Север западной Сибири продолжает оставаться одним из наименее исследованных в археологическом плане районов России. Но, несмотря на суровые природные условия, это регион с богатой историей и своеобразными археологическими культурами. Наибольший интерес исследователей вызывает процесс проникновения и адаптации человека в самые северные территории Евразии.
Материалы энеолита и бронзового века свидетельствуют о существовании на севере Западной Сибири определенных археологических культур и культурно-исторических общностей. Их наличие устанавливается по распространению в отдельные периоды керамики, имеющей сходные формы и орнаменты, а также однотипных орудий и украшений.
Одним из самых ярких феноменов арктической археологии является культура раннего бронзового века, получившая название «вары-хадыта». Она была выделена Е. А. Васильевым на основе анализа материалов нескольких памятников, ключевое значение среди которых имеет поселение Вары-хадыта II. Предполагается, что в первой половине — середине II тыс. до н. э. культура занимала заполярные территории Нижнего Приобья и южной части п-ова Ямал. Ее генезис связывается, прежде всего, с сартыньинской культурой [1, с. 214].
К настоящему времени, в ареал этой археологической культуры включаются следующие памятники: стоянка Салехард I (нижний стратиграфический слой памятника) [2], развеянное поселение Вары-хадыта I [3], поселение Вары-хадыта II [3] и открытое в 2009 г. поселение Горный Самотнёл I [4].
Керамический комплекс культуры вары-хадыта очень разнообразен. Наряду с посудой стандартных форм (сосуды с круглым устьем, с прямыми и слегка изогнутыми венчиками и вертикальными стенками, плавно переходящими в округлые или уплощенные днища), получили достаточное распространение ладьевидные емкости. Среди этих изделий выделяются уникальные блюда, украшенные зооморфными налепами (преимущественно, в материалах поселения Вары-хадыта II). Разнообразие форм сочетается с богатым декоративным разнообразием.
Техника нанесения узора, набор декоративных мотивов и организация орнаментального пространства определили выделение трех орнаментальных стилей: геометрический, фигурно-штамповый, отступающе-накольчатый. Орнамент, выполненный шагающей гребенкой, также присутствует в декоре и является универсальным декоративным элементом, не связанным с каким-либо из этих стилей. Он в равной мере сочетается с другими стилями орнаментации, занимая при этом придонную часть сосуда, и лишь иногда поднимаясь до зоны тулова. При этом истоки этого стиля трудно установить — он является достаточно распространенным на протяжении длительного хронологического периода и географически не локализуется.
Каждый стиль имеет свои оригинальные генетические истоки, что обуславливает многокомпонентность культуры вары-хадыта и дает возможность построения модели культурогенеза на основе синтеза нескольких культурных традиций.
Стиль, характеризующийся сложными геометрическими композициями (зигзаги, прямоугольники, ромбы, шестиугольники-соты), выполненными преимущественно гладким штампом, генетически связан с аналогичными мотивами в сартыньинской керамике. Также в сартыньинской культуре находят свои аналогии конкретные типы ладьевидных сосудов.
Фигурно-штамповые узоры восходят к местной орнаментальной традиции. Керамика, украшенная уголковыми, дуговидными и круглыми штампами в сочетании с оттисками гребенчатых и гладких орнаментиров, является визитной карточкой памятников йоркутинского типа, локализовавшихся в энеолитическое время в низовьях Оби и на Южном Ямале [5; 6, с. 44]. Наличие орнамента шагающей гребенки в сочетании с этими штампами, также указывает на йоркутинские истоки этой традиции.
Установить истоки отступающе-накольчатого стиля, наносимого палочкой или лопаточкой, в настоящий момент невозможно, так как посуда, декорированная в подобном стиле, была распространена в таежной полосе Западной Сибири едва ли не повсеместно.
Следовательно, происхождение культуры вары-хадыта — это проблема интеграции трех компонентов — сартыньинского, йоркутинского и компонента с отступающе-накольчатой керамикой, истоки которого еще предстоит определить.
Керамика, найденная на открытом в 2009 г. поселении ранней бронзы Горный Самотнёл I, обнаруживает наибольшую близость (по основным морфологическим и декоративным показателям) с керамическим комплексом поселения Вары-хадыта II, что позволяет включить этот памятник в состав культуры вары-хадыта. Однако, она имеет некоторые специфические особенности в декорировании, в частности — использование широкого плоского штампа с фигурной ячеистой нарезкой [7, с. 234], который присутствует также и на материалах из нижнего слоя стоянки Салехард I.
Таким образом, сплав трех составляющих культуры вары-хадыта четко отразился в декоративных особенностях ее керамики. Открытие новых памятников и обработка их материалов предоставить нам возможность уточнить модель культурогенеза.
Проанализировав географическое положение памятников, можно сделать следующий вывод. Их местонахождение в правобережье (стоянка Салехард I на берегу р. Полуй, правом притоке р. Оби, и поселение Горный Самотнёл I, на высокой террасе одноименного мыса) и левобережье (поселения Вары-хадыта I, II, на левом берегу р. Вары-Хадыта в 6 км от поселка Яр-Сале) р. Оби подтверждает вывод о логичности продвижения из более южных широт. При это нужно отметить морфологические особенности комплексов. Стоянка Салехард I и поселение Горный Самотнёл I находятся на высоком берегу (15 и 6 м соответственно, в последнем случае этот участок террасы сильно разрушается), в то время как поселения Вары-хадыта I и II находятся на террасе высотой 5–6 м на достаточной удаленности от р. Оби. Необходимо упомянуть также о том факте, что на основании имеющихся данных (например, три небольших жилища на поселении Вары-хадыта II) мы можем судить, что носители данной культуры, вероятнее всего, жили немногочисленными обособленными группами.
Летом 2012 г. под руководством автора была произведена сплошная археологическая разведка в правобережье нижнего течения р. Обь от пос. Аксарка до памятника Горный Самотнёл-1 [8], а от упомянутого памятника до пос. Салемал — совместно с Кудрич (Тупахиной) О. С. Ее целью был поиск памятников энеолита — раннего бронзового века, расширение источниковой базы по культуре вары-хадыта. В указанных пределах, на 100 км участке памятников интересующего нас периода не обнаружено. В то же время отметим наличие памятников других периодов. Однако на этом маршруте находился один потенциальный участок, схожий по условиям с поселением Горный Самотнёл I. К сожалению, разведывательные работы провести не удалось из-за запрета местного населения на данный вид деятельности. Предполагается в будущем все же произвести там полевые изыскания.
Наиболее перспективным участком для поиска памятников данной культуры нам представляется бассейн р. Щучьей с многочисленными притоками и озерами. В 1949 г. Чернов Г. А. обнаружил здесь девять стоянок [9, с. 96]. Сборы керамики на некоторых из них находят аналогии среди материалов стоянки Салехард I.
В археологическом отношении Ямал продолжает оставаться одним из наименее исследованных регионов России. Для эпохи раннего металла Севера Западной Сибири характерна мозаичность культурного пространства. Пока сложно говорить, с чем это связано: либо со степенью исследования региона, либо это отражает реальную ситуацию в древности. Пришедшие сюда в разное время разные по происхождению коллективы и придавали культурно-исторической картине ту мозаичность, которая, постепенно, в процессе контактов между ними привела к относительной культурной однородности населения в эпоху финальной бронзы.
Литература:
1. Васильев Е. А. Культура вары-хадыта и проблемы культурогенеза Северо-Западной Сибири в раннем бронзовом веке // Труды III (XIX) Всероссийского археологического съезда. — Великий Новгород, 2011. — Том I. — С. 212–214.
2. Мошинская В. И. Жилище усть-полуйской культуры и стоянка эпохи бронзы в Салехарде // МИА СССР. — М.: Изд. АН СССР, 1953. — Вып. 35. — С. 179–188.
3. Васильев Е. А. Поселение Вары–хадыта II и проблемы первобытной археологии Ямала // Материалы научно-исследовательской конференции по итогам полевых исследований 1999 года. — Салехард: Изд-во «Красный Север», 2000. — Вып. 3. — С. 24–31.
4. Кудрич О. С. Керамика поселения Горный Самотнёл как компонент формирования культуры населения низовий Оби в эпоху энеолита — бронзы // Материалы XV Международной Западно-Сибирской археолого-этнографической конференции. — Томск: «Аграф-Пресс», 2010. — С. 192–194.
5. Королев Ю. Г., Хлобыстин Л. П. Йоркутинская стоянка на полуострове Ямал. // КСИА АН СССР. — М.: Наука, 1969. — Вып. 115. — С. 79–83.
6. Лашук Л. П., Хлобыстин Л. П. Север Западной Сибири в эпоху бронзы. // КСИА АН СССР. — 1986. — Вып. 185. — С. 43–50.
7. Кудрич О. С. Север Западной Сибири: новые источники по энеолиту-раннему бронзовому веку низовий Оби. // Труды III (XIX) Всероссийского археологического съезда. — 2011. — Том I. — С. 233–234.
8. Коробейников И. Н. Отчет о научно-исследовательской работе «Археологическая разведка в Нижнем Приобье (Приуральский район Ямало-Ненецкого автономного округа) в 2012 году» // Архив МАЭС ТГУ. Без №.
9. Чернов Г. А. Археологические находки на р. Щучьей // КСИИМК. — М.: Изд. АН СССР, 1951. — Вып. XL. — С. 96–104.
