При вынесении постановления о прекращении уголовного дела и уголовного преследования судом первой инстанции по делам частного обвинения, возбужденным мировым судьей на основании заявлений, поданных частными лицами, о привлечении к уголовной ответственности, суды разъясняют оправданным лицам право на реабилитацию. Согласно ч. 2.1 ст. 133 УПК РФ, введенной Федеральным законом от 5 апреля 2013 г. N 54-ФЗ, помимо прочих субъектов, имеющих право на реабилитацию согласно ч. 2 ст. 133 УПК РФ, право на реабилитацию, в том числе право на возмещение вреда, по уголовным делам частного обвинения имеют лица, указанные в п. п. 1 — 4 ч. 2 ст. 133 УПК РФ, а также «осужденные по уголовным делам частного обвинения, возбужденным судом в соответствии со ст. 318 УПК РФ, в случаях полной или частичной отмены обвинительного приговора суда и оправдания осужденного либо прекращения уголовного дела или уголовного преследования по основаниям, предусмотренным п. п. 1, 2 и 5 ч. 1 ст. 24 и п. п. 1, 4 и 5 ч. 1 ст. 27 настоящего Кодекса». К таковым основаниям относятся: отсутствие события преступления; отсутствие в деянии состава преступления; отсутствие заявления потерпевшего, если уголовное дело может быть возбуждено не иначе как по его заявлению, за исключением случаев, предусмотренных частью четвертой статьи 20 настоящего Кодекса; непричастность подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления; наличие в отношении подозреваемого или обвиняемого вступившего в законную силу приговора по тому же обвинению либо определения суда или постановления судьи о прекращении уголовного дела по тому же обвинению; наличие в отношении подозреваемого или обвиняемого неотмененного постановления органа дознания, следователя или прокурора о прекращении уголовного дела по тому же обвинению либо об отказе в возбуждении уголовного дела. [1]
Поскольку на основании ст. 318 УПК РФ уголовные дела также возбуждаются и судом при наличии лишь надлежащим образом оформленного заявления частного обвинителя о привлечении лица к уголовной ответственности в порядке частного обвинения и принятие такого заявления к своему производству и возбуждение уголовного дела — это обязанность суда, а реабилитация — это право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах (ч. 1 ст. 133 УПК РФ), нарушенных в результате уголовного преследования, которое в данном случае осуществляет частный обвинитель, ведь ч. 1 ст. 21 УПК РФ, определяя обязанность осуществления уголовного преследования, возлагает это от имени государства по уголовным делам публичного и частно-публичного обвинения на прокурора, а также следователя и дознавателя, а ст. 22 УПК РФ — на потерпевшего и частного обвинителя, соответственно, формально суд не входит в число органов, осуществляющих уголовное преследование, и возмещается причиненный вред согласно той же самой ч. 1 ст. 133 УПК РФ также государством в полном объеме, независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда, а в данном случае и субъектом, виновным в причинении вреда, здесь выступает частный обвинитель, не являющийся представителем государственных структур, ответственных за вынесение неправосудного решения. При этом обвинение в вынесении заведомо неправосудного решения судом требует доказательств, и предъявление его возможно лишь при наличии в действиях отдельно взятого судьи (судей) уголовно наказуемого деяния, подпадающего под юрисдикцию ст. 299 УК РФ — привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности, а прекращение уголовного дела и уголовного преследования по уже перечисленным основаниям судом вышестоящей инстанции заведомо ставит суд нижестоящей инстанции, вынесший обвинительный приговор, в состояние органа, решение которого заведомо является неправосудным, несмотря на то что причины, послужившие прекращению уголовного дела частного обвинения, в суде вышестоящей инстанции могут быть самые разные, в том числе признание частным обвинителем лица, привлеченного к уголовной ответственности и осужденного судом первой инстанции, непричастным к совершению преступления, даже под угрозой привлечения частного обвинителя к уголовной ответственности за заведомо ложный донос. При этом основание к прекращению дела, предусмотренное п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, будет подпадать под перечень оснований, служащих причиной к осуществлению возможности применения права на реабилитацию. [2]
Реабилитация — право на возмещение вреда, причиненного государством, в том числе имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах, независимо от вины властных структур и должностных лиц этого государства, как то: следователь, орган дознания, дознаватель, прокурор и суд. В данном случае при незаконном привлечении к уголовной ответственности лица по заявлению частного обвинения государство берет на себя обязанность возместить вред, причиненный частным лицом — частным обвинителем, восстановить нарушенное частным лицом право осужденного лица при вынесении обвинительного приговора судом первой инстанции, освободив при этом от данной обязанности самого причинителя вреда. Ведь суд при этом не может являться государственным органом, виновным в причинении вреда, в отличие от органа дознания, следствия, поскольку, даже обладая правом возбудить уголовное дело, не является органом, осуществляющим уголовное преследование, по крайней мере, к таковым органам его не относит закон (ч. 1 ст. 21 УПК РФ). В этой связи нельзя не согласиться с мнением С. С. Батурина, который, исследовав проблему о том, может ли судья принимать решение о проведении оперативно-розыскных мероприятий, пришел к выводу о том, что «решение о проведении каких-либо мероприятий принимает оперативно-розыскной орган, а судья в порядке судебного контроля лишь проверяет законность указанных действий».
На деле же получается, что, к какому бы решению ни пришел суд второй инстанции, отменив пусть даже и частично обвинительный приговор нижестоящего суда, а также прекратив дело по одному из оснований, предусмотренных п. п. 1, 2 и 5 ч. 1 ст. 24 и п. п. 1, 4 и 5 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, своим решением он ставит суд первой инстанции в унизительную позицию нижестоящей инстанции, заведомо нарушившей права гражданина, даже если на момент вынесения решение суда первой инстанции было обоснованным. Орган дознания, дознаватель обладают более широкими полномочиями при ведении дознания, суд по заявлениям частного обвинения, поступающим от граждан, фактически лишен возможности ведения следствия в том объеме, в котором это право государство предоставило дознанию, фактически вынося решение по делу, основываясь на доказательствах, предоставленных сторонами. Не редки ситуации, когда потерпевшим изначально подается заявление о привлечении к уголовной ответственности лица при явном отсутствии события преступления или признаков состава преступления, «несмотря на очевидное отсутствие оснований для возбуждения уголовного дела, мировой судья в силу ст. 319 УПК РФ обязан принять указанное заявление, провести судебное разбирательство с вызовом подсудимого и лишь в конце разбирательства, которое иногда длится годами, вынести оправдательный приговор. При этом судебное разбирательство в отношении такого заведомо невиновного лица может сопровождаться применением к подсудимому мер процессуального принуждения и вообще негативно отразиться на его повседневной жизни, а вынесение оправдательного приговора в этом случае становится формальным актом».
Хотя за лицом, права которого нарушены, остается возможность обратиться в суд в порядке гражданского судопроизводства при наличии вступившего в законную силу оправдательного приговора или постановления о прекращении уголовного дела, уголовного преследования по реабилитирующим основаниям для возмещения материального ущерба и компенсации морального вреда. Почему же не оставить обязанность по возмещению вреда за причинителем такового — частным обвинителем? Не было бы это более правильным? В таком случае право на реабилитацию от имени государства не стоило бы разъяснять по делам частного обвинения, возбужденным судом. Но поскольку данное право уже закреплено в ст. 133 УПК РФ, т. е. предоставлено, а его закрепление в законе требует реализации, не верно ли было бы прерогативу возбуждения дел частного обвинения, предусмотренных ч. 1 ст. 115, ч. 1 ст. 116 УК РФ по заявлению частного обвинителя, передать органу дознания, дабы право на реабилитацию, закрепленное законом и реализуемое по определению от имени государства, в действительности могло быть реализовано от имени такового в предусмотренном законом порядке?
При наличии же существующего положения суд первой инстанции при вынесении оправдательного приговора фактически признает нарушение права подсудимого частным обвинителем и, разъясняя ему право на реабилитацию от имени государства, от имени же государства провозглашает обеспечение восстановления прав и свобод, нарушенных частным лицом, подавшим мировому судье заявление о привлечении к уголовной ответственности лица, заведомо невиновного. В таком случае независимо от того, выносится оправдательный приговор или постановление о прекращении уголовного дела, уголовного преследования по реабилитирующим основаниям, лицо, заявившее о виновности привлекаемого к уголовной ответственности, должно быть, в свою очередь, привлечено к уголовной ответственности за заведомо ложный донос. Однако в действительности этого не происходит, суд не наделен правом возбуждать уголовные дела, помимо дел частного обвинения, предусмотренных ч. 1 ст. 115, ч. 1 ст. 116 УК РФ. И поскольку при вынесении судом первой инстанции оправдательного приговора или постановления о прекращении уголовного дела по реабилитирующим основаниям не происходит ущемления прав привлекаемого лица в том объеме, в каком это возможно при вступлении в законную силу обвинительного приговора в отношении невиновного лица, постольку лишь при вступлении в законную силу судебного акта возможно наступление юридических последствий, а при вступлении в силу акта неправосудного — наступление юридических последствий, влекущих нарушение прав невиновного лица. Должно ли при этих обстоятельствах разъясняться право на реабилитацию судом первой инстанции? Как мы уже установили ранее, судом второй инстанции данное право не может не разъясняться, поскольку закон (ст. 133 УПК РФ) обязывает это делать. Вопрос о правомерности применения права на реабилитацию по делам, где причинен вред частным лицом, остается открытым и, по нашему мнению, спорным, безусловно, государство должно нести ответственность за злоупотребление правами, предоставленными им гражданам (в нашем случае — частным обвинителям, которым предоставлено право уголовного преследования), если они (граждане), реализуя свои права, этим ущемляют права иных граждан, однако безраздельно перекладывать ответственность по возмещению вреда в полном объеме на государство было бы в корне не верно, ведь такой подход обеспечивает плодородную почву для недобросовестных заявителей, к тому же зачастую не несущих уголовной ответственности за заведомо ложный донос о якобы совершенном в отношении их преступлении. Кроме того, каждый должен нести тот объем ответственности за совершенное ущемление прав других лиц, в каком это ущемление имело место быть. Ибо ст. 1064 ГК РФ гласит, что вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Конечно же, в силу той же ст. 1064 ГК РФ законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда, что мы и наблюдаем по вступлении в законную силу Федерального закона от 5 апреля 2013 г. N 54-ФЗ. [3] И если реабилитация — это механизм реализации ответственности государства, как следует из самого определения, данного в законе, где составными частями этого механизма выступают должностные лица и государственные органы, осуществляющие уголовное преследование, то данный механизм не может и не должен распространять свое действие на отношения, возникающие между частными лицами, даже при наличии вмешательства государства в виде судебного решения, вынесенного от имени государства, поскольку оно лишь является актом, определяющим статус лица, которое частный обвинитель просит привлечь к уголовной ответственности в качестве осужденного или оправданного, и не более того.
Одной из задач, стоящих перед уголовным судопроизводством, является защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. В ч. 2 ст. 6 УПК РФ законодатель обратил особое внимание правоприменителя на то, что уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию.
Уголовно-процессуальное законодательство предусматривает широкий круг гарантий, нацеленных на предотвращение в ходе производства по уголовному делу принятия решений и совершения действий (бездействия), нарушающих права и законные интересы граждан и организаций. К числу таких гарантий относятся прежде всего принципы уголовного судопроизводства, уголовно-процессуальная форма, прокурорский надзор и судебный контроль.
Причинение в уголовном процессе вреда правам и охраняемым законом интересам личности или организации возможно в результате необоснованных возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица, задержания подозреваемого, применения мер уголовно-процессуального принуждения, производства в отношении лица судебной экспертизы, привлечения в качестве обвиняемого, предания суду, привлечения к уголовной ответственности, применения наказания, иных мер уголовно-правового характера.
Объем гарантий, ограждающих личность от незаконного и необоснованного уголовного преследования, существенно различается в зависимости от того, в каком порядке осуществляется уголовное преследование, — публичном, частно-публичном или частном. Понятно, что по делам частного обвинения объем таких гарантий является наименьшим, поскольку он снижается прямо пропорционально возрастанию допустимой в уголовном процессе меры усмотрения частных лиц, действующих в рамках судопроизводства произвольно, руководствуясь лишь своими личными интересами.
Во-первых, если по уголовным делам публичного и частно-публичного обвинения уголовное преследование осуществляют субъекты, не имеющие личного интереса в исходе уголовного дела, что обеспечивает им возможность сохранения объективности при принятии ключевых процессуальных решений, — дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа и прокурор, то по делам частного обвинения уголовное преследование возбуждает и поддерживает лицо, лично заинтересованное в исходе дела, — потерпевший.
Во-вторых, возбуждение уголовного дела публичного и частно-публичного обвинения, равно как и принятие иных решений, связанных с осуществлением публичного уголовного преследования (задержание подозреваемого, привлечение лица в качестве обвиняемого, направление уголовного дела в суд и т. д.), возможны только при наличии предусмотренных законом оснований. При этом обоснованность соответствующих процессуальных решений гарантируется средствами прокурорского надзора и судебного контроля. Что же касается уголовных дел частного обвинения, то здесь не предусмотрено контрольных механизмов, обеспечивающих обоснованность выдвинутого обвинения: потерпевший по своему усмотрению решает, возбуждать или не возбуждать уголовное дело, поддерживать в суде частное обвинение, отказаться от него или примириться с подсудимым. [4]
Ввиду указанных различий вероятность необоснованного уголовного преследования по делам частного обвинения многократно возрастает (что обусловливает традиционно высокий процент оправдательных приговоров по данной категории уголовных дел. В связи с этим особую актуальность приобретает вопрос о порядке возмещения вреда лицам, пострадавшим в результате выдвижения и поддержания против них необоснованного частного обвинения, а также вынесения судами незаконных и необоснованных приговоров по таким делам.
К сожалению, в уголовно-процессуальном законе данный вопрос урегулирован крайне неудовлетворительно: законодатель ограничился лишь предоставлением суду права при оправдании подсудимого по делу частного обвинения взыскивать процессуальные издержки полностью или частично с лица, по жалобе которого было начато производство по данному уголовному делу.
Как следствие, без ответа остались вопросы о том, в каком порядке возмещать гражданину, подвергшемуся необоснованному частному обвинению, моральный вред, как поступать в случаях прекращения уголовного дела частного обвинения по реабилитирующим основаниям
Необходимость восстановления прав и законных интересов лиц, уголовное преследование в отношении которых осуществлялось в порядке частного обвинения, может возникнуть в тех случаях, когда:
1) в отношении подсудимого вынесен оправдательный приговор;
2) производство по уголовному делу в отношении подсудимого прекращено:
а) в связи с отказом частного обвинителя от обвинения;
б) в связи с неявкой потерпевшего на судебное заседание без уважительных причин (ч. 3 ст. 249 УПК РФ);
3) в случаях полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и:
а) вынесения оправдательного приговора судом апелляционной инстанции;
б) прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным п. п. 1 или 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ;
в) вынесения оправдательного приговора при новом рассмотрении уголовного дела судом первой или апелляционной инстанции. [5]
Перечисленные процессуальные решения следует признать основаниями возникновения права на реабилитацию граждан, чьи права и законные интересы были нарушены в связи с производством по уголовному делу частного обвинения.
К числу реабилитирующих закон (п. 3 ч. 2 ст. 133 УПК РФ) относит также предусмотренное п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ основание прекращения уголовного дела — отсутствие заявления потерпевшего, если уголовное дело может быть возбуждено не иначе как по его заявлению. Такой подход справедливо оспаривается рядом авторов, которые полагают, что данное основание прекращения уголовного дела не должно влечь за собой реабилитацию гражданина
Прекращение уголовного преследования по нереабилитирующему основанию предполагает констатацию государственным органом или должностным лицом, ведущим производство по делу, того, что лицо совершило деяние, содержащее признаки преступления. Если взять этот критерий за основу, то рассматриваемое основание прекращения уголовного дела не может быть признано реабилитирующим. Ведь если установлено отсутствие события преступления или его признаков, то уголовное дело следовало бы прекращать по совсем иным основаниям — тем, что предусмотрены п. п. 1 и 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ. А вот когда признаки преступления и причастность к нему лица установлены, но продолжению процессуальной деятельности препятствует отсутствие заявления потерпевшего, для прекращения производства по уголовному делу применяется основание, предусмотренное п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ [6]
Таким образом, разъяснение возможности реализации права на реабилитацию, предоставленного государством по делам частного обвинения, возбужденным судом, не может иметь места, поскольку возможность добиться вынесения оправдательного приговора для невиновного лица путем обжалования ранее принятого решения — это не реализация права на реабилитацию, а реализация права на обжалование судебного решения. Реабилитация — это устранение последствий неправосудного решения, каковые могут наступать лишь при вступлении в законную силу неправосудного решения, в противном случае это влечет нарушение закона, но если суд второй инстанции принимает решение об изменении или отмене решения суда первой инстанции, что возможно лишь при обращении с жалобой на решение суда, не вступившего в законную силу, следовательно, и юридические последствия, являющиеся следствием неправосудного решения, не наступают до вступления в законную силу решения суда, в частности решения суда апелляционной инстанции, а значит, и разъяснение права на реабилитацию является лишним, поскольку устранение последствий неправосудного решения не имеет смысла, ибо они не наступили до принятия решения судом второй инстанции, по крайней мере не должны наступить по закону. Что касается разъяснения права на реабилитацию при принятии решения судом апелляционной инстанции, вступающего в законную силу с момента его провозглашения, обжалуемого в вышестоящую инстанцию, то оно также не имеет под собой юридических оснований, поскольку вред причинен не государством, а частным лицом, также ответственным за свои действия и предупрежденным об уголовной ответственности за заведомо ложный донос. Если реабилитация касается назначенного судом наказания, частично или полностью отбытого до вынесения оправдательного приговора (а санкции ч. 1 ст. 115, ч. 1 ст. 116 УК РФ предусматривают, помимо штрафа, обязательные работы, исправительные работы, арест), то разъяснение права на реабилитацию, относительно отбытого наказания в виде исправительных работ, ареста, обязательных работ вообще нецелесообразно, поскольку наказание частично или полностью уже отбыто, уже затрачены энергия, здоровье лица, которому данное наказание было назначено, восстановить первоначальное положение невозможно, возможна лишь компенсация в денежном выражении, и, соответственно, сама идея реабилитации здесь теряет свою почву как таковая. [7] Несколько иначе обстоят дела с применением штрафных санкций. Государство теоретически в порядке реализации установленного им же права на реабилитацию должно возместить расходы по уплате штрафа, назначенного приговором суда, лицу, оправданному судом вышестоящей инстанции, однако, как уже было сказано выше, данное возмещение может быть осуществлено в порядке гражданского судопроизводства и взыскано с частного обвинителя, как и предусматривает ч. 5 ст. 133 УПК РФ, тем более что закон возлагает бремя расходов, связанных с осуществлением незаконного преследования лица по делу частного обвинения, на самого частного обвинителя, т. е. лицо, осуществляющее это преследование. Так, согласно ч. 9 ст. 132 УПК РФ при оправдании подсудимого по уголовному делу частного обвинения суд вправе взыскать процессуальные издержки полностью или частично с лица, по жалобе которого было начато производство по данному уголовному делу.
В связи с вышеуказанным и с учетом того, что суд обязан принять к производству надлежащим образом оформленное заявление о привлечении к уголовной ответственности лица в порядке частного обвинения и возбудить уголовное дело, не имея при этом возможности предварительно исследовать предложенные доказательства и сделать вывод о наличии состава или события преступления, указанного частным обвинителем, и виновности лица, которое частный обвинитель просит привлечь к уголовной ответственности иным способом, нежели в судебном заседании, назначенном по постановлению суда, в котором частный обвинитель признан потерпевшим, а лицо, которое он просит привлечь к уголовной ответственности, — подсудимым, ответственность за незаконное уголовное преследование по делам частного обвинения должно нести лицо, по заявлению которого оно было возбуждено и которое осуществляло по нему уголовное преследование, — частный обвинитель, а не государство, соответственно, введение в действие нормы ч. 2.1 ст. 133 УПК РФ не является целесообразным. [8]
Литература:
1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ (в ред. от 02.07.2013) // СПС «КонсультантПлюс».
2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ (в ред. от 02.07.2013) // СПС «КонсультантПлюс».
3. Гражданский кодекс Российской Федерации от 26 января 1996 г. N 14-ФЗ (часть вторая) (в ред. от 28.06.2012) (с изм. и доп., вступающими в силу с 01.07.2013) // СПС «КонсультантПлюс».
4. Чурилов Ю. Ю. Проблемы эффективности оправдания по уголовным делам частного обвинения // Российский судья. 2007. N 7. С. 46–47.
5. Батурин С. С. Может ли судья принимать решение о проведении оперативно-розыскных мероприятий // Российский судья. 2013. N 3. С. 24–27.
6. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2011 г. N 17 «О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве» // Российская газета. 2011. 5 дек.
7. Гаврилюк Р. В., Ковтун Н. Н., Юнусов А. А. Реабилитация в российском уголовном процессе: Монография. Нижнекамск, 2007. С. 91–92.
8. Сущность и актуальные проблемы стадии возбуждения уголовного дела: Монография / Под ред. канд. юрид. наук, доц. И. С. Дикарева. Волгоград, 2011. С. 319–320.
