В статье рассматривается государственная политика КНР в вопросах религии. Данные материалы показали, что установление полного государственного контроля над религией является важной задачей китайского руководства, приобретающей особое значение ввиду того, что многие угрозы государственному суверенитету, территориальной целостности и легитимности КПК, по мнению китайских властей, имеют и религиозный контекст. Анализируется деятельность уйгурских исламских организаций, которая все больше грозит стать источником вооруженного конфликта с вовлечением в него Китая и центральноазиатских республик СНГ. Подобные угрозы не остаются без внимания Российской Федерации.
Ключевые слова: государственная политика, официально признанные религии, сепаратизм в КНР, безопасность, сотрудничество, политика.
Китай является многоконфессиональным государством. Ни одна из религий не является господствующей. Китайские религии не требуют абсолютной преданности. Один человек может верить в несколько религий сразу. Следует отметить, что конфуцианство, буддизм и даосизм обычно называют философско-религиозными или этико-религиозными учениями.
Государственная политика КНР в вопросах религии базируется на конституции, которая гарантирует гражданам свободу вероисповедания. При этом в Китае конституционно закреплены три принципиально важных ограничения. Первое, «государство охраняет нормальное отправление религиозной деятельности», здесь следует обратить внимание на слово «нормальное». Второе, «никто не может использовать религию для нарушения общественного порядка, нанесения вреда здоровью граждан и в ущерб государственной системе образования». И третье ограничение, «религиозные организации и религиозные дела свободны от иностранного управления и контроля».
Религиозные организации в Китае делятся на «зарегистрированные» и «незарегистрированные». Пройдя обязательную регистрацию, организация причисляется к одной из пяти официально признанных в КНР конфессий: исламу, буддизму, католицизму, даосизму, протестантизму и пользуется соответствующими привилегиями.
Рассмотрим более подробно каждую из официально признанных религий в Китае.
1) Ислам начал распространяться в Китае довольно рано. Приблизительно в VIII веке появились первые поселения арабских торговцев. Сегодня последователями этой религии по данным исследования, проведенного Pew Research center's Forum on Religion & Public Life, являются более 20 млн. человек. Основные народы, исповедующие Ислам в Китае — это уйгуры, хуэйцы, узбеки, таджики, казахи, киргизы, татары, сала, баоань и дунсян. Большинство мусульман проживает на северо-западе КНР.
2) Буддизм в Китай проник из Индии более 2 тысяч лет назад. Традиционно буддизм в Китае делится на три группы. Это тибетский буддизм, буддизм бали и китайский буддизм. Деление осуществляется по языковому признаку. Основными народами, которые исповедуют тибетский (ламаистский) буддизм являются тибетцы, уйгуры, монголы, а также меньба, лоба и туцзя. Последователями буддизма бали являются представители этничеких групп булан и дай. Среди основного народа Китая — ханьцев, распространён китайский буддизм. Отметим, что Буддизм является самой распространенной религией в Китае.
3) Первые христиане появились в Китае в середине 7 века в лице миссионеров несторианской секты, но христианству, как религии, не удалось закрепиться в Поднебесной. Первыми известными католическими миссионерами, прибывшими в Китай, стали члены Францисканского ордена. В 1234 году францисканец Джованни де Монтекорвино основывает первую католическую миссию в Пекине. Но лишь в середине 19 века, после первой опиумной войны, католицизм и протестантство серьёзно улучшили свои позиции в Китае. В настоящий момент в стране насчитывается более 20 млн. христиан.
4) Даосизм — это учение о дао или «пути вещей», китайское традиционное учение, включающее элементы религии и философии. Даосизм зародился в Китае более 2000 лет назад. Доктрины великого мыслителя Лао-Цзы послужили основой этой религии. Главными приверженцами Даосизма являются ханьцы.
Что касается привилегий, то «зарегистрированные религиозные организации в соответствии с китайским законодательством могут иметь собственность, пользуются правом публиковать литературу религиозного содержания, основывать религиозные учебные заведения, направлять учащихся для получения духовного образования за границу, а также принимать иностранцев для духовного обучения в КНР, назначать духовенство, собирать пожертвования».
Несмотря на то, что в конституции КНР употребляется словосочетание «нормальная религиозная деятельность», в законодательстве данное понятие не разъясняется. Можно предположить, что под этим имеется ввиду, деятельность религиозных структур, зарегистрированных в рамках определенных общенациональных патриотических конфессиональных организаций. А деятельность любых незарегистрированных религиозных структур в КНР запрещена. Закрытию или разрушению подлежат незарегистрированные места проведения религиозных служб, полученные пожертвования конфискуются, на религиозные организации налагается штраф.
Отличительной чертой властей КНР в области религии является различная степень контроля над религиозной деятельностью в разных районах и провинциях. Например, вмешательство китайских властей в религиозные дела в Нинся-Хуэйском автономном районе не так значительно, хотя с 1980 г. по настоящее время были официально зарегистрированы десятки антиправительственных протестов. Хуэй — один из самых многочисленных представителей мусульманской общины в Китае, численность хуэй по последним данным составляет 10 млн чел. Нужно отметить, что среди хуэйцев не наблюдаются сепаратистские настроения, и их требования связаны исключительно с обеспечением свободы вероисповедания. Подобная ситуация отмечается в провинциях Ганьсу, Цинхай, Юньнань. В тоже время, в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР) имеются серьезные ограничения свободы вероисповедания мусульман. Связано это, прежде всего, с сепаратистскими настроениями уйгурского населения и опасностью усиления радикализации ислама в регионе.
К буддистам власти также применяют дифференцированный подход. Особенно сильному контролю подвергаются незарегистрированные религиозные организации в Тибетском автономном районе и тибетских районах провинций Цинхай, Сычуань, Юньнань и Ганьсу, а также во Внутренней Монголии. В тоже время, незарегистрированные организации в юго-восточных районах КНР практически не испытывают давления со стороны китайских властей.
Следует отметить, что власти КНР крайне негативно относятся к управлению религиозными делами и религиозными организациями из-за рубежа. Особое значение придаётся недопустимости выражения гражданами КНР преданности зарубежным религиозным иерархам и, прежде всего, Папе Римскому и Далай-ламе.
В 1950-е гг. правительство КНР заявило о нежелательности связей между китайскими и зарубежными религиозными организациями, а в 1957 г. в Китае была создана Патриотическая китайская католическая церковь независимая от Папы Римского. Все католические религиозные организации, лояльные Ватикану и признающие его главенство, подверглись преследованиям. В результате китайские католики разделились на «патриотическую» католическую и нелегальную ватиканскую общины. Только в 1989 году были сделаны некоторые послабления. Верующим разрешили признавать религиозный авторитет и поддерживать религиозную связь с Папой Римским, но запрет на назначение епископов Ватиканом и участие китайских католических епископов в синодах сохранился.
Страны Запада считают действия властей КНР нарушением религиозных свобод и поддерживают ватиканскую часть католической общины Китая.
Отметим, что нелегальная католическая церковь Китая, в отличие от нелегальной протестантской церкви, имеет единое управление, и Ватикан косвенно принимает в нём участие. Поэтому сегодня в КНР существуют две конференции католических епископов: официальная и нелегальная.
Пристальное внимание китайских властей к католической церкви и в частности к Ватикану, объясняется наличием тайваньского фактора. Государство Ватикан единственный субъект международного права в Европе, который состоит в дипломатических отношениях с Китайской республикой. Для континентального Китая это неприемлемо. Власти КНР настаивают на том, что Тайвань является неотъемлемой частью Китая, и установление дипломатических отношений с ним является грубым вмешательством во внутренние дела государства. Без учёта позиции правительства КНР дальнейшая нормализация отношений между Китаем и Ватиканом невозможна.
Что касается духовного главы буддистов Тибета Далай-ламы XIV, то он уже более 55 лет находится в изгнании. Именно Далай-ламу XIV власти КНР считают лидером движения за независимость Тибета от Китая. Среди тибетцев, особенно монахов, Далай-лама продолжает пользоваться авторитетом. Буддийские монастыри взяты властями под особый контроль, так как подозреваются в поддержке сепаратизма. Влиятельные деятели тибетского буддизма испытывают трудности с получением разрешений на выезд за границу. Также возникают проблемы при совершении тибетцами паломничеств в Непал и Индию.
Страны Запада негативно оценивают ситуацию с правами человека в Тибете. Специализированный доклад госдепартамента США утверждает, что тибетцы незаконно преследуются властями КНР по религиозным и политическим причинам. К таковым госдепартамент относит обвинения в шпионаже в пользу Далай-ламы XIV и подрыве госбезопасности, участии в акциях протеста, противодействии рабочим группам, направляемым в монастыри для проведения кампаний «патриотического воспитания». Также страны Запада выражают обеспокоенность позицией властей КНР в вопросе назначения высокопоставленных лам.
Власти КНР крайне негативно оценивают вмешательство западных стран во внутренние дела Китая, в частности финансирование США неправительственных организаций действующих на территории Тибетского Автономного Района.
Ещё одним проблемным регионом в Китае является Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР). Этот район находится на северо-западе Китая и является самой большой по площади территориально-административная единицей КНР. Согласно официальным статистическим данным, в 2012 г. население этого района составило более 22 млн. человек, из них почти половина уйгуры-мусульмане. Именно с уйгурами-мусульманами, проживающими на территории СУАР, власти КНР связывают проблему сепаратистского движения за «независимый Восточный Туркестан». На национальной и религиозной почве происходят столкновения между уйгурами и этническими китайцами заканчивающиеся кровопролитием.
Исламское движение Восточного Туркестана — это уйгурское незаконное вооружённое формирование, целью которого является создание независимого исламского (шариатского) государства в Восточном Туркестане (СУАР). Исламское движение Восточного Туркестана взяло на себя ответственность более чем за 200 актов терроризма. В 2002 году ООН признала «Исламское движение Восточного Туркестана» террористической организацией.
Китайское правительство проводит в СУАР проверки мусульманского духовенства на лояльность. Идут кампании «патриотического воспитания», цель которых привить верность правительству и Компартии Китая. В ряде округов Синцзян-Уйгурского автономного района запрещено строительство мечетей. Властями жёстко пресекается проведение «нелегальной религиозной деятельности». Например, открытие частных религиозных школ, взимание религиозных налогов, а также, религиозная пропаганда.
Мировая общественность критикует власти КНР за то, что они осуществляют излишне жёсткий контроль на территории СУАР. Тем самым, нарушая законные права религиозных и национальных меньшинств.
Наряду с такими институционально и законодательно оформленными религиями, как даосизм, буддизм, ислам, католицизм и протестантизм, определенная часть китайского населения обратилась к так называемым синкретическим религиям и народным верованиям, официально не признанными властями. Одним из наиболее известных новых религиозных учений является Фалуньгун. Оно было создано в КНР в 1992 г. отставным военным Ли Хунчжи. Фалуньгун включает в себя положения из буддизма и даосизма, медитацию, цигун, а также личные наставления основателя.
Появление нового массового движения Фалуньгун, привлекло внимание властей КНР, и вскоре был принят ряд ограничительных мер. 25 апреля 1999 г. в Пекине прошла крупная демонстрация, в которой приняли участие около 10 тысяч сторонников Фалуньгун. Демонстранты требовали прекратить преследования властей и снять все ограничения. На массовую акцию неповиновения китайские власти ответили полным запретом «Фалуньгун» и репрессиями в отношении активистов движения. «Фалуньгун» обвинили в нарушении общественного порядка, на эту организацию также возлагается ответственность за смерть нескольких сот китайцев.
30 октября 1999 г. в КНР была принята статья 300 Уголовного кодекса КНР, вводившая запрет на деятельность групп, обозначаемых как «тайные общества» и «культы», или «секты». В соответствии с этой статьей незамедлительно вводился запрет на деятельность причисленных к «культам» групп. Помимо таких групп, как «Фалуньгун», «Гуань Инь» и «Чжун Гун», к «культам» власти также причислили и ряд протестантских общин, например, Shouters, Eastern Lightning, Society of Disciples, Full Scope Church, New Testament Church.
Согласно статье 300 УК КНР, организация и использование «культов» в нарушение государственных и административных законов наказывается лишением свободы от 3 до 7 лет, а в особо тяжких случаях — от 7 лет и более.
Несмотря на преследование со стороны властей, практика Фалуньгун набирает всё большую популярность в мире. В настоящее время последователи этой духовной практики проводят различные общественные мероприятия с целью привлечь внимание международной общественности к данной проблеме. В связи с этим многочисленные правозащитные организации вне Китая не раз ставили вопрос о нарушении прав свободы совести и вероисповедания в КНР, а сторонники Фалуньгун, перебравшихся за рубеж, неоднократно выражали пожелания скорейшего изменения религиозной ситуации в стране.
Таким образом, установление полного государственного контроля над религией является важной задачей китайского руководства, приобретающей особое значение ввиду того, что многие угрозы государственному суверенитету, территориальной целостности и легитимности КПК, по мнению китайских властей, имеют и религиозный контекст. Формально отказавшись от борьбы с религией как противоречащей атеистической направленности коммунистической идеологии, китайские власти на деле создали эффективную систему бюрократического контроля над религиозной деятельностью. В рамках этой системы власти играют центральную руководящую роль в подготовке и обучении служителей культа, направлении их религиозной деятельности, в создании религиозных учебных заведений, в международном религиозном обмене. Обладая исключительным правом воспитания новых служителей культа, а также назначения высшего духовенства, китайские власти фактически гарантируют лояльность будущих служителей культа и действующего духовенства. Но, КНР выражает озабоченность в связи с активным вмешательством западных государств во внутренние религиозно-этнические конфликты Китая. Это, прежде всего, поддержка известной во всём мире секты Фалуньгун, основателю которой США предоставили политическое убежище, тюркские националисты и исламисты Синьцзянь-Уйгурского автономного округа, поддерживаемые, кроме Америки, Турцией и некоторыми странами Залива, и, конечно же, сепаратисты Тибета. Например, во многих столицах мира действуют, наряду с запрещённой в Китае сектой фалуньгун, всевозможные общества по поддержке независимости Тибета, финансируемые грантами «неправительственных» фондов.
Что касается Российской Федерации, то она не заинтересована в усилении сепаратизма в КНР. Отношения между Москвой и Пекином можно охарактеризовать, как добрососедские и дружественные. Мы знаем, что Тибет является одним из главных очагов сепаратизма на религиозной и национальной почве в Китае. И хотя, на первый взгляд Тибет представляется маловажной, экономически отсталой и очень далекой от России землей. На деле же он имеет стратегическое значение и для Китая, и, для всего мирового сообщества в целом. Тибет играет важную геополитическую роль, граничит с Индией и Непалом. Тибет — центр ламаизма — одного из главных направлений буддизма. Лидер тибетского буддизма Далай-лама XIV, находится в изгнании в Индии. При этом Далай-лама посетил практически все основные страны НАТО и встретился с их политическими лидерами. Он награжден Нобелевской премией мира и высшей наградой США — Золотой медалью Конгресса. Власти КНР считают, что он «политический изгнанник, который на протяжении длительного времени под знаком религии ведет деятельность, направленную на раскол Китая». В тоже время в мировом информационном поле популярен стереотип «угнетаемого» Тибета и, особенно, его духовного лидера — Далай-ламы.
Москве нужно учитывать, что Далай-лама пользуется авторитетом в регионах России с традиционно буддистским населением, где его также считают духовным лидером. В 1991 и 1992 годах он посетил буддийские республики РФ: Бурятию, Туву и Калмыкию, а также Агинский Бурятский Автономный Округ. В ноябре 2004 года, после десятилетнего перерыва, Далай-лама побывал с кратким пастырским визитом в Калмыкии. Последние годы Россия отказывала Далай-ламе во въездной визе. По словам Сергея Лаврова, российские власти «активно заинтересованы в том, чтобы в нашей внутренней жизни и внешнеполитической деятельности тесно сотрудничать с основными традиционными конфессиями нашей страны. Вместе с тем, рассматривая вопрос о визите далай-ламы, мы обязаны исходить из национальных интересов России в целом, строго соблюдать международные обязательства Российской Федерации. Среди этих обязательств Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Россией и Китаем».
Для визита Далай-ламы в Россию необходимо, чтобы он полностью отказался от политической деятельности. Пока, к сожалению, по нашим наблюдениям, этого до конца не сделано, заявил министр иностранных дел Сергей Лавров, выступая перед участниками всероссийского молодежного форума «Селигер-2014».
Также одним из очагов сепаратизма в Китае, является Синцзян-Уйгурский автономный район. Москва не может недооценивать исходящую отсюда угрозу. Деятельность уйгурских исламских организаций все больше грозит стать источником вооруженного конфликта с вовлечением в него Китая и центральноазиатских республик СНГ. На сегодняшний день уйгурские сепаратисты, как правило, осуществляют свою деятельность на территории Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР) КНР. Главная цель сепаратистов создание здесь независимого государства Уйгурстан, или Восточный Туркестан, а в будущем включение в него юго-востока Казахстана и восточных районов Киргизии. Но не только желание видеть свою страну независимой движет местными боевиками. Они хотели бы единолично распоряжаться значительными природными ресурсами местных гор. Интересуют сепаратистов и транспортные коридоры из Китая через Среднюю Азию в Россию и в Европу. Не меньший интерес вызывают также находящиеся в эксплуатации или планируемые к вводу газо- и нефтепроводы в центральные районы Китая.
Ещё в 2000 году российские руководство ФСБ признало, что в противоправных действиях на территории Чеченской республики участвуют десятки наемников из КНР и в частности уйгурские боевики. Они же приняли активное участие в налетах на Узбекистан и Киргизию. Уйгуры, в основном проживающие в китайском Синьцзяне, все активнее вовлекаются в деятельность радикальных исламских группировок, с целью проникновения в Среднюю Азию и в мусульманские районы России. Уйгурский сепаратизм становится заметным явлением не только в Китае. Целый ряд китайских и тайваньских изданий заявили о связи боевиков так называемого «Исламского государства» с сепаратистами из Восточного Туркестана. Уйгурские экстремисты проходят обучения в лагерях боевиков ИГ и возвращаются обратно в КНР для осуществления террористических актов. Обучение проходит и в соседнем Пакистане из уйгурских юношей готовят не только богословов, но и боевиков. Тренировочные лагеря находятся в Северо-Западной пограничной провинции Пакистана. «Обучением» занимается известная правым радикализмом организация Шаркат уль-Муджахиддин.
Официально уйгурским сепаратистам не оказывает помощи ни одна страна мира. Однако ряд правозащитных и культурно-исторических сообществ на Западе активно формирует общественное мнение в их пользу. Это Восточно-Туркестанский союз в Европе (ETUE) со штаб-квартирой в Германии, Международная Такламаканская ассоциация прав человека (ITHRA), Восточно-Туркестанский национальный освободительный центр (ETNFC) со штаб-квартирой в Вашингтоне. Немало таких обществ и в государствах СНГ. В Средней Азии действуют Уйгурстанская организация свободы, Межреспубликанская ассоциация уйгуров, а также «Иттипак». В Алма-Ате в начале 90-х годов была создана Уйгурская освободительная организация (ULO), которая пообещала не нарушать казахстанские законы и руководствоваться в своей деятельности международным законодательством в области прав человека.
Свою деятельность уйгурские сепаратисты тесно координируют с афганскими и узбекскими террористами. Вместе они совершают попытки пробиться в Ферганскую долину, что представляет серьёзную угрозу безопасности Российской Федерации. Если талибам и уйгурским боевикам удастся осуществить свои замыслы, то государства Евразийского экономического союза (ЕАЭС), в том числе Россия, столкнутся с потоком наркотиков, беженцев и импорта преступности.
Подобные угрозы не остаются без внимания Российской Федерации. Москва принимает активное участие в решении «уйгурского вопроса».
В 1996 г., по инициативе Китая и с согласия России, появилось соглашение Шанхайской пятерки, в котором открыто был поставлен на обсуждение «уйгурский вопрос», по которому была закреплена общая позиция участников.
В 2001 году лидерами Китая, России, Казахстана, Таджикистана, Киргизии и Узбекистана была основана — Шанхайская организация сотрудничества (ШОС). Для КНР пример ШОС беспрецедентен во всей политической истории: до вступления в ШОС Китай не вступал в политический альянс ни с одним государством мира. Решение пограничных вопросов с сопредельными государствами заняло всего семь лет, а созданная организация постепенно стала решать и другие задачи. Появилась возможность использовать механизмы функционирования организации для борьбы с терроризмом, национальным сепаратизмом и экстремизмом (так называемые «три зла»). Китай начал участвовать во всемирном антитеррористическом движении, хотя ранее предпочитал решать подобные вопросы в одностороннем или двустороннем порядке.
Чтобы обезопасить свои южные границы сегодня, Россия, как и сто лет назад, должна оставаться в уйгурском вопросе союзницей Китая, от политики которого будет зависеть многое.
Литература:
1. Кузнецов, В. Религия в обществе и государстве / Под ред. В. Кузнецова // Азия и Африка. — 2012. — № 6. — С. 2–11.
2. Сенаторов, А, Кэнсукэ, Эбата. Прогноз конфликтов до 2015 г. / Под ред. А. Сенаторова, Э. Кэнсукэ // Проблемы Дальнего Востока. — 2013. — № 4. — С. 173–179.
3. Социальные процессы в КНР. — М.: ИДВ РАН, 2006. — С. 31. — 100 с.
4. Современное законодательство КНР / Под ред. Л. М. Гудошникова. — М.: Зерцало — Москва. — 2004. — 432 с.
