В представленной статье автор рассматривает одно из направлений миссионерского служения православного духовенства острова Сахалин. Здесь представлены аспекты религиозных верований коренного населения, его отношения к христианству. Рассматривается в данной работе практическая помощь населению, которую несли священнослужители в те годы.
Ключевые слова: остров Сахалин, коренные народы Севера, Русская Православная Церковь на Сахалине, островное духовенство.
В начале XVIII столетия происходит проникновение православных миссионеров на Сахалин и Курилы. Это было тесно связано с активным освоением новых Дальневосточных территорий. С 1727 по 1840 годы пастырское окормление островного региона принадлежала Иркутским епископам, а спустя некоторые годы сахалинские приходы переходят в ведение Камчатских и Владивостокских архиереев. В середине XVIII века исследователи отмечали значительное распространение христианства «среди местных жителей» Курил, Камчатки и Сахалина: «Этому способствовала хорошо продуманная политика государства, в частности, запрет на насильственную христианизацию, освобождение новообращенных от уплаты налогов на 10 лет» [16, c. 42].
Судя по записям в метрических книгах сахалинских храмов, коренное население распределялось по острову в определенной закономерности. На территории южной части Сахалина примерно до нынешних городов Томари — Макаров, жили в основном айны. На юге Поранайского района, в центральной части острова существовали смешанные айнско-орочоно-нивхские и эвенкийские селения. Севернее — основное население по западному побережью и в центре жили нивхи, эвенкийцы и якуты. Основная миссионерская работа разворачивалась в далеких станах народов, чья жизнь была связана напрямую с островом. При описании положения малочисленных народов Севера Сахалина в календаре за 1897 год приводятся статистические данные: общее количество представителей коренного населения мужчин — 2 тысячи 330 человек, женщины — 1 тысяча 921. Для обеспечения за наблюдениями численности представителей малочисленных народов, их жизнедеятельности, материального и духовного уровня предлагалось увеличить число церквей и усилить миссионерскую деятельность в отдаленных селениях [14, c. 11].
Из-за особенностей островного климата и образа жизни коренных народов неизменным оставался график миссионерских посещений священнослужителями их стойбищ. Как правило, для поездок выбирали январь и июль. В миссионерском служении сахалинскому духовенству необходимо было уделять особое внимание изучению языка народа, населяющего остров [3, c. 101–102].
Самую многочисленную группу среди коренных народов севера Сахалина составляли нивхи — один из древнейших народов Азии. Издавна предки нивхов обитали в низовьях Амура, занимались рыбной ловлей и охотой. Со временем они оказываются на Сахалине, который уже тогда славился пушными и рыбными богатствами. Переселяясь на остров, нивхи основывали станы и стойбища, остатки которых сохранились до наших дней [8, c. 41–50]. В конце XIX века на западном побережье Сахалина от поста Александровского до крайнего мыса Марии существовало 25 нивхских зимних селений.
Первым постоянным священником на Сахалине стал отец Симеон Казанский. Прибыл он в 1868 году и прошел с посохом в руке по всему острову, от одной юрты к другой. Отец Симеон внёс определенный вклад в дело научного изучения быта, религии и языка местных аборигенов [16, c. 44].
Характерной чертой религий народов Севера Сахалина, находящихся на ранней стадии общественного развития, можно назвать одушевление природы — анимизм. Все, что их окружало, имело свое божественное происхождение. Так, остров Сахалин нивхи считали живым существом, — огромной нерпой. Как у них, так и у айнов, эвенкийцев и орочей было множество божеств. Религиозные взгляды коренных народов запрещали мыть лицо и тело, стричь волосы (мужчины заплетали их в косу), стирать белье и даже спасать утопающего в море. Благополучие, защиту и помощь можно было добиться только благодаря всевозможным запретам и обрядам. У вышеперечисленных народов было множество религиозных праздников, но самым торжественным считался «медвежий праздник» [7, c. 169].
Даже, несмотря на то, что значительная часть коренного населения была крещена, они никак не могли отойти от своих обычаев. Вот что пишет священник Александр Городнов в своем дневнике, когда находился в нивхской деревне под названием «Кекроо»: «Возвращаясь на квартиру, я заметил выставленную на высоком шесте медвежью голову, украшенную зеленью и разноцветными ленточками. Я велел убрать это и сказал соответствующее нравоучение» [4, c. 442].
Как мы видим, религия народов Севера была тесно связана с их бытом, обычаями и хозяйством. Природные условия также накладывали свои отпечатки на их верования. По сути, они были языческими. Переселенцы с материковой части России устанавливали с коренными народами дружественные связи, учили их земледелью, строительству домов, печей, лодок, принесли им новые орудия охоты и рыбной ловли, предметы домашнего обихода, включили их в русло цивилизации [5, c. 15–20].
Во время колонизации Дальнего Востока Православная Церковь активно осуществляла миссионерскую деятельность среди этих Северных народов.
Духовенству приходилось много ездить в далекие и опасные поездки к станам крещеных народов Северного Сахалина. Вот что пишет в кратких отчетах начальник Александровского округа за 1893 год: «Эти народы проживают в удаленных местностях, находятся вне всякого влияния со стороны администрации округа. Отдаленность их селений и полное отсутствие путей сообщения между ними делают практически невозможными их посещения» [6, c. 15].
Эти немногочисленные поездки миссионеров-священников были лишены всякого комфорта [2, c. 391].
Русскоязычное население часто негативно относилось к этим народам, чья культура им была непонятна. Сахалинское духовенство считало своим пастырским долгом нести благую весть Святого Евангелия этим людям. Зачастую христианство ими воспринималось вначале скорее внешне. И подобная тенденция была характерна для всех малочисленных народов-язычников [16, c. 21]. Не только сахалинские аборигены трудно воспринимали православие, но и родственные им амурские: «Очень значительная часть сибирских тунгусов считается христианами, но христиане они только по имени, так как большинство из них приняло христианскую веру не по убеждению. У них сохранилось довольно много пережитков, не имеющих ничего общего с христианством. Правда, брак, отпевание и крещение совершает православный священник, но задолго еще до этого брака совершены, по уплате калыма, все языческие обряды и рождены дети» [4, c. 23].
Предпринимались попытки систематизировать миссионерскую деятельность среди малочисленных народов острова Сахалин. Свидетельством этого может служить создание в 1893 году При-Охотского походно-миссионерского причта. Район его действия должен был простираться на берег Татарского пролива северной части острова Сахалин [9, c. 1]. Во вновь образованный миссионерский притч был назначен священник Иннокентий Москвитин, который должен был «между прочим, совершать миссионерские поездки в виду утверждения среди коренных народов православия по Северным прибрежьям острова Сахалин» [9, c. 3–5].
Отец Иннокентий регулярно посещал север острова, участвовал в организационных работах по постройке и открытию новых церквей. В 1896 году он обратился к военному губернатору Сахалина Н. М. Ляпунову с просьбой назначить ему на зиму от Александровской тюрьмы шесть плотников-чернорабочих в местность под названием Вал для устройства национальной часовни: «Местность Вал находится от мыса Погиби на 30 верстах и в ней собираются тунгусы (эвенки), между которыми значительное число — православные» [15, c. 75].
Наряду с верой, народы острова принимали разные элементы культуры русскоязычного населения. Они учились плотничать и осваивали столярное дело, отдельные нивхские селения строились уже по русскому образцу с небольшими улицами, с рублеными домами русского типа [1, c. 43–48]. Постепенно русские дома с печью вошли в быт коренного населения Сахалина. Народы перенимали навыки огородничества, учились выращивать картофель и прочие культуры [12, c. 22]. Устройства общих кладбищ, а у народов обряд погребения заменялся сожжением умершего человека, помогало воспринимать основные черты христианского русского погребального обряда. Постепенно воспринимался весь цикл обряда: поминки с трапезой, дни поминовения и т. д. Однако сохранялись языческие обряды кормления духов, характерные для религиозной традиции малочисленных народов Севера.
Особый интерес вызвала информация, находящаяся в копии доклада начальника оспенной экспедиции на Сахалин, врача, коллежского советника Владимира Александровича Штейгмана — «Экспедиция на север острова Сахалин для санитарных мероприятий среди инородцев и попутного сбора статистическо-экономических материалов о них, командированная Военным Губернатором острова летом 1908-го года»: «Близкие по типу, а может быть и по языку к тунгусам орочоны, во всяком случае, гораздо более давние старожилы Сахалина, разнятся от них и по своему характеру и по складу жизни, тоже будучи «хрещеными», но еще более номинально православными. У них в большой тайне содержатся небольшие кумиры в виде деревянных кукол, грубо отделанные и обшитые шерстью и цветными лоскутами. У них есть и шаманы, почитаемые и гиляками наравне со своими. Священников нивхи совершенно не знают, и никаких следов миссионерской деятельности видеть нам не пришлось. Из 112 зарегистрированных мною орочон, все оказались православными. Остается добавить, что обращение их состояло едва ли на Сахалине. На Сахалин пришли вероятнее всего выходцы из верхне-амурских групп, т. е. из более старых наших владений, где могли быть под влиянием миссионеров» [17, c. 14–20].
Анализируя эти сведения, можно сделать вывод, что у местного населения имело место своеобразное «двоеверие», в отдельных моментах напоминающее аналогичные религиозные формы после крещения Руси. Аборигены параллельно с православными культурными обрядами продолжали практиковать языческие [16, c. 23].
В отчете военного губернатора острова Сахалин А. М. Валуева за 1907 год говорится о том, что распространение христианства среди коренного населения возложено на одного из приходских священников, который один раз в год объезжал их станы. Чтобы поднять уровень миссионерской работы губернатор просил рассмотреть вопрос о назначении на остров миссионера-иеромонаха, «который всецело бы себя посвящал этому делу» [11, c. 86–88]. Предпринимая сложные, а порой опасные путешествия в отдаленные селения, священники были вынуждены помогать администрации острова в процессе количественного учета коренного населения. Так, например, перепись инородцев на севере Тымовского округа производили священник отец Николай Попов-Какоулин, а в южной части настоятель Рыковской церкви священник Александр Винокуров [13, c. 11–66].
Как следствие распоряжения губернатора острова Сахалин А. М. Валуева, во Владивостокских епархиальных ведомостях за 1908 год появляется дневник православного священника «Поездка к крещенным инородцам северной части острова Сахалин в феврале месяце 1908 года». В нем отец Александр Городнов, служивший в селе Дербинское, описывает свое путешествие с 1 по 25 февраля по отдаленным стойбищам народов Севера Сахалина. Ежедневно отец Александр совершал богослужения и требы, проводил беседы об основах христианской жизни [2, c. 337].
Говоря об образовании детей малочисленных народов острова, следует отметить, что к концу XIX века для них действовало 20 школ. Это были церковно-приходские и миссионерские учебные заведения. Однако просвещение не могло быть успешным в силу незнания языка [10, c. 171].
И так, практически все коренные народы Сибири и Дальнего Востока к началу ХХ столетия были просвещены светом веры во Христа и приняли Святое Крещение. Деятельность православных миссионеров привела к тому, что в духовную культуру местных народов вошла христианская реальность, был дан импульс к созданию словарей и азбук, письменности и литературы на языках коренного населения в целом. Нам еще предстоит осознать роль островных священнослужителей в зарождении и формировании интеллигенции из среды коренных малочисленных народов, их национального и личностного самосознания.
Литература:
1. Аргудяева Ю. В. Влияние русского православия на быт коренных народов Приамурья и Приморья. Владивосток, 2006г.
2. Городнов А., свящ., Поездка к крещенным инородцам северной части острова Сахалин в феврале месяце 1908 года. Владивостокские епархиальные ведомости.- [Владивосток]. — 1908. — № 17.
3. Извлечение из всеподданнейшего отчета Обер-прокурора Святейшего Синода по ведомству православного исповедания за 1886 год. Церковные ведомости. — [С-Петербург]. — 1889. — № 11.
4. Инфантьев И. Рассказ из жизни тунгусов. В амурской тайге. Издание книжного магазина П. В. Луковникова. С-Петербург. — 1912г.
5. Колесников Н. И., Поляков В. Л. История Сахалинской области. Дальневосточное книжное издательство. Южно-Сахалинск. 1981г.
6. Краткие отчеты о состоянии Александровского округа за 1893 год. РГИА ДВ. Ф. 1133. Оп.1. Д.967.
7. Крейнович Е. А. Нивхгу. Загадочные обитатели Сахалина и Амура. Издательство Наука. М. 1973г.
8. Мамчева Н. А. Музыкальные инструменты в традиционной культуре нивхов. Южно-Сахалинск. — 2012 г.
9. Об учреждении При-Охотского походно-миссионерского причта. РГИА ДВ. Ф. 1133. Оп.1. Д. 913.
10. Отаина Г. А. О северных народностях Сахалина. Исторические чтения. Южно-Сахалинск. 1995г.
11. Отчет военного губернатора острова Сахалин за 1907 год. ГИАСО. Ф. 20. Оп.1. Д. 28.
12. Отчет о положении дел на острове Сахалин в 1925 году. ГИАСО. Ф. 7518. Оп.1. Д. 48.
13. Переписка с канцелярией Приамурского генерал-губернатора с начальниками округов по выработке законоположений для нерусского населения острова Сахалин. РГИА ДВ. Ф. 1133. Оп.1. Д. 2031.
14. Пост Александровский. Сахалинский календарь. Типография на острове Сахалин, 1898г.
15. Распоряжения начальников округов острова Сахалин. РГИА ДВ. Ф. 1133. Оп.1. Д. 1487.
16. Хазанкович Ю. Г. Православное миссионерство среди малочисленных народов Сибири, Севера и Дальнего Востока. Религиоведение. Научно-теоретический журнал. М., 2009г.
17. Штейгман, В. А. Копия доклада начальника оспенной экспедиции на Сахалине, врача, коллежского советника Владимира Александровича Штейгмана «Экспедиция на север острова Сахалин для санитарных мероприятий среди инородцев и попутного сбора статистическо-экономических материалов о них, командированная Военным Губернатором острова летом 1908-го года». РГИА ДВ. Ф. 1133. Оп.1. Д.967.
