позволяли охватывать все слои немецкого населения. При некоторых клубах работали библиотеки.

Основная работа по организации изб — читален, красных уголков в сельской местности была развернута в 1924–1926 г.г. Но деятельность их развивалась слабо из-за нехватки специалистов для работы среди немецкого населения, денежных средств, невнимания со стороны некоторых партийных и советских организаций, Этот дефицит в какой-то мере восполняла немецкая периодическая печать, содержащая информацию из различных сфер жизни: политики, сельского хозяйства, просвещения и др.

Таким образом, в 20-е годы в Западной Сибири шли активные поиски механизмов решения национального вопроса, в том числе и проблем национальных меньшинств. При создании национальных культурно-образовательных центров были использованы некоторые принципы культурно-национальной автономии, которые позволили бы решить многие вопросы, касающиеся национального образования.

Литература:

1.      Таблица составлена автором на основе данных: ГАНО, Ф.Р1053. Оп.1. Д.230. Л.148; Д.553. Л.67; Ф.1. Оп.1. Д.774. Л.1; Ф.Р-61. Оп.1. Д.812. Л.28–32; ТО ЦДНИ. Ф.1. Оп.1. Д.1591. Л.89–90; Д.1470. Л.61; Жизнь Красной Сибири 1922; № 4. С.20; Всесоюзная перепись населения 1926 г. Отдел 1. Сибирский край. М., 1928. С.11–13; Сибревком. Новосибирск. 1959. С.571.

2.      ГАНО. Ф. Р-1053. Оп. 1. Д. 116. Л. 126–127.

3.      Красовицкая Т. Ю. Национальная политика в области просвещения народов РСФСР (1917–1922 гг.) // Великий Октябрь и национальный вопрос. Ереван: Изд-во АН Армянской ССР, 1977. С. 249.

4.      ТО ЦДНИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1582. Л. 44, 125, 126–127, 311, 358.

5.      ТО ЦДНИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 837. Л. 52; Д. 949. Л. 17.

6.      ГАТО. Ф. Р-28. Оп. 1. Д. 837. Л. 52.

7.      ГАТО. Ф. Р-28. Оп. 1. Д. 837. Л. 52.

8.      ГАТО. Ф. Р-28. Оп. 1. Д. 837. Л. 79.

9.      ГАТО. Ф. Р-28. Оп. 1. Д. 949. Л. 28.

10.  ГАТО. Ф. Р-28. Оп. 1. Д. 837. Л. 42.