В 1921 году на страну обрушилось страшное бедствие — голод. Засуха охватила южные районы Украины, Крыма, Поволжья. Население голодающих губерний составляло 33 млн. человек. Только в Астраханской губернии голодало более 40 тыс. человек. Страна напрягала все силы для борьбы с бедствием. Астраханский Губисполком создал комиссию по оказанию помощи голодающим. Рабочие, служащие, работники милиции добровольно отчисляли в фонд помощи голодающим средства из своих зарплат, часть продовольственных пайков. Сотрудники Губчека Поволжья, учитывая переживаемый республикой тяжёлый момент, постановили отчислить из своего пайка по полфунта хлеба в течение 2 –х недель и оклад месячного жалования в пользу голодающих Поволжья.
Продовольственные трудности вызвали резкий рост спекуляции и хищений. Постановлением СНК на милицию была возложена обязанность охраны и сопровождения всех продовольственных грузов. «Вследствие предписания Губгормилиции от 30.09.24 за № 1400/с, предлагается с неослабленным вниманием следить за состоянием рынка в городе и уездах с целью своевременного пресечения чрезмерного подъёма цен на предметы первой необходимости, если таковой подъём является результатом преступной деятельности торговцев, предусмотренной 137 ст. УК. При обнаружении подобных случаев немедленно возбуждать преследование, доводя до сведения и в случае обнаружения кобальных сделок или ростовщичества. О каждом зафиксированном случае повышения цен срочно доносить» [6].
В феврале 1921 года в результате захвата участка железной дороги в районе станции Палласовка бандой Вакулина прервалось снабжение Астрахани хлебом, хотя город и без того испытывал затруднения с продовольствием. Нужны были незамедлительные меры, чтобы стабилизировать положение.
Решением коллегии Отдела Управления Астраханского Губисполкома от 17 октября 1921 года в помощь железнодорожной милиции было выделено 166 работников милиции. Водная милиции обязана была выделять специальные группы работников для сопровождения барж с продовольствием, направлявшихся в Астрахань, и с рыбой, солью и нефтью, двигавшихся вверх по Волге [4].
Не остался в стороне Губчек. 7 февраля 1921 года председатель Астраханского Губчека Ф. С. Степной направил Ф. Э. Дзержинскому телеграмму с просьбой о помощи. «В связи с событиями в Камышинском уезде южной части Самарской губернии, в районе станции Палласовка- Красный Кут — Александров — Гай почти прекратился подвоз хлеба в Астрахань, и положение вещей таково, что нормальная отгрузка хлеба для Астрахани пока невозможна. Поэтому снабжение хлебом Астраханской губернии находится в большой опасности. Хлеба хватит лишь до 20 февраля сего года с натяжкой, но с этого числа запасы будут исчерпаны, и тогда возможны осложнения в Астрахани. В связи с указанным необходимо сделать соответствующее распоряжение через центр о принятии решительных мер со стороны Саратова и Царицына в ликвидации Вакулина. Со своей стороны Астрахань на ликвидацию выбросила все, что могла. Также через Наркомпрод необходимо урегулировать вопросы снабжения Астрахани, т. к. продовольственный кризис может неблагоприятно отразиться на положении края» [2]. С телеграммой был ознакомлен В. И. Ленин. 11 февраля Совет Труда и Обороны рассмотрел вопрос о борьбе с бандитизмом. В принятом решении говорилось: «Обратить внимание Военного ведомства и Главного командования на необходимость более систематической и более энергичной борьбы с бандитизмом и местными восстаниями, в первую очередь в районах ж. д».. Захват железной дороги резко ухудшил продовольственное положение Астрахани, вызвал у населения чувство неуверенности и страха в завтрашнем дне. В этих условиях местные власти приняли срочные меры по сохранности и нормированию продовольственных запасов.
В условиях хлебного неурожая резко повышалась роль астраханской рыбной промышленности. Её продукция могла спасти жизни миллионов голодающих в городах и сёлах Поволжья в тот страшный год. Между тем организация работы этой отрасли была крайне слабой. В стране свирепствовал голод, а по сообщениям астраханской печати «неубранная рыба гнила на промыслах».31 «Благодаря обильному ходу сельди и за недостаточностьюоборудования промыслов и рабочих рук, — говорилось в докладной записке инспектора 4 — го участка Волго- Каспийского управления рыболовства от 2 июня 1921 года, — рыба непроизводительно гибла (тухла) и администрация промыслов принуждена была вываливать её в воду или зарывать в ямы» [7]. Чрезвычайная комиссия губернии совместно с партийными органами и милицией предприняла ряд мер по борьбе с хищениями и спекуляцией рыбой, её порчей и несвоевременной отправкой, другими формами бесхозяйственности на рыбных промыслах.
Тяжелым последствием Гражданской войны, разрухи и голода явились безработица, нищенство и детская беспризорность. В газете «Коммунист» от 24 июля 1920 года сообщалось, что всем чинам милиции предписывается всех уличённых в попрошайничестве направлять в Губернский отдел социального обеспечения.
Там, приведённых милиционерами нищих, сортировали: нетрудоспособных направляли в инвалидные дома; детей — в Отдел народного образования; матерей с грудными детьми — в Подотдел охраны материнства и младенчества; безработных — в отдел распределения рабочей силы; «злонамерных паразитов» — в учреждения, организующие принудительные работы. Распоряжением Губкомтруда в мае 1920 года Астраханской городской милиции предписывалось выделить 150 сотрудников конвоирования на предприятия города 2500 безработных. П. Г. Ларионов в приказе № 166 требовал уклоняющихся от работ направлять в концентрационный лагерь. Своеобразной формой борьбы с безработицей являлся приказ П. Г. Ларионова от 14 августа 1920 года. В нём говорилось, что «придавая большое значение работам Коммунхоза и принимая во внимание отсутствие рабочей силы, в особенности в ассенизационном обозе, Губмилиция в течение двух недель должна была привлечь на работу всю буржуазию, находящуюся на учете». Мужчины до 60-летнего возраста направлялись в распоряжение заведующего ассенизационным обозом, а женщины до 50 лет- в отдел обслуживания Советских бань.
Особенно тяжелое положение складывалось в 20-е годы с детской беспризорностью. В стране насчитывалось до 4 млн. детей- сирот. В Астрахань- город рыбный- ежедневно прибывали сотни детей и подростков. Они ютились кто где мог: на чердаках, в развалинах, в подвалах, под мостами, на пристанях и вокзалах, близ «толкучек» и базаров. Очень часто за кусок хлеба беззащитные дети и подростки становились орудием уголовников. По официальным данным горсовета, в Астрахани насчитывалось 18 тысяч голодающих детей.
«Это была страшная картина, сердце обливалось кровью, — вспоминал ветеран астраханской милиции Д. А. Коньков,- когда маленькая крошка семи-восьми лет с опухшим лицом, оборванная, свернувшись в клубок, валялась где-то в холодном вагоне или подвале» [3].
«Детская беспризорность… в своих уродливых, ужасающих формах, как детская преступность, проституция, -угрожают подрастающему поколению самыми тяжкими последствиями и заставляют бить тревогу». На милицию, которая повседневно сталкивалась с беспризорными детьми, была возложена обязанность оказывать всяческое содействие детским комиссиям в выявлении и сборе беспризорных и голодающих детей. Нередко работники милиции выносили их с чердаков и подвалов, потерявших сознание от истощения. В целях изыскания средств в помощь голодающим детям было установлено дополнительное обложение налогом торговых заведений, частных лиц и предприятий. В результате, усилиями милиции, Советских учреждений и общественности десятки тысяч детей и подростков были спасены от голодной смерти и нравственного падения [1].
По-прежнему важнейшей задачей милиции являлась борьба с преступностью. В 1921–1922 гг. уголовным розыском руководил Е. М. Неустроев-Вольф. В ноябре 1921 года в Трусовском поселке было раскрыто убийство крестьянина села Яндыки Г. Д. Боева. Он привез в город на базар муку и продал её за 4 млн. рублей. На обратном пути заехал ночевать в Трусовский посёлок к своему знакомому В. Гуськову, которым и был убит с целью грабежа [11]. 2 декабря 1921 года агентами Губрозыска была раскрыта кража различных вещей на сумму 1 475 000 рублей, совершённая у гражданина Н. П. Трубникова. Преступники: Катаев, Созрединов и Зайнулин были задержаны [12].
Вновь, как и в годы гражданской войны, широкое распространение получило самогоноварение. На самом деле ситуация была гораздо сложнее. Неслучайно сведения о количестве алкоголиков, наркоманов, бандитов, насильников, проституток до недавнего времени огласке не подлежали и для исследователей были недоступны. Ныне научная разработка данной проблемы существенно облегчилась. Началось рассекречивание материалов, свидетельствующих о распространении пьянства, суицида, сексуальной коммерции. Впервые российские ученые пытаются выявить, что скрывалось за лозунгом «борьба с пережитками прошлого», часто встречающимся в документах 20 —30-х годов.
С окончанием гражданской войны в среде фабрично-заводских рабочих стали возрождаться забытые в период военного коммунизма и трудармий обычаи: следовало обмыть первую получку, новое сверло, напоить коллег по работе, «спрыснуть блузу» и т. д. В 1922 г. во многих городах женщины и дети стали устраивать кордоны у проходных промышленных предприятий в дни зарплаты.
Производство самогона и широкая спекуляция спиртным приносили огромные убытки государству и страдания гражданам. Спекулянты использовали большие партии хлеба, фруктов, сахара на изготовление самогона. О размерах самогоноварения свидетельствуют такие цифры: только в 1922 году было изъято 613 самогонных аппаратов и 388 вёдер самогонного спирта. В октябре 1925 года в Астрахани по улице Алексеевской был раскрыт настоящий самогонный завод, где было конфисковано 3 четверти самогона и 33 ведра закваски [13]. О самогоноварении свидетельствуют распоряжения, отданные начальником уездной милиции. Одно из них - начальнику Черноярской милиции. «В последнее время из Центрального Административного Управления НКВД в Губмилицию поступают предложения, отмечающие случаи усиленного развития варки самогона и пьянства в уездах среди крестьянства, а потому в целях усиленной борьбы с этим злом, наносящему большой вред сельскому и ловецкому населению уездов, приказываю: С получением сего циркулярного распоряжения объявить усиленную и энергичную борьбу с варкой, хранением и продажи самогона и других неразрешённых спиртных напитков, и о результатах каковых ежемесячно доносить мне для составления общей сводки по уезду, представляя каковые по форме, указанной в циркуляре от 01.11.1924 за № 722, не позднее 1 числа следующего за отчетным период месяца. О принятых мерах и об исполнении донести. Начальник уездной милиции Калантаров» [8].
Следствием самогоноварения являлось рост хулиганства. Особенно массовый характер в середине 20-х годов приняли хулиганские действия, выражавшиеся в нецензурной брани в общественных местах, приставании к прохожим, обливании водой, бросании камней, комьев грязи и оплёвывании проходящих по улицам. В сентябре 1926 года Губисполком вынужден был принять постановление «о мерах борьбы с хулиганством и разного рода нарушением общественного порядка». Административные взыскания на хулиганов налагались в виде штрафа или принудительных работ сроком до 1 месяца. Злостные или особо циничные виды хулиганства карались тюремным заключением сроком до 2-х лет. Поскольку значительная доля хулиганских действий приходилось на несовершеннолетних от 14-ти до 16-ти, то особое внимание постановление обращало на ответственность родителей и опекунов. Борьба с хулиганством и пьянством, прежде всего, была возложена на милицию.
Однако и общественность не оставалась в стороне. Советские, профсоюзные и комсомольские организации систематически проводили культурно- просветительские и общеполитические мероприятия, направленные на борьбу с пьянством. Накануне больших религиозных праздников проводились ударные месячники пропаганды здорового быта; подтверждением является распоряжение отданное начальнику Ильинской милиции: «Имеющиеся в распоряжении Астраханской уездной милиции сведения, заставляют предполагать, что в посёлке «Русский Булдай» у Ильинки, в связи с наступающим религиозным праздником, будет усиленно самогоноварение, которое вообще в этом посёлке процветает. Предлагается Вам немедленно произвести в этом посёлке облаву, с целью выявления самогонщиков и уничтожение их продукции и о результатах таковой донести Астраханской уездной милиции. Нач. Уезд. Милиции Калантаров» [9].
Основной организационной формой общественной поддержки милиции стали дружина по борьбе с хулиганством, создаваемые по производственному принципу. Они действовали в тесном контакте с органами милиции. Работники милиции инструктировали дружинников, определяли их конкретные задачи, в необходимых случаях приходили к ним на помощь [5]. Но не всегда происходило всё так гладко, нередко в борьбе с самогонщиками, милиционеры применяли оружие. Объяснительная одного сотрудника милиции: «Сообщаю, что 3 патрона к револьверу системы «Ноган», израсходованы при задержании самогонщиков, приказом по Управлению от 29.12.1924 за № 73 с лицевого счета Волмилиции списаны» [10]. Для эффективной борьбы с правонарушениями усилий одной лишь милиции было недостаточно.
Литература:
1. Дзержинский Ф. Е. Избранные произведения.М.,1957.
2. Ленин В. И. и ВЧК. М.:Политиздат,1975.
3. Максимов Е. А. За высотою высота…М.С.42.
4. На Южном Форпосте России. Из истории управления Федеральной службы безопасности РФ по АО 1918–2001.:Документы. Материалы. Воспоминания. Астрахань, Волгоград,2000.
5. Советская милиция. Под ред. В. Шашкова,1987.
6. Государственный архив Астраханской области: Ф.1277.Д.186.Оп.1.Д.26.
7. Государственный архив Астраханской области: Ф.386.Оп.1.Д.49.
8. Государственный архив Астраханской области: Ф.1277.Д.1867.Оп.1.№ 26.
9. Государственный архив Астраханской области: Ф.1277.Д.1867.Оп.1.
10. Государственный архив Астраханской области: Ф.1277.Д.184.Оп.1.
11. Коммунист.1921.№250
12. Коммунист.1921.№275
13. Коммунист.1925.1 октября
