Возрастные особенности качества жизни у женщин 60–79 лет

Обеспечение высокого уровня здоровья пожилых людей, увеличение продолжительности жизни и улучшение ее качества — актуальные задачи, стоящие перед современным российским обществом [5]. В настоящее время исследования особенностей качества жизни (КЖ) у людей старших возрастных групп продолжают оставаться важными исследованиями в геронтологии и гериатрии, поскольку известно, что КЖ пожилого человека основано на субъективном восприятии, оно зависит, в первую очередь, от здоровья и является интегральным показателем функциональных возможностей организма, прогрессирования заболеваний, свойственных старости [3]. Цель данной работы заключалась в сравнительной оценке возрастных особенностей темпа старения и КЖ у женщин 60–79 лет.

Материалы и методы исследования. Были обследованы 432 женщины в возрасте 60–79 лет (средний возраст M±SD: 66,9±5,1). В исследование не были включены женщины, злоупотребляющие алкоголем, находящиеся на учете в психоневрологических диспансерах, имеющие в анамнезе инсульты, онкологические заболевания, когнитивные нарушения, а также лица, постоянно проживающие в домах престарелых. В первую возрастную группу (ВГ) были включены женщины в возрасте от 60 до 69 лет, во вторую — женщины в возрасте от 70 до 79 лет.

Для вычисления темпа старения (ТС) использовали формулы определения биологического и должного биологического возраста по 3-му варианту В. П. Войтенко [2, 3]. Кроме ТС определяли субъективно переживаемый возраст (СПВ) путем опроса обследованных, на сколько лет они себя чувствуют. Данный показатель зависит от напряженности, событийной наполненности жизни стареющего человека и его удовлетворенности ею, переживаний и субъективно воспринимаемой степени самореализации и социально-экономического статуса [3, 4]. Уровень возрастной самооценки оценивался как разница между СПВ и КВ.

Для оценки КЖ у работающих пожилых женщин использовался опросник SF-36, который предназначен для изучения всех компонентов КЖ, в том числе связанных со здоровьем и не являющихся специфичными для возрастных групп, определенных заболеваний или программ лечения [16]. Для удобства и репрезентативности оценки компонентов КЖ в медико-биологических исследованиях при помощи опросника SF-36 все составляющие шкалы были сгруппированы в три показателя:

1.      Физический компонент здоровья КЖ (ФККЖ). Составляющие шкалы: общее состояние здоровья; физическое функционирование; ролевое функционирование, обусловленное физическим состоянием; интенсивность боли.

2.      Психологический компонент здоровья КЖ (ПККЖ). Составляющие шкалы: ролевое функционирование, обусловленное эмоциональным состоянием; социальное функционирование; жизненная активность (жизнеспособность); психическое здоровье.

3.      Общий показатель качества жизни (ОПКЖ). Все составляющие шкал по опроснику [3].

Статистическая обработка полученных данных проводилась с использованием компьютерной программы «SPSS 14». В связи с тем, что при анализе количественных показателей во всех группах обнаружено нормальное распределение данных, то для сравнения двух независимых групп использовался критерий Стьюдента для непарных выборок. Параметры по группам были представлены в виде средней арифметической (M) и стандартного отклонения (SD). Пороговый уровень статистической значимости принимался при значении критерия р ≤ 0,050.

Результаты исследования и их обсуждение. При сравнении особенностей ТС установлено (табл.), что данные показателей в ВГ 70–79 лет были на 4,1 года ниже, чем у женщин в ВГ 60–69 лет (p < 0,001). Полученные результаты еще раз доказывают, что по мере увеличения продолжительности жизни происходит снижение показателей ТС [1].

Таблица 1

Сравнительная характеристика возрастных особенностей темпа старения и показателей качества жизни у женщин 60–79 лет (M±SD)

Известно, что начиная с 70 лет у человека наблюдается общее снижение уровня функциональной активности ЦНС, снижение скорости передачи информации и изменение режима её обработки, нарушение способности ЦНС к сенсомоторной интеграции, снижение сенсорных систем и адаптационных возможностей быстро реагировать к изменяющимся условиям окружающей среды, а также увеличение количества жалоб на проблемы с постуральным балансом и снижение функционирования мышечной силы [6, 11]. Исходя из характеристики ТС человека [1], можно сделать вывод, что увеличение продолжительности жизни после 70 лет можно рассматривать как процесс сохранения адаптационно-приспособительных возможностей организма пожилого человека и его функциональных систем к возрастным изменениям и условиям окружающей среды. Полученные данные исследования еще раз доказывают необходимость развития нового научного направления — экологической геронтологии, рассматривающей взаимосвязь влияния факторов внешней среды на процессы старения человека [2].

Сравнение ФККЖ по опроснику SF-36 не выявило достоверных различий между ВГ, однако, показатели в ВГ 60–69 лет были выше. Известно, что одним из важных факторов негативного влияния на ФККЖ является снижение физической активности [10]. Исследования показывают снижение физической активности с возрастом [11]. По мнению A. Salguero с соавторами, повышение физической активности будет иметь положительное влияние не только на ФККЖ, но и на ПККЖ [14]. Полученные данные диктуют требования по созданию медико-социальных программ, направленных на повышение физической активности у лиц 70 лет и старше, что позволит избежать резких снижений компонентов КЖ.

Анализ показателей ПККЖ по опроснику SF-36 не выявил достоверных различий между возрастными группами, однако, данный показатель был выше в ВГ 70–79 лет. W. W. Spirduso с соавторами отмечает, что увеличение КВ у пенсионеров сопровождается неизбежным ухудшением их психического здоровья и повышением у них уровня невротизации, тревожности и депрессивности, что, несомненно, отразится на качестве их жизни [15]. Полученные результаты позволяют говорить о том, что сохранение или улучшение ПККЖ будет оказывать положительное влияние на продолжительность и качество жизни у пожилых людей. S. Graefe и соавторами пришли к выводу, что старческий возраст женщинами воспринимается как последний этап в их жизни, и тем самым они меньше переживают за свое функциональное состояние и здоровье, чем женщины в пожилом возрасте [9]. В связи с этим можно предположить, что снижение ПККЖ в ВГ 60–69 лет будет иметь более серьезные последствия для психологического здоровья, нежели у лиц 70 лет и старше. Данные исследования еще раз доказывают важность развития в нашей стране геронтопсихологии как научно-практической области, направленной на сохранение, коррекцию и профилактику психологического здоровья у людей старших возрастных групп. Создание психосоциальных программ, направленных на сохранение или повышение ПККЖ для людей пожилого и старческого возраста, будет иметь положительное воздействие на продолжительность и качество их жизни.

Сравнительная оценка ОПКЖ по опроснику SF-36 не выявила значимых различий между возрастными группами, однако, данный показатель в ВГ 70–79 лет был ниже. По-видимому, значительное снижение КЖ у людей пожилого и старческого возраста будет повышать риск преждевременной смертности.

В предыдущей работе уже отмечалось, что СПВ у лиц пожилого и старческого возраста является информативным показателем общего состояния их здоровья и КЖ [4]. Сравнительный анализ уровня возрастной самооценки не выявил достоверных различий между ВГ, однако данный показатель был ниже в ВГ 70–79 лет. Известно, что показатель СПВ у людей пожилого возраста можно рассматривать как критерий оценки процесса «успешного старения» [3]. J. W. Rowe и R. L. Kahn отмечают, что успешное старение — это физическое, умственное и социально-психологическое благополучие, которое связано с такими факторами, как низкая вероятность заболевания или инвалидности, способность к обучению, сохранение физической активности, занятие фитнесом, социальная активность, которые будут способствовать сохранению КЖ пожилого человека на достаточно высоком уровне [13]. S. Kirchengast и B. Haslinger отмечают, что прогрессирование хронических заболеваний у людей пожилого и старческого возраста также будет негативно отражаться на компонентах их КЖ [12]. Можно предположить, что отягощенность хроническими заболеваниями в ВГ 70–79 лет меньше или такая же, как в ВГ 60–69 лет. Известно, что снижение когнитивных функций также негативно отражается на компонентах КЖ, что является одним из условий активного долголетия [15], которое некоторые исследователи предлагают рассматривать как предиктор эффекта преждевременного старения [7]. Результаты исследования указывают на то, что снижение когнитивных функций у пожилых лиц будет увеличивать показатели ТС. Таким образом, увеличение продолжительности жизни пожилого человека следует рассматривать как степень его физиологической и психофизиологической адаптации к факторам, которые будут негативно отражаться на процессе «успешного старения».

Поскольку сегодня оценка КЖ пожилых людей признана важным критерием прогнозирования продолжительности их жизни и эффективности оказания им медицинской и социальной помощи [8], то необходимость повсеместного внедрения мониторинга КЖ в практику медико-социальной работы с лицами пожилого и старческого возраста, требуемая для выработки стратегий конкретных медико-профилактических и медико-реабилитационных мероприятий, является обоснованной.

Литература:

1.              Белозерова Л. М. Работоспособность и возраст: Том избранных трудов / Л. М. Белозерова. — Пермь: Прикамский социальны ̆институт, 2001. 328 с.

2.              Грибанов А. В., Дёмин А. В. Особенности темпа старения у женщин 60–89 лет в различных климатогеографических условиях // Фундаментальные исследования. 2014. № 7–4. С. 680–684.

3.              Грибанов А. В., Дёмин А. В., Мороз Т. П. Возрастные особенности качества жизни у женщин пожилого и старческого возраста с постуральной стабильностью // Врач-аспирант. 2014. № 4.1(65). С. 151–156.

4.              Дёмин А. В. Особенности качества жизни у мужчин 60–89 лет в зависимости от уровня возрастной самооценки // Медицинские науки 2012. № 3. С. 14–18.

5.              О стратегии развития России до 2020 года. Выступление Президента В. В. Путина на расширенном заседании Государственного совета «О стратегии развития России до 2020 года» 8 февраля 2008 года. М.: Издательство «Европа», 2008. 28 с.

6.              Трахтенберг И. М., Поляков А. А. Очерки физиологии и гигиены труда пожилого человека. К.: Авиценна, 2007. 272 с.

7.              Bryan J., Luszcz M. A., Crawford J. R. Verbal knowledge and speed of information processing as mediators of age differences in verbal fluency performance among older adults // Psychology and aging. 1997. Vol. 13, № 3. P. 473–478.

8.              Cumming R. G., Salkeld G., Thomas M., Szonyi G. Prospective study of the impact of fear of falling on activities of daily living, SF–36 Scores, and nursing and home admission //Journal of Gerontology in Medical Science. 2000. Vol. 55A, № 5. M299–M305.

9.              Graefe S., van Dyk S., Lessenich S. Being old is occurring later: age-related norms and self-concepts in the second half of life // Zeitschrift für Gerontologie und Geriatrie. 2011. Vol. 44, № 5. P. 299–305.

10.          Intiso D., Di Rienzo F., Russo M., Pazienza L., et al. Rehabilitation strategy in the elderly // Journal of nephrology. 2012. Vol. 25, № 19. S90–95.

11.          Kalvach Z., Zadák Z., Jirák R., Zavázalová H., Sucharda P., et al. Geriatrie a gerontology. Praha: Grada Publishing, 2004. 861 s.

12.          Kirchengast S. Haslinger B. Gender differences in health-related quality of life among healthy aged and old-aged Austrians: cross-sectional analysis // Gender medicine. Vol. 5, № 3.P. 270–278.

13.          Rowe J. W., Kahn R. L. Successful aging // The Gerontologist. 1997. Vol. 37, № 4. P. 433–440.

14.          Salguero A., Martínez-García R., Molinero O., Márquez S. Physical activity, quality of life and symptoms of depression in community-dwelling and institutionalized older adults // Archives of gerontology and geriatrics. 2011. Vol. 56, № 2. P. 152–157.

15.          Spirduso W. W., Francis K. L., MacRae P. G. Physical Dimensions of Aging. 2nd Edition. Champaign. Illinois. USA: Human Kinetics, 2005. 384 p.

16.          Ware J. E., Sherbourne C. D. The MOS 36-Item short-form health survey // Medical care. 1992. Vol. 30, № 6. P. 473–483.