В современных условиях функционирования экономики от эффективности правового регулирования и защиты товарного знака как важного средства индивидуализации товаров в значительной степени зависит обеспечение интересов правообладателей и потребителей. Повышенного внимания заслуживает задача применения способов защиты не только продуктивных, но и наименее обременительных для правообладателя. В связи с этим особую актуальность приобретает такой предмет внимания как компенсация.
Институт «компенсации» на протяжении длительного времени известен в странах англосаксонской правовой системы, где он носит название института «статутных убытков» (убытков, определенных законом) [1; 154–155]. Подобные убытки в наибольшей степени соответствуют тому, что в странах континентальной системы права является уголовным или административным штрафом, то есть санкцией публичного, а не гражданского права, характеризующейся карательным эффектом и применяемой вне зависимости от реально понесенных убытков.
В правовой доктрине общего права институт статутных убытков преследует четыре основные цели:
1) виновное лицо подвергается штрафу, в частности, для того, чтобы штраф покрывал желание мести со стороны пострадавшего;
2) виновное лицо и все общество, таким образом, ограничиваются от будущих неправомерных действий в превентивном порядке (простое возмещение убытков в полной мере не достигает такой цели);
3) пострадавшее лицо должно быть вознаграждено за то, что оно осуществляет свои права в целях укрепления общего правопорядка;
4) пострадавшее лицо должно получить дополнительное возмещение помимо возмещения убытков [2; 101, 113].
В странах континентальной правовой системы отношение к институту компенсации иное. Здесь не только не стали обращаться к подобному правовому институту в своем законодательстве, но и отказывают в признании и исполнении судебных решений стран общего права, на основании которых взыскивались штрафные убытки. Мотивируется подобный подход тем, что применение уголовной санкции за гражданское правонарушение противоречит публичному порядку этих стран.
В праве Российской Федерации на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации компенсация появилась относительно недавно и представляет собой институт новый для российской правовой системы в целом. Компенсация как мера ответственности возникла в российском законодательстве в 1992 г., а впоследствии, в 2002 г., была введена Законом Российской Федерации от 23.09.1992 № 3520–1 «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров» [4] (далее — Закон о товарных знаках). В части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) эта новелла скорректирована законодателем с учетом потребностей современного рынка. В качестве способа защиты исключительных прав право требовать выплаты компенсации от нарушителя исключительного права на отдельные виды результатов интеллектуальной деятельности или средств индивидуализации вместо возмещения убытков в настоящее время предусматривается п. 3 ст. 1252 ГК РФ.
Применение компенсации как меры ответственности за незаконное использование товарного знака закреплено в п. 4 ст. 1515 ГК РФ. В соответствии с указанной нормой правообладатель вправе требовать по своему выбору от нарушителя выплаты компенсации вместо возмещения убытков.
В отношении природы данной меры в теории гражданского права высказываются различные суждения. В юридической литературе распространено мнение о том, что компенсация не соответствует сути гражданско-правовой ответственности с присущими ей специфическими признаками и функциями, поскольку носит штрафной, карательный характер.
Так, сторонники данной точки зрения полагают, что компенсация — это «мера, не укладывающаяся в рамки гражданского права, не свойственная гражданскому праву», «этот способ защиты носит не восстановительный (компенсационный), а штрафной (наказательный) характер» [5; 34], «двукратный размер компенсации не согласуется с принципом о компенсационной природе гражданско-правовой ответственности» [6; 9].
Противники же данного подхода аргументируют свою позицию тем, что штрафная (карательная, наказательная, репрессивная) функция в полной мере характерна для гражданско-правовой ответственности. Так, например, Е. А. Суханов утверждает, что гражданско-правовая ответственность, помимо основной ее функции — компенсационной, восстановительной, выполняет также превентивную, стимулирующую и штрафную функции; гражданская ответственность, «как и всякая юридическая ответственность, осуществляет штрафную (наказательную) функцию» [7; 592].
Кроме того, повышенный размер, который может иметь гражданско-правовая ответственность, рассматривается учеными как развитие ее компенсационной сущности. В литературе указывается, что в порядке исключения гражданская ответственность может носить ограничительный характер либо иметь повышенный размер [8; 945, 7; 616–617]. В качестве примера последнего можно привести нормы ГК РФ неустойке (п. 1 ст. 394 ГК РФ), Федерального закона «О поставках продукции для федеральных государственных нужд», закона Российской Федерации «О защите прав потребителей» и т. д.
Таким образом, случаи повышенной степени гражданско-правовой ответственности представляют собой, как правило, правовой инструмент обеспечения интересов более слабой стороны правоотношений либо публичных интересов.
Компенсация, предусмотренная ГК РФ, явление особое, отвечающее в значительной мере интересам правообладателя. Практика правоприменения показывает, что доказывание вреда в форме реального ущерба, но еще в большей мере в форме упущенной выгоды составляет одну из самых сложных задач стороны в судебном процессе. Это послужило, по-видимому, одной из причин закрепления в части четвертой ГК РФ нормы, распространяющей свое действие на отдельные виды результатов интеллектуальной деятельности и освобождающей правообладателя от доказывания причиненных ему убытков при требовании выплатить компенсацию. Компенсация подлежит взысканию при доказанности факта правонарушения. При этом правообладатель, обратившийся за защитой права, освобождается от доказывания размера причиненных ему убытков. Но в вопросе о необходимости установления факта наличия убытков нет единства мнений. Существует позиция, согласно которой «факт вреда в случае взыскания компенсации является необходимым фактом, формирующим состав правонарушения, хотя бы потому, что речь идет о применении меры ответственности» [9; 44]. Все же, как было определено вначале, компенсация при нарушении права на товарный знак может представлять случай повышенной степени гражданской ответственности, являющий собой правовой инструмент обеспечения интересов менее защищенной стороны правоотношений либо публичных интересов. Практикующие юристы также больше склоняются к тому, чтобы применять институт компенсации вне какой-либо зависимости от причиненных нарушителем убытков [10; 71, 11; 50].
Стоит отметить, что в правоприменительной практике существуют противоположные суждения относительно необходимости установления убытков при взыскании компенсации. Так, в одном из судебных решений отказ во взыскании компенсации был аргументирован тем, что товар был арестован и в гражданский оборот не вводился, а значит, правообладатель не понес убытков, а потому оснований для взыскания компенсации, которая взыскивается вместо причиненных убытков, не имеется [11], в другом судебном решении указывалось, что такая норма ответственности, как компенсация, не может быть связана с необходимым наличием причинения правообладателю убытков и их размером [12]. Сторонники второго подхода оперируют тем, что используемое в ГК РФ понятие «вместо» не следует понимать как указание на то, что компенсация может быть потребована только в том же случае, в котором правообладатель может требовать возмещения причиненных ему убытков, то есть в случае действительного причинения ему убытков. В статье 49 Закона об авторском праве содержалось прямое указание на то, что компенсация подлежит взысканию при доказанности факта правонарушения независимо от наличия или отсутствия убытков. Эта же концепция применима в настоящее время к товарным знакам. Для использования этой меры условием является противоправность поведения, при этом она может быть применена независимо от наличия убытков.
Таким образом, чтобы получить компенсацию, правообладателю, чье право нарушено, не придется доказывать ни факт причинения нарушением убытков, ни их размер; он должен будет лишь доказать факт совершенного правонарушения.
Нарушитель при этом находится в куда менее выгодном положении в случае, когда суд обязывает его выплатить компенсацию при отсутствии убытков для правообладателя. Это, безусловно, побуждает субъектов гражданского оборота к должному поведению, однако в большей степени отвечает принципам административного законодательства, нежели гражданского, которое основывается на необходимости обеспечения восстановления нарушенных прав (что отмечается в первом же пункте первой статьи ГК РФ). Возможно, в какой-то мере это свидетельствует о том, что место компенсации не в ГК РФ, а в КоАП РФ. Вместе с тем КоАП РФ не допускает ответственности без вины (ч.1 ст.2.1 КоАП РФ), ответственность же в сфере предпринимательской деятельности по общему правилу наступает вне зависимости от вины (п. 3 ст. 401 ГК РФ). Кроме того, при переводе компенсации в сферу публичного права взыскиваемые средства должны будут направляться в бюджет государства, и поэтому останется нерешенной задача защиты имущественных интересов правообладателя. Нельзя забывать и о том, что применение компенсации может способствовать упрощению и ускорению рассмотрения сложных споров о защите права на товарный знак, а значительная экономическая ценность указанного объекта как средства индивидуализации товаров делает необходимой его повышенную защиту. Наличие указанных противоречий толкает исследователей на крайние меры: одни предлагают, принимая во внимание штрафной характер института компенсации, исключить компенсацию из разряда гражданско-правовых средств защиты [3; 141], другие наоборот стремятся расширить сферу применения данной меры, предлагая применять ее к защите исключительных прав на все указанные в ст. 1225 ГК РФ результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации [15; 15].
Представляется целесообразным принять меры, которые позволят сочетать привилегии правообладателя с некоторыми возможностям для нарушителя, дополнив, например, п.3 ст.1252 ГК РФ положением следующего содержания: «В случае, если нарушитель докажет, что его противоправное поведение не причинило убытков правообладателю, он может быть освобожден от выплаты компенсации в зависимости от характера нарушения и иных обстоятельств дела». В таком случае будет достигнута цель компенсации как меры гражданско-правовой ответственности — восстановить (компенсировать) право, нарушенное кем-либо.
Компенсация — это совершенно отдельный способ защиты гражданских прав, не предусмотренный ст. 12 ГК РФ, но возможный в силу того, что указанная статья не содержит исчерпывающего перечня способов защиты гражданских прав. При этом компенсации присущи черты, не свойственные традиционно мерам гражданско-правовой ответственности.
При всем том, принимая во внимание те положительные моменты, которые дает применение компенсации (а именно освобождение правообладателя от необходимости сложного доказывания размера убытков; компенсация представляет собой наилучший выход для возмещения вреда, причиненного деловой репутации правообладателя; она может быть использована наряду с другими способами защиты, кроме, разумеется, взыскания убытков [16; 47]) и которые в конечном итоге способствуют упрощению и ускорению рассмотрения сложных споров о правах на товарные знаки, можно сделать вывод о том, что по возможностям использования эта мера может стать одной из наиболее востребованных среди способов защиты исключительных прав на рассматриваемое средство индивидуализации.
Проведенный анализ показал, что компенсация является мерой гражданско-правовой ответственности, представляющей собой специфический способ защиты права на товарный знак, однако с учетом рекомендуемых изменений компенсация как способ защиты исключительных прав в большей степени впишется в систему способов защиты гражданских прав, соответствуя сути и направленности гражданско-правовой ответственности.
Литература:
1. Bainbridge D. Intellectual Property. 1999. P. 154–155.
2. Ed. Note in 70 Harvard Law Review 517, 520. Stoll, Encyclopedia Anm. 8–109 und Gutachten. P. 101, 113.
3. Старженецкий В. В. О природе компенсации за нарушение исключительных прав // Вестник ВАС РФ. — 2003. — № 11.
4. Закон Российской Федерации от 23.09.1992 № 3520–1 «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров» // Ведомости Съезда народных депутатов РФ. — 1992. — № 42. — Ст. 2322.
5. Гаврилов Э. Некоторые актуальные вопросы авторского права и смежных прав // Хозяйство и право. — 2005. — № 1. — С. 20–36.
6. Жук А. Компенсация за нарушение исключительного права на изобретение: российский и зарубежный опыт // Интеллектуальная собственность. Промышленная собственность. — 2011. — № 6. — С. 4–10.
7. Гражданское право: учебник; в 4-х т. / отв. ред. Е. А. Суханов. М., 2008. Т. 1. — 736 с.
8. Гражданское право: учебник; в 3-х т. / под ред. А. П. Сергеева. М., 2009. Т. 1. — 1008 с.
9. Жагорина С. А. Некоторые проблемы доказывания при применении мер ответственности в спорах о незаконном использовании товарного знака // Юридический мир. — 2010. — № 2. — С. 43–46.
10. Тулубьева И. Взыскание компенсации за нарушение авторских и смежных прав // Интеллектуальная собственность. Авторское право и смежные права. — 2001. — № 8. — С. 70–74.
11. Погуляев В. Компенсация — особый способ защиты исключительных прав // Интеллектуальная собственность. Авторское право и смежные права. — 2001. — № 12. — С. 48–53.
12. Дело № А43–13237/03–22–441 Арбитражного суда Нижегородской области.
13. Дело № А43–35374/2006–7-363 Арбитражного суда Нижегородской области.
14. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ // Российская газета. 2001. — № 256.
15. Ахметов Р. Р. Правовая природа компенсации как способа защиты исключительных прав // ВестникПермскогоуниверситета. Юридическиенауки. — 2011. — № 13. — С. 14–18.
16. Забегайло Л. А., Евдокимова Е. А. Актуальные вопросы применения компенсации как меры ответственности за незаконное использование товарного знака // Право и экономика. — 2010. — № 5. — С. 45–48.
