Художественное воплощение национального характера в творчестве В. С. Яковлева-Далана

В статье уделяется внимание авторской концепции в изображении национального характера народа саха в романах В. С. Яковлева-Далана, а также делается попытка раскрыть основные черты, представляющие национальную самобытность якутского народа.

Ключевые слова: национальный характер; менталитет; роман-эссе; якутская литература.

Отечественные учёные давно обратились к изучению национального менталитета, одной из составляющих которого является национальный характер. В современных условиях, по мнению ряда исследователей, большим потенциалом в данном направлении обладает литературоведение. Долгое время над проблемой менталитета в литературе работает Г. Д. Гачев, который вместо термина «менталитет» использует понятие «космо-психо-логос» или «национальный образ мира». С точки зрения культурно-нормативного подхода, национальный характер проявляется в образцах мышления и поведения, задаваемых культурой, в ценностных ориентациях, нормах и продуктах культурного развития. В. К. Трофимовым национальный характер понимается как «совокупная целостность наиболее устойчивых, основных для данной национальной общности особенностей восприятия окружающего мира и форм реакции на него» [6, с. 397].

Создавая литературного героя, автор книги обычно наделяет его тем или иным характером, который может быть и цельным, и противоречивым, и статичным, и развивающимся. «Художественный характер являет собой органическое единство общего, повторяющегося и индивидуального, неповторимого; объективного (социально-психологическая реальность, послужившая прообразом для литературного характера) и субъективного (осмысление и оценка прообраза автором). В результате характер в искусстве предстаёт «новой реальностью»; художественно «сотворённой личностью, которая, отображая реальный человеческий тип, идеологически проясняет его» [3, с. 481].

Пути постижения категорий национального характера нашли отражение в литературоведческих трудах Н. Ю. Желтовой [2], А. М. Сафиной [5], Е. К. Холодковой [7] и других.

В работах отмечается, что национальный характер — понятие историческое и динамика «его развития раскрывается через образ литературного героя, наделённого теми или иными типическими качествами, определяющими не только трансформацию персонажа, но и бытие, и самосознание народа» [7, с. 3].

Особый интерес, по мнению исследователя национального характера в татарской прозе А. М. Сафиной, представляет изображение национального характера в исторических произведениях, поскольку в них он раскрывается «посредством создания такого типа, который вбирает в себя представления о глубинных традициях народа, весь духовно-нравственный опыт предшествующих поколений и эволюцию его под влиянием времени» [5, с. 3].

В якутской литературе новые черты историзма в жанре романа отчётливо проявились в последнее десятилетие ХХ века. «Углубление историзма в жанре романа, — как считает А. Н. Мыреева, — выразилось в возросшем внимании к участию личности в народной жизни, усиление же нравственно-философского начала определило и возврат на новом уровне к народнопоэтическим традициям, к олонхо» [4, с. 82].

Народный писатель Якутии Василий Семёнович Яковлев-Далан (1928–1996), историк по образованию, ещё в 80-е годы прошлого века в романе «Глухой Вилюй» (1983) обратился к ранней истории народа саха. Произведение создано на основе этнографических и фольклорных материалов и обращено к «веку кыргыса» — временам междоусобных распрей между племенами, населявшими Якутию

Основное из ответвлений сюжета развивается на реке Вилюй, куда приходят первые якуты — переселенцы, но параллельно внимание автора направлено на взаимоотношения между тонг биисами, туматами и саха-уранхаями.

На страницах книги, связанных с судьбой Нюрбачан, единственной из оставшейся представительницы Тонг Биисов, читатель знакомится с жизнью и бытом якутов. Повествование об этом начинается с появления на берегах Вилюя якутов, гонимых гневом жестокого владыки долины Туймады — Тыгына.

Наиболее ярко национальные черты, характерные для народа саха, раскрыты в образах старика Мохсоко и старухи Хаттыаны. Их юрта показана как жилище, построенное «из ошкуренных, напоминающих оленьи рёбра бревён» [8, с. 187].

Олицетворением доброго, разумного и мудрого в романе выступает хранитель старинных обрядов и обычаев белый шаман Люксюрээни. Он осознаёт, что вражда и кровопролитие никогда не принесут людям счастья и поэтому, как посланец мира, добровольно отправляется к туматам и трагически погибает. Перед тем как идти к врагам, он предупреждает сородичей: «Если и назначено мне умереть, не провалюсь в преисподнюю, а возлечу в Верхний Материнский Мир, к добрым духам. Положите меня в долбленую колоду, отнесите в деревянный склеп на восьми столбах, повесьте снаружи мой бубен, облачите меня в шаманскую одежду! Подняв мои золотые кости, упокоив мои серебряные кости, смотрите за моей усыпальницей: мой бубен предупредит вас о надвигающейся беде!» [8, с. 223–224]. Эти слова шамана раскрывают его религиозные представления о загробном мире.

Писатель показывает, что в основных, ведущих чертах национальный характер формируется под влиянием социально-экономических, культурно-исторических, природных, биологических, этнических факторов и географической среды. В. С. Яковлев-Далан описывает предметы быта и одежды якутов, подчёркивает их способность адаптироваться к сложным климатическим условиям: «Четыре семьи, что жили в просторной юрте, сидели по четырём углам, каждая за своим трёхногим столом, и ели варёное мясо из больших глиняных горшков» [8, с. 221].

Автор «Глухого Вилюя» подчёркивает глубокую веру народа саха в силу слова. Так, долгие зимние вечера якуты проводили время у камина, слушая песни звонкоголосых олонхосутов. Например, Ырыа Чонкуман, не раз участвовавший в состязаниях олонхосутов, проходивших на подворье Тыгына, теперь в юрте Туога Батыра пел своим звучным голосом. Восприятие его рассказа слушателями передано следующим образом: «Собравшиеся в юрте … слушали его, боясь пропустить хоть слово. Яркими, сочными красками описывал он неведомую страну, лучшую из стран, прекраснейшую из земель, изображая, украшая, разрисовывая и наряжая её, и картины, одна заманчивее другой, возникали из сплетения затейливых слов. Он пел-говорил, и совершилось чудо: чары волшебного языка распахнули четыре стены юрты, тесно набитой людьми, и показалось им, что они перенеслись далеко-далеко отсюда в блаженные сказочные края» [8, с. 289].

По словам Д. Е. Васильевой, «писатель достиг значительных успехов в создании разнообразных человеческих характеров. Так в романе наряду с реалистическими пейзажами, зарисовками встречаются и своеобразные типизированные образы героев-воинов, защитников своего племени» [1, с. 142].

Продолжением событий романа «Глухой Вилюй» стало эпическое полотно «Тыгын Дархан» (1993). Впервые в якутской литературе появился исторический роман, в котором отразился наиболее сложный период истории народа саха: конец XVI — начало XVII в. В произведении широко воспроизведены культура взаимоотношений северного народа с природным миром, его нравственные и эпические представлении, определённые близостью к природе. Известно, что менталитет народа формируется под влиянием трудовой деятельности. Для якутов это, прежде всего, скотоводство и коневодство. Автор подчёркивает в своих героев физическую выносливость, так необходимую людям Севера. Нередко ведутся споры между «отцами» и «детьми», в том числе и о назначении человека, смысле жизни, о результатах труда. Так, разговор Тыгына с Маргой обнаруживает их полную противоположность. Тыгын убеждён в том, что лучше отстаивать своё доброе имя в поединках с храбрецами. Точка зрения Марги: «Достойно живёт тот, кто неустанно трудиться, неусыпно блюдёт добро». Марга не отказывается от своих слов и в споре с легкомысленным Сатаем. Если Сатай считает, что не надо копить богатство и всю жизнь гнуть спину, всё равно у жизни один конец, то Марга думает, что благополучие прочно только то, которое заработано трудом, а «что занесено ветром, унесёт вихрем».

«Характеры героев Далана, — пишет А. Н. Мыреева, — как бы рождены самой северной природой: внешне сдержанные, порой суровые, но полные внутренней поэзии, жизнелюбия, нравственной чистоты и благородства» [4, с. 86]. Герои имеют свои индивидуальные, неповторимые черты. Лучшие качества двух народов — якутского и эвенского, соединились в образе свободолюбивой и рассудительной Нюрбачан. Не желая отдавать сына в боотуры Тыгына,   она уходит из долины Туймады, над которой нависла тень войны. Также поступает и Дорхон, который ненавидит войну и считает грехом изготовление оружия.

Таким образом, изображение разных сторон национальной жизни — будь то сенокосная страда, забой скота, осенняя неводьба и праздник белого изобилия Ысыах — помогает разностороннему развитию сюжетной линии и полноте отражения национального характера.

Творческая судьба народного писателя В. С. Яковлева-Далана на первый взгляд сложилась благополучно. В 1976 никому неизвестный тогда школьный учитель опубликовал на страницах журнала «Хотугу Сулус» своё первое произведение — повесть «Дивная весна». Она свидетельствовала о появлении в якутской литературе талантливого автора. Но Василий Семёнович мог бы стать писателем раньше, если бы его не репрессировали ещё в юные годы, когда в начале 50-х годов лучших людей Якутии обвинили в национализме. В романе — эссе «Жизнь и судьба моя» писатель попытался осмыслить случившееся с ним под углом лет, проведённых в заключении. «Пусть эта книга, — выразил надежду В. С. Яковлев-Далан, — хоть как-то поможет моему народу понять до конца запутанные, порой такие непонятные, противоречивые перипетии великих перемен, придаст ему силы выдержать все невзгоды» [9, с. 4].

В тюрьме будущему писателю довелось увидеть разных людей и узнать, кто и как ведёт себя, каким становится в экстремальных условиях. Среди преобладающих черт национального характера народа саха автор романа — эссе в первую очередь отмечает такие, как простота, честность и порядочность: «Дитя Тыгына» (Тыгын — прародитель якутов) — так с любовью и уважением отзывались люди на родине моей о людях честных, хороших» [9, с. 35]. Следование данным принципам способствовало тому, что В. С. Яковлев-Далан отказался подписать крамольные бумаги. С другой стороны, такие качества, как доверчивость и наивность бессовестно эксплуатировались всякого рода проходимцами: «Сорокин только головой покачал, мол, до чего же вы, якуты, доверчивы и наивны» [7, с. 109].

Особое почтение проявляет писатель к старшим. Первые, о ком он подумал после ареста, были родители. Его беспокоило, как они перенесут такую беду. Многие представители преклонного возраста, оказавшиеся рядом с осужденным В. С. Яковлевым-Даланом, отличались «мягкостью и пресловутой якутской деликатностью, внутренней тактичностью» [9, с. 195]. По прошествии долгих лет автор романа был бесконечно благодарен этим людям за светлость души, глубину и разумность речей, которые придавали силы окружающим. Надо отметить, что и сам писатель подошёл к теме репрессий объективно, стараясь избегать крайних оценок.

Таким образом, в произведениях В. С. Яковлева-Далана национальный характер получил широкое воплощение. Писатель представляет его через исторические события, автобиографию, уделяя большое внимание обычаям, взаимоотношению между людьми, используя фольклор и этнографический материал.

Литература:

1.      Васильева Д. Е. Народные писатели Якутии. — Якутск: Бичик, 1995. — 160 с.

2.      Желтова Н. Ю. Проза первой половины ХХ века: поэтика русского национального характера: автореф. дис. … докт. филол. наук. — Тамбов, 2004. — 45 с.

3.      Литературный энциклопедический словарь / Под ред. В. М. Кожевникова, П. А. Николаева. — М.: Совет. энциклопедия, 1987.

4.      Мыреева А. Н. Якутский роман 70–90 –х годов ХХ века: традиции и новации. — Новосибирск: Наука, 2014. — 116 с.

5.      Сафина А. М. Национальный характер в татарской исторической прозе: вторая половина ХХ века: автореф. дис. … канд. филол. наук. — Казань, 2010. — 27 с.

6.      Трофимов В. К. Душа России: итоги, сущность и социокультурное значение русского менталитета. — Ижевск: Ижевская ГСХА, 2008. — 408 с.

7.      Холодкова Е. К. Концепция национального характера в прозе В. П. Астафьева, В. Г. Распутина и Б. П. Екимова 1990 — х — начала 2000 — х гг.: автореф. дис. … канд. филол. наук. — М., 2009. — 23 с.

8.      Яковлев В. С.-Далан. Глухой Вилюй. — Якутск: Бичик, 1993. — 336 с.

9.      Яковлев В. С.-Далан. Жизнь и судьба моя. — Якутск: Бичик, 2003. — 336 с.