Как известно, гражданское законодательство в отношении многих юридических лиц закрепляет принцип ограниченной ответственности, сущность которого сводится к тому, что участники юридического лица, как правило, не отвечают по его обязательствам, однако существуют также и исключения из рассматриваемого принципа и происходит применение субсидиарной ответственности.

Субсидиарная ответственность по долгам юридического лица означает переложение ответственности с основного должника (юридического лица) на субсидиарного, то есть дополнительного. По своей сути это реализация в отечественном законодательстве концепции прокалывания корпоративной вуали [6, с. 19].

Так, в ч. 3 ст. ст. 53 ГК РФ закрепляется, что лица, управомоченные выступать от имени юридического лица в силу закона или учредительных актов, обязаны действовать добросовестно и разумно. В том же случае, если данное требование нарушается, то юридическое лицо, его учредители имеют право предъявить такому лицу требование о возмещении причинённых убытков, то есть речь идет о применении субсидиарной ответственности.

Примечательно также отметить положения ч. 2 ст. 53.1 ГК РФ, где отмечается, что субсидиарную ответственность несут также и члены коллегиальных органов юридического лица и исключения составляют лишь случаи, когда такие члены голосовали против такого решения или же не принимали в этом участие — данное правило абсолютно обоснованно, так как у таких лиц отсутствует признак вины в допущенном правонарушении, а потому они не должны нести ответственность за недобросовестные и неразумные действий других членов коллегиального органа [2, с.43].

В ч. 3 ст. ст. 53.1 ГК РФ речь уже идет не о лицах, которые в силу закона или устава выступают от имени юридического лица и управляют им, речь идет о таких лица, которые осуществляют это де-факто и они именуются как «контролирующие должника лица» (Далее — КДЛ).

Положения о КДЛ получили широкое закрепления в нормах о банкротстве. Так, в ч. 1 ст. 61.11 Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «ФЗ «О банкротстве» устанавливается, что если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий или бездействий контролирующего должника лица, то на такое контролирующее лицо возлагается субсидиарная ответственность по обязательствам должника.

В ст. 61.10 ФЗ «О банкротстве» раскрывается содержание понятия контролирующего лица, под ним понимается как физическое, так и юридическое лицо, имеющее либо имевшее в пределах 3 лет, которые предшествовали появлению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия заявления о признании лица банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника.

В этой же норме перечисляются случаи, когда достигается возможность определять действия должника, к примеру, речь идет о наличии отношений родства с должником.

Здесь же стоит отметить, что сам факт родства или свойства автоматически не делает данных лиц контролирующими лицами, в этой связи на суд возлагается обязанность установить степень вовлеченности лица, который подлежит привлечению к субсидиарной ответственности, а также проверить его действия на предмет значимости при принятии деловых решений должником [5].

В одном решении Конституционный суд РФ признал право КДЛ, которое привлекается к субсидиарной ответственности, на участие в деле о банкротстве [4].

Некоторые авторы полагают, что предоставлению КДЛ право на участие в деле до подачи в отношении него заявления является достаточно спорным, так как в таком случае КДЛ может действовать на упреждение, однако насколько оправдано предоставление такого права КДЛ с учетом того, что представители учредителей (участников) должника в ходе конкурсного производства обладают правами лиц, участвующих в деле (п. 3 ст. 126 Закона о банкротстве)?

На практике в последнее время также актуален вопрос привлечения наследников покойного руководителя компании-банкротника к субсидиарной ответственности. К примеру, директор компании вывел все денежные средства из компании на свои чета, неужели тогда после его смерти все эти деньги распределяться между наследниками без учета легитимных интересов кредиторов. В таких случаях следует упомянуть норму ст. 1175 ГК РФ, в которой сказано, что наследники отвечают по долгам наследодателя в пределах имущества, именно такой довод лежит в основе привлечения наследников к субсидиарной ответственности [1, с. 48]. Однако такая позиция поддается критики ввиду следующего.

Согласно п. 10 ст. 61.11 ФЗ «О банкротстве» для привлечения руководителя к субсидиарной ответственности нужно установить причинно-следственную связь между его действиями и банкротством, также руководитель не несет субсидиарную ответственность, если докажет отсутствие вины. На практике сам директор может защититься от обвинений, однако защищаться сами наследникам весьма проблематично, так как они вряд ли имеют предоставления о делах компании-банкрота.

Так, в мотивировочной части одного из определения суда было отмечено, что наследники не всегда имеют возможность объяснить те или иные решения наследодателя, они не располагают полным объемом доказательств, которые мог бы предоставить сам наследник, если бы не умер, в этой связи суды должны оказывать содействии на основании ч. 4 ст. 66 Арбитражно-процессуального кодекса [1].

В п. 4 ст. 61.10 ФЗ «О банкротстве» закрепляется презумпция признания субъекта в качестве КДЛ при наличии определенных обстоятельств, к примеру, такое лицо извлекало непосредственную выгоду в ходе незаконного или недобросовестного поведения лица, которое в силу закона или учредительного акта представляло юридическое лицо. Следовательно, если такое лицо считает иначе, то оно должно предоставить доказательства и опровергнуть такую презумпцию.

Помимо прочего законодательство о банкротстве устанавливает субсидиарную ответственность для руководителя должника, если он нарушил свою обязанность и не подал заявление о банкротстве при наличии соответствующих признаков.

Литература:

1. Лахтин А. Л. Основания привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в банкротстве //Символ науки. — 2020. — №. 2. — С. 46–49.
2. Макаренко О. В. Юридическое лицо как правовая категория // Проблемы экономики и юридической практики. — 2022. — №. 5. — С. 42–46.
3. Определение Верховного суда РФ от 23 декабря 2019 г. № 305-ЭС19–13326 по делу № А40–131425/2016 [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://kad.arbitr.ru/Kad/Card?number= %D0 %9040–131425 %2F2016, свободный. — Проверено: 01.11.2026 г.
4. Постановление Конституционного Суда РФ от 16.11.2021 № 49-П «По делу о проверке конституционности статьи 42 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и статьи 34 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобой гражданина Н. Е. Акимова» // Собрание законодательства РФ. — 2021. — № 48. — Ст. 8141.
5. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 г. № 53 г. Москва «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» // Российская газета. — 2017. — № 297.
6. Шиткина И. И. Субсидиарная ответственность контролирующих лиц: новые возможности // Закон. — 2022. — Т. 8. — С. 18–21.