К признакам современного демократического государства относят такой элемент как справедливое правосудие. При этом категория справедливости используется с древнейших времён по настоящее время и, по мнению А. Ф. Смирнова, проявление такого принципа будет неотвратимость наказания, а также устранение судебных ошибок. Таким образом, реализация справедливого правосудия связана с разработанностью правового механизма.
В юридической литературе выделяется целый комплекс проблем, связанный с проблемами реализации права на реабилитацию. В основном такие проблемы носят прикладной характер: определение понятие и сущности реабилитации; сложность процедуры реализации права на реабилитацию; определение акторов права на реабилитацию; характеристика причинённого незаконным преследованием вреда; возмещение иных последствий [4].
Особенностью разрешения таких проблем будет являться их изучение разными правовыми науками в зависимости от конкретной ситуации. При этом нормы законодательства, связанные с возмещением вреда, обусловлены главенствующей ролью цивилистических отраслей [3].
Первой проблемой, связанной с рассматриваемым вопросом, является неопределённость процедуры реализации права на реабилитацию в виде определения вида судопроизводства, в рамках которого такая процедура реализуется. Правоприменительная практика в таком случае довольно противоречива, так как отмечается тенденция отнесения вопросов, связанных с реабилитацией к арбитражному процессу. Указанное приводит к тому, что лицо, нуждающееся в реабилитации, получает дополнительные сложности при реализации своих законных прав и интересов [2]. Таким образом, для установления конкретного вида судопроизводства необходимо обращаться к юридической природе отношений, возникающих между соответствующими субъектами.
Представляется, что в случае, если речь идёт о возмещении вреда реабилитированному лицу, то речь всегда идёт о применении норм гражданского судопроизводства. Указанное связано с тем, что уголовное право связано лишь с преступлениями и их последствиями. Помимо этого, согласно положению пункта п. 2 ст. 2 Гражданского кодекса Российской Федерации, реабилитация — восстановление правды, свобод и других материальных благ. Указанное справедливо даже в случае, если вред причиняется преступлением, так как его возмещение производится на основании гражданского иска. Законодатель, исходя из норм статьи 1064 ГК РФ, не учитывает судебные ошибки и ошибки органов предварительного расследования к элементам состава должностных преступлений, то есть лица, ставшие жертвой указанных категорий, не попадают под понятие «потерпевший от преступления». Таким образом, можно сделать вывод, что отечественный законодатель предполагает отнесение права на реабилитацию к гражданскому законодательству.
Основной доктринальный спор по указанному вопросу возникает в связи с тем, что, несмотря на то что вред причиняется лицо непосредственно в рамках уголовного права, то есть реализуется в уголовном судопроизводстве, спор основывается на гражданском иске. Однако исходя из рассмотрения статьи 1064 ГК РФ, даёт понять, что рассматриваемый вопрос не в достаточной степени регулируется. А именно не хватает легального указания на вид судопроизводства, в порядке которого возмещается вред.
Согласно Михайленко О. В., установление природы каких-либо отношений посредством отсылки на их нормативное регулирование не является актуальным [5].
В рамках настоящей работы необходимо обратиться к такому критерию как организационный при выборе судопроизводства.
Согласно доктрине, наличие вариативности при выборе средств в реализации права является препятствием для реализации такого права, так как лицо, претендующее на такую реабилитацию, к моменту выбора одного из существующих вариантов реализации своего права будет находиться в условиях отсутствия материальных средств, физического и морального истощения. Таким образом, рассматриваемое лицо довольно редко обращает в судебный или иной орган.
При этом, согласно действующему законодательству, правом на реабилитацию наделено только лицо, за которым такое право признано. Например, указанное подтверждается ч. 1 ст. 4 ГПК РФ. Однако, согласно ч. 2 указанной статьи, в случаях, предусмотренных законом возможна подача заявления от своего лица в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц (при этом категория дел о возмещении вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием к такой категории не относится).
Особый порядок рассматриваемой категории дел создаёт предпосылки к участию в них прокурора. При этом указанное справедливо как для гражданского, так и для уголовного процессов. Согласно практике Верховного Суда Российской Федерации, суды обязаны информировать прокурора о предстоящем рассмотрении дела такой категории. Однако представляется, что действующее законодательство недостаточно чётко определяет процессуальное положение и полномочия прокурора, так как установленная законодателем роль прокурора в таком процессе является своеобразным барьером для удовлетворения заявленных требований [1, c. 187].
На указанную выше проблему обратил своё внимание Конституционный суд Российской Федерации, который указал, что в рассматриваемой категории дел прокурор не является стороной обвинения, но снабжает судебный орган необходимой информацией об имеющем место уголовном преследовании. При этом существует довольно противоречивая судебная практика, в которой прокурора либо определяют как лицо, дающее заключение по делу, либо как лицо высказывающее мнение. Таким образом, несмотря на разрозненную судебную практику, можно сделать вывод, что прокурор в рассматриваемой категории дел не является оппонентом для лица, реализующего права на реабилитацию.
В отличие от уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, ГПК РФ не содержит указаний о необходимости участия прокурора при рассмотрении анализируемой категории дел, соответственно закон не определяет положение прокурора по делу. Однако, участие прокурора в рамках гражданского судопроизводства возможен при рассмотрении таких дел, если ответчиком является министерство финансов в лице УФК РФ, либо если исполнение решения суда возлагается на Минфин РФ. Иными словами, прокурор наделён правами в рамках гражданского процесса третьего лица.
Согласно межведомственному приказу федерального прокурора Российской Федерации № 12 Министерство Финансов Российской Федерации № 3 от 20.01.2009 «о взаимодействии органов прокуратуры и Министерства финансов Российской Федерации при поступлении сведений об обращении в суд гражданина с иском (заявлением) о возмещении вреда, причинённого в результате незаконного уголовного преследования», прокурор должен проявлять активность при исследовании доказательств, давать пояснения по вопросам, возникающим во время разбирательства, обжаловать незаконную и необоснованные судебные акты.
Таким образом, необходимо отметить, что прокурор при рассмотрении судом дел о возмещении вреда, причинённого незаконным уголовным преследованием, участвует в неустановленных законом формах, то есть, согласно одним нормам, он представляет собой сторону обвинения, согласно другим — имеет иную роль, что заключается в предоставлении сведений, необходимых для рассмотрения дела (часть 3 статьи 37 УПК РФ). Указанное справедливо и для гражданского процесса, где в суде первой инстанции прокурор выступает в качестве процессуального истца или вступает в дело с целью дачи заключения, но при рассмотрении судом дел о возмещении вреда он приобретает статус третьего лица. Представляется, что указанное обусловлено необходимостью обеспечения баланса частных и публичных интересов.
В рамках настоящей работы необходимо отметить, что процедура реабилитации должна предполагать не только гражданина реабилитированным, но и обеспечить возвращение невиновному утраченного в связи с необоснованным уголовным преследованием и осуждением (возместить причинённый имуществу вред; компенсировать моральный вред; восстановить в прежних правах). Следовательно, наиболее оптимальным способом разрешения анализируемых в настоящем исследовании проблем будет передача права инициирования процедуры реабилитации государству, с предоставлением потерпевшему права принять компенсацию или отказаться от неё.
Предложенное связано с публично-правовой природой настоящих правоотношений и стадии развития демократического общества в РФ, так как выжидательная позиция государства при условии того, что за лицом уже закреплено право на реабилитацию, не соответствует принципам гуманизма и нравственности.
Литература:
- Гамидов Р. Т. Некоторые проблемы института реабилитации в российском уголовном процессе // Пробелы в российском законодательстве. 2014. № 6. С. 186 -189.
- Головко И. И. Объем возмещения вреда реабилитированным лицам: понятие и проблемы правового регулирования // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2018. № 3 (45). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/obem-vozmescheniya-vreda-reabilitirovannym-litsam-ponyatie-i-problemy-pravovogo-regulirovaniya (дата обращения: 30.08.2021).
- Гуляев А. П. Возмещение вреда: межотраслевой аспект и актуальные проблемы // Российская юстиция. 2012. № 5. С. 46–48.
- Кузнецова А. Д. Признание права на реабилитацию в уголовном процессе России // Российский судья. 2015. № 8. С. 46–48.
- Михайленко О. В. О юридической природе отношений по возмещению вреда реабилитированному // Юрист. 2006. № 11. С. 4–9
