В статье в сравнительном плане рассмотрели особенности этнической идентификации в якутском и киргизском героических эпосах. Историзм киргизского эпоса «Манас» обусловил сильную этническую идентификацию героев произведения, а в якутском олонхо, наоборот, архаический мифологический пласт определил меньшую этническую идентификацию.
Ключевые слова: героический эпос, олонхо, Манас, якуты, киргизы, историзм, мифология, этническая идентификация.
Якуты связаны с тюркскими народами языковой, генетической общностью, сходством форм общественного развития, скотоводческой культурой. Сравнительно-историческое исследование олонхо в контексте эпического творчества народов мира, в том числе тюрко-монгольских, тунгусо-маньчжурских народов, еще не получило широкого развития, глубокого осмысления. Такое изучение позволило бы сделать шаг в определении генезиса олонхо, выявить особенности поэтики и т. д. Изучение олонхо в контексте тюркского эпоса началось с трудов А. П. Окладникова [21], И. В. Пухова [26; 27]. Их идеи продолжили эпосоведы Е. М. Мелетинский [19; 20], В. Я. Пропп [25], Р. С. Липец [13], А. В. Кудияров [12], К. Райхл [28] и др.
В данной статье мы собираемся сравнить специфику этнической идентификации в якутском олонхо и киргизском эпос «Манас». Нам интересно выявить, кем себя считают герои олонхо и «Манаса», к какому народу, племени они себя относят и как они относятся к иноэтническим группам.
Прежде чем вступить к выявлению особенностей этих героических сказаний, следует их вкратце охарактеризовать. Так, олонхо как героический эпос является самым крупным жанром, кульминацией якутского фольклора, средний размер которого достигает 10–20 тысяч стихотворных строк, а наиболее крупное — до 50 тысяч. Считается, что зачатки олонхо возникли в глубокой древности, и по стадиальной типологии исследователи относят его к наиболее ранним типам тюрко-монгольского эпоса [19; 25]. Олонхо распространено не только в Якутии, но и в Красноярском крае (ессейские якуты, долганы). В 2005 г. якутский героический эпос был провозглашен ЮНЕСКО Шедевром устного и нематериального культурного наследия человечества.
Киргизское героическое сказание «Манас» относится к классическому типу эпоса. В сказании «Манас», записанном от манасчи Саякбая Каралаева, насчитывается 500553 стихотворных строки, десять раз больше якутского олонхо. Оно распространено не только в Кыргызстане, но и в КНР, Казахстане, Таджикистане. В 2009 ЮНЕСКО признал «Манас» киргизов из Китая Шедевром устного и нематериального культурного наследия человечества, а в 2013 г. — трилогию «Манас» киргизов из Кыргызстана.
Проблему принадлежности человека к какому-либо народу, этносу исследуют ученые из разных областей науки: психологи, социологи, философы, политологи, культурологи и т. д., что показывает разносторонность, глубину данного вопроса. При этом используют термины «этническая идентичность», «национальная идентичность», «этническая идентификация», «этническая самоидентификация», «этническое самосознание» и т. д. Понятие «национальная идентичность» похоже на «этническую идентичность», но употребляется в отношении к государственному, политическому объединению. «Идентичность» относится к результату самоотождествления, а «идентификация» — к процессу [1]. Этническая самоидентификация основана на архетипы: «непреложную необходимость соотносить себя с кем-то или чем-то; стремление к чувству общности; связь поколений; знаковость человеческого мышления; стремление к ощущению избранности; бинарную оппозицию «свои-чужие». [9, c. 5]. А в фольклоре, героическом эпосе, где архетипы играют огромную роль, также сильно проявилось стремление героев принадлежать к какой-либо группе и отделять себя от других. Проблема эпоса и этноса изучается с разных ракурсов. Из них можно выделить научные работы, где исследуют влияние эпоса на политическую, общественную жизнь [32], этническую идентичность народа [2; 3; 10; 23], описание этносов в самом эпосе [4; 6; 11; 18].
Якутский героический эпос имеет очень сильное мифологическое основание. Эпическое время относится к эпохе первотворения [19, с. 269], когда еще современные якуты не появились. А эпическое пространство разделено на три мира: Верхнего, где в основном обитают божества, Среднего, где живут люди и духи-иччи, Нижнего, населенного чудовищами-абааhы. Как отметил Е. М. Мелетинский, в олонхо изображена вражда человеческого и демонского племен, которая не ограничивает появление других племен [19, с. 270].
Герой олонхо воспринимает себя представителем племени айыы аймага (букв. родственники божеств айыы) и күн улууһа (букв. солнечный улус), имеющими поводья на спине, что, вероятно, показывает их связь с богами. По мифологическим представлениям якутов люди имеют божественное, небесное происхождение. В ранних типах олонхо герои спускаются из Верхнего мира и заселяют Средний мир.
Хотя в героическом сказании иногда могут говорить об ураангхай-саха (фольклорное самоназвание якутов), к которому относятся положительные персонажи, в большинстве случаев герой является в конце эпоса родоначальником ураангхай-саха. Иными словами, эпические образы находятся как бы в промежуточном положении между божественной и истинно человеческой натурой.
Противником героя выступает богатырь из племени абааhы, рода адьарай, который все время пытается жениться на девушке из племени айыы аймага. Связь человека с абааhы считается недопустимым, хотя очень редко встречается олонхо, где изображен получеловек-полуабааhы, которого после инициации люди принимают в свой круг [31].
Мы рассмотрели три текста олонхо, относящихся к разным локальным традициям: «Богатырка Кыыс Дьуурая» Г. В. Дуякова (вилюйская эпическая традиция) [7], «Тамаллаайы Бэргэн» И. Д. Оконешникова (центральная) [22], «Ючюгэй Юдюгюйэн и Кусаган Ходжугур» Д. А. Томской (северная) [29].
Мы обнаружили, что самоназвание якутов саха используется в олонхо 38 раз, из них 15 раз — в «Богатырка Кыыс Дьуурая», 21 раз — в «Тамаллаайы Бэргэн», а в «Ючюгэй Юдюгюйэн и Кусаган Ходжугур» — всего лишь 2 раза. В центральной части Якутии проживает большая часть якутов, здесь со времен Омогоя, Элляя, легендарных прародителей, зарождалась и развивалась культура якутского народа. Это историческая территория первоначального расселения якутов, откуда шло движение на периферию. Вероятно, высокий уровень этнического самосознания определил частое использование этнонима саха в олонхо. Это слово также употребляется в имени персонажа Саха Саарын Тойон в олонхо «Тамаллаайы Бэргэн».
Наряду с этнонимом саха в фольклорных текстах часто используется слово ураангхай. В олонхо «Богатырка Кыыс Дьуурайа» этот этноним использован 6 раз. Наряду с этим встречается двойные этнонимы ураангхай-саха (5 раз) и саха-ураангхай (только 1 раз). Это слово в олонхо Д. А. Томской не обнаружено.
В олонхо также представлен образ тунгусского богатыря, который часто мешает, иногда помогает герою. По мнению И. В. Пухова, У. Г. Эргиса, Е. М. Мелетинского, данный персонаж появился в результате межплеменных отношений якутов и аборигенных народов (эвенки, эвены и др.) [27, с. 151; 30, с. 200–201; 19, с. 270]. Из трех олонхо мы обнаружили слово тонгус (3 раза) только в сказании «Богатырка Кыыс Дьуурайа», где в конце эпоса говорится, что дядя героя богатырь Кюн Эрили становится родоначальником тунгусов. Следует отметить, что в олонхо Вилюйского региона ярко представлен образ тунгусского богатыря, появились образы отца тунгусского богатыря и рыбака, в вершу которого попадают богатыри во время битвы. Мы предполагаем, что это является результатом тесного контакта вилюйских якутов с эвенками, которые издревле жили в Вилюйском регионе.
В олонхо «Богатырка Кыыс Дьуурайа» встречается образ русского богатыря Аан Дуурай, которого боги заточили в тюрьму за строптивый нрав, и по просьбе главного героя его отпускают на свободу; после освобождения он указывает место, где герой мог бы родиться заново; в конце олонхо говорится, что он становится родоначальником русского народа. Для этого использовано 5 раз слово ньуучча («русский»). Мы считаем, что образ русского нетрадиционный, он появился как нововведение олонхосута Г. В. Дуякова, который знал русских, положительно относился к ним и очень часто использовал заимствованные слова из русского языка.
В олонхо «Ючюгэй Юдюгюйэн и Кусаган Ходжугур» 1 раз использован этноним татаар, который встречается в составе поговорки, благословения в отрицательном смысле. Трудно предположить, знали ли предки якутов татаров раньше или это позднее явление. Также в фольклорных текстах можно найти малопонятные слова как уйгуур, кыргыс, похожие на тюркские этнонимы уйгур, кыргыз. Возможно, предки якутов знали названия других тюркских племен, и некоторая часть названий дошла до наших времен в виде словосочетаний, малопонятных слов с отрицательными смысловыми оттенками.
Как видно, в олонхо употреблено очень мало этнонимов. В речи героев не показаны особенности языка другого племени, вместо этого выступает манера исполнения, музыкальная специфика. Также не обнаружены какие-либо описания внешнего вида, одежды представителя другого народа, они как будто одинаковы, только название этнонима, выполняемая роль персонажа, его отношение к герою могут указать на его происхождение. Выяснение отношений между героем и противником происходит в виде единоборства, а не войны с участием многочисленных персонажей. Образ тунгусского богатыря, который в ранних записях олонхо имел отрицательные черты характера, со временем приобрел положительные. Во второй половине XX в. появился совершенно новый образ русского богатыря — помощника героя. Однако образ представителя русского народа не получил распространения и развития, так как олонхо имело сильную каноническую структуру и опиралось на традицию.
Классический эпос, к которому относится киргизский «Манас», подвергался к демифологизации и опирался на исторические предания [19, с. 276]. Во многих эпосах тюрков Средней Азии изображена борьба героя, народа против иноплеменных захватчиков, иноверцев.
В качестве образца мы взяли 4-томное издание киргизского героического эпоса «Манас», опубликованного по серии «Эпос народов СССР» и «Эпос народов Евразии» в переводе А. С. Мирбадалевой и Н. В. Кидайш-Покровской и охватывает около 50 тысяч строк (по версии С. Орозбакова) [14; 15; 16; 17].
Прочитав русский перевод текста, мы обнаружили 104 наименований этнонимов. Мы распределили их на три группы (положительный, отрицательный и нейтральный) в зависимости от отношения к главному герою — Манасу. К положительным племенам, родам относятся 39 племен и народов, к отрицательным — 27, к нейтральным — 39. По частоте упоминаний этнонимов лидируют киргизы (411 раз), калмаки (311 раз), кытаи (222 раза), казахи (124 раза). Киргизов могут назвать также кара-киргизами, бурутами.
По сравнению с олонхо, в киргизском героическом эпосе очень развита этническая идентификация. Помимо многочисленных названий племен, родов и народов, подробно показано их взаимоотношение, место проживания которое в целом совпадает с реально имеющимися топонимами. В начале эпоса дается генеалогическое повествование героя, похожее на историческое предание.
В «Манасе» идентификация человека идет по следующей иерархии: человек (Манас) — род/племя (Ногой) — народ (киргизы) — сообщество народов (тюрки), то есть имеется понимание идеи тюркского единства, самый ближайший народ — казахи, с которыми и ныне соседствуют современные киргизы. Следует сказать, что взаимоотношения с другими народами не постоянны, они могут меняться: иногда дружественные народы показывают зависть и высокомерие или, наоборот, с вражеским народом вполне могут иметь нейтральные связи. Народы, роды, племена часто встречаются в эпосе во время войны, пира, свадьбы, поминок.
Народы отличаются друг от друга своим происхождением, характером, менталитетом, религией, социальным положением и языковыми характеристиками персонажей. Так, в эпосе калмаки являются мангулами, врагами киргизов, они воинственны, агрессивны, до поражения от войск Манаса имели высокое положение, употребляют слова «Жабу! Жабу!», «Мэндэ!» для боевого клича. Калмаки называют киргизов уничижительным словом бурут, также отделяют их вероисповеданием, как носящих чалму (головной убор мусульман). Следующий вражеский народ — кытаи отличаются от калмаков своей многочисленностью и использованием магии.
В «Манасе» преобладает изображение войн над единоборством. В эпосе изображены экзогамные отношения между племенами и народами. Так, любимая жена Манаса Каныкей — родом из таджиков. В прошлые века такие связи помогали соседним этническим группам сохранить мирную жизнь, распространить свое влияние другим, противостоять общему врагу.
Представляется интересным мотив побратимства героя с чужаком, врагом. Так, образ Алмамбета очень сложный: сын калмакского или кытайского хана уходит от своих соплеменников, принимает веру киргизов (ислам), становится другом Манаса и руководит войсками против своего народа. Здесь уместно вспомнить теорию Л. Н. Гумилева о пассионарности, когда этнос (киргизы) находится на стадии развития появляются сильные личности, выступающие за свой народ (Манас), а когда он (кытаи) находится на стадии старения и распада, то пассионарии (Алмамбет) не могут найти свое место среди своих и могут уйти к той среде, где наблюдается пассионарный подъем [5].
Различия между якутским и киргизским героическими эпосами появились вследствие их иностадиальности (олонхо считается архаическим, а «Манас» — классическим), разным уровнем общественного, государственного развития (киргизы в окружении разных, многочисленных, враждебных народов выработали определенный опыт государственности и политической деятельности, чем якуты, которые находились на Севере почти в изоляции от мира) и отсутствием связей между этими народами, находящихся далеко друг от друга, хотя относящихся к одной языковой семье — тюркской.
Якутское олонхо включает в себе сильный мифологический компонент, а в киргизском эпосе «Манас» преобладает историзм, хотя имеется и определенный мифологический слой. Поэтому в «Манасе» этническая идентификация сильнее, чем в якутском героическом сказании. Это ничуть не умаляет значение олонхо, наоборот, оно показывает сохранность архаической формы эпоса, что тоже является ценным для фольклористов.
Общей чертой олонхо и киргизского героического сказания можно считать поэтический стиль эпоса. Однако в данной статье мы не рассмотрели эту проблему. Следующим моментом выделяем высокое положение эпоса в иерархии жанров фольклора и большое значение устного героического сказания в жизни якутов и киргизов. Также в тексте «Манаса» обнаружили архаический мотив чудесного рождения богатыря у престарелых родителей, который часто встречается в олонхо. «Манас» является сказанием о первом поколении героя, за ним следуют «Семетей» и «Сейтек». В якутском эпосе тоже встречаются олонхо о двух поколениях героев — отца (матери-богатырки) и сына («Богатырка Кыыс Дьуурая», «Ючюгэй Юдюгюйэн и Кусаган Ходжугур»).
Мы убедились, что олонхо и «Манас» являются народными энциклопедиями, услышав или прочитав которых, можно получить ценные сведения о жизни и мировоззрении якутского и киргизского народов.
Литература:
1. Баранов Н. А. Курс «Этнополитология» для студентов-политологов Балтийского государственного технического университета «Военмех» [Электронный ресурс] / Персональный сайт Николая Баранова. URL: http://nicbar.narod.ru/etnopolitologia_02.htm (дата обращения: 15.08.2014).
2. Бичеев Б. А. Мифолого-религиозные основы формирования этнического сознания калмыков: Дисс. … доктора философских наук. — Ставрополь, 2005. — 381 с.
3. Брагина Д. Г. К проблеме этнической и этнокультурной идентичности у якутов на рубеже веков (конец XX в. — начало XXI в.) // Коренные народы Северо-Западной Якутии и Таймыра: фольклорное наследие и проблемы этнокультурной идентичности (Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 80-летию со дня рождения известного якутского фольклориста, переводчика, общественного деятеля П. Е. Ефремова. Якутск, 9–10 декабря 2013 г.) / Сост.А. Н. Данилова, А. А. Кузьмина; редкол.: А. С. Ларионова (отв. ред.) и др. — Якутск: Изд-во ИГИиПМНС СО РАН, 2013.
4. Валиуллина Ф. М. Национально-мифологические и религиозные мотивы в дастане «Идегей»: Автореферат … кандидата филологических наук. — Казань, 2005. — 24 с.
5. Гумилёв Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. — СПб.: Кристалл, 2001. — 640 с.
6. Давлеткулов А. Х. Отражение истории этноса и его социально-духовной жизни в эпической поэзии башкир: Социально-философский анализ: Дисс. на соиск. … доктора философских наук. — Уфа, 1999. — 303 с.
7. Дуяков Г. В. Кыыс Дьуурайа бухатыыр / Сост. А. А. Кузьмина. — Якутск: Бичик, 2011. — 250 с. (Серия «Саха боотурдара»)
8. Жирков А. Н. Его судьбу определил Манас [Электронный ресурс] // Слово Кыргызстана. Общенациональная газета. Материал за: 12 декабря 2012 года. URL: http://slovo.kg/?p=15353 (дата обращения: 15.08.2014).
9. Зубачевский М. В. Этническая самоидентификация и её объективизация в культуре: Дисс. … кандидата философских наук. — Омск, 2010. — 156 с.
10. Игнатьева В. Б. Эпос в современном обществе: сохранность и потенциал развития олонхо в общественном мнении // Коренные народы Северо-Западной Якутии и Таймыра: фольклорное наследие и проблемы этнокультурной идентичности (Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 80-летию со дня рождения известного якутского фольклориста, переводчика, общественного деятеля П. Е. Ефремова. Якутск, 9–10 декабря 2013 г.) / Сост.А. Н. Данилова, А. А. Кузьмина; редкол.: А. С. Ларионова (отв. ред.) и др. — Якутск: Изд-во ИГИиПМНС СО РАН, 2013.
11. Коныратбай Т. А. Эпос жǝне этнос. Қазақ эпосы жǝне оның этникалық сипаты. Монография. — Алматы: Ғылым, 2000. — 268 б. (на казах. яз.: «Эпос и этнос. Этнические истоки казахского эпоса»)
12. Кудияров А. В. Проблемы изучения художественного стиля эпоса сибирских народов // Фольклорное наследие народов Сибири и Дальнего Востока. — Горно-Алтайск, 1986. — С. 114 -150.
13. Липец Р. С. Образы батыра и его коня в тюрко-монгольском эпосе. — М.: Наука, 1984. — 385 с.
14. Манас. Киргизский героический эпос. Книга 1. — М.: Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1984. — 544 с. («Эпос народов СССР»).
15. Манас. Киргизский героический эпос. Книга 2. — М.: Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1988. — 688 с. («Эпос народов СССР»).
16. Манас. Киргизский героический эпос. Книга 3. — М.: Главная редакция восточной литературы, 1990. — 512 с. («Эпос народов СССР»).
17. Манас. Киргизский героический эпос. Книга 4. — М.: Наследие, 1995. — 768 с. («Эпос народов Евразии»).
18. «Манас»энциклопедиясы. 1-т: Аалам — «Манастын» музыкасы / Башкы ред.А. Карыпкулов. — Бишкек: Кыргыз Энциклопедиясынын Башкы редакциясы, 1995. — 440 б. (на киргиз. яз.: «Энциклопедия «Манас»»)
19. Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. — М.: Наука, 2006. — 408 с.
20. Мелетинский Е. М. Происхождение героического эпоса; Ранние формы и архаические памятники. — М.: Наука, 1963. — 460 с.
21. Окладников А. П. Якутский эпос (олонхо) и его связь с югом // История Якутской АССР: В 2 т. — М.-Л., 1965. — T.I. — С. 257–277.
22. Оконешников И. Д. Тамаллаайы Бэргэн / Сост. А. А. Дмитриева, Н. А. Дьяконова. — Якутск: Медиа-холдинг «Якутия», 2012. — 320 с.
23. Осипова О. В. Героический эпос как элемент этнической идентификации саха: оценка в общественном мнении // Арктика и Север. — 2011. — № 4. — С. 1–10.
24. Прозоров Л. Р. Раса и этнос в былинах [Электронный ресурс] // Информационный портал «Русская цивилизация». URL: www.xpomo.com/ruskolan/rasa/rasa_etnos.ht (дата обращения: 15.08.2014).
25. Пропп В. Я. Русский героический эпос (Собрание трудов В. Я. Проппа). — М.: Лабиринт, 1999. — 640 с.
26. Пухов И. В. Героический эпос тюрко-монгольских народов Сибири. Общность, сходство, различия // Типология народного эпоса. — М.: Наука, 1975. — С. 12–63.
27. Пухов И. В. Якутский героический эпос олонхо. Основные образы. — М.: Изд-во АН СССР, 1962. — 256 с.
28. Райхл К. Тюркский эпос: традиции, формы поэтическая структура / Пер. с англ. В. Трейстер под ред. Д. А. Функа. — М.: Вост. лит., 2008. — 383 с. — (Иследования по фольклору и мифологии Востока)
29. Томская Д. А. Үчүгэй Үөдьүгүйээн, Куһаҕан Ходьугур = Ючюгэй Юдюгюйэн, Кусаган Ходжугур / [пер. Е. С. Сидоров, сост.: В. В. Илларионов, В. С. Никифорова, отв. ред.: д.ист.н. Н. А. Алексеев, д.иск. Ю. И. Шейкин]. — Якутск: Изд-во ИГИиПМНС СО РАН, 2011. — 374 с.
30. Эргис Г. У. Очерки по якутскому фольклору. — М.: Наука, 1974. — 402 с.
31. Якутский героический эпос. Могучий Эр Соготох. — Новосибирск: Наука. Сиб. издат. фирма РАН, 1996. — 440 с.
32. Heide Nienke van der. Spirited performance: The Manas epic and society in Kyrgyztan. — Amsterdam: Rozenberg, 2008. — 334 p.
