В 2013 году правоохранительными органами Волгоградской области зарегистрировано на 7 % меньше преступлений, чем в 2012 году. Об этом было заявлено на прошедшей коллегии прокуратуры Волгоградской области. Отметим, что как минимум последние три года в регионе наметилась общая тенденция к снижению криминогенной обстановки. При этом Волгоградская область периодически попадает в лидеры по количеству выявленных фактов коррупции и прочих преступлений в сфере экономики. Виды криминальных деяний, массив которых уменьшился в структуре общей преступности, снизились следующим образом: незаконный оборот наркотиков — на 5 % (с 3459 до 3285), убийства — на 4 % (с 199 до 191), кражи — на 7,4 % (15908 до 14733), грабежи — на 18,5 % (с 2097 до 1709), преступления экономической направленности — на 18,4 % (с 3293 до 2687) [1].
Высокое политическое значение уголовного судопроизводства в современной России определяется конституционным положением о том, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства (ст. 2 Конституции РФ). В уголовно-процессуальном законе на основе Конституции РФ определено назначение уголовного судопроизводства, состоящее в защите прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступления, а также защите личности от незаконного необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (ст. 6 УПК РФ) [2].
Защита прав потерпевших в России, как и в других государствах мира, является одной из важных и неизменно актуальных проблем уголовно-процессуальной деятельности. Непоследовательное и половинчатое отношение к их решению является серьезным препятствием для дальнейшего развития и совершенствования в России практики уголовного правосудия и предупреждения беспрецедентно растущего качественного и количественного уровня ежедневно совершаемых преступлений.
Среди участников уголовно-процессуальных отношений особое место занимает потерпевший. Это субъект, который уже пострадал в результате совершения преступления, поэтому в рамках уголовного процесса необходимо обеспечить, прежде всего, его права, предоставить правовые средства для их защиты и возможность осуществлять их наиболее эффективным образом, а также обеспечить его безопасность, поскольку свидетельствуя против преступника, он подвергает себя опасности вновь.
Можно констатировать, что потерпевший — дважды пострадавший: сначала непосредственно от преступления, а затем от мытарств, возникающих в процессе уголовного судопроизводства: длительного, конфликтогенного, опасного и нередко весьма неэффективного с точки зрения возмещения причиненного вреда.
Интерес к правовому положению потерпевшего на современном этапе обусловлен, прежде всего, тем, что этот участник уголовного судопроизводства в течение длительного времени оставался самым незащищенным в плане наличия у него процессуальных прав и практического их обеспечения (восстановления прав, нарушенных совершенным в отношении него преступлением). В соответствии с Конституцией Российской Федерации [3] человек, его права и свободы являются высшей ценностью (ст. 2). Права и свободы, законные интересы и безопасность личности в сфере уголовного судопроизводства, их признание, соблюдение и защита — обязанность государства и его правоохранительных органов. Однако именно в сфере уголовно-процессуального регулирования при реализации этого положения Конституции акцент длительное время делался только на обеспечении прав лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений. Потерпевший же, права которого также обязано защищать государство, долго оставался без должного внимания со стороны законодателя и правоохранительных органов.
Потерпевший — это физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо при причинении преступлением вреда его имуществу и деловой репутации. В случае признания потерпевшим юридического лица его права осуществляет представитель.
Признание лица потерпевшим осуществляется лишь при наличии сведений, дающих основание полагать, что преступлением ему причинен вред. С момента признания лица потерпевшим оно становится участником уголовного судопроизводства со стороны обвинения и приобретает широкий перечень прав, который, правда, не создает ему гарантий возмещения вреда, и полноценного равноправного участия в производстве по делу. Находясь на стороне обвинения, потерпевший вправе участвовать в уголовном преследовании путем поддержания обвинения, заявления ходатайств, связанных с процессом доказывания, и, тем самым, так или иначе, влиять на ход производства по делу. Подобного рода права потерпевшего являются краеугольными: от потерпевшего и его позиции по делу нередко зависит и прекращение уголовного преследования. Именно подобные его права гарантируют ему доступ к правосудию. Но он лишен такого права при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, о чем свидетельствует анализ новелл уголовно-процессуального законодательства последних пяти лет.
Отдельные законодательные пробелы и неточности, а также правоприменительные ущемления конституционных прав и законных интересов потерпевших в уголовном судопроизводстве периодически преодолеваются правомерной толковательной и правоприменительной деятельностью судебных органов, в частности, Конституционным Судом РФ и Верховным Судом РФ, путем выработки в своих решениях правовых позиций и рекомендаций при решении конкретных законодательных коллизий при применении закона, согласно которым, одной из необходимых гарантий судебной защиты и справедливого разбирательства уголовного дела является равно предоставляемая потерпевшему как участнику процесса на стороне обвинения реальная возможность доведения своей позиции по делу до сведения суда и ее отстаивания в ходе судебного разбирательства своего дела. Только при таких условиях может быть обеспечена полная реализация в судебном заседании конституционного права потерпевшего на доступ к правосудию и на судебную защиту, которое не может быть законодательно или произвольно ограничено.
В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 года № 16 «О практике применения судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве» [4], Верховный Суд РФ предпринял попытку разъяснить судам, как правильно применять новый Закон относительно заключенного прокурором с обвиняемым досудебного соглашения о сотрудничестве и как такого рода дела рассматривать в суде.
Так, например, в п. 13 рассматриваемого нами Постановления Пленума Верховного Суда РФ указывается: «По смыслу части 2 статьи 317.6 УПК РФ и 317.7 УПК РФ, потерпевший (его законный представить, представитель), гражданский истец и его представитель вправе участвовать в исследовании рассматриваемых судом вопросов, в том числе высказывать свое мнение по вопросу об особом порядке судебного разбирательства при досудебном соглашении о сотрудничестве. Суду надлежит проверить все заявленные доводы и принять по ним мотивированное решение». Дальше в этом же пункте Постановления Пленума Верховного Суда РФ указывается: «При этом следует иметь в виду, что возражения потерпевшего (его законного представителя, представителя), гражданского истца и его представителя против особого порядка проведения судебного заседания в отношении подсудимого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, само по себе не является основанием для рассмотрения дела в общем порядке».
Таким образом, заключение соглашения прокурором с обвиняемым на стадии досудебного производства лишает его всяких надежд на то, что виновный получит за свое преступление достаточно строгое, но справедливое наказание. В ходе досудебного производства по уголовному делу, по которому он признан потерпевшим, его никто не спрашивал о том, согласен ли он на заключения такого соглашения прокурора с обвиняемым, поскольку это не предусмотрено действующим законом.
Теперь, ссылаясь на рассматриваемое нами Постановление Пленума Верховного Суда РФ, суды, по существу, получили право отклонять все протесты потерпевших, возражающих против заключенного соглашения прокурора и обвиняемого о сотрудничестве во время досудебного производства.
В связи с защитой прав потерпевшего представляет большой интерес другое Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 июня 2010 г. N 17 «О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве» [5], в котором Верховный Суд РФ предпринял попытку разъяснить основные права потерпевшего в уголовном судопроизводстве.
Двумя годами раньше тот же Верховный Суд РФ в п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ указывал судам на необходимость принятия важного, на наш взгляд, для защиты прав потерпевшего в судебном заседании решения: суд вправе, при наличии к тому оснований, удовлетворить ходатайство государственного обвинителя в судебном заседании о предоставлении ему возможности согласовать свою позицию с позицией потерпевшего.
Итак, в двух Постановлениях Пленума Верховного Суда РФ мы видим два достаточно противоречивых подхода к защите прав потерпевшего:
1) «возражение потерпевшего (его законного представителя, представителя), гражданского истца и его представителя против особого порядка проведения судебного заседания в отношении подсудимого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, само по себе не является основанием для рассмотрения дела в общем порядке»;
2) суд вправе при наличии к тому оснований удовлетворить ходатайство государственного обвинителя в судебном заседании о предоставлении ему возможности согласовать свою позицию с позицией потерпевшего.
Мнения исследователей данного вопроса разделились: одни полагают, что нет никаких оснований считать, что п.5 ст.21 УПК РФ отказывает потерпевшему в его законных правах и интересах. Очевидно потому, что цель института досудебного соглашения, в конечном счете, публичная — борьба с преступностью. Получается, что права и законные интересы потерпевшего становятся жертвой достижения этой задачи. Подобный подход можно понять, поскольку интересы потерпевшего могут иметь узкоэгоистический характер, и поэтому могут поставить достижение публичных задач в зависимость от них. Чего, как доказывают сторонники данной точки зрения, допустить нельзя. К сожалению, они, по нашему мнению, демонстрируют не лучший образец решения государственных задач, когда они достигаются законодателем за счет ущемления законных прав и интересов потерпевшего. Хотя для всех очевидно, что интересы личности Конституцией поставлены на первый план. Именно поэтому, к примеру, Особенная часть современного Уголовный кодекса, в отличие от ранее действовавшего, открывается Разделом VII «Преступления против личности».
Другие, позицию которых мы разделяем, считают, что потерпевший должен иметь право знать и выражать свое мнение официально еще до подписания прокурором соглашения с обвиняемым о том, как обвиняемый может быть наказан, заслуживает ли он смягчения наказания, как и в каком объеме ему, потерпевшему, будет возмещен вред, причиненный преступлением, и т. д. Неупоминание в главе 40.1 УПК РФ таких участников процесса как «потерпевший» и «гражданский истец» дает основание полагать, что досудебное соглашения с подозреваемым или обвиняемым выводит этих участников с данного участка правового поля и влечет существенное нарушение их прав и законных интересов, так как возможность заключения соглашения не ставится в зависимость от их согласия и возмещения вреда, причиненного преступлением». Очевидно, что условием заключения соглашения о сотрудничестве с подозреваемым или обвиняемым должно быть надлежащим образом оформленное согласие потерпевшего от преступления и гражданского истца. В. М. Быков предлагает определенную процедуру, но не учитывает интересы гражданского истца протоколом [6]. Полагаем, что его надо включить в процедуру достижения соглашения, которая будет выглядеть следующим образом. После поступления ходатайства о заключении досудебного соглашения подозреваемого или обвиняемого с прокурором о сотрудничестве, следователь должен ознакомить с ним потерпевшего, гражданского истца и получить их согласие на применение особого порядка принятия судебного решения в отношении подозреваемого, обвиняемого. Согласие потерпевшего и гражданского истца на заключение соглашения подозреваемого и обвиняемого с прокурором, следователь должен оформлять отдельным протоколом.
В протоколе указанные участники данного процессуального действия имеют право отразить основания дачи ими согласия на заключение досудебного соглашения (возмещен ущерб, в каком объеме, достигнуто ли соглашение о возмещении ущерба, кем и в каком порядке, в какие сроки будут выполнены соответствующие действия и т. д.). При этом, было бы логично, чтобы между потерпевшим и обвиняемым было заключено соглашение о возмещении ущерба, заверенная копия которого приобщалась бы к материалам уголовного дела. Это, кроме всего прочего, свидетельствовало бы о том, что соглашение о возмещении ущерба не является следствие неправомерного воздействия, что можно предположить в случае, если в протоколе о согласии на заключение досудебного соглашения о сотрудничестве, не указываются его фактические и юридические основания.
Литература:
1. http://v102.ru/society/43127.html
2. Лупинская П. А. Высокое политическое значение уголовного судопроизводства // LEX RUSSICA: Научные труды Московской государственной юридической академии (МГЮА). 2008. N 2. С. 278.
3. Конституция Российской Федерации принята всенародным голосованием 12.12.1993 г.// Российская газета от 25.12.1993 г. № 237.
4. Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 года № 16 «О практике применения судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве»// «Российская газета», N 156, 11.07.2012.
5. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 июня 2010 г. N 17 «О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве»// «Российская газета», N 147, 07.07.2010.
6. Быков В. М. Защищает ли уголовно-процессуальный закон права потерпевших? // «Российская юстиция». 2012. № 12. Стр. 47–51.
