Творчество Виктора Пелевина демонстрирует обращение писателя к тем или иным дискурсивным практикам: соц-арту, политическому, филологическому дискурсу и другим. Дискурсивные практики являются способом раскрытия представлений писателя о мире и месте в нем человека, о взаимопроникновении сознания и окружающего нас культурного пространства. Среди дискурсов, с которыми работает Пелевин, особое место занимает монструозный, представленный в романе «Священная книга оборотня». При помощи монструозного дискурса раскрывается авторская концепция романа.
Монструозный дискурс обнажает логику Иного, которая может репрезентироваться через антропологический или гендерный вариант осмысления. Антропологический путь основывается на работе с представлением о новой телесности. Гендерный же ведет к пониманию новой концепции маскулинности, которая опирается на понятие пограничности. Отсутствие четкой гендерной определенности соответствует транссексуальности. Именно гендерный вариант монструозности представлен в «Священной книге оборотня». Он связан с образами оборотней, которые являются главными героями произведения. Писатель работает с сознанием оборотней, их природой. При этом обнаруживается два пути развития оборотня, которые связаны с разными типами оборотней, их природой и особенностями сознания.
Смысловым наполнением монструозного дискурса в «Священной книге оборотня» являются концепта Пустоты и концепта Власти. При этом концепт Власти обнаруживает свою несостоятельность, а концепт Пустоты наполняется сакральным значением. Это полностью соответствует той авторской концепции, которую Пелевин транслирует во многих своих текстах. Писатель работает с сознанием. При этом любое воздействие на сознание человека культурных идей, закрепленных властными постулатами, имеет отрицательное значение. Сакральным же смыслом часто наделяется именно буддийское отношение к миру, при котором человек остается сводным от влияния цивилизационных идей, ведущих не к самопознанию и индивидуальному развитию, а определено рамками принятых догм.
Формой репрезентации монструозного дискурса в романе являются образы оборотней: лис и волков. Лисы оказываются тесно связаны с концептом Пустоты, волки же — с концептом Власти.
Лисы-оборотни представлены тремя сестрицами: Е, И, А. Все лисы имеют единую природу. Это отражено в особом типе их сознания, способе обращения внутренней энергии, природе. Однако каждая лиса выбирает свой жизненный путь, что приводит к вариативности их образов в целом.
Сознание лис подобно зеркалу, оно способно воспроизвести любую ментальность. При этом никакая ментальность не становится лисе свойственной: «В каждой культуре принято связывать особенности внешности с определенными чертами характера. Каждые лет пятьдесят или около того мы подбираем под свои неизменные черты новый симулякр души, который предъявляем людям. Чтобы угодить современникам, мы подгоняем себе под личико новое «я», совсем как сшитое по другой моде платье. Прежние отправляются в чулан, и вскоре нам уже надо напрягаться, чтобы вспомнить, какими мы были раньше. Ведь лучшая мимикрия — когда становишься похож на других не только лицом, но и ходом мыслей. Впрочем, мимикрия это только для лис. Для человека это судьба». Приспосабливаясь к стране, в которой живет лиса, она принимает внешность и ментальные черты граждан, но при этом никогда не становится тем или иным представителем культуры полностью. Внешность, как и ментальность, надеваются лисой как маска, на время, что позволяет оборотню оставаться собой. Такое сознание подобно зеркалу, отражает, не проникая. Подобному типу сознания у лис соответствует особый тип памяти, соответствующий библиотеке. Все знания, накопленные оборотнем за годы жизни, помещаются в память, которая хранит информацию веками. При необходимости лиса «открывает» нужную книгу и воспроизводит соответствующие данные. Так говорит о своей памяти сама героиня: «Мы, лисы, счастливые существа, поскольку у нас короткая память. Мы ясно помним только последние десять-двадцать лет, а все, что было раньше, спит в черной пустоте, о которой я уже говорила. Но оно не исчезает совсем. Прошлое для нас — как темная кладовая, из которой мы можем при желании извлечь любое воспоминание, что достигается особого рода усилием воли, довольно мучительным. Это делает нас интересными собеседницами».
Помимо этого лисы являются репрезентацией новой концепции феминности, которая, как и концепция маскулинности, определена размытостью границ гендера. «У лис нет пола в строгом смысле, и если про нас говорят «она», это в силу внешнего сходства с женщинами. На самом деле мы подобны ангелам, то есть у нас нет репродуктивной системы. Мы не размножаемся, потому что не стареем и можем жить до тех пор, пока нас что-нибудь не убьет. Нормальные женщины обыкновенно считают нас лесбиянками». При этом каждая лиса транслирует различные типы реализации концепции феминности. Так, лиса Е, которая живет в Тайланде, совмещает работу проституткой в нескольких массажных салонах. Все время у нее уходит на работу, при этом ни на что иное времени не остается. Она говорит, что Европа и Россия сделали из Китая сексуального эксплуатируемого. Лиса Е выражает угнетенный тип женской сексуальности. Лисица И репрезентирует феминистский тип женской сексуальности. Она агрессивна. Ее деятельность состоит в охоте на английских джентльменов. После свадьбы лиса убивает аристократа, получая при этом не только энергию, но и удовольствие от убийства. В отличие от лисы И, А охотится только на кур. При этом суть охоты ее составляет удовольствие от трансформации в животное — лису. Итогом же охоты А не является убийство, поэтому она бережно относится к своей жертве. Кроме того лисица А охотится на кур, а не на мужчин. Все это говорит о сексуальности А как о соответствующей норме, правильному типу.
Лисы-оборотни имеют особую энергию кундалини, которую используют при работе с клиентами для наведения морока. Они направляют кундалини в центр сознания — мозг — клиенту. При этом человек, находящийся под воздействием морока лисы, представляет все, что захочет и что позволит ему лиса: «Мы, лисы, используем трансформацию восприятия. Мы воздействуем на восприятие клиентов, заставляя их видеть то, что нам хочется. Наведенный нами морок становится для них абсолютно реален». С кундалини связывается и особое положение сверхоборотня, которого могут достичь не все лисы. Обретение сверхоборотничества соотносится с мессианской ролью, которая накладывается через теорию лорда Крикета. Лорд считался охотником на оборотней, знатоком их природу. Он был уверен, что старые манускрипты, которые он изучал в ходе ученой деятельности, говорят о рождении сверхоборотня в той стране, где будет восстановлен полностью разрушенных храм. Крикет связывает появление сверхоборотня с Россией через восстановление стертого с лица земли храма Христа Спасителя. С появлением сверхоборотня он соотносит появление нового мироустройства. Обыгрывание мессианской роли России в мировом пространстве соответствует смерти самого лорда от рук жены — лисицы И — во время охоты на искомого им сверхоборотня в храме Христа Спасителя. Истинное значение метафоры «сверхоборотень» подсказывает лиса Е, убежденная, что изученный лордом текст воспринят им слишком буквально. Это доказывает и лиса А, вспоминавшая о беседе с тибетским монахом, в ходе которой он рассказывает о сверхоборотничестве как о привилегии каждого ищущего. Лиса А на протяжении всего существования занимается медитациями, самоанализом, что приводит ее к обретению способа достижения сверхоборотничества. А открывает, что энергию, которую лиса направляет вовне, следует направить на свое сознание. При этом обретение сверхоборотничества соответствует вхождению в Радужный Поток, то есть Нирвану, Пустоту. Для этого необходим особый «ключ». Каждый сам должен его для себя открыть. Так, для лисы А им стало чувство любви, которое она направила на свое сознание, то есть на весь воспринимаемый ею мир. В итоге своего морока лиса полностью растворяет свою любовь к Александру с любовью ко всему миру, обретая абсолютную гармонию.
Таким образом, концепт Пустоты реализуется образами лис-оборотней, которые воплощают различные вариации представления концепции феминности. Сознание лис, их природа отражают линию пограничности, что становится единственным верным направлением развития.
Помимо концепта Пустоты монструозный дискурс выражает и представления о концепте Власти, который в «Священной книге оборотня» связан с образами волков-оборотней. Самым ярким представителем волков оказывается Александр. Образ Александра представляет реализацию обыгрывания новой концепции маскулинности. При этом пограничность, соответствующая новому типу мужчины, не присуща Александру. Напротив, волк четко привязан к гендеру. Это отражается во внешности героя и его сознании. Александр всегда подчеркнуто строго одет, подтянут, силен. Обязательным атрибутом оказывается его мундир, который по цвету сливается с волчьей шерстью при трансформации. Кроме того Александр очень остро реагирует на любые, даже пустяковые, шутки и сравнения с мужчинами нетрадиционной ориентации. Это подчеркивает его неспособность к пограничности. Он слишком замкнут в своей роли защитника страны, властителя над судьбой мира, которую сам себе навязывает. Такое желание оборачивается утратой героем своего собственного «я» и заменой на идентичности, которые он на себя накладывает.
Волки-оборотни, как и лисы, используют свой хвост, в качестве антенны, направляющей вектор движения энергии. При этом кундалини, двигаясь от центральной точки тела, соответствующей солнечному сплетению у человека, достигает кончика хвоста усиленной многократно в соприкосновении с энергетическими точками, следуя по позвоночнику к хвосту оборотня. Однако, в отличие от лис-оборотней, волки направляют поток кундалини не вовне, а внутрь себя: «Волки-оборотни в отличие от нас используют восприятие трансформации. Они создают иллюзию не для других, а для себя. И верят в нее до такой степени, что иллюзия перестает быть иллюзией. Превращение Александра каждый раз начиналось с одного и того же: его тело изгибалось, словно невидимый канат натягивался между хвостом и черепом. Ту энергию, которую лисы направляли на людей, волки замыкали сами на себя, вызывая трансформацию не в чужом восприятии, а в собственном, и уже потом, как следствие — в чужом».
Эти особенности сознания волков-оборотней приводят к симулятивности их восприятия окружающего мира. Так Александр накладывает на себя идентичность Фенрира, что связывает с внешним образом облика, в которого трансформируется. При этом подчеркивается эсхатологичность пути Александра. После поцелуя любви лисы А Александр надеялся превратиться в сверхоборотня, беря за основу теорию мужа лисы И лорда Крикета, основанную на легенде. При этом волк подстраивает в своем сознании информацию таким образом, чтобы она соответствовала намеченному им пути. Поэтому ситуация сверхоборотня для Александра оборачивается лишь сменой ипостаси, основанной на том же эсхатологизме — псом Гармом. При этом четкая соотнесенность перевоплощение Александра соотносится с образом Шарикова из «Собачьего сердца» Ф. М. Достоевского, который, обретя иное тело — пса Шарика, сохраняет ментальность того человека, мозг и сознание которого профессор вшил собаке. Изменения, которых ждал профессор, не коснулись мозга персонажа. Помимо этого вокруг Александра пространство сужается. Если в начале романа он живет в башне, посещает рестораны, выезжает на север, то в конце книги герой замыкается в своем кабинете. Локализация пространства вокруг Александра еще раз подчеркивает несостоятельность выбранного им пути развития.
Таким образом, Александр является примером профанной репрезентации новой концепции маскулинности. Идентификация им самого себя с героями мифов, связанных с властной деятельностью богов, решающих судьбы мира, приводит к закольцовыванию сознания, сужению пространства вокруг Александра.
Дискурсивная практика монструозного дискурса в «Священной книге оборотня» В.Пелевина работает на определение концепта Власти и концепта Пустоты. Каждый концепт оказывается связан с определенным типом оборотничества — волками и лисами. При этом особое значение имеет ситуация пограничности, соответствие которой может привести к обретению Истины. Пелевин работает с сознанием. Четкая привязанность персонажа к своему гендеру, приводит к неспособности выхода за пределы своего сознания, невозможности развития. Волк Александр, вживаясь в маски своей идентичности, стремится выразить свои гендерные представления. Как настоящий мужчина он должен решать судьбу мира. При этом герой теряет свое собственное видение, стремясь соответствовать выбранному гендеру. Лисы же иначе воспринимают мир. Они лишь отражают в своем сознании окружающую действительность, не проживая идентичности. Однако только лиса А способна достичь Радужного Потока, так как именно А воплощает собою правильную линию гендера, полностью соответствующую пограничности. Она не только обладает сознанием, лишенным четкой привязанности к какой-либо идентичности, но и развивает его до возможности обретения полного слияния с окружающим миром.
